Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c630728/v630728761/16ee2/1othQ5Unh2k.jpg https://pp.vk.me/c836327/v836327433/22e7b/6CXb-IER7t4.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e44d/flsaGzH8pes.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e3b4/8hB2Omj5c90.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e3d8/0nHMLqTmMZY.jpg https://pp.vk.me/c630728/v630728761/16e60/F6Syzr790CU.jpg https://pp.vk.me/c630728/v630728761/16dd4/7gScMhrSlzw.jpg https://pp.vk.me/c630728/v630728761/16e38/eXFhrqK_9zE.jpg https://pp.vk.me/c543104/v543104640/1d65a/-bQq8yuT8wk.jpg https://pp.vk.me/c630728/v630728761/16e2e/relp7JI23Lo.jpg https://pp.vk.me/c630728/v630728761/16ce4/e5gGXFF3VP0.jpg https://pp.vk.me/c543104/v543104640/1d918/jGQdP6aveyU.jpg https://pp.vk.me/c543104/v543104640/1d891/uxNS4y0r6Cc.jpg https://pp.vk.me/c637922/v637922640/13be0/l7xiX0xf4Ak.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e657/HwYnYTyvR7c.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e63c/fZmEPUNb9mA.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e5c7/C2JLox_zbJw.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e5be/mmwquBqlMJs.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e5a3/mkCpAIGhH5Q.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e5b5/V-D1Z4a0Dmw.jpg https://pp.vk.me/c628025/v628025761/1e36c/xEBX6PqakRk.jpg Аудио: Ирина Дубцова и Леонид Руденко – Москва-Нева не твоё кольцо на моей руке, всё, приплыли, уже трое в игре. мы по логике вещей уже не те, а ты в комнате в пустоте. не твоё лицо в отражении, пора признать обоим поражение. без движения туго скованы, выбили стёкла, вот и холодно. всё не то у нас, всё не так. эти простыни – белый флаг. мы с тобой в сердце прожжённые, что мы делаем, боже мой, кто же мы? отпусти меня, отпусти, разведи и в Москве мосты. в этом городе гость непрошенный наше прошлое, я и ты. а наша любовь теперь слова, и больше не делится на два.

      Три недели отсутствия. Три недели тишины. Три недели тоски и ноющей боли в области грудной клетки. Три недели под лозунгом «Даже не смей набирать её номер». Три недели окончательно установившейся новой жизни. Три недели в другом, ранее не примеряемом образе. Три недели, чтобы понять, каково это, жить без неё.       Просыпаясь, чувствовать чужую, твёрдо лежащую на твоём бедре, мужскую руку. Прикрывать глаза от удивления каждый раз, так и не привыкнув, что он, не побрившись, торопится оставить свой след на твоей щеке. И даже после бритья его «гладкое» лицо совсем не гладкое. И целует в губы он по-другому, с одному ему известной степенью нежности, рвано и коротко. Обнимает крепче, сдавливая твоё хрупкое, по сравнению с его, тельце. И любит он тебя совсем не так, как она. Любит размеренно, с ровной линией пульса. Он любит какой-то мёртвой, а поэтому и непонятной тебе любовью. Но любит, действительно любит, и ты это знаешь. А ещё ты знаешь, что ты-то его ни капельки не любишь. Не любишь, и от этого так отчаянно счастлива с ним. Ведь ты не сходишь с ума ни от избыточной чувствительности по отношению к нему, ни от ревности, зная, что его не заберут и сам он тоже никуда не уйдёт. Он пришёл к тебе сам, и ты его забрала, припрятала на всякий случай. И случай взял да подвернулся. Подвернулся, когда механизм в мозге, отвечающий за адекватность, бесповоротно сломался. И теперь ты с ним и смотришь на него, уткнувшегося в ноутбук. Ты допиваешь кофе и, подойдя к нему, обнимаешь со спины, а он шепчет что-то вроде «Милая, подожди, я скоро освобожусь». И это «скоро» длится целую вечность. Но ты его не торопишь. Потому что время потеряло для тебя всякое значение. После