Шоколадный угар

Фото: https://pp.userapi.com/c633828/v633828256/2b326/GhMUlSr1Ou0.jpg https://pp.userapi.com/c824603/v824603353/a75b0/e9nTm9X3T3k.jpg https://pp.userapi.com/c633828/v633828256/2b078/XTD5vJSt0Ug.jpg https://sun1-2.userapi.com/c840726/v840726322/4d4cf/95PXBsm-MWc.jpg https://pp.userapi.com/c633828/v633828256/2aaf9/SNJ6UdLIFys.jpg https://pp.userapi.com/c834203/v834203654/1354f0/phzWqGoFTdg.jpg https://pp.userapi.com/c633828/v633828256/2b088/9aoCLBD2dAE.jpg https://pp.userapi.com/c840322/v840322649/1bb23/b_U3notr5sg.jpg https://pp.userapi.com/c633828/v633828256/2ada8/7qxlf7BkWP4.jpg Аудио: EMIN – Сбежим в Баку ты с моим сердцем сразу же на «ты». твои объятия топят мои льды. с тобой я таю от любви, с тобой я таю. ты не боялась быть со мной собой, а я хотел лишь быть с тобой одной. я с твоим сердцем сразу же на «ты». и мы с тобой, как дети, влюблены. и замирает мир вокруг. всё замирает. я не боюсь с тобой сгореть дотла. давай сбежим туда, где солнце греет старый город, и смоют волны Каспия твои следы, что оставишь ты, танцуя на берегу. давай сбежим с тобой… Мари Краймбрери – Это, сука, взрыв всегда по тонкому ходим, как будто бы два ребёнка. люди вокруг не понимают жизни не по шаблонам, зачем мы ставим на «авиа» оба телефона. пальцами по коже, и я тоже тебя мысленно до мурашек довожу при слове, это искры. мои запросы нифига не скромные, и если планы на меня огромные, то привыкай к тому, что всё не будет так стабильно, как у людей, что любят хэппи-энды во всех фильмах. грубо руки зажав, поцелуй красиво, прижимай к себе, ведь это делает счастливей. я знаю, между нами не фальшиво.

- Тебе не кажется, что мы чуть-чуть сумасшедшие? – спросила Катя, как только они спустились с трапа. - Почему это? – не поняла Оля. – Тут же тепло! - Во-первых, тут не просто тепло, а жарко, - исправила её Кищук, - а во-вторых, я про эту поездку. Нас же пришьют. - Так это по возвращении, - махнула рукой Серябкина. - Успокоила, спасибо. - Не бойся, - приобняла её Оля и поцеловала в висок. – Сейчас сбросим вещи и… - И поспим, - закончила за неё Катя. - Но я думала… - Ты неправильно думала. - О, как, - улыбнулась Оля. - Я хочу поспать, - пожаловалась Кищук. – Немного, ладно? - Ладно, - кивнула Серябкина. – Я вообще спать не хочу. - Оля, Оля, - гладила её Катя по щеке, - просыпайся. - А? – отозвалась та. – Что такое? - Просыпайся, - повторила Кищук, проведя носом по – её. - Ещё немного, - пробормотала Оля. - Оля, - прошептала ей Катя в ухо, - море ждёт. - Подождёт, - сквозь сон проговорила Серябкина. - Оля, я жду. - Подо… Встаю я! - Оля открыла глаза и, моргнув несколько раз, обняла Катю и перевернулась. - Не блефуй, - засмеялась Кищук. - Мы просто немного полежим, - сказала Оля, поцеловав её в щёку.       Катя гладила её по волосам и подумала, а зачем она согласилась? «Ты была пьяна», - сразу же ответил ей внутренний голос. Но нет. Катя осознавала, на что и с кем соглашается, даже тогда, когда протянула Оле руку, чтобы уйти из квартиры Никиты. Наверное, она должна была отказать, хотя бы раз сказать Серябкиной «нет», чтобы та знала, каково это, когда земля уходит из-под ног. Но Оля и так знала, каково это, и Кищук не хотелось ей напоминать. Она чмокнула Серябкину в губы раз, затем второй и третий, пока та, с трудом открыв глаза, ни улыбнулась ей. Катя поняла, что не может долго удерживать взгляд глаза в глаза. Она хотела заплакать, зная, что у них в запасе лишь пара дней, после которых Оля снова окажется не в поле её понимания. Она, извинившись, поднялась и ушла в ванную. Стало сложно дышать. Катя снова не понимала, пережили ли они худшие времена или нет. Казалось, что осталось сделать пару последних шагов, но давались они с непосильным трудом. В дверь постучали. - Да, заходи, - ответила она. Оля зашла с зубными щётками и пастой и с улыбкой показала ей. Катя включила воду и взяла свою щётку. Оля выдавила зубную пасту и приобняла её свободной рукой. Кищук, не взглянула на неё, продолжив заниматься делом. - Хочешь что-то сказать? – спросила Серябкина, вытирая лицо