Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c615829/v615829256/d071/-K4OpOiU3M4.jpg https://pp.userapi.com/c615829/v615829256/d0b7/ehkFY2yjagw.jpg https://pp.userapi.com/c615829/v615829256/d534/0T1Q4cMj0VU.jpg https://pp.userapi.com/c636117/v636117256/c24c/QPBgDqjFQD0.jpg https://pp.userapi.com/c637328/v637328599/3f132/oxtOj8uFSqA.jpg Аудио: The Wombats – Your Body Is A Weapon is this such fantasy that I should think someone like you could love a creep like me I like my job when I do it well it's freelance work and it pays like hell but I can get us a place with one bedroom who needs a friend when I've got you I just come here for the view and the minuscule chance of some close proximity or an awkward conversation with you yeah that'd be cool your body is a weapon, love and it rips me up inside my body is a temple of doom doomed not to be doomed not to be by your side someone protect me from the one I love Kings Of Leon – Find Me see you in the Western sky on the best of nights out in the dark I really wanna know your name see your face know who you are, who you are I can't escape and now I got you by my side what are you looking for, are you looking for how did ya find me how did ya find me I feel your shadow knocking at my door Maroon 5 – Animals you're like a drug that's killing me I cut you out entirely but I get so high when I'm inside you you can pretend it's meant to be but you can't stay away from me I can still hear you making that sound taking me down rolling on the ground you can pretend that it was me but no baby I'm preying on you tonight hunt you down, eat you alive just like animals, animals, like animals

      Минута до выхода на сцену, но отчего так сильно хочется смеяться? Наверное, из-за их диалога: её глупых фраз и его разумных, но забавных ответов. Олю тянет повернуться к Поле, чтобы в сотый раз сказать, какой у неё замечательный парень и как Серябкина счастлива, что он есть у подруги; пожелать им сохранить друг друга на такой долгий промежуток, чтобы Оля вновь поверила: любовь есть. Может, и не любовь вовсе, а нечто в тысячи, даже миллионы раз величественнее. Нечто, чему Серябкина не может дать названия. Ей даже страшновато подобрать одно слово к явлению, от которого у неё замирает дыхание. Когда проходит первоначальный восторг и исчезают бабочки; звонки звучат реже и сообщения становятся короче изо дня в день; страсть покоится на полке вместе с мятой запиской «Забери моё пальто из химчистки сегодня»; будние всё чаще напоминают гонки совсем не друг к другу и даже уже составлен график уборки, в котором не указано, как много вы задолжали ласки; выходные проходят под лозунгом «Не двинься, и меня тоже не двигай». Да нет, вы друг от друга не устали; лишь немного остыли, а, значит, холодный разум твердит: я с тобой ощущаю покой, я остаюсь, потому что ты на все сто мой, а я – твой человек. - Это определённо лучший коктейль в моей жизни, - улыбнувшись, проговорила Оля. - Вряд ли можно считать алкогольный напиток, разбавленный водой, коктейлем, - заметил Никита. – Это всего лишь обозначает, что ты пьёшь его не в чистом виде. - Не умничай, - бросила ему Серябкина, делая глоток.       Минута длится явно не шестьдесят секунд. Неужели её мысли стали нестись быстрее, чем стрелки часов? Сегодня точно их концерт? В нужном ли они клубе? Становится невыносимо стоять на ногах, хочется присесть, возможно, даже прилечь. Но лишь на минутку, а затем сразу на сцену в атмосферу драйва и веселья. А пока Оля моргает всё чаще в полной готовности упасть, в полной готовности опуститься на руки стоящего сзади человека. Серябкина знает, что её моментально схватят, не дав покалечиться. Она просто знает и всё, ей не нужны обещания и клятвы, лишь взгляд, которым Оля так и не одарила Катю, что беспокойно дышит ей в затылок. - А с Катей ты знаком? – вдруг спросила Серябкина. - С кем? – не понял он. - Катя Кищук, наша новая солистка, - объяснила Оля. - Видел однажды, - кивнул Никита. - Видел, - повторила девушка. – И всё? - И всё. А ты чего улыбаешься так? – поинтересовался он. - Как? – ещё шире улыбнулась Оля. - Как будто вспоминаешь о чём-то очень-очень приятном и родном. - Нет, - отмахнулась Серябкина, - просто… - Совсем не просто? – догадался Никита. - Да.       