Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c638123/v638123709/429ef/QZu4sb4RXtY.jpg https://pp.userapi.com/c638826/v638826709/4822c/CaI9lvWxZ74.jpg https://pp.userapi.com/c638123/v638123709/429fc/8PlN4xgcX34.jpg https://pp.userapi.com/c638123/v638123709/429ac/uob2S20pU4g.jpg https://pp.userapi.com/c638826/v638826709/4812c/PWgCun9xLDI.jpg Аудио: Emin, Александр Маршал – Отключи мы у края стоим слишком близко. я к тебе подбираю пароль и пытаюсь читать твои мысли. под порядковым номером нуль друг у друга мы значимся в списках. я пытаюсь согреться в ночи, грею душу надеждой на счастье. мы его не смогли приручить, мы его разорвали на части. я не помню ни чисел, ни дней, удаляю из памяти имя. но с тобой, чтоб не стало больней, друг от друга уже отключили! ты меня от себя отключи, разрезай на куски провода. хочешь - смейся, а хочешь - кричи. хочешь - просто читай по губам! мы по встречной на скорости мчим, неисправны давно тормоза. ты меня от себя отключи, отключи от себя навсегда! Ани Лорак – Ты ещё любишь дай же мне знак, что происходит. молчание твоё с ума сводит меня. я не хочу тебя терять. где же твой взгляд, сильней молитвы? выпила яд, скорей спаси ты нас, прошу не дай же мне упасть. ты ещё любишь или нет? если в конце, в конце тоннеля свет. ты ещё любишь? просто ответь, чтобы знала я сгорать или гореть.

      «То есть?» - хочется вновь спросить Лене, но она прекрасно понимает Олин ответ, его значение, причину и мотив. Поэтому Темникова молчит, склонив голову набок и наблюдая, как Серябкина разувается. Шатенка делает это так медленно, чтобы продлить момент драгоценной тишины между ними, чтобы не слышать ни того, что скажет ей Лена, ни того, что она ещё сама не сказала в силу недостатка храбрости. Но с каждой секундой становится страшнее, и нужно больше, ещё больше времени…       И Темникова даёт ей это время, спокойно ожидая, когда она вернётся из ванной. Брюнетка опирается о косяк, сложив руки на груди в замок, и, закрыв глаза, малыми порциями выпускает из себя воздух, будто надеясь, что с ним уйдёт и вся тревога. Но тревога внутри растёт, её выдаёт гулкий стук сердца и покрасневшие щёки то ли от стыда, то ли от того, что в комнате вдруг стало чересчур жарко. Смахнув капельку пота со лба, Лена опускается, присев на корточки, и, запустив руки в волосы и покачивая головой, твердит себе: «Соберись».       Когда Оля выходит из душа, то видит Темникову уже с высоко поднятой головой. Серябкина и не предполагает, что за несколько секунд до этого всё Ленино тело пробивало мелкой дрожью. Оля думает, что уверенность брюнетки и её силу ничем не сломить. Возможно, это так. Возможно, нет, и Лена лишь играет свою роль, что ей давно дала сама Серябкина, - не быть никогда слабой. Теперь же необходимо удержать эту напускную твёрдость духа и сломить оставшуюся волю Серябкиной, точнее дождаться, когда Оля позволит себе сломиться, потому что просто привыкла быть слабой и беззащитной в руках Темниковой. - Скажи мне, что тебя ждёт там? – делает первый удар Лена. - Что? Новое начало? Ещё не обрушившиеся иллюзии? Чего ты ждёшь, Оля? Что жизнь изменится? – усмехается Темникова, приблизившись к ней. - Она изменится, вот только изменения тебе не понравятся, я тебя уверяю. Ты серьёзно думаешь, что может быть иначе? Надеешься, что эта девочка закроет брешь в твоей груди? – спрашивает Лена, накручивая прядь её волос себе на палец, и на ухо шепчет ответ: - Нет, не закроет. Это сделаешь ты, - говорит она Оле, смотря в глаза, - закрыв её мною. Никак иначе. Кого ты пытаешься обмануть? Меня или себя?       