полотенцем. - Да, - кивнула Катя. - Я слушаю. - Зачем мы сюда приехали? - Чтобы побыть вдвоём, - объяснила Оля. - Но почему мы не можем побыть вместе в другом месте? - Мы можем быть вдвоём в любом месте. - Нет, видимо, не можем. - Мне хочется побыть с тобой наедине вдалеке от всех обязанностей, от всех людей, которых мы знаем. - Но мы же не можем постоянно сбегать. - Я знаю, но, - она взяла Катю за руки, - тогда, неделю назад, мне было так хорошо с тобой. И я знаю, что тебе тоже. У нас такого не было, это… было что-то другое. Во мне столько тепла с того времени, но мне хочется приумножить это, чтобы нам хватило… Хватило справиться со всем.       Оля шла по берегу и смотрела на бегущую впереди Катю, пока вода волнами ударялась об её лодыжки. Она улыбалась, и её сердце делало радостное сальто, видя Катину улыбку, видя Катю. Та подбежала к ней и потянула в воду. Серябкина окунулась с головой вместе с ней. Кищук громко засмеялась, и Оля, притянув её к себе, поцеловала солёными от воды губами. Внутри бурлил вулкан неизведанных и, казалось, раньше не имевшихся чувств к Кате. Серябкиной сложно было представить, что до этого она никогда не видела Катю такой, какой видела её сейчас, учитывая, что та была всё той же, и Оля, приглядываясь, всё же искала, что изменилось. Но ничего не изменилось, вообще ничего. - Ты безумно красивая, - проговорила она. Кищук улыбнулась, и Оля подумала, что невозможно, просто невозможно описать словами, какой она видит девушку. Та обняла её, поцеловав в щёку, и поплыла к берегу.       Серябкина взялась за протянутую руку и медленно переставляла ногами по песку, в который раз убеждаясь, что только с Катей может быть так спокойно и уютно. С ней было комфортно и легко, девушка не строила из себя кого-то, а была собой, была Катей Кищук, не претендуя на другие роли. Да и Оля рядом с ней была просто Олей, без всех тех ярлыков, которые понавешали на неё другие с нею самой во главе. С Катей она была человеком, уставшим не только от окружающих людей и обстоятельств, но и от самого себя; человеком, которому было жизненно необходимо вдохнуть полной грудью и поверить в то, что хорошие вещи всё же тоже случаются. Она сжала Катину руку сильнее, девушка повернула к ней голову и, улыбнувшись, легонько толкнула в плечо – своим. - Что ты делаешь? – спросила Оля, выйдя из душа и увидев Катю на четвереньках. - Да я воду разлила, - объяснила та и поднялась с пола, чтобы помыть и тряпку, и руки. - Понятно, - улыбнулась Серябкина, так и не сместив своего взора с её пятой точки. Она пошла за Кищук и обняла её сзади, пока та намыливала себе руки. Олины губы опустились ей на шею. - Ты мне хоть полотенце дай, - попросила Катя. Оля наощупь отыскала его и всучила ей. Кищук, вытерев руки, повернулась к ней и, свесив их с плеч, провела носом по – её и поцеловала в губы. Они вернулись в комнату, продолжив целоваться. Кищук врезалась в стол, воскликнув: - Ай! – и затем села на него.       Оля сняла с неё футболку и, бросив её назад, жадно впилась девушке в губы, а затем, удерживая руку на спине Кати, начала ласкать её грудь. Кищук, закусив губу, откинула голову назад. Жаркие Олины прикосновения к её коже отдавали где-то в области макушки и на кончиках пальцев. Язык Серябкиной уже скользил по её животу вниз, а Катя всё никак не могла открыть глаза и пошевелить онемевшими пальцами. Оля стянула с неё шорты и, опустившись на колени, раздвинула ноги. - Да что ты там делаешь, Господи?! – не сдержалась Кищук, мысленно матерясь и чуть ли не плача от удовольствия. – Оля, я сейчас помру! - Никто ещё не помирал от этого, - поднялась к ней Серябкина и, гладя лицо, поцеловала в губы, продолжая двигать в ней пальцами. - Я буду первая, - еле-как проговорила Катя и вскрикнула, прижавшись как можно ближе к Оле. Блондинка стонала ей прямо в ухо, в силу чего Серябкина оттягивала момент самого пика, пока Катя, тяжело дыша, ни обняла её, прижавшись всем телом. Оля гладила её по спине и оставляла свои поцелуи в плечо. Отдышавшись, Катя проговорила: - Всё, я умерла и попала в рай.