Наверное, осталась не минута, и Оля перепутала. Тогда сколько им ещё ждать и почему это ожидание слишком мучительное? Только для неё? Серябкина закрыла глаза, совершая частые вдохи и запуская в себя аромат духов Кищук, что, кажется, встала к ней ближе. Значит, ей тоже не терпится. Вот только чего? Начала концерта? Чего они ждут? - Так, - протянула Полина, вернувшись к ним, - товарищи-алкоголики, нам пора выезжать. - Мы не алкоголики, - надулась Оля. - И не товарищи! – заметил Никита. - А кто?- поинтересовалась Поля. - Я тебе не товарищ, - твёрдо заявил парень. - А я – да, - кивнула Серябкина. - Что да?- взглянула на неё подруга. – Алкоголик? - Нет! – воскликнула девушка. - Товарищ! И вообще-то я в порядке. Наконец-то!       «Это издевательство», - была уверена Кищук, уже чуть ли не впечатавшись в Серябкину, отчего касалась носом её прядей, одну из которых она желала накрутить на палец, а после и вовсе убрать Олины волосы в сторону и дотронуться до её шеи своими губами. Но нельзя, и не только потому, что вокруг люди, а ещё и потому, что Катя сомневалась, хочет ли этого сама Серябкина.       «Можно мы уже начнём?» - дарила Оля каждому свой немой вопрос. Нужно было скорее двинуться с места, но девушка замерла, слыша, с каким надрывом Катя хватает воздух. «Мне тоже страшно дышать, помоги», - хотела прошептать Серябкина, но не могла. Не потому, что не хотела сама или же этого не желала Катя, не потому, что вокруг стояли люди, а потому, что оставалась всего лишь минута. Минута до выхода. Оле бы просто не хватило этого несчастного мимолётного мгновения.       «Отмени концерт», - мысленно просила её Кищук. Она знала, что Серябкина может всё, кроме этого, конечно. Оля бы отыграла всю программу даже будучи при смерти. А вот Катя – нет, и она уже была готова скончаться от ожидания каких-либо знаков со стороны Серябкиной.       Оля сделала глубокие вдох и выдох и, переложив микрофон из правой руки в левую, завела освободившуюся - за спину. Катя провела холодноватыми кончиками пальцев по – её, а затем опустила всю свою ладонь. Серябкина сжала их руки в замок и спросила: - Ты готова? - Да, - произнесла Катя, тем самым закончив ожидание.       Нескончаемая минута в конечном счёте подошла к концу, дав начало часу безумств неистовой любви, что Оля ощутила, выбежав на сцену. Сотни рук, поднятых вверх, и сотни глаз, глядящих на неё с восторгом. Они ждали её, и поэтому она пришла сегодня. Они ждали её, и поэтому она не смогла уйти тогда, несмотря на сильную тягу. Они бы не поняли и не поймут, как ей не хотелось внушать им боль своей болью, что сочилась из неё в виде пустых взглядов, фраз невпопад, кривых улыбок и горьких слов, что ночами выводила её дрожащая рука. А теперь музыка упала на её стихи, и все эти люди растворились в музыке, зная наизусть текст каждой песни. Они знали её историю и не знали её саму вовсе, твердя обратное. Поприветствовав толпу, что дала ей столько сил, Серябкиной вдруг захотелось заплакать. Наверное, они бы поддержали её даже в этом, расплакавшись и сами. Потому что Оля знала: им есть что оплакивать, каждому из них. Она хотела, чтобы они поняли: им никогда не узнать ни себя, ни того, кто стоит рядом, даже если они прожили под одной крышей, как им кажется, достаточно, чтобы сделать верные выводы. А вывод один. Мы в полной неизвестности, от которой можно удавиться. Но а пока звучит музыка, которая даёт ощущение, что всё обязательно наладится. Ложное ощущение на несколько дней. Оля готова обмануть их, как впрочем и обмануться самой. Ложь во спасение – ни капли не ложь.       