Шоколадный угар

Аудио/Видео: SEREBRO – Мальчик (Gun)

      «Дуры две, коровы», - бубнила себе под нос забежавшая в номер Карпова, когда у неё кончились все нецензурные выражения в адрес своих коллег, а возмущение внутри всё ещё росло и не планировало исчезать. Девушка сразу же скинула с себя платье и нижнее бельё и встала под душ, - нахождение рядом с Темниковой и Серябкиной всегда ассоциировалось у неё с прыжком в грязевую яму, Настю колотило и тошнило от них. Ненависть, жгучая и всепоглощающая ненависть, - вот, что испытывала к ним блондинка. От них так и хотелось сбежать, но подписанный контракт всё ещё связывал её по рукам и ногам. Значит, оставалось терпеть, сжав кулаки и зубы, отсчитывая дни до окончания этой невыносимой пытки быть с ними рядом, видеть их, слышать, мечтая избить каждую из них до смерти. Карпова даже не подозревала, что в ней может зародиться настолько сильное и неконтролируемое чувство отвращения. Она уже жалела, что попала в это проклятое трио, которое, по сути, превратилось в мерзкий и порочный дуэт. В ушах всё ещё звенел противный смех Темниковой, перед глазами – её настырный взгляд, наполненный презрением в сторону Карповой, который Лена и не скрывала, выражая и подтверждая его своими словами и действиями.       Девушка вышла из кабинки, обернувшись полотенцем, и подняла платье, от которого разило запахом разлитого на него в порыве бурного Лениного веселья шампанского. Лицо Карповой сморщилось, и она вновь отбросила его от себя с ярым желанием поступить так же и с воспоминаниями не только о сегодняшнем вечере, но и о всех их совместных днях. - Да ладно, чего ты? – хохотала Темникова, буквально омыв Карпову с ног до головы шампанским. - Это не смешно, - сказала ей Настя, поднявшись. – Хоть какие-то границы надо иметь в голове… - Знаешь, Настенька, - обратилась к ней Лена с усмешкой на устах, - надо хоть что-то в голове иметь.       Карпова, поняв её намёк, лишь махнула на брюнетку рукой и направилась к выходу, врезавшись в торопящуюся Олю с двумя бокалами в руках. - Ты уходишь уже? – разочарованно спросила Серябкина, глядя на неё опьяневшими глазами. - Да, ухожу, - подтвердила Настя, мечтавшая побыстрее скрыться. - А чего так? – насупилась шатенка. - У любимой своей спроси, - пробормотала Карпова, проходя вперёд. - Стой, - притормозила ей Оля. – Оставайся, повеселимся, отдохнём… - Я не хочу, - твёрдо сказала девушка. – У меня нет никакого желания с вами оставаться, потому что весельем здесь и не пахнет. Отдых для меня – быть без вас. - Настя… - Что? Не нравится слышать правду? – удивилась блондинка. – Как же ты тогда до сих пор уживаешься с Леной? Она же у нас прямолинейный и честный человек, не скрывающий своих истинных мыслей и чувств. Господи… Мне аж самой смешно это произносить. Темникова и честность… Антонимы. - Не говори так, - попросила её Серябкина. – Лена – неплохой человек. - Неплохой, - кивнула Настя. – Ужасный и невыносимый, но, конечно, неплохой. - Настя, - начала злиться Оля, - если тебе не нравится её отношение к тебе… - И твоё, - перебила её Карпова. - Если тебе не нравится наше отношение, - исправилась Серябкина, - не нужно искать причину в нас, найди её в себе. - Вот как, - усмехнулась Настя. - Да, вот так, - кивнула ей Оля и ушла от неё.       Карпова ещё несколько минут смотрела ей вслед, пропитываясь враждой, но вскоре плюнула на эту затею и пошла к себе, оставляя их обеих погибать от угара.       Их погибель была лишь вопросом времени: они обязательно отравятся собственной желчью, задохнутся от своей злобы, уничтожат, сожрут друг друга без остатка, - такой исход предсказывала им Карпова, о таком исходе для них она просила. Ей был ненавистен их союз, от которого так и веяло безумием, уничтожением и гнилью. После того, как она узнала о них, то закатывала глаза, слушая их рассуждения о любви и отношениях, и терпеть не могла песни, якобы служившие гимнами их тайной связи. Но всё это лишь их самообман и все чувства – пустышка. Родственные души? Серьёзно? Если бы им было интересно мнение Насти, то она бы честно призналась, что их души и гроша выеденного не стоят, а их пара напоминает большую кучу… но, впрочем, им было неинтересно её мнение. - Ой! – услышала она вскрик Темниковой и повернулась к двери, в проёме которой девушки еле стояли на ногах, и Лена покатывалась со смеху, со своего звонкого противного смеху: - Настя, ты даже дверь закрывать не научилась! - Вы чего пришли? – с вызовом спросила Карпова, почему-то обрадовавшись, что успела переодеться. - Мы решили положить нашему конфликту конец, - заявила Лена и обратилась к Оле, чья голова обессилено лежала на её плече: - Правда, малыш? - Угу, - кивнула ей Серябкина, прошептав Насте губами «это просто шутка». - Слушаю, - ответила Темниковой Карпова. - Значит так, - проговорила брюнетка, когда они обе подошли к ней, и свесила руку с её плеча, от чего Настя пошатнулась, - не буду ходить вокруг да около: будешь третьей?       