В поисках счастья

      Хэппи никогда не любил темноту. Ему всегда казалось, что на него вот-вот запрыгнет чудовище и утащит далеко-далеко, где не было света, а была лишь темнота.       И сейчас, сидя вместе с Нацу и Люси, ему было все равно неуютно без света, особенно ночью, в городе, в котором все горожане сошли с ума.       Драгнил велел не включать маленький прикроватный светильник, оставляя комнату в кромешном мраке. После того инцидента на площади они боялись, что жители вместе с главой придут за ними. Здесь было находиться крайне опасно — каждый это осознавал, но оставить город, который нуждается в помощи, — не позволяла совесть. Оставить бедных людей на растерзание Сатане было далеко не самым лучшим решением.       Напарники забрались на одну кровать и укрылись одеялом с головой, как будто маленькие дети, которые таили надежду, что жалкое одеяло спасет их от монстра. Было безумно душно и жарко, воздуха не хватало, но никто из них не желал покидать «убежище», как бы смешно это не звучало. Им было страшно услышать топанье ног и песню, что распевали жители города. Отдай душу дьяволу, Ведь он так прекрасен. Сквозь века и года Он пронесет свою власть.       Эти слова четко отпечатались в памяти Люси, вызывая лишь дрожь и самый настоящий ужас. Хартфилия видела однажды, что творили такие зомбированные жители и что от них оставалось в последствии.       И это воспоминание хотелось стереть из памяти навсегда.       Хэппи взял за руку Нацу и Люси, пытаясь хоть как-то успокоить свое бешеное сердцебиение.       Ладонь Драгнила была горячей, словно огонь, как будто парень на протяжении нескольких часов сидел около костра и согревался, наслаждаясь чрезмерным теплом и тишиной уснувшего леса.       А ладонь Люси, наоборот, была слишком холодной, как будто девушка несколько секунд назад вышла из холодного и одинокого океана, навстречу такому же ледяному морскому воздуху и холодным брызгам, что долетали из воды.       Но, несмотря на это, их сердца горели самым ярким пламенем, что только существовал во Вселенной. Их надежды, мысли, чувства — все было настоящим и искренним, не было ни капли фальши, что присутствовала во всех людях в Мире. Напарники успели познакомиться с Эльфманом — братом Мираджейн. Он служил в специальной организации города, которая находила преступников и восстанавливала справедливость. Мужчина был уставшим и печальным, ведь события в Веллоране сильно пугали его. Но, как только Штраус старший увидел Нацу, то вся усталость и напряжение мигом исчезли, оставляя место лишь для искренней улыбки счастья, и лицо Эльфмана, которое напоминало лицо старика из-за старческих морщин, мигом изменилось, делая мужчину похожим на его настоящий возраст.       Эльфман был приятен по общению, Люси не чувствовала от него того ледяного ужаса, что испытывала прежде рядом с Мираджейн. Он точно был человеком, сомнений не было. С ним было уютно и тепло, Штраус знал многие веселые истории, которые даже самого хмурого человека заставят расползтись в улыбке.       Но вот Мираджейн все еще напрягала девушку. После того случая на площади, напарникам было рискованно появляться на улице, ведь было неизвестно, что вытворит та девушка. Штраус могла просто-напросто рассказать Избранным местонахождение Хартфилии и выдать их с потрохами, но она этого не делала. Каждый раз, когда девушка тянулась к мини-лакриме, дабы сообщить, ее рука останавливалась, а тело как будто каменело, не давая хозяйке совершить задуманное. Штраус задумчиво кусала губу, а пальцы начинали дрожать. А потом, спустя несколько минут, Мира резко отдернет руку, как будто мини-лакрима — это ядовитая змея, и уйдет в свою пустую комнату, оставаясь наедине с мыслями о Нацу и Люси и с редкими отголосками совести. — Помните, что сказал Эльфман на ужине? — спросил напряженно Нацу, нарушая напряженное молчание. — Что дети начали исчезать, а