Шоколадный угар

Фото: https://pp.vk.me/c836328/v836328599/374ee/huqoorxGY0s.jpg https://pp.vk.me/c638026/v638026256/b9c0/cdcFmdqsVJc.jpg https://pp.vk.me/c636416/v636416677/2d8b3/uZy7rLWD-4I.jpg https://pp.vk.me/c836328/v836328599/374dc/UZ38lrQwhoQ.jpg https://pp.vk.me/c836328/v836328599/374e4/ztig3diCJaE.jpg https://pp.vk.me/c7002/v7002286/2c801/kJf3K5_Sa2g.jpg https://pp.vk.me/c7002/v7002896/2c9a1/bxf-lh2UAk0.jpg https://pp.vk.me/c7002/v7002785/2c23c/BrSH7Qy22Q8.jpg Аудио: Мари Краймбрери – Нравлюсь ли я ему на губах холодный лёд. от других противно, по другим меня не прёт. а я с тобой наивно принимаю каждый факт. выбери меня, заиграй в такт, виду не подам, делай сам шаг. поменять меня, знаешь, никак. гордая твоя, сама не своя, слишком слабая от твоей силы у темноты, у темноты спросила. Нервы – На Луну цепи рвутся, в чужих словах отсутствуют чувства. годы льются, внутри меня по-прежнему пусто. заполню себя тобой и разольюсь рекой, - это и есть любовь. касаемся веками, родными клетками, дышим морской волной. ты любишь одиночество, и я его не спугну.

      «Чёрт», - пронеслось в голове у Оли. Был одиннадцатый час ночи, и девушка надеялась, что это не пьяный Катин звонок. Она взяла телефон в руки, всё ещё отговаривая себя отвечать, но незаметно для себя уже поднесла его к уху и произнесла: - Я тебя слушаю. - Привет ещё раз, - поздоровалась Кищук, и Серябкина выдохнула: голос блондинки показался ей вполне трезвым. - Привет. - Я тебя не разбудила? - Нет, не разбудила. - Ты дома? - Нет, не дома, - продолжала односложно отвечать Оля. - Занята? – с той же осторожностью задавала свои вопросы и Катя. - Не особо. - Ты одна сейчас? - Да. - Я тоже, - бросила Кищук и замолкла. - Ну, хорошо, - протянула Серябкина, желая довести до логического завершения возникшую между ними паузу. - Сможешь подъехать? - Зачем? – напряглась Оля. - Меня нужно забрать. - Такси не справится? - Нет, ни один таксист с этим не справится, - проговорила Кищук и ожидала, когда Серябкина взвесит все «за» и «против». - Где ты? – наконец, спросила шатенка, уже заведя мотор. - Я тебе сейчас отправлю, - сказала Катя и завершила вызов.       Через пару секунд Оле пришло фото, увидев которое Серябкина закатила глаза и усмехнулась, написав «Покажешь мне красоту?». «Всё, что захочешь», - набрала Кищук в ответ. - Знать бы ещё, чего я хочу, - пробурчала Оля и, отложив телефон, выехала со двора.       На середине пути совесть дала о себе знать. Серябкина мучилась от мысли, что дома её ждёт Лена с Сашей, а она мчит к Кате. «Скажи мне, когда наступил тот момент, что все вокруг вдруг стали для тебя важнее, чем я?» - вспомнила она фразу Темниковой. Но это был действительно глупейший вопрос. Важнее, чем Лена, не было никого. Суть заключалась в другом: Оле стало невыносимо находиться рядом с Темниковой. Одна мысль об этом подвергала её в ужас. Но почему же она всё ещё с Леной, Серябкина не могла себе объяснить. Точнее, могла, но объяснение не удовлетворяло её. А теперь она торопилась к Кате, чтобы скорее расставить все точки и, по словам Полины, уничтожить надежду и избавиться от жалости.       Поднявшись на крышу, она увидела сидящую Катю. - Ты не замёрзла? – спросила Оля, присев рядом. - Нет, - ответила Кищук и боязливо взглянула на Серябкину, которая смотрела вперёд со скучающим видом. – Почему ты приехала? - Что?! – опешила Оля, бросив на неё гневный взгляд. – Ты же попросила. - И что, что я попросила? Ты же могла не приезжать. - Но я приехала! И поэтому давай уже выкладывай, чтобы мы окончательно закрыли эту тему. - Какую тему? - Катя! – крикнула Серябкина. – Я стараюсь быть мягче сейчас, правда, но… Я всё вспомнила и всё поняла, так что можешь не ходить вокруг да около. - Вот как, - произнесла Кищук и, когда зрительный контакт был налажен, начала: - Я с самого начала знала, что ввязалась в заранее проигранную битву за тебя с тобой же. Все эти слухи вокруг тебя с Леной… Мне так хотелось не верить, но вскоре каждый раз я начала ловить себя на мысли, что всё это не было фальсификацией. Мне так хотелось вернуться в то время, когда я ещё могла убедить себя в обратном, но я ставила все ваши песни на повтор и перечитывала твои стихи. И она присутствовала в каждой строчке, а все строчки, в свою очередь, дышали ею. Я понимала, что