Карпова замерла от серьёзного выражения лица Темниковой в тот момент, когда она задавала этот вопрос. Лена продолжала буравить её взглядом, даже когда Серябкина не сдержалась и засмеялась, бросив: - Нет, это всё же дурацкая шутка. - Так что? – не отставала Лена. – Чего ты молчишь? Молчание – знак согласия? - Вы больные, - покачала Настя головой из стороны в сторону и отошла от них. - Стесняется, - сообщила Темникова Серябкиной, что присела на спинку дивана, и подошла к шатенке, свесив свои руки с её плеч: - Насть, мы можем начать, а ты подтянешься. - Давайте вы займётесь этим в своём номере? – предложила им Настя, отвернувшись, когда Серябкина, откинув голову назад, ответила на Ленин поцелуй. - Ой, Настя, - нахмурилась Темникова, оторвавшись от Оли, - хоть какую-то пользу нашему коллективу принеси. Мы вот с Олей и так зарабатываем тебе на пропитание. Хоть за сценой наслаждайся, раз строчек всё равно не видать… - Да пошла ты, - выдавила из себя Карпова и, подойдя к ней, смотрела прямо в глаза: - Думаешь, тебе это всё с рук сойдёт? Думаешь, не надо будет расплачиваться? Зря… А ты что? – перевела девушка свой взгляд на Серябкину: - Бездействие тоже наказуемо… - Прокляни нас ещё, - усмехнулась Лена. - Вряд ли моё проклятие будет сильнее проклятия твоей собственной матери, - проговорила Настя и вышла из номера, хлопнув дверью. - Тебе не кажется, что мы перегибаем палку? – тихо спросила Оля застывшей Лене, но та вспомнила день, о котором, впрочем, не забыла, но Карпова намеренно всколыхнула все прошлые эмоции. - Мама, - растерянно произнесла Темникова, увидев женщину, выходящую из кабинета Фадеева, - а ты как...? А что такое? Что-то случилось? - Нет, ничего, - спокойно ответила та, - всего лишь посетила ваши Содом и Гоморру. - Мама, - опустила глаза Лена, зная, что Настя и Оля стоят за её спиной и всё слышат. - Что? Самой-то не стыдно? – набросилась на неё мать. – Нет? А мне вот стыдно за тебя. Мы не воспитывали тебя как уличную девку! - Я не… - Молчи! - Мама, - обозлилась Лена, - я уже взрослый человек и сама знаю, как себя вести. Это моя работа и всё, это ничего не значит. - А с ней обжиматься, - указала женщина подбородком на Олю, - тоже твоя работа? - Лена, Леночка, - пыталась вызволить её из прострации Серябкина. - Да? – отозвалась она. - Ты расстроилась? - Нет, - соврала Темникова и тотчас же прильнула к её губам, чтобы Оля не заметила, как ей хочется скончаться от обиды и злости на этом же самом месте.       Серябкина уже целовала её шею, запустив руки под юбку, пока по Лениной щеке медленно скатывалась слеза. Она ужасалась от мысли, как же легко нарушить её душевное равновесие: всего лишь одно слово, всего лишь одно упоминание. Настя знала, куда метить, и Лена ещё больше возненавидела её за это. Она мечтала разорвать блондинку на мелкие кусочки, избавиться от её убогих суждений, что были схожи с мнением её матери. Темниковой казалось, что, уничтожив Карпову, она избавится от вечного напоминания об её «неправильности». Она не хотела и не могла думать, что они с Олей – ошибка, обычная ошибка… Лене не хватало Олиных слов утешения, ей нужно было, чтобы все вокруг твердили, что она в порядке, что с ними всё хорошо. А пока Настя, которую им приходилось терпеть, не торопилась менять своё мнение, Темникова тоже не стремилась помочь ей поменять его, и поэтому решила просто-напросто избавиться от этой, как ей представлялось, ненужной девочки. Её раздражало, что Оля не делала ничего, чтобы помочь Лене, чтобы помочь им. «Да забудь ты об этом», - каждый раз просила её Серябкина. Но Темникова не могла забыть и поэтому бесцеремонно шла к своей цели, потому что должна была освободить их от Настиного гнёта, чтобы защитить их с Олей. Но Темникова и не заметила, как действительно стала перегибать палку. Ведь ей хотелось расквитаться и с матерью, которая перестала видеть в ней настоящую Лену, а, значит, она должна вдоволь насытиться ей лживой. Темниковой, мягко говоря, снесло крышу, но Оля решила, что так и надо и поэтому не только не остановила её, но и сама активно участвовала в их сумасшествии перед толпой. Серябкина не видела, как Лена сгорает, а Темникова и не предполагала, что вскоре перегорит не только она, но и то, что она так яростно пыталась уберечь. Но ни Оле, ни Лене некогда было обращать на эти «мелочи» внимания, ведь пока звучала музыка и их голоса, пока лица озаряли улыбка, пока их ноги в ночи были сплетены, пока на стене отображались их тени и тишину нарушали стоны, пока наслаждение растекалось по венам мощным потоком, пока радостные ночи сменяли не менее радостные дни, пока многочисленная толпа поднимала руки перед ними, пока пробки ударялись о потолок, а алкоголь – в голову, пока кайф застилал им глаза, всё было, а точнее, казалось правильным.