на их кроватях была кровь, — ответила Люси, прикрывая глаза. — Видимо, та девушка — я в этом не сомневаюсь — охотится за ними. Наверняка, те подвески с крестами служат ей ориентиром. — Но почему мы не можем их просто сорвать и сказать всем обо всем? — Хэппи не понимал всю остроту ситуации. — Жители находятся под властью Демона, и если мы начнем что-то делать, то поднимется хаос или, хуже того, бунт, и начнется война, в которой нам не победить в одиночку, — Хартфилия задумчиво прикусила губу. — Но сидеть на месте тоже не вариант. Быть может…       Но Люси оборвала Нацу на полуслове. — Нет. Мы запросто попадем под раздачу. Нужно уходить отсюда как можно скорее. — И оставить их умирать? Люси, что ты несешь?! — Я делаю это, дабы сохранить ваши жизни, Нацу, как ты этого не понимаешь?! — Мне все равно на свою жизнь, когда вокруг меня умирают ни в чем неповинные люди из-за каких-то жалких демонов! — Этот «жалкий» демон расщепит тебя на кусочки, если ты полезешь в драку. И, тем более, Мираджейн может в любой момент сдать нас, и тогда вас и меня ждет смерть пострашнее того Ада, что творится в городе. — Она так не поступит! — Ты слишком ей сильно доверяешь! То, что она сестра Лисанны, не дает ей право на полную доверенность. Если тебе не жаль свою жизнь, то подумай хотя бы о Хэппи.       Они категорически не понимали друг друга.       Нацу не мог понять, как можно было бросить бедных людей, когда они не управляли своим сознанием, на произвол судьбы. Они просто оставляли их на верную смерть, ведь враг, рано или поздно, все равно выкачает из них жизнь, а трупы сожжет, даже не позаботясь о том, чтобы выкопать могилы.       Люси не могла понять жажду Нацу помочь всем и вся в округе. Он не понимает, что для жителей это конец. Им ничто не поможет, только не в этой жизни. Почти весь город — мертвецы, которые ничего не понимают, кроме как грубой силы. Хартфилия знала тактику врага, и все стадии были уже пройдены. Самый последний этап в плане — похищение детей. И он уже начался.       Нацу и Люси хотели и дальше спорить, как их разговор прервал Хэппи, доселе молчавший. — Вы это слышали?!       Мальчик был испуганным, — это было видно по его дрожавшему голосу. Он крепче сжал руки друзей, с ужасом прислушиваясь. — Что за?..       Драгнил прервался на полуслове. Мертвую тишину, даже слишком мертвую, от которой хотелось спрятаться или убежать куда подальше, и от которой закладывало уши, послышался мелодичный голос. Отдай свою душу Дьяволу, Ведь он так прекрасен…       Этот голос вызывал лишь леденящий ужас и дикий страх. Напарники, казалось, забыли, как дышать. Они затаили дыхание и прислушивались к пению Мираджейн, что угасало и угасало. Когда-то он снова восстанет из пепла…       Хэппи мертвой хваткой вцепился в Нацу и Люси, с трудом подавляя крик ужаса и отчаяния, что так переполняли его душу. Хотелось лишь кричать и кричать, забиться в угол и забыть все, что он когда-либо видел в Веллоране. — Сидите здесь. Драгнил откинул одеяло, и слова песни стали доноситься отчетливей. Он тихо встал на ноги, аккуратно выпрямляясь в полный рост и разминая затекшие конечности после длительного сидения в неудобной позе.       Но, разумеется, Люси его не послушала.       Девушка вылезла из-под одеяла и мягко встала рядом с возмутившимся Нацу, серьезного на него посмотрев. Парень понял по взгляду Феи, что она не позволит ему в одиночку идти к Мираджейн.       Хэппи, не желая оставаться один в пустой и темной комнате, слез с кровати и вцепился в руку Драгнила, со страхом смотря в баррикадированную дверь.       Ребята тихо и бесшумно начали оттаскивать различные предметы мебели в сторону, освобождая выход. Вскоре, когда путь был свободен, Нацу открыл дверь, и та издала противный скрип, что слишком сильно резал уши.       Друзья застыли на месте.       Песня прервалась.       