Живой смерти не ищет

- Почему вы стояли? - Удивленно спросил Вератти. Марк и сам не знал, провалился в свои мысли и комфортно падал в бездну своего сознания. - О чём задумались? - Робко спросил Андре, медленно проводя Патошика в комнату с розовато-жёлтым оттенком. - Я.. Аа.. - Не успев выйти из своего задумчивого состояния, Марк попытался что-то сказать. - Это хорошо, - Вератти перебил его несвязные звуки, - хорошо, что вы думаете. Сейчас вообще мало кто думает. - Выдержав паузу, итальянец спросил, - вас это не беспокоит? - Некоторые люди слишком глупы, чтобы вовремя остановить поток своих мыслей. - Выразил серб, резко очнувшись от забвения. - Поэтому человечеству легче стоять на ручнике. - Да.. Если бы человеческой мыслью можно было запачкаться - мы бы все ходили перепачканные. - Дополнил его мысль Андре. - Вот что за глупость сморозили? Лучше б пьяны были, lo giuro! - С улыбкой выдал Патошик, тем самым заканчивая разговор. Вератти рассмеялся, и казалось, что его полный живот вот-вот лопнет. Проходя по белоснежно-белому длинноворсовому ковру, итальянец предложил, до боли знакомым, жестом сесть в одно из, на вид очень удобных, кожаных кресел. - Присаживайтесь, - приятным мужским басом Андре попросил Патошика присесть. - Благодарю. - Марк плюхнулся в кресло и растворился в нём как в большом мягком облаке. Оперев сумку на бортик кресла. - Откуда вы знаете итальянский? - Садясь и жестикулируя, спросил Вератти. - Я знаю итальянский.. Эх. - Наклоняясь к сумке и издавая кряхтящие звуки, журналист начал перебирать свои вещи: блокнот, фонарик, ручки, карандаши, телефон, фото и видеокамера - всё это, каким-то волшебным образом, умещалось в его сумке. - На уровне инструкций к мини-бару, - закончил Марк. - Вы пьёте? - Удивлённо, с полной искренностью, спросил его Вератти. - Нет, что вы. Буклет пару раз в руки попадал, вот я и прочитывал в очереди на ресепшене. - Найдя необходимые вещи, он вытащил их все на кофейный столик, разделяющий два кресла. Выложив блокнот, ручку и карандаш, он пристально вгляделся в перечень вещей и его глаза сразу округлились. Он быстро метнулся к сумке с вещами и активно, словно мясорубка, начал перемалывать все вещи, все принадлежности! - Фух.. - С таким облегчением Марк никогда не выдыхал. - Нашлось. - Что вы искали, - обескураженный увиденным, спросил Вератти. - Диктофон, - показывая в левой руке маленькую прямоугольную коробочку с кнопками. - Мой диктофон.. Не придав особого значения произошедшему, Вератти втянул полную грудь воздуха, и, не с сильно выраженным, но довольно слышимым, этаким рычанием, выдохнул. - Не хотите ли кофе, чаю, что-нибудь покрепче? - спросил итальянец, уже готовясь встать. - Нет, большое спасибо. - На кофе у него была аллергия, спиртное на дух не переносил, а к чаю он относился с определённым трепетом. Пил только если сам заваривал. "Пей только то, что приготовил своими руками", - этому его учили ещё в школе. - Думаю можно начать? - Твёрдо спросил Андре. - Да, конечно, ещё секунду, - проматывая плёнку до нужного места, Патошик не задумываясь выдавил эти слова, - ещё сек.. Патошик резко остановился, точнее сказать, резкий щёлчок выстрелившей кнопки, которая, оповестила Марка об окончании отмотки плёнки, остановил серба. - Мы готовы, - уверенно сказал репортёр. - Мне уже начинать? - робко, уже не так уверенно, спросил итальянец. - Вот, - Марк нажал своим мозолистым кончиком пальца на кнопку с серебрённого цвета, на которой была выгравировано три буквы - REC. - Меня зовут Марк Патошик, я журналист канала "Massive Media Central". Сегодня, я в гостях у человека с нелёгкой судьбой, который решил открыть нам самые тёмные уголки своего сердца и поведать нам о своей страшной истории. - Подняв глаза на интервьюированного, он тем самым дал понять, что сейчас стоит представиться. - Представьтесь. - Здравствуйте, - мямля и растерянно Вератти выдавил приветствие, - меня зовут Андре Вератти, я один из ведущих инженеров строительной компании "Santa-Monica Building Company". - С каждым последующим словом