ты не найдёшь в себе любви ко мне, даже уменьшенной в десятки раз от той, что ты испытывала к ней. Проходя по улицам, замечала похожих на тебя: овал лица, походка, смех. Иногда за спиной звучал голос, и я слышала в нём твои нотки. Это было и остаётся безумием. А когда ты рядом, то безумие увеличивается. Оно кажется необъятных размеров, это уже не оно во мне, а я – в нём. Я либо слишком активна, либо слишком пассивна. И все эти переходы резки и краткосрочны. Меня разрывает, и я не знаю, куда себя деть и как с собой справиться. Я перестаю контролировать себя. Ты смотришь на меня и улыбаешься, а после отворачиваешься, и я чувствую себя оскорблённой. Ты без какого-либо подтекста прикасаешься ко мне, и мне хочется кричать от того, что я знаю: твоя рука не задержится надолго. Я нуждаюсь в тебе и никак не могу подавить в себе желание. Я тянусь к тебе, и ты, казалось бы, отвечаешь мне, но всё это мимолётно для тебя. Ты не настроена на что-то большее, потому что ты просто не видишь меня. Смотришь, но не видишь и не чувствуешь, что я чувствую к тебе. Но страннее оказалось то, что всё это не только по той причине, о которой я упомянула в начале. За твоей спиной не только Лена, но и Даша. И ты видишь только их. Но сзади нет глаз. Я перед тобой. Твой взгляд направлен на меня. Но, видимо, это ничего не меняет.       Серябкина проглотила ком в горле и проговорила: - Прости, мне даже нечего тебе ответить. - Да ничего, - отвернулась Кищук, - спасибо, что приехала. - Катя… - Что? – обратила она свой взгляд на Серябкину вновь. – Я всё понимаю. У тебя любимая, которая уже с ребёнком и мужем, но всё никак не отпустит тебя. Да ещё и вторая, которая куда-то сбежала. Теперь и я привязалась. Всё нормально. Среди них я бы тоже не выбрала себя. - Да дело не в выборе, пойми ты! - А в чём? – не понимала Катя. - В том, что я вообще не могу тебе ответить. Я не могу сказать тебе ни «да», ни «нет». У меня пустота и темнота внутри. - Но я могу быть светом в твоей темноте, - произнесла Кищук. - Ага, а ещё заполнить всю пустоту… - Возможно. Ты же не можешь знать наверняка. Я хочу… быть с тобой. - Катя, - покачала головой Серябкина. - Как ты можешь хотеть быть со мной, если даже я не знаю, кто я теперь? - Но я не знаю, кем ты была. - Я была явно лучше, - ответила Оля. - Не бывает оценок «лучше» или «хуже» в отношении себя. Ты – это ты. - Я не тот человек, с которым ты будешь счастлива, - прямо сказала шатенка. - Не решай за меня, - попросила Катя.       Серябкина уронила голову на колени, и Кищук отвернулась, осознав, что ни до чего определённого они сегодня не договорят. Хотя, возможно, этот факт даже успокаивал её. Она вздрогнула, когда Оля положила свою руку на её. Катя медленно повернулась и замерла, увидев заботу в Олином взгляде. Серябкина призналась: - Знаешь, я сказала, что вспомнила всё, но нет. В голове возникли лишь чёткие действия, а ощущения стёрлись. Я совершенно не помню вкус твоих губ. - Тебе напомнить? – выдохнула Катя. - Не знаю, разве нужно? - Вряд ли, но мне так хочется ещё раз ощутить вкус – твоих, - созналась Кищук и приблизилась к ней. Оля поглядывала на её губы. Катя поняла, что в этот раз придётся брать инициативу на себя, и поэтому уверенно поцеловала Серябкину, которая ответила на поцелуй так, будто Катины губы были самой желанной вещью на планете. Оля запустила свою ладонь в её волосы, проводя своим языком по - её, а затем и вовсе притянула девушку к себе ещё ближе, посасывая и покусывая язык Кищук, от чего та не могла больше сдерживать тихие стоны. Чувствуя, что Катя вот-вот и скончается от удовольствия на её руках, Оля сбавила темп, переключившись на её губы. Но блондинке не хотелось останавливаться на этом. Полизывая губы Серябкиной, она запускала свой язык внутрь, а затем повторяла свои действия раз за разом. Теперь Оля таяла в её объятиях, пока на телефон, что выпал из кармана, пришло сообщение: «Малыш, у нас уже слипаются глазки, но мы держимся и ждём тебя».       Оля, наконец, сумела оторваться от Катиных губ и, всё ещё держа её лицо в своих руках, улыбнулась с закрытыми глазами. Увидев это, лицо Кищук расплылось от довольства. Серябкина открыла глаза и взглянула на неё. - Вспомнила? – спросила Катя. - Угу, - кивнула Оля, - как бы забыть теперь… - Может, не стоит?