Послышался скрип из прихожей, а потом до леденящего ужаса сладкий голос Мираджейн:        Сквозь века и года он пронесет свою власть.       Напарники с шумом выдохнули. Напряжение так и витало в воздухе, особенно, когда они начали медленно спускаться по лестнице. Ступеньки были старыми, и при каждом неосторожном движении слышался громкий скрип, что заставлял замирать сердце.       Хэппи наступил на ступеньку, и послушался противный скрип, от которого у мальчика кровь застыла в жилах. Нацу и Люси остановились, прислушиваясь к тишине.       Мира замолкла, послышался какой-то шелест, где-то мелькнул свет и сразу затух.       После песнопение продолжилось.       Команда спустилась вниз и пошла в прихожую, откуда доносился голос Штраус. По мере их приближения, они слышали песню все отчетливее и отчетливее, и от этого их кровь застывала в жилах. Казалось, что температура в доме резко понизилась, и стало так ужасно холодно, что мурашки побежали по телу.       Мираджейн стояла в прихожей и натягивала плащ, что так плохо надевался. Девушка несколько раз промахнулась с рукавом, и это, казалось, должно было выбесить человека, но ее это не волновало: песня не прекращалась ни на мгновенье. Свет луны отражался в окнах, и ее волосы были седыми, как у столетней старухи, и это вызывало лишь страх. — Мира? — Нацу старался не показывать страха, что так съедал его душу. — Да начнется новая эра… — Штраус повернулась к ним, и в ее глазах что-то мелькнуло, но вскоре на лице появилась та недобрая и жуткая улыбка, что прекрасна была знакома Люси. — Что ты делаешь? — Нацу никак не сдавался.       Штраус замолкла и посмотрела на Драгнила, как будто в данной ситуации — он ребенок, который ничего не смыслит в жизни, а она — родитель, что объясняет ему простые вещи и истины. — Владыка ждет меня…       Мираджейн потянулась к дверной ручке и уже вот-вот собиралась открыть ее, как твердая рука Хартфилии остановила ее. — Ты никуда не пойдешь.       Голос девушки был твердым и непреклонным. Люси мертвой хваткой вцепилась в Штраус, до боли сжав ее, на вид, тонкое запястье, впиваясь ногтями в ее нежную кожу.       Но Мира лишь улыбнулась. — Владыка ждет меня…       Она попыталась вырваться, но Хартфилия не давала ей этого сделать. Движение Демона становились все резче и грубее, а жуткая улыбка так и не сходила с ее лица.       В одно мгновенье, Мира вырвалась из хватки и дернула ручку двери, раскрывая ее нараспашку. Лунный свет мигом проник в комнату. — Держите ее!       Нацу схватил Мираджейн за талию, мигом затаскивая внутрь, а Хэппи быстро закрыл дверь на задвижку, но не с первого раза: руки не слушались. — Ты не пойдешь туда, Мира, — отчеканил Драгнил, положив свои руки на плечи и глядя в небесно-голубые глаза сестры Лисанны. — Отдай душу Дьяволу…       Люси нахмурилась. — Это бесполезно, Нацу. Нужно ее отпустить. — И чтобы ее там убили, или еще чего похуже?! — такая мысль не давала парню трезво мыслить, ведь как можно было просто так отправить родного человека на верную гибель? — Если ее зовет сам Владыка, то она доберется до него любыми способами, и неважно какими, — резко ответила Хартфилия. — Лучше отпустить ее и проследить, куда она пойдет. Думаю, Мираджейн приведет нас прямо к Владыке. Ты ведь хочешь его одолеть?       Драгнил стиснул зубы. Эта затея ему определенно не нравилась, но другого выхода не было, и он это прекрасно осознавал. Но рисковать жизнью Штраус было слишком безрассудно. — Если мы одолеем его, то… Мира освободится от забвения?       Люси не хотела говорить ему этих слов. Люси не хотела говорить те слова, смотря прямо в глаза Нацу, видеть ту безысходность, что отразится в серо-зеленых очах, ощутить то отчаяние и безнадегу. Но ложь тоже не вариант. Лгать, что у Миры есть шанс на спасение, не получалось, особенно, когда Люси должна была лгать Драгнилу.       Фея опустила взгляд в пол.       И Нацу все понял без слов. — Идем.       