он снова прибавлял уверенности. - Прежде чем мы начнём, хочу оповестить вас о том как будет проходить последующее наше общение. - Властным тоном сказал Патошик. - Вы начнёте рассказывать, походу вашего рассказа я буду задавать вопросы или же уточнять. Вы согласны с этим? - Абсолютно, - быстро ответил Андре. - Тогда прошу, начинайте. - Серб кротко облокотился на кожаную, слегка сморщенную, драпировку спинки. - Благодарю. Как я говорил ранее, меня зовут Андре Вератти. Мне 37 лет, родился я в славном городе Неаполь, что на юге Италии. Рос единственным ребёнком в семье грузчика Джузеппе Вератти и домохозяйки Марии Вератти (урождённой Кьелинни). Мой отец, начиная с моих неполных 11 лет, начал пить. Каждый день, после работы, он заходил в паб со своими, так называемыми, "друзьями-коллегами" и безбожно пил. Когда он приходил домой, пьяный и ободранный, будто старая псина, он, чуть ли не ногой, открывал скрипящую дверь калитки и заваливался прямо в рядом стоящее кресло. Старые пружины скрипели под его весом. Моя мать ненавидела его за это. Каждую ночь, когда он заваливался, полуживой, пьяный, грязный как чёрт, домой, она начинала на него кричать. Этот обыденный скандал не утихал до 3 часов ночи. Отец спал в этом кресле, так как мать запретила ему спать в их кровати в таком виде. Это продолжалось 2 месяца к ряду. В 5 часов утра он отправлялся на остановку, ещё толком не успев протрезветь, чтобы добраться до города, где он работал грузчиком. От нашего дома до порта, в котором он работал, было примерно часа 3 езды. Мы жили в старом загородном домике, не далеко от границы города. Каждый день, 6 раз в неделю, в 5 часов точно приезжал автобус, светло-синего цвета с царапинами по бокам, будто ночью участвовал в гонках. Когда отец садился в автобус, мать облегчённо выдыхала. В будние дни, в 9:30, к нам приходил дядя Сэм, уроженец Манчестера, эмигрировавший в Италию из-за проблем со здоровьем. Кхм, кажется.. Аа.. - Протянув, Андре приложил руку к губам, закрывши рот. - А! У него были проблемы с щитовидной железой. Но к моменту нашей с ним первой встрече он уже был здоров. Дядя Сэм - один из её многочисленных воздыхателей моей матер. Точнее, кхм, был им. - Опустив глаза, Андре закончил. - Что с ним случилось? - Поинтересовался Марк, перебив итальянца. - Сейчас расскажу, - будто ожидав этого вопроса, произнёс Вератти. - Через неделю с начала отцовского алкоголизма, Сэмюэль познакомился с мамой. Моя мать была очень привлекательной женщиной. В свои 34 она выглядела на 26, удивительная женщина. Они точно в 9:50 утра ходили в единственный магазин, что был в 30 минутах ходьбы от нашего домика. Сэм жил в в трёх минутах ходьбы от нас. У него был большой и удивительно красивый дом. Жил он там один, так как его супруга скончалась от лейкемии. К тому моменту прошло уже 6 лет. Он никогда не называл её имени, а мы и не хотели давить на больное. Сэм был хорошим другом отца. Они вместе работали в порту. Правда, Сэм ездил в порт раз в неделю и исключительно на своей машине Fiat Regata 1987 года выпуска, так как он занимал должность заместителя главного директора. В первые недели отец даже не появлялся дома. Это даже хорошо, мне очень нравилось проводить время с дядей Сэмми: он любил когда я его так называл. В свои 35 он знал о молекулярном распаде и мог написать целую диссертацию про геном человека и его особенности, он был очень умный. Что самое странное - я не люблю докучливых людей, но он был очень интересен, настолько, что каждое его слово было проповедью, которой я смело верил и по законам которой я живу и сейчас. За те 2 месяца он сыграл огромную роль в моей жизни и становлении меня как личности. Что ещё удивительнее, он не закончил школу. Сэм вечно твердил: "Всё что тебе нужно в школе - ты изучаешь в первые 4-5 лет, остальное - лишь пустозвонство и промывание мозга", - и это мне говорил зам директор крупной фирмы. После этого он трепал мои волосы и мы шли гулять по паркам Неаполя, ели мороженное и веселились. Это продолжалось не так долго, как мне бы