Полина смотрела на неё и не могла припомнить, когда Серябкина последний раз с таким рвением оттягивалась на выступлении. Полина смотрела на неё и цепенела от мысли, какими горестными слезами выплеснется вышедшее из-под контроля счастье. Катя глядела на Полину вопросительно, чувствуя неладное со стороны Оли. Но та не реагировала на блондинку. Поле лишь хотелось, чтобы их час отгремел как можно скорее. Тогда Кищук торопилась за ответом к Серябкиной, которая уже перестала видеть перед собой что-либо, кроме мелькающих кадров на фоне, где раз за разом появлялись либо Лена, либо Даша. Оля кричала отпустить её и больше не мучить, врезаясь в Катю, что бережно приобнимала её за талию, но Серябкина всё равно отходила от девушки, бездумно слоняясь по сцене. Но Кищук не сдавалась, отдав себе отчёт в том, что рассудок взял выходной. Она вновь прижималась к Серябкиной, оставляя своё горячее дыхание в области шеи, пока Оля пропевала слова, что Катя хотела слышать от неё и знать, что это их история, а не те, прошедшие и нанёсшие всё ещё кровоточащие раны. Блондинка осознавала, чего и почему боится Оля, и поэтому хотела успокоить её, хоть и сама была напугана до смерти. Но вопреки здравому смыслу взмахом ресниц она пообещала: «Я буду выше всех обстоятельств». - Оля, Оля! – подбежала к ней Катя, увидев, что Серябкина стояла, прижавшись головой к стене. – Плохо себя чувствуешь?       Оля кивнула, пытаясь убрать капли пота, проявившиеся на лбу и теперь стекающие вниз, мешая ей видеть обстановку вокруг. Блондинка вела её в неизвестном направлении. Хотелось отключиться и поспать несколько минут, поэтому было совершенно без разницы, чего добивается Катя. А Катя, склонив её лицо над раковиной, обмывала его холодной водой, пытаясь привести Серябкину в чувства. В Олиных зрачках промелькнула тень осознанности, и она обняла Кищук, бессильно свесив руки с её плеч. Катя отключила воду и поглаживала её по спине и волосам. - Оля, Оля, - прошептала Кищук спустя несколько минут. Серябкина не отзывалась. – Ты спишь что ли? Прелесть…       Катя вытащила её наружу, сама даже не поняв как. Полины не было, как и остальных. «Замечательно», - пробубнила блондинка, не зная, что теперь делать с Олей. Но затем вызвала такси, решив, что та может отоспаться и у неё дома. Серябкина пробудилась уже в машине и сразу же испугалась: - Ко мне нельзя! - Мы не к тебе едем, - ответила Кищук, и тогда Оля вновь опустила голову на её плечо.       Серябкина плелась за блондинкой, которая тянула её за собой, держа за руку. Оля всё ещё спала, наблюдая, как Кищук завела её в квартиру, сбросила с неё ветровку, разула. - Ты как? – спросила она. - Нормально, - протянула Серябкина. - Кушать хочешь? Чай? Что тебе нужно? - Можно в душ? – спросила Оля. - Да, конечно, - кивнула Катя и всё показала ей, бросив напоследок: - Падай, если что с грохотом, чтобы я точно услышала. - Обязательно, - пробормотала Серябкина, закрывая за ней дверь.       Прикрыв обнажённое тело полотенцем, Оля вышла из ванной, наконец, погрузившись в оптимальное состояние. Сжимая вещи в руках, Серябкина зашла в Катину комнату, что была открыта. Уже переодевшаяся Кищук подняла на неё свой взор и, кажется, на несколько секунд зависла, но затем взяла себя в руки и спросила: - Где будешь спать? Здесь или в гостиной? Мне без разницы, так что выбирай ты. - Наверное, там, - решила Оля, - оставайся у себя. - Ладно, тогда сейчас расстелю тебе там.       Оля утвердительно кивнула, положив вещи на стул и продолжая стоять на месте. Блондинка с трудом уговорила себя пройти мимо неё, так как других путей, чтобы выйти из комнаты, не было. Кищук смущённо улыбнулась, приблизившись к ней. Оля ответила ей тем же, взяв её за руку. - Как ты? – спросила она. - Нормально, - тихо произнесла Катя. - Да? – стремилась продолжить разговор Серябкина, чтобы Кищук не ушла. - Угу, - протянула блондинка, посматривая на её губы.       «Иди», - твердила она себе, но читала в Олиных глазах «Останься», и поэтому, поддавшись инстинкту, потянулась к ней и с трепетом поцеловала в губы. Серябкина сразу же ответила на поцелуй, запустив одну руку ей в волосы, другую – свесив с плеча. Кищук резко закрыла дверь и притиснула девушку к ней. От этого быстрого и неловкого движения полотенце медленно упало на пол, задев Катину ногу. «Чёрт возьми», - в панике подумала Кищук, боясь теперь открыть глаза. Оля же ни чуточку не волновалась, наоборот притягивая её к себе ближе. Катя скользила своими губами по её и ощущала жар от тела шатенки. Они остановились, тяжело выдохнув и прижавшись лбами. Кищук приоткрыла рот, жадно впуская в себя кислород. Оля сначала целовала её верхнюю губу, затем нижнюю, пока Катя стояла, зажмурив глаза. - Посмотри на меня, - прошептала Оля. - Я смотрю, - раскрыла веки Кищук, взглянув на неё. - Не только в глаза, - попросила Серябкина.