Космические байки и истории о настоящей любви

Ярко-пурпурные, как редкие закаты, мохнатые ветки касаются самой земли, и Споку приходится почти проползать под ними. Крупные комья снега падают на спину, невольно заставляя поежится. Вулканец пока еще не чувствует холода, но стоит белым, похожим на настоящие, снежинкам подтаять, и его свитер станет только мешать. В природной яранге снега почти нет, а тот, что был, растаял от тепла едва заметного костерка — прощального подарка последнего фазера. С того момента как Спок ушел, Кирк, кажется, не пошевелился. Он так и лежит, подтянув ноги к груди и уткнувшись лицом в собственные ладони. Вулканец может безошибочно сказать, сколько раз они попадали в подобные неприятности, когда вместо добродушных дипломатов, их встречали вооруженные до зубов поселенцы. Но никогда в те шестьдесят два раза его капитан не выглядел таким ранимым и беззащитным как сейчас. Спок оставляет свой нехитрый скарб у костра — все то, что ему удалось найти пригодного в пищу. Трикодер мог бы дать больше информации, но тот принял на себя первую стрелу. Вулканец присаживается рядом с Джимом и меряет температуру самым бесполезным способом, которым всегда пользовалась его мама — касается губами чуть нахмуренного лба капитана. Его руки слишком замерзли, чтобы объективно оценить состояние человека. Кирк горит так же, как и несколько часов назад, но это не позволит ему замерзнуть пока не придет подмога. Спок не знает почему, но вопреки самым безнадежным его прогнозам, их всегда находят. Наверное, капитан, улыбчивый голубоглазый Джеймс Т. Кирк, как говорят земляне, «был рожден под счастливой звездой». Поэтому сейчас, перекладывая его к себе на колени и укутывая в сползшую куртку, Спок совсем нелогично верит в глупые земные поверья. Джим ворочается, и интуитивно пытается скинуть укрывающую его одежду, чтобы хоть чуть-чуть охладиться. Глубокая рана на его плече, напоминает Споку, что капитан в очередной раз пожертвовал собой, поймав стрелу, направленную в вулканское сердце. Они спасают друг друга раз за разом, будто играют гамму, чередуя белые клавиши с черными. И согласно этой странной логике, сейчас очередь Спока не дать Джиму умереть. Коммандер подтягивает его ближе, обнимая двумя руками, чтобы, несмотря на болезненный жар, тот не замерз. Он еще раз касается губами горячего лба. Просто так. Успокаивая мысли Кирка, мечущиеся обрывками пестрых лент, и заставляя свою кровь течь чуть быстрее от острого, непонятного ему чувства, которое рождается вместе с прикосновением. Джим что-то всхлипывает и прижимается к нему всем телом. Спок не может рассчитать, сколько раз они еще обменяются жизнями, сплетая в тугой комок свои судьбы. Но спасенное от удара стрелы сердце, согласно древней земной легенде, уже не принадлежит ему. И человеческая половина отчаянно хочет верить сказкам, ощущая, как еще недавно просто тугой комок мышц бьется в такт с сердцем капитана.