Шоколадный угар

- Вы чего тут делаете? – с улыбкой спросила Полина, услышав Никитин и Олин громкий смех ещё выходя из ванной. - Ничего, - произнёс парень, делая глоток, после чего Серябкина вновь расхохоталась. - Это что? – почуяла неладное Поля, указывая на стаканы в их руках. - Вода, - пожал плечами Никита. - Что-то она не прозрачная, - заметила она, заглянув в Олин бокал. - Да ладно?! – опешили они вдвоём, с озадаченным видом всматриваясь в жидкость. - Никита! – обиженно протянула Полина. - Что? - Ты меня сегодня невероятно раздражаешь, - призналась девушка. - Да почему?! Человеку нужно было хоть на немного расслабиться. - У нас концерт сегодня, и нам через полчаса выезжать уже! - Да не кричи ты, - отозвалась Оля. – Всё в порядке же. - Я вижу, - кивнула Поля и, махнув на них рукой, ушла собираться. - Вот ты субъективно мне скажи, - обратился Никита к Серябкиной, - кто сейчас из нас просчитался: я или она? - Я, - уверенно ответила Оля, после чего оба прыснули со смеха. – Ты такой хороший, оказывается. - А ты сомневалась? – улыбнулся он. - Я вообще о тебе не думала, - откровенно сказала Серябкина. – Полина счастлива, - и ладно. Вопросов просто не было. - Но раз она со мной счастлива, значит, я хороший по умолчанию, - предположил парень. - Нет, - не согласилась Оля, - это лишь значит, что ты хороший для неё. А быть хорошим, в принципе, - совершенно другое. Вот ты хороший, понимаешь? - То есть хороший для всех? Такое невозможно. - Невозможно, - кивнула девушка. - Но ты говоришь мне обратное. - Нет. - Не понял, - оторопел Никита. - Суть не в том, чтобы все считали тебя добрым и отзывчивым. Суть в том, что ты и сам можешь не признавать, что ты таков, но даже внутренне не быть готовым совершать подлые поступки. - Если я не готов их совершать, тогда почему мне бы не признавать себя хорошим? – сощурился он. - То есть ты считаешь себя хорошим? - Нет. - Плохим? – продолжила допрос Серябкина. - Нет, - произнёс парень и задумался: - Не знаю… Я… обычный. - Вот, - широко улыбнулась Оля. - Что? – улыбнулся он в ответ, но так и не понял её мысль. - Для нас стало необычным, что человек хорош. Мы стали удивляться, когда встречаем душевных и открытых людей, ожидая подвоха, - вздохнула Серябкина, сделав ещё глоток и паузу, затем продолжив: - Мне раньше казалось, что злодеи только в сказках, что это они – выдуманные персонажи, а не герои. Якобы герои-то повсюду, а вот их антиподы – один случай на миллион. В глобальном смысле, наверное, так и есть. Ведь слово «злодей» - звучит громко и даже пафосно. Оно подходит тем, кто совершил зло над всем человечеством или над его большей частью. А все эти гнусные и бесчестные людишки, которые часто попадаются на наших путях, - я не знаю, как их назвать. Сделали мелкую пакость и радуются… Ладно, видимо, они видят в этом смысл. Но есть же особенные случаи. Когда человек сделал зло именно тебе. Близкий человек. И он знает, как тебе больно, но продолжает. А ты сам вместо того, чтобы отгородиться, убежать от него, остаёшься, потому что не узнаёшь его, ведь раньше он таким не был, казался тебе самым лучшим, неспособным к осуществлению чего-либо низкого. От влюблённости нам, конечно, срывает крышу… С одной стороны, снова же, повторюсь, видим только хорошее, а с другой, и тот человек сам стремится быть таким, каким мы хотим его видеть, потому что ощущение того, что тебя любят, оно ведь окрыляет тоже, особенно, когда и у тебя к человеку имеются чувства. Время летит, и вас уже немного отпускает, расслабляетесь, и вот здесь начинается светопреставление. Причём ты даже ещё не понимаешь, что оно началось, - нервно рассмеялась Оля. – Всё, розовые очки сняты, ты видишь, как человек снимает с себя слой за слоем, и не каждое его перевоплощение тебя устраивает, но это нормально. Головой-то ты знал, что он не идеален, поэтому принимаешь его странности, бзики, заскоки. Это всё его, а, значит, и твоё любимое. Ты любишь его и все эти временами неприятные тебе вещи, но вот начинаешь замечать, как он относится к другим, и вдруг сотни вопросов поднимаются в твоей голове. Но затем ты успокаиваешься, потому что с тобой же он так себя не ведёт, ты же для него не такой, как все. Но нет. Ты такой же. И с тобой он поступит так же. То есть не сделает прям то же самое, но не задумается должным образом о твоих чувствах и о том, как случившееся может тебя подкосить. Когда это происходит, ты уже не ты, и он – не он, но вы всё ещё вместе. И тогда «не ты» ждёшь, когда «не он» уйдёт, и вернётся «он», чтобы привести «тебя». Но человек уходит и не возвращается, а ты продолжаешь ждать, и в один прекрасный момент он снова на твоём пороге. Вот только у тебя в голове уже всё так перемешалось, что ты вообще не понимаешь, кто перед тобой. Выглядит он так же, как раньше, и говорит, и делает всё. А у тебя не просто не зажигается, у тебя всё, что не сгорело, догорает. Потому что он обещает тебе столько всего несбыточного и хочется казаться хорошим, но ты уже знаешь, какой он, и не зря ждёшь теперь плохого… Оно прорывается, как бы он ни скрывал. - Может, он хочет быть лучше для тебя, просто у него ещё пока не получается? – предположил Никита. - Да не надо стремиться стать тем, кем не являешься. Вообще больше ничего от человека не надо, понимаешь? - Наверное, - кивнул он. - А ещё, - не успокаивалась Оля, - когда человек теперь всему миру хочет показать, какой же он прекрасный. Тебе только и остаётся сил, что закатить глаза и замолкнуть, чтобы не выкрикнуть, что он тот ещё гадёныш, мягко говоря. - Но для себя-то он хорош. - Только для себя… - Объёмный это, конечно, вопрос, - проговорил Никита, - и не однозначный. Полина считает Дашу хорошей, а ты? - Даша, - протянула Серябкина, - это как раз тот случай, когда почти каждый поголовно думает, что она очень хорошая, очень. А кто так не думает, тот просто о ней не думает. А кто о ней, соответственно, не думает, тот её просто не знает. - Оля, - рассмеялся Никита. - Чего? - Я знаю её и не думаю. - Так у тебя Полинка есть! - Оля, - вновь протянул парень. – Ладно, продолжай. - Да чего продолжать? Даша… Она неплохая. - А ты? Какая ты? - Я не знаю, - пожала плечами Оля.