трёх-то недель без неё. Ты задумываешься о том, как она там, без тебя. На самом деле ты думаешь об этом постоянно. Твоя же жестокость разрывает тебе сердце, от чего ты можешь вдруг всплакнуть. Услышав твои стенания, он обязательно оторвётся от работы и, прижав тебя к себе, позволит быть слабой. Но ты родилась не для слабости. Ты родилась быть сильной, и поэтому всё твоё нутро тянется к ней. Той, что нужно обнять и успокоить, пообещав остаться навечно. Пообещав и, наконец, сдержав своё слово. Впервые в жизни. Ведь сильные люди не бросают слов на ветер, а все твои разлетелись по разным уголкам планеты. А вы с ней и вовсе теперь в разных Вселенных. Отныне это ваша единственно возможная реальность. Но почему же тебе кажется, что вы в чёртовом сне или же в хорошо продуманном симуляторе? Ты пытаешься вспомнить, когда же стала заядлым игроком, стремящимся к победе. К победе, что принесёт тебе разочарование в себе же. Ты разве хотела этого? Нет? Но получай, что заслужила, заигравшись. И теперь придётся идти до конца, играть по велениям своих же заблуждений. И твой мозг упорно твердит: «Будь сукой». Будь сукой и уходи от неё, не оборачиваясь. Будь сукой и не звони, пока она корчится от боли. Будь сукой и трясись от мысли, что вы скоро увидитесь. Будь сукой и не покажи ей вида, что страдаешь и ненавидишь себя. Будь сукой и скажи на всю страну, что ты с ним, что ты теперь навсегда с ним.       Три недели без неё. Три недели в образе, так не похожем на тебя настоящую. Три недели в ненавистной для тебя новой жизни. Три недели без её голоса и запаха. Три недели оглушительных воплей в твоей голове. Три недели вашего общего молчания, - единственной оставшейся благой вещи, что вы можете подарить друг другу. Три недели отсутствия. Три недели, что вскоре превратятся в целую жизнь, без неё. Ты, правда, к этому готова?       Лена включила воду и, закрыв глаза, удерживалась руками о раковину. Казалось, что сейчас она упадёт в обморок. Кольцо на пальце, что было на ней жалкие пять минут, уже душило её, уже забирало весь кислород. Темникова подняла веки и не узнала свои же глаза. Они были черны. «Это не я, не я!» - качала она головой из стороны в сторону. Шаткими шажками Лена отошла от зеркала, чтобы не видеть незнакомую и неприятную девушку в отражении. Ей хотелось спрятаться от неё и защитить себя. Темникова кричала, как резаная, и била руками по стенам. Она открывала все шкафчики в поисках успокоительного. Ей нужно было закинуть в себя столько таблеток, чтобы уже никогда не проснуться. Но она ничего не нашла или же не видела. Дима стучал в дверь и звал её. Лена не реагировала на его выкрики. Она опустилась на колени и просила себя успокоиться, но руки уже тянулись к лезвию. И в этот момент Сергеев выбил ногой дверь, ринувшись к ней. Она рыдала, била его, кричала и кусала его пальцы, лишь бы он не касался её. Но он продолжал крепко удерживать её. Дима поднял её и омыл лицо холодной водой. Лена визжала, ей уже не хватало дыхания, но и замолкать она не собиралась. Сергеев потащил её в комнату, она вырвалась и смела со стола всё, что он приготовил для романтического ужина. И только после этого Темникова замолкла, встав прямо и вперив в него свой наглый взгляд. Она ждала его реакции; она ждала его ора; она ждала, что он сейчас же подойдёт и ударит её; она ждала, что он развернётся и уйдёт. Но он пожал плечами и сказал: - Ну, ладно. Я тоже не очень проголодался, может, глянем что-нибудь?       Сергеев упал на диван и включил телевизор. Темникова опешила, а спустя минуту подсела к нему, уронив свою голову на его плечо. Он погладил её по лицу и поцеловал в лоб.