Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c626229/v626229640/1d7f2/2aaUMOEGdPU.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/10a36/ZTRnYj556L4.jpg https://pp.vk.me/c7002/v7002696/272c3/gmIDiRrHm0Q.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/d0f8/-0-9rGZT4EM.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/d2d5/3LkZtWl9cr0.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/f304/9oxx_2UXu0M.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/f367/zGTZcpqRxiU.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/f451/JodzhGkEDbk.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/f50e/QXS_Cz-J7i4.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/fc31/M4BNBzxkHHs.jpg https://pp.vk.me/c636620/v636620276/11162/G8_NYmTAoIQ.jpg Аудио: Dante – Под кожу глубоко-глубоко между венами мы друг другу останемся первыми. зачеркнули всё и не исправили, только раны друг другу оставим мы. параллельными, но не вселенными, пополам разделили небо мы и разбились на части вдребезги. почему ничего не исправили и под кожей шрамы оставили? эти шрамы останутся вечными, мы друг другу сердца искалечили. Анна Седокова – Вселенная когда солнце погаснет и в этой страсти нам станет ясно с тобой, что мы все просто части целого счастья, падай вместе со мной. ничего нет дороже чувств, что до дрожи. уснуть проснуться в объятиях твоих. только вместе мы сможем жить одним на двоих. ты и я - наша сила в любви. не сдавайся, живи.

      Её дерзкий взгляд, скрывающийся за длинными подёргивающимися ресницами; её чувственные губы, разомкнутые в частых продолжительных стонах; её мягкая кожа на шее, что манила к себе, но Оля старалась не смотреть, умоляя себя прекратить. И поэтому закрывала глаза, двигаясь оживлённее и жёстче, чтобы Темникова ни на секунду больше не задумалась, что у Серябкиной всё же осталась нежность к ней.       Но, возможно, Лене сейчас и вовсе не нужна была её нежность. Она удерживала Олю за подбородок, чтобы та, как ни пыталась, но не могла не всматриваться в её лицо. Серябкина раскрывала свои очи и, уставившись на Темникову, читала её как книгу, строчки которой были таковы: «Смотри, смотри на меня и даже не смей оторваться. Ты не убежишь, ведь я не отпущу тебя никуда, никогда и ни к кому другому. Ты всё ещё пытаешься вырваться из этого сладкого плена? Зачем? Тебе больше никто не нужен, кроме меня. А кому нужна ты, меня не волнует, да и тебя не должно. Есть только ты и я. Мы как аксиома. Мы вместе по умолчанию. Настройки не изменить. Нас не перепрограммировать. Наши расставания – ошибки, глюки в системе. Чужие руки, ласкавшие наши тела, - грубые погрешности измерений силы нашей любви. Наша любовь – всё, что у нас есть. Мы должны принять её такой, какая она есть: чистая и грязная одновременно, сумасшедшая и размеренная, грубая и ласковая. Не забывай, что мы – два огня, и не могли не обжечь друг друга. Смотри на меня. У тебя есть только я. Будь со мной и люби меня, мучайся, но будь и люби. Ты же знала, что лишь я могу дать почувствовать тебе, будто ты находишься в раю. Ты просто не предполагала, что твой рай – бесконечная боль».       Серябкина выпустила из себя вопль отчаяния, упав на свободную половину кровати и сжавшись в комок. Она тряслась от холода и рыданий. Ей хотелось скинуть с себя руки Темниковой, которыми та гладила её, прося успокоиться. Ей хотелось подняться и плюнуть той в лицо, сказав, как же сильно она её ненавидит. «Иди к чёрту! – вопил голос у Оли внутри. – Исчезни из моей жизни, которую ты разрушила! Не появляйся никогда, дай мне уже, наконец, забыть тебя. Ты даже не предполагаешь, в каком аду я побывала без тебя. Ты не представляешь, сколько раз моя жизнь висела на волоске. Я не знаю, почему всё ещё нахожусь здесь, наверное, кому-то это нужно, но не мне, пойми. У меня давно не было того острого ощущения, что я живу, действительно живу. Лишь горстка моментов, хронологию которых я всё никак не могу привести в соответствие. Может, всего этого не было? Может, я всё-таки въехала в дерево три года назад и не очнулась? Может, я в коме? Может, мой мозг показывает мне сериал со мной же в главной роли? Может, после твоего ухода во мне не было больше счастья? Может, Даши вообще не существовало? Может, её придумала твоя ревность? А, может, ты не уходила вовсе? Может, и тебя не было вовсе? А, может, и меня? Или, может, мы были, но не встретились? Или же встретились, но не познакомились? Или же познакомились, но твои глаза не свели меня с ума? Или же свели, и я лежу в сейчас лечебнице, а от таблеток, которыми меня пичкают, воображаю нашу несуществующую жизнь, пока ты лежишь с ним в обнимку? Знаешь, я всё ещё в аду. Я не выбралась, я не справилась. Ты – моё проклятие. Я ненавижу тебя, ненавижу! Ненавижу от того, что люблю. Люблю. Я люблю тебя так, что мне хочется вырвать своё сердце, а после понять, что моя любовь к тебе находится не там, а растеклась по всем тканям; упасть и уже, наконец, умереть, наблюдая, как на холодный пол вместе с кровью вытекает и моя любовь, как она исчезает, как исчезаю я…». - Любимая, Оленька, - шептала Темникова, удерживая её, - котёнок мой, милая…       Но Серябкина будто и не слышала её. Лене было страшно, она не видела подобного за все годы их знакомства. Такое с Олей было впервые, и Темникова не знала, как реагировать. Она понимала только то, что, возможно, Серябкину сейчас разорвёт от боли. И в этот момент озарения она ощутила, как внутри сломались все механизмы, и Лена, вскрикнув, зарыдала в голос, как мантру повторяя: «Прости, прости, прости меня…».       Неизвестно, сколько прошло времени, пока истерика обеих не сошла на нуль. Оля, повернувшись к ней, сказала: - Ты не должна была этого делать. - Не должна была, - ответила Лена, впервые согласившись с этой фразой. - Что мы будем делать теперь? – задала давно мучивший её вопрос Серябкина. - Чинить сломанное. - Сломанное выбрасывают. - Так делают те, у кого хватает средств на новое, а мы с тобой сегодня бедны, как никто другой, - проговорила Темникова. - Значит, остаётся чинить? - Да, - кивнула брюнетка. - Но ты же знаешь, что оно не будет работать так же, - заметила Оля. – Как раньше уже не будет никогда. - Вот именно, что не будет как раньше, - ответила Лена, отправив Серябкину и себя в неприятные моменты из прошлого. - Не обманывай меня, - попросила Оля, смотря ей в глаза. - Обещаю, - произнесла Темникова и приподнялась, когда девушка присела на неё и своими тёплыми ладонями дотронулась до её лица. Лена прикрыла глаза, вздохнула и, поцеловав её руки, проговорила: - Знаешь, иногда мне кажется, что, если я оглянусь на всю свою жизнь, то не найду никого ближе тебя. У нас была самая, что ни на есть, настоящая и крепкая дружба. Мы поддерживали друг друга во всём и говорили о том, о чём ни с кем до этого и после. Ты знаешь сотни моих секретов, я знаю, как до тебя достучаться, когда никто не может. Помнишь, как ты боялась признаться в своих чувствах только потому, что боялась потерять во мне друга? Я всегда твой друг, а ты – мой. Мой лучший друг и самая невероятная любовь, которая со мной случалась. Ты не просто часть моей жизни, ты – вся моя жизнь. И если я не твоя судьба, то предназначения не существует. Но оно ведь существует, понимаешь?