Парень с трудом подавил отчаяние, пытаясь не закричать во весь голос. Снова, снова из-за него кто-то умирает! Везде, где есть он, происходят смерти. Он приносит лишь боль и горечь людям, лишая их счастья и добра. После Нацу остаются только обуглившиеся следы и реки крови, что никак не перестают течь. Запах крови всю жизнь будет преследовать Драгнила, напоминая о том, что он не помог жителям города Веллорона, оставляя их умирать. Что он не помог Мираджейн и отправил ту на верную смерть. Нацу нигде нет места, у него нет и не будет никогда больше дома, куда бы он смог вернуться после долгого путешествия и отдохнуть, ощутить безопасность и любимую женщину, которая будет всегда улыбаться и радоваться его возвращению, и что Хэппи больше не прольет слез из-за него.       Но только не в этой жизни, Нацу Драгнил. — Хэппи, ты останешься здесь. — Но, Нацу, я хочу помочь вам! — мальчику было безумно страшно оставаться одному в доме, ведь Эльфман ушел на ночную смену, но больше всего ему было страшно покидать товарищей, которых успел полюбить всем крохотным сердцем. — Там опасно, Нацу прав, — поддержала парня Люси, подходя к Хэппи и обнимая. — Все будет хорошо. А теперь поспи.       Мальчик от удивления широко распахнул голубые глаза, смотря на серьезного Нацу и улыбающуюся Мираджейн, а затем глаза медленно закрылись, и наступила темнота. — Что ты сделала? — спросил Нацу. — Наложила сонное заклинание, здесь он в большей безопасности, — ответила Люси.       Она, беря Хэппи на руки, поднялась наверх. Девушка бережно уложила сонное дитя на постель и накрыла одеялом. Люси улыбнулась, смотря на умиротворенное лицо маленького, но смелого напарника, и сняла с шеи кулон. Хартфилия посмотрела на него, как он переливался на свету, ощущая теплую энергию. Она надела на Хэппи амулет, который укрывал ее от Избранных и дарил безопасность, хоть на время, и спрятала его под рубашку.       С этим амулетом, с этой хвостатой феей, мальчик будет в безопасности. Отдай свою душу Дьяволу, Ведь он так прекрасен…       Голос Мираджейн, казалось, становился все громче и громче.       Люси быстро спустилась в гостиную.       Нацу с напряженном видом держал девушку за руку и о чем-то размышлял. Скоро Мираджейн умрет: если ее не убьет Владыка, она умрет из-за проклятия. Штраус медленно угасала, а рассудок уже давным-давно пропал, пропал в тот момент, когда девушка, идя с рынка, остановилась на площади и услышала хор жителей. Как бы она не пыталась выбраться, как бы она не пыталась прорваться сквозь живую стену в лице горожан, они не поддавались, и Владыка завладел ее разумом. Корзина с едой упала на землю, а Мира отрешенно уставилась на сцену, мигом прекращая свои тщетные попытки выбраться.       Нацу отпустил Штраус. Девушка поправила свой плащ и, не прекращая петь, открыла дверь и вышла на улицу. — Подождем, пока она отойдет на достаточное расстояние, иначе нас заметят, — сказала Люси, выглядывая из-за угла двери.       Драгнил промолчал. Сейчас ему хотелось лишь того, чтобы все это быстрее произошло. Это ожидание просто убивало его изнутри, пожирая все, что можно. Вскоре, они вышли и направились за Мираджейн, тайно следя. Но ей, похоже, было абсолютно все равно, что за ней следили. Девушка все пела и пела, идя по пустым улочкам под светом луны. — Смотри!       Нацу схватил Люси за руку и показал в конец переулка.       В темноте было невозможно что-либо рассмотреть. Хартфилия до боли в глазах всматривалась в темноту, но ничего не видела. Она уже хотела сказать Драгнилу, что ему, наверное, показалось, но…       Ему не показалось.       Из переулка шла девушка, закутанная в темный плащ, держа в руках какой-то предмет. — Сквозь века и года он пронесет свою власть, — доносилось до Нацу и Люси.       Хартфилия громко сглотнула. — Нужно поторопиться.       Они бесшумно продолжали следить за Штраус.       