В поисках счастья

      В лесу было очень тихо. Даже слишком тихо. Казалось, что кто-то остановил время, и лес замер. Небо заволокло серыми тучами.       Где-то прогремел гром вдалеке.       На землю упали первые капли дождя.       Нацу прикрыл глаза, подставляя лицо навстречу к дождю. Парню казалось, что дождь мог смыть с него все те слезы несчастья и ту кровь невинных, что пали жертвой безумного Владыки. Холодная капля упала ему на горящее лицо, очертила дорожку и исчезла в его одежде. Прохладный ветер не остужал его мысли, не приносил облегчение и некое наслаждение, как раньше.       Хэппи громко шмыгнул носом, вытирая рукавом нос, смотря вдаль. Смотря в ту сторону, где был город Мертвецов. Путешественники отошли на довольно далекое расстояние, но тревога не отпускала их сердца: Избранные были совсем рядом, считай, рукой подать.       Люси нервно теребила кулон с хвостатой феей, что забрала у мальчика, и вздохнула, казалось, что девушка вот-вот расплакалась бы, но она не из таких женщин. Хартфилия не будет лить слезы перед другими, показывая свою слабость и потерю самоконтроля. Люси укроется в темном местечке, подальше от Нацу и Хэппи, уткнется головой в поджатые коленки и позволит горю взять над ней вверх. — Нужно поторопиться, — сказал Нацу, открывая глаза и смотря на поникших товарищей. — Верно.       Люси была полностью согласна с ним: нельзя медлить.       Они пошли с ускоренным шагом под звуки грома. Казалось, что небо готово вот-вот расплакаться вместе с ними, но пыталось сдержать свой порыв, как и Хартфилия. На душе было так гадко и мерзко, просто до отвращения. Девушка не представляла, что будет когда-то испытывать к Лаксасу подобные чувства. — Ты знала Владыку, как и он тебя? — задал вопрос Нацу, который не давал ему покоя. Парень видел взгляд Люси, видел ухмылку Лаксаса, а дальнейший их разговор не оставил сомнений: они были знакомы с друг другом. — Мы раньше встречались, — ответила Люси, не желая вспоминать доброго и любимого Дреяра. — Хотели даже пожениться, но в итоге Лаксас сошел с ума, и наши пути разошлись. — Не представляю его добрым и милым, — вставил свои пять копеек Хэппи, смотря под ноги. — Раньше он был совсем другим… — Хартфилия с теплотой в сердце вспомнила образ прежнего Дреяра, и улыбка на лице появилась сама собой.       Драгнил сильно сжал зубы, не давая ярости, которая колыхалась внутри него, прорваться наружу. — Но зачем Лаксас все это делал? Зачем убивал детей, зачем подчинил волю жителей несчастного городка Веллорана?       Боже, как же Люси не хотелось отвечать Нацу, как же ей не хотелось говорить правду. Но требовательный взгляд Драгнила просто заставлял ее рот открываться, а голос говорить все ответы на все его вопросы. — Лаксас являлся чем-то на подобие вампира, но он отличался от них. Кровь людей, а особенно детей, омолаживала его, даруя телу больше способностей и выносливости, а магии — больше силы. Таким образом, Лаксас продливал свою жизнь и магию, — Люси запнулась. Моменты из прошлого внезапно начали появляться у нее в голове, заставляя вспоминать все, что она тщательно старалась забыть долгое время, закрывая на все замки болезненные моменты, связанные с Ним. — А жители? — Нацу сжал кулаки до побеления костяшек, стараясь не потерять контроль над самообладанием.       Хартфилия остановилась. Ей не хотелось ворошить прошлое; ей не хотелось отпирать все сундуки, где были заточены моменты прошлого; ей не хотелось вспоминать того доброго и нежного Лаксаса.       Слишком больно.       Слишком плохо. Люси почувствовала, что глаза начало нещадно жечь. — Лаксас мечтал лишь об одной цели, — голос Люси дрожал, как и ее хрупкие плечи, на которые навалилось слишком много проблем и боли. — Он мечтал свергнуть Избранных и стать единственным избранным.       Драгнил нервно сглотнул.       Люси опустила голову, а пряди ее волос скрыли ее мимолетные слезы.       Но от зоркого взгляда Хэппи это не укрылось. — Он мечтал собрать армию и стать единственным Избранным, получить ту силу и власть, о которой так грезил.       Люси смахнула рукой выступившие слезы, горько улыбаясь, как будто потешаясь над самой же собой, что она такая слабачка, которая не могла контролировать свои же собственные чувства. Мальчик обнял ее за ноги, крепко прижимаясь. Девушка в растерянности уставилась на Хэппи, а затем ее горькая улыбка сменилась на добрую, и Люси обняла Хэппи в ответ, прижимая такого родного мальчика все ближе и ближе к себе, как прижимала к себе любящая мать родного сына. Нацу увидел эту картину, и мимолетная улыбка появилась на его устах, но также и быстро исчезла.       Дождь быстро превращался в самый настоящий ливень. — Нужно побыстрей найти укрытие, идем, — Драгнил решительным шагом направился вперед, и Люси с Хэппи оставалось лишь поспевать за ним.       Вскоре начался долгожданный ливень.       Путешественники бежали, что есть сил. Из-за капель воды длинные волосы девушки, что были распущены, намокли очень быстро, и лезли в глаза, никак не желая отлипать. Люси с жадностью глотала холодный воздух, стараясь не отставать. Нацу притормозился, взял Хэппи на руки, вовсе не заботясь о том, что мальчик испачкал его черную безрукавку грязью, и побежал дальше. Нацу вовсе не взглянул на Люси. Девушке казалось, что он не хотел на нее смотреть. И от этого на душе становилось лишь хуже.       Когда напарники промокли до последней нитки, то нашли пещеру, в которую можно было укрыться. Они тяжело плюхнулись на ледяную и мокрую землю и пытались восстановить сбившееся дыхание. Хартфилии казалось, что она была готова вот-вот выплюнуть свои легкие. Девушка не восстановилась полностью, — даже не половину, — и такой забег лишь ухудшил и без того плачевное положение. Люси прижала руку к сердцу и часто задышала, приоткрывая рот, как будто собака на солнцепеