Шоколадный угар

Фото: https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/3fcc6/dghn3bp9Ofg.jpg https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/40d24/uULjGu-bFPA.jpg https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/43050/C0zK9nxMby4.jpg https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/412ba/JzpW8q8wh3M.jpg https://pp.userapi.com/c837531/v837531237/3fa/3FQl9ylIfGA.jpg https://pp.userapi.com/c840239/v840239709/8e6a/3Wbvdw7JepM.jpg https://pp.userapi.com/c837531/v837531237/724/wWT6G3xNzWY.jpg https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/4353c/Arj6uIf-rJU.jpg https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/43938/Jcbw5AKEjzU.jpg https://cs540105.userapi.com/c638123/v638123709/41328/8exIRQ1oZDQ.jpg https://pp.userapi.com/c837531/v837531237/85a/Axo2wDK4eAU.jpg Аудио: Наргиз – Давай выключим свет я не просила тепла, любовь сама утекла. смотри, сколько есть сил, в глаза один на один. ты делал больно мне, а я не смогла. и поздно что-то менять, нам лучше всё потерять. давай решим всё сейчас, что впереди нет и нас. давай выключим свет, устала я от войны. Jah Khalib – ПОРваНО платье моя родная, полегче, дай мне, дай мне, дай мне прижать тебя крепче, любить тебя нежно, любить тебя всплеском эмоций, любить тебя грубо, но честно. на багровом закате мы шторы закатим, я в неадеквате, ты орёшь мне «хватит!», хватит, хватит, орёшь мне: «хватит!», но я словно ночное проклятье. для меня ты безумство, ты пожар в этой комнате, твоё тело в укусах, я глубоко в твоём омуте, ритм нашего пульса за пределами скорости.

      Прикрытые веки да дрожащие уста, - первое, что указывало на Олину капитуляцию. Лене вполне хватало и данных обстоятельств, но Оля зачем-то ещё начала трястись, точнее её начало трясти, дико и остро, - самой Серябкиной, естественно, этого не хотелось, а вот маленькой и до сих пор влюблённой в Лену девочке внутри, которую давным-давно повзрослевшая Оля всё никак не могла побороть, – да. И поэтому Серябкина также не могла побороть в себе желание почувствовать касание Лениных губ к - своим. Темникова знала это и медлила, обдавая её щёку горячим дыханием. Оле, и так ощущающей жар, становилось невыносимо сложно не потерять сознание, которое, к слову говоря, вряд ли было при ней, последний месяц точно. «Когда этот чёртов май уже кончится?» - вдруг подумала она, но вскоре вновь вернулась к насущным проблемам, а именно – не поддаться соблазну.       Но соблазн ли то, что происходит сейчас? Что это вообще? Серябкина не видела, но чувствовала Ленину дежурную ухмылку, которой брюнетка одаряла её всякий раз, когда понимала, что Оля вновь в её руках. Разум упорно твердил ей, что это немыслимо и глупо, но невозможно было взять и отказаться осязать Ленины прикосновения к её покрытой мурашками коже. Оля мучительно вобрала в себя воздух, и Темникова, наблюдавшая за этим, наоборот шумно выдохнула и осторожно поцеловала её. Серябкина вцепилась в её запястья, когда Лена, запустив руки ей в волосы, прижала девушку к стенке. - Стой, - протянула Оля, унимая пыл Темниковой. - Что? – прошептала Лена, боязливо ожидая продолжения неприятного разговора. - Что ты теряешь ради меня? – спросила Серябкина, чем подтвердила опасения брюнетки. - Оля… - Говори, я хочу услышать это из твоих уст, - твёрдо проговорила шатенка. - Что ты хочешь услышать? – тянула время Лена. - На что ты меня променяла, - легко бросила Оля. - Да сколько можно?! – взревела Темникова, ощущая подступающую истерику. – Сколько, Оля?       Серябкина смотрела на её скорчившееся от отчаяния лицо и никак не могла оторваться от покрасневших глаз; казалось, Темникова сейчас разрыдается, и в этом не будет ни капли наигранности, всё, наконец, станет реалистичным, и Лена честно признает свою часть вины, не перекладывая и её на Олины плечи. Сердце Серябкиной сжималось от боли, когда она спокойно наблюдала за Лениными мучениями, но нужно было сдерживаться, чтобы, если не узнать правду до конца, то хотя бы приблизиться к ней максимально близко. Лена выжидала и никак не решалась заговорить, потому что не знала, что нужно сказать. - Нет, - покачала она головой, - я тебя не променяла; я лишь сделала выбор не в твою пользу. А ты – именно променяла и пытаешься повторить это ещё раз. - Тогда, - сохраняла непривычное для себя хладнокровие Оля, - каков же был твой выбор? - Мой выбор тогда – это стабильность, спокойствие, сила, стержень, опора и уверенность в будущем, - протараторила Темникова. - Вот как, - улыбнулась Серябкина, - самой-то не смешно? Тебе в наших отношениях не хватало стабильности и спокойствия? Удивительно, - рассмеялась Оля, - человек, которому не хватало стабильности и спокойствия, решил исправить это… изменой… изменами. Интересно… - Ты не понимаешь, - покачала головой Лена. - Чего я не понимаю? Разъясни, а то никогда не пойму. Ты меня готовила что ли так к своему выбору стабильности? - Я хоть обладаю чертой выбирать. - Что? – серьёзно спросила Оля. - Говорю, что я в своей жизни делала выбор за выбором, а ты же просто плыла и плывёшь по течению. - То есть выбрать то, что ты отвергла несколько лет назад, - это, думаешь, нормально и вообще является выбором? – нахмурилась Серябкина. – И ещё скажи мне, зачем возвращаться к человеку, который только и делает, что покоряется судьбе? - Вот именно, что судьбе он как раз-таки и не покоряется, - заявила Лена. - А только и делает, что создаёт трудности себе и окружающим. - А ты не думала, что он однажды сделал выбор, о котором очень пожалел впоследствии? - Но он сделал его сам. - Да, - кивнула Оля, - и прекрасно понимает это, но теперь ему не хочется нести на себе ответственность за последующие выборы, чтобы не мучиться, обвиняя себя. - А лучше обвинять других? - Лена, - рассмеялась Серябкина, - а ты-то как делаешь? Не обвиняешь других? Ещё как! При чём обвиняешь за свои же поступки. - Невыносимо! – воскликнула Темникова и вновь приблизилась к ней. Оля вздрогнула от её прикосновения, и Лена, глядя ей в глаза, прошептала: - Я – твой единственный осознанный выбор, ты – мой единственный правильный. - Лена, - на выдохе произнесла Оля, пока девушка покрывала поцелуями её шею, - давай остановимся… - Давай, - кивнула Темникова, проведя кончиком своего носа по - её.       «Чёрт», - пронеслось в голове у Серябкиной, уже смирившейся с окончанием сегодняшнего дня, ведь Ленин язык ударялся об её нёбо, а пальцы быстро и уверенно расстегнули ширинку на Олиных шортах, что вскоре не без помощи Темниковой соскользнули на пол. Шатенка подалась вперёд, переступив через них, и случайно и неосторожно наступила на ногу Лене, после чего оторвалась от девушки и смущённо прошептала «Прости». Темникова усмехнулась, бросив ласковое «Да чего ты?». Оля дотронулась до её лица и погладила его, после чего прижалась к Темниковой; Лена несколько раз провела ладонью по её волосам и чмокнула в макушку. - Пойдём со мной, - тихо проговорила Лена и, встав сзади, подтолкнула её вперёд к зеркалу.       На круглой поверхности отобразилось растерянное и бледное лицо Серябкиной, за которым виднелся цепкий взгляд Темниковой. Брюнетка накрыла её ладони своими, сжав переплетённые пальцы рук в кулак, и прильнула носом к затылку, вдыхая запах Олиных волос. Шатенка изнеможённо простонала, когда Темникова поцеловала её за ухом и после прикусила мочку. Они встретились взглядами в отображении, и Лена проронила: - Кажется, ты иногда забываешь, насколько мы красивы вдвоём.       Серябкина ухватилась за столешницу комода в то время, как Темникова запустила свои руки под футболку несоизмеримых с телом шатенки размеров, прикусывая кожу на шее.       Снятую с Оли рубашку Лена бросила назад и, держа руки на её талии, прижалась щекой к щеке и попросила: - Улыбнись мне.       Серябкина почувствовала, что не может сделать это чисто физически, все мышцы лица будто сковало. Темникова уткнулась носом ей в шею и, проводя по ней кончиком, улыбалась сама и протянула: - Ну, же.       Оле стало щекотно, и широкая улыбка осветила комнату, утонувшую во мраке. Лена моментально отреагировала на этот свет и поспешила его отключить, впившись в губы Серябкиной.       Девушка выгнула спину, когда Темникова медленно выстраивала по её позвоночнику влажную и не всегда прямую дорожку из поцелуев. Поднявшись, она повернула Серябкину к себе. Их языки бесшумно столкнулись без намерения сдаваться под напором друг друга, поэтому Темникова решила идти обходным путём и опускалась всё ниже, дабы каждая клеточка Олиного тела замышляла подговорить главенствующий орган к отступлению.       Лена бесцеремонно стянула с неё трусики, и Оля, раздвинув ноги, опёрлась о комод.       Шумный и быстрый выдох. Напряжённое ожидание. Опущенный взгляд. Едва заметное вздрагивание. Глубокий вдох. Лёгкая улыбка. Прикрытые веки. Ощущение замедленности. Томный стон. Вздёрнутый к верху нос. Частое и сбитое дыхание. Дрожь и вибрация, отдающаяся в мозге, что перестал генерировать мысли. Ожидание вспышки. Вспышка. Ощущение радости, накрывающее полностью. Вакуум. Присутствие лишь наслаждения, длящегося мнимую бесконечность. Улыбка. Расслабленность.       Темникова вновь повернула её к своему теперь покрывшемуся румянцем лику. Оля прижалась локтями к ровной поверхности. Лена, сдавливая её ягодицы, опустившись к Серябкиной, поцеловала в губы и, не поднимаясь, осторожно вошла в неё, переместив вторую руку ей на шею. Закусив губу, Оля опустилась на свои же руки, ожидая, когда Темникова наберёт оптимальный темп своих движений. - Ай! Лена! – воскликнула Серябкина, когда та явно перестаралась, но не собиралась останавливаться, притянув её к себе и сдавливая за горло.       Оля шепнула «нет», и Темникова уменьшила скорость, нежно целуя её кожу. Серябкина вновь опустилась вниз, а за ней и Лена, положив свою ладонь на – её. Оля схватилась за её руку, чувствуя приближающийся момент. Тело пробрало судорогой, и неаккуратным перемещением их рук, сцепленных вместе, ваза, непонятно почему наполненная водой, рухнула на пол, разбившись на два грубых осколка. Темникова отдёрнула одну ногу, почувствовав влагу, что уже настигла и - вторую. Серябкина же не двинулась, обессилено полулежа на комоде, пока Темникова нежно поглаживала её по спине. - Почему со мной всё время как в первый раз? – неожиданно повторила Лена вопрос, что недавно задала ей Оля. - Потому что только со мной ты можешь позволить себе потерять память.