На улице было очень тихо, исключая пение зомбированных девушек. Нацу не понимал, куда они шли. Ведь вскоре они могли пересечь границу города и выйти в лес, а затем смогут добраться до дома Джувии. Драгнил понимал, что они, скорее всего, не пойдут так далеко, но тревога гложила его изнутри. Вряд ли Локсар сможет защищаться от них.       А вдруг Владыка уже убил Джувию?       Такие мысли никак не отпускали Люси. Девушка надеялась и молилась Богу Огня, чтобы с сестрой было все в порядке. Если они не остановят врага, то он пойдет дальше, а самая ближняя цель — дом Локсар.       Но страхи этих двоих не оправдались. Штраус завернула за угол, скрываясь в темноте. Нацу и Люси кинулись за ней, боясь упустить из вида.       И в следующее мгновенье перед ними представился наипрекраснейший сад. Напарники продолжали свой путь, ошарашено озираясь по сторонам. Как в конце города мог быть такой прекрасный сад? Здесь было столько много цветов, что не пересчитать: начиная от банальных роз и заканчивая растениями, которые Люси впервые в жизни видела, хоть и прожила немало лет. Хоть она и выглядит на семнадцать-восемнадцать, но за ее плечами не один десяток лет и даже веков. — Смотри, Люси!       Хартфилия посмотрела вперед, отвлекаясь от созерцания цветов, и ахнула от удивления.       Перед Мираджейн раскинулось маленькое озеро, которое отражало в себе блеск луны. Как в городе может быть озеро? Да и причем такое красивое?..       Напарники спрятались в кусты и принялись смотреть за действиями Штраус. Девушка встала перед озером и застыла, словно статуя. Свет луны освещал девушку, которая стояла неподвижно несколько секунд. Затем, она потянулась к застежке плаща, и тот упал бесформенной тряпкой около ее ног. Оставаясь лишь в одной легкой полупрозрачной ночнушке, Мираджейн распустила белоснежные волосы, которые казались седыми из-за света, и те рассыпались по ее плечам. Штраус быстро скинула последнюю одежду, оставаясь полностью обнаженной. А затем пошла в воду.       Вода была очень теплой, словно парное молоко. Она вошла в озеро медленной изящной походкой. Даже под властью Владыки Мираджейн сохраняла грацию кошки, даже при этом она оставалась леди.       Когда вода была уже по грудь, то она засияла ярким синим цветом, почти таким же, как глаза Мираджейн, когда она разговаривала с Люси в коридоре. — Что происходит?       Напарники не понимали ничего. Зачем Штраус пришла сюда, зачем вошла в озеро, почему вода светилась синим цветом? Столько много вопросов, но столько мало ответов. Растения, что росли в воде, медленно приблизились к девушке и схватили ее в свою крепкую хватку, не давая шанса и двинуться с места. Хотя, Мира и не сопротивлялась вовсе: лишь сдавленно вздохнула, когда ветви обвили ее талию слишком сильно.       Люси хмыкнула, смотря на все это, и один опрос сразу же исчез из списка. Эти растения забирают жизненную силу Штраус, ведь она — непростой человек, вернее, и не человек вовсе. Это словно как выкачивать воду из организма простого человека: если выкачаешь всю воду, то человек умрет. Также и с жизненной силой магического существа: если ее не останется, он умрет. — Владыка выкачивает жизненную силу из Миры, — шепотом сказала Люси, тихо убирая ветку растения, дабы все увидеть. — Зачем? — Чтобы стать сильнее, ведь она — Демон, у которого много жизненной энергии.       Нацу скрипнул зубами от злости. Он хотел помочь Мире, хотел достать ее из той воды и разрубить на мелкие кусочки те растения-путы, но не мог. Все, что оставалось Драгнилу, это следить за Владыкой, который должен был появиться с минуты на минуту. — И где этот ублюдок,— негодовал парень, рассматривая каждый сантиметр у озера, желая найти хотя бы силуэт врага. — Он там.       Люси сказала это шепотом и вцепилась мертвой хаткой в руку Нацу. Да, ей было страшно, как и Драгнилу, но больше всего она боялась за него, ведь тот мог просто-напросто выбежать из их укрытия и наброситься на Демона. И тогда битва будет окончена.       