Оля вновь упорно молчит, и Лена не может уверенно заверить себя, что вникает в суть её молчания. Ей нечего сказать или же так выглядит её тактика? Но для чего? Что Серябкина пытается получить? Мысль, что Оле ничего больше от неё не нужно, не приживается в голове Темниковой. Ведь брюнетка видит, что Олин взгляд твердит ей «Продолжай», и Лена продолжает: - Ты вообще понимаешь, что я ради тебя теряю? – спрашивает она, делая второй точный удар, который Серябкина не выдерживает и, наконец, заговаривает: - Знаю, - кивает она. - Ещё знаю, что однажды ты потеряла меня ради этого, - теперь Темникова опускает глаза, а речь Серябкиной тем временем набирает обороты: - А вот ты понимаешь, что и в каких количествах я прощала тебе? Думаешь, мне легко было? Думаешь, было не больно? – переходит она на крик. - Да меня разорвало, когда я узнала о твоём обмане. Ты вообще представляешь, что такое, когда тебя предают? Осознаешь, что остаётся на душе, когда разочаровываешься в том, в ком был уверен на все сто? – вопрошает она Лену, сжав кулаки. - Скажешь, что это я виновата, что понастроила воздушных замков насчёт нашего совместного будущего? Если только отчасти. Но половина на тебе – все твои признания и обещания, все твои клятвы, - всё это пустой трёп, как оказалось на деле. И теперь снова масса бесполезных разговоров, нелепых разбирательств! – вскрикивает Оля и, обойдя Темникову вокруг, произносит: - Тебе кажется, что я тебя больше не люблю? – Лена смотрит на неё стеклянным взглядом, не выражающим ничего. Серябкина вздыхает и сообщает ей: - Да я бы погибла за тебя, не раздумывая, но только не от твоей руки, понимаешь? – Лена не хочет понимать, и Оля примечает это, целясь в самое её сердце: - Когда смотрю на тебя теперь, я тебя не вижу, как и нашего будущего; вижу только прошлое. - А когда я на тебя смотрю, - проговаривает Темникова, собравшись с мыслями, - то вижу упорный взгляд твоих глаз, потому что, что бы ты ни говорила, ты продолжаешь рассматривать моё лицо. Ожидаешь, когда по лбу пройдёт бегущая строка «Прости, я виновата»? Но она всё никак не бежит, да? Не видишь её? Может, просто не хочешь видеть? – Оля не может видеть, Оля лишь слышит, поэтому Лена чуть ли не по слогам произносит: - Оля, я виновата, прости. - И что мне сделать теперь с этим извинением? – вырывается из Серябкиной глупый нервный смешок. - Это не просто извинение, это осознанное принятие вины, - объясняет ей брюнетка. - То есть ты только сейчас уяснила? – продолжает смеяться Оля. - Нет, не только сейчас. Прекрати, пожалуйста, - просит её Лена. - Мы только и делаем, что боремся, воюем с короткими промежутками примирения. Я устала, мне уже очень давно хочется мира между нами. Настоящего, а не мнимого. Я не стремлюсь привести что-либо или кого-либо к погибели. Я намереваюсь спасти. - Спасти что, кого? - Нас, - коротко бросает Темникова. - Нас… Тебя и меня? – по отдельности указывает на них Оля. - Нас, - чётко повторяет Лена. - Вместе. - Спасение, - задумчиво произносит Серябкина. – Знаешь, что такое спасение для заключённого на пожизненный срок? Либо побег, либо скорая смерть. - Ты сравнила отношения со мной с заключением на пожизненный срок? Я правильно понимаю? – с едка заметной улыбкой на устах спрашивает Лена. - Нет, - пожимает плечами шатенка. – Объяснила, что такое «спасение». - Да уж, - смеётся Темникова, - однажды ты научишься нести ответственность за свои слова, а не трусить. - То