хотелось. Он любил мою маму, и сказал, что мне нужно держать всё в секрете от отца: "Если Джузеппе узнает - мы больше не сможем гулять вместе", - говорил он. Я любил Сэмюэля, он заботился обо мне и о маме так, как не заботился о нас никто. В тот день 19 августа 1989 года всё и произошло. Марк, осознав, что это кульминация рассказа, подвинул диктофон вперёд по кофейному столику, пытаясь не помешать Андреа. - В 5 часов утра отец, как всегда, побрёл к каменной, с осыпающимися кусками краски, остановке. Автобус опаздывал - я не отходил от окна. Он переминался с ноги на ногу, как вы, когда ждали меня у подъезда, - Андреа поднял руку и показал на Патошика. Тот лишь натянул свою отточенную улыбку среднего класса. - Он достал памятую пачку "Мальборо", - Вератти выдавил из себя немного воздуха, кажется, он хотел засмеяться, - отец вечно воровал их с выгрузки судов. - С чего вы взяли, что он их крал? - Открыто поинтересовался Марк. - Да потому, что тогда такие бедняки, как мы, не могли себе позволить "Мальборо" за 3.5 доллара, а он курил их как паровоз! - Повысив тон, он поднял палец вверх. Марк, положив руку близь диктофона - намекнул на то, чтобы интервьюированный продолжил свой рассказ. - Так на чём это я остановился? Ах да, он вытащил сигарету - закурил её. Даже не посмотрел в окно на меня, скорее всего его, разящее перегаром, дыхание щипало ему глаза. Примерно в 5:20 приехал автобус. Отец, затушив сигарету об подошву изношенной обуви, ещё тяжелее побрёл к автобусу. Скорее всего обругивал всё вокруг него, он часто это делал, жалкий старикашка. В этот день, дядя Сэм должен был поехать в порт, чтобы урегулировать какие-то очень важные дела, он не любил говорить о работе. Когда я начинал расспрашивать его о работе, он говорил "Я и работа. Мы такие разные и всё таки вместе", - меня всегда это веселило, он был такой, особенный и интересный, даже страшно становиться, когда вспоминаешь. В тот день мы шли в магазин одни, накупили продуктов и всякого, - не вдаваясь в подробности пробормотал Андре, - когда возвращались домой на часах было примерно пол-одиннадцатого - нам засигналили. Я узнал этот гудок: Сэмюэль давал мне погудеть пару раз: я сидел за рулём его машины и чувствовал себя королём, по крайней мере своего сиденья. Он подъехал к нам. У него было разочарованное лицо, будто что-то очень важное пошло не так, но с нами он был обходителен и вежлив, как обычно. Мы залезли в Fiat: мама на переднее кресло, я на заднее. Удобное кресло, обтянутое белой кожей, по бокам пакеты со всякими сладостями и пряностями - чувствовал себя царём. Прежде чем тронуться в направлении нашего дома, он протянул мне руку, в его ладони была награда: звезда с толстой лентой на которой 13 раз, тонкими разноцветными лентами, был изображён флаг Италии. Звезда была бронзовая, но мне она казалась золотой. "Вот и моя коронация", - подумал я тогда. "Это тебе, чемпион",- улыбнувшись он отвернулся и нажал на педаль газа. - А за что это? - Спросил недоумевающий я. - Каждый в своей жизни может стать чемпионом. В моей жизни — ты чемпион. Машина тронулась, а я даже этого не заметил: разглядывал медаль, интересуясь каждым микроном её поверхности. Я не заметил как мы уже подъезжали домой. Я слышал, как Сэмюэль и Мари о чём-то разговаривали, но это было задним фоном до того момента как я отвлёкся от награды и включился в их разговор. Всё началось со слов: - И ты его оставил на ночную смену? - Тихо, радуясь в душе, спросила мама - Конечно! Ты думаешь любому дозволено просто прийти в порт в нетрезвом виде, побить трёх новичков-грузчиков и почти сорвать мою церемонию награждения? - А что случилось? - С этих слов я перестал быть простым слушателем и включился в разговор. - Твой отец.. он.. Он оплошал на работе и поэтому Сэм оставил его на ночь на работе.. - Она изображала грусть, но я знал, что она рада, пусть и не показывает это. - Что ж, так и быть, - пробормотал я, уставившись в окно: панорама не двигалась - мы уже приехали. Мы все вышли из машины, было примерно 12 часов утра - время ланча.