Мужчина подошел к Мираджейн, которая, прикрыв глаза, болезненно морщилась. Выкачивание магии — довольно болезненная процедура, хоть Люси никогда ее и не проходила (на ее счастье), но она знала по рассказам мучеников, которые прошли через этот ужас и кому оставалось жить еще несколько минут.       «Как будто с тебя сдирают кожу заживо», — сказал один мужчина, приоткрывая один глаз и смотря на Хартфилию. А потом тело начало дергаться в судорогах, а мученик начал сильней кричать. Спустя несколько секунд его тело замерло, рот открылся в немом крике, а единственный глаз, который у него остался, смотрел наверх.       Но вот только он больше ничего не видел.       И такая же участь ждала и Мираджейн.       Тень скрывала лицо Владыки, но его ехидную улыбку Люси не могла спутать ни с кем другой. Хартфилия с трудом подавила в себе крик отчаяния и удивления, смотря на него. Неужели, это он? Тот, которого она мечтала забыть? Тот, который сломал ее сердце на миллион осколков когда-то давно? Тот, который предал собственную семью и ее, ради высшей цели?       Неужели, это ты?..       Нацу покрепче сжал кинжал. — Выходи, тварь!       В груди Хартфилии что-то резко ёкнуло.       Драгнил вышел из своего укрытия, вставая в полный рост. Он крепко держал в руках кинжал, а глаза горели неописуемой яростью. Нацу хотел разорвать врага собственными руками. — Идиот, — шикнула Люси.       Но девушка тоже вышла из-за своего укрытия, с трудом смотря на так хорошо знакомого ей Владыку. Но вот только она знала его совершенно другим.       Когда появился Нацу, мужчина кровожадно улыбался, а когда появилась Люси, его улыбка мигом исчезла.       Он узнал ее, как и она его. Даже частичная темнота не помогла укрыться мужчине. — Ну, и зачем сюда явились, вы, жалкий человек и слабая феечка?       У Хартфилии прошелся табун мурашек из-за его голоса. Такой же надменный, как и был в их последнюю встречу. Тогда, когда он разбил ей сердце, и тогда Люси видела его в последний раз. — Отпусти Миру и всех, кого ты держишь, — Нацу не пугал ни его голос, ни его магическая сила, что ощущала девушка, даже находясь не рядом с Ним. — Давно не виделись, Люси, — не обращая внимания на слова Драгнила, мужчина обратился к девушке, что испытывала смешанные чувства от их такой «долгожданной» встречи.       Хартфилия не знала, как вести себя в этой ситуации. — Верно, Лаксас.       Мужчина вышел на свет.       Фея прикусила губу, неотрывно глядя на Дреера. Даже спустя многие года его внешность не поменялась, у Люси было такое ощущение, что они виделись словно вчера, даже та фиолетовая рубашка с неподъемной шубой были такими же, как и многие года назад. — Отпусти Мираджейн, — фею терзал только этот вопрос, хотя, в глубине души, она знала на него ответ. — Если сможешь ее освободить.       Опять он игрался с нею в игры.       Нацу быстро подскочил с места и побежал прямо к девушке. Хартфилия и не успела крикнуть, как Драгнил оказался рядом с Мирой и разрезал толстую ветку растения. Раздался противный вскрик, и отрубленная ветка упала в воду, сверкая темно-фиолетовым огнем, и полностью растворилась в озере. — Ах, ты, мелкий…       У Лаксаса не хватало слов, чтобы описать, как он зол. — Нацу, осторожно!       Люси взмахнула рукой, и из земли появились толстые лианы. Они мигом сковали мужчину, мешая ему сотворить заклинание, которое бы наверняка стоило бы Нацу жизни. — Сразись со мной, Лаксас Дреяр!       Если мужчина будет драться с ней, то у Драгнила был один единственный шанс спасти Мираджейн. Хартфилия прекрасно осознавала, что рискует жизнью, ведь сила Дреяра была просто огромной, и что она может не выйти из этой схватки живой, но сдаваться девушка не собиралась.       Лаксас хмыкнул. — Ну что ж, развлеки меня, Люси Хартфилия.