есть это я главная трусиха здесь? - А что, нет? - Нет, - отвечает Серябкина, - это ты. - Я? – удивлённо переспрашивает Лена. – И где же я струсила? - Когда убежала к нему! - Что за дурость? – качает головой Темникова. – Я не из-за него от тебя ушла? - А из-за чего? – хочет уже, наконец, Оля получить ответ на вопрос, мучавший её столько времени. - Я не хочу сейчас это обсуждать, - уходит Лена от ответа. - Замечательно, прелестно, - кивает Серябкина. – Не хочешь обсуждать, потому что знаешь, что, когда мы закончим это самое обсуждение, всё между нами и кончится. Нас с тобой всё ещё держит вместе один нерешённый вопрос и больше ничего, а заключается он в том, почему у нас с тобой не сложилось. - Не он нас держит, - не соглашается Темникова. – Хочешь доказательств? Тогда скажи, почему же у нас с тобой не сложилось? - Потому что ты… - Я? – останавливает её Лена. - Да, ты! Ты захотела вдруг всё растерять! - А теперь скажи, - не реагирует Темникова на её взрыв, - почему у нас не складывается теперь? – Оля молчит, хоть в её мыслях и крутится «потому что ты всё и растеряла тогда», но нечто не даёт ей произнести это вновь. Тогда Лена берёт разъяснение на себя и отвечает: - Потому что ты вдруг захотела всё растерять.       Серябкина ощущает, как начинает трястись под настойчивым взглядом Лениных глаз, пока Темникова, наконец, спокойно выдыхает, понимая, что этот бой за ней, что война ещё не окончена, но Оля готова капитулировать, осталось лишь приставить дуло пистолета к её виску. - Даша, Катя, - тихо проговаривает она над ухом Серябкиной. – Знаешь, что между ними общего? Нет, не строчки, - сразу предупреждает Лена, - и не цвет волос. - Что же? – с комком в горле спрашивает Оля. - Они под рукой были и есть в то время, когда тебе очень нужно, - с лёгкостью отвечает Темникова. – Дашенька, которая всегда погладит по головке и выслушает, когда такая ужасная и несносная Лена больше не любит и не жалеет. Спокойствия ты тогда захотела? – ухмыляется Лена. – А потом расхотела, да? Надоело? Теперь вот Катя, которая не ассоциируется с покоем, да и с безграничной теплотой, в принципе, тоже. Эта девочка идёт напролом, потому что не боится. А знаешь, почему в ней нет страха? Да потому что мозгов нет. Это, конечно, временно. Она подрастёт, поймёт, что сначала нужно напрячь голову, а уже после этого что-либо делать и говорить. Вот только ты-то дождёшься этого момента? – с сомнением в голосе спрашивает Темникова. – Малыш, ты не умеешь ждать. Тебе нужно всё и сразу. А сейчас что? Секс? И сколько тебя будет прельщать это подростковое тело? Недолго. Энергии в нём, может, и много… но заскучаешь же от однообразности. А потом поймёшь, что вам даже поговорить не о чем. И что тогда? Проснёшься с ней однажды и поймёшь, что не твоё. А твоё, - указывает она на себя, - где оно будет? Простишь себе мой уход? - Ты отвратительна, - перебивает её Серябкина. - Если бы я была такой отвратительной, ты бы со мной столько не прожила, ты бы мне столько не простила, ты бы меня столько не ждала, - поясняет Темникова. - Любовь зла, - произносит Оля. - Нет, - качает головой Лена, - дело совсем не в этом. Оленька, ты просто тоже не святая, как бы ты сильно ни уверяла себя в обратном. Ты и я – отражения друг друга. Вот, что нас держит, - произносит Лена и, притянув её лицо к себе, заявляет: - Мы с тобой – идеально совместимая пара двух самовлюблённых и эгоистичных сук, страстно желающих обладать друг другом. Так было и так будет. Зачем ты всё ещё упираешься?