Шоколадный угар

Фото:https://pp.userapi.com/c630931/v630931256/22ecc/KSj1hdxHLPo.jpg https://pp.userapi.com/c633828/v633828256/2b212/k_oa9tVcaGY.jpg https://pp.userapi.com/c631522/v631522472/420e5/5NcL_nrIaS4.jpg Аудио: Дарья Ковтун – Снег (Елена Ваенга cover) мама, я забыла гордость, но я узнала, что такое нежность. мама, я так одинока, а вокруг меня люди-люди, мама, у меня сердце не бьётся, мама, что со мною будет? но что же всё-таки случилось, и что-то снова слева заныло, а ты ещё так и не понял: я так ещё ни разу не любила. заживёт ли моё сердце, заживёт ли, оживёт ли?

      С накинутым на одно плечо рюкзаком Катя надавила на звонок, опустила голову и тихо выдохнула. Дверь открылась, девушка подняла свой взгляд и проговорила сухими губами: - Привет, мам. - Привет, - испугалась женщина, смотря на выражение лица дочери. - Ты что-то даже не предупредили, я бы тебе приготовила твоё любимое… - Сюрприз, - перебила её Катя, разведя руки в стороны и засмеявшись. Вскоре смех превратился в слёзы. Катя прижалась к ней, и они вместе опустились на пол. Тело блондинки тряслось в рыданиях. Ей не хватало воздуха. - Не могу, не могу дышать… - Тише, - смотрела ей в глаза мама, держа за подбородок. - Вдох, теперь выдох, вдох, выдох, медленно, котёнок, - девушка, зарыдав в голос, прижалась к ней снова. Женщина, прикрыв глаза, гладила её по голове. Сердце готово было вырваться из грудной клетки, в области которой распространилась ноющая боль. Она целовала Катю в лоб, пытаясь не заплакать сама. Девушку трясло, как в лихорадке. Вцепившись в её халат, Катя кричала от боли, которую больше не могла держать в себе. Женщина, зажмурившись и прижимая её сильнее к себе, что-то шептала одними лишь губами. Может, молилась о том, чтобы Катина боль перешла к ней. Может, о том, чтобы этот кошмар просто-напросто закончился. Но Катя не могла успокоиться, не могла взять себя в руки. Она прерывисто дышала, захлёбываясь собственными слезами. Ей казалось, что, когда она села в тот самолёт, то предала Олю. Теперь она была уверена, что нужно было развернуться, найти девушку в одном из залов ожиданий и убедить её вновь, что Катя сможет, что у Кати получится исправить всё. Но вместо этого она сейчас лежала в маминых объятиях, надеясь, что ей не кажется, будто она умирает. Хотя, стремилась она сюда ради спасения. Вот только причин спасаться не нашлось, ведь это Оля предала её и всё, что между ними было.       Катя не заметила, как они переместились на кухню и мать начала поить её чаем, что должен её успокоить. Слёзы текли непроизвольно, девушка перестала их замечать, но женщина ненавязчиво вытирала их салфеткой. А если не успевала, то они капали в Катину кружку. Может, из-за них волшебный, по словам мамы, чай совсем её не успокоил. - Поспишь? - прошептала она, укрывая дочь. Катя кивнула, глазея в темноту. Она так устала, ей так хотелось отключиться, но мозг продолжал упорно работать, заставлял думать о том, о чём девушке совсем не хотелось. Оля. Как постоянно кровоточащая рана. Оля. Как вечное напоминание о боли. Оля. Как пуля в голову.       Частое моргание веками надоело. Катя закрыла глаза, а, открыв их, не сразу поняла, где находится. Она была посреди большого зала и сжимала микрофон в своих руках. Люди за столами смотрели на неё округлившимися глазами. Она не понимала, что происходит. Микрофон упал из рук и пробил одну из плит. Максим Александрович, спустившийся со второго этажа, недовольно покачал головой. Катя услышала смех и, повернувшись, увидела приближающуюся к ней Шашину. - Малыш, - сказала та, приобнимая её, - больше не пей. - Не трогай меня, - выговорила Катя и оттолкнула её. - Пойдём, - услышала она голос Оли и повернулась к ней, ощущая благодарность, что Серябкина уведёт её отсюда, но та стояла и протягивала пальто Даше. - Оля, - позвала её Кищук. Девушка, повернувшись к ней, неожиданно улыбнулась и, подойдя ближе, надела на неё Дашино пальто, взяла за руку и вывела на улицу. - Прошу, - снова как-то странно и непривычно для Кати улыбнулась Серябкина, открыв ей дверцу машины. Блондинка села на пассажирское. Ольга, сев за руль, сказала пристегнуться. Впрочем, сама никаких мер предосторожности не предприняла. На светофоре горел красный. Машина возле них просигналила и рванула. Серябкина, усмехнувшись, надавила на газ. Катя медленно повернула голову в её сторону, заметив в окне приближающуюся машину. - Оля, - прошептала Катя, осознавая, что удара не миновать. Девушка повернула свою голову, и Катя увидела перед собой себя. Она тут же посмотрела в зеркало, но в отражении виднелась Серябкина. - Фух! - услышала она Олин голос и, переведя взгляд, увидела улыбающуюся девушку за рулём. Катя тут же взглянула в зеркальце, смотря на своё бледное лицо.       Серябкина припарковалась возле двадцатиэтажки и, взяв Катю за руку, побежала по ступенькам. - Красиво? - спросила Оля, когда они оказались на крыше. Кищук боязливо огляделась по сторонам и приблизилась к самому краю, посмотрев вниз. Сзади её крепко схватили: - Так красиво, я тебя спрашиваю, тварь? - спросила Лена сквозь зубы и, легко подняв её одной рукой над пропастью, улыбнулась и разжала пальцы. Катя не слышала своего крика, помнила лишь ощущения падения и приближающегося немягкого приземления, но, открыв глаза, нашла себя сидящей на кровати. Чья-то тёплая рука дотронулась до её спины. - Что, плохой сон? - пробормотала Оля. - Пойдём ко мне.       Катя прижалась к девушке, та поцеловала её в лоб. Кищук, успокоившись в её объятиях, закрыла глаза. Дурацкая мелодия заиграла где-то возле уха. - Когда ты её уже сменишь? - протянула Катя и, открыв глаза, дотянулась до телефона и отключила будильник. 28 августа 2016 – светилось на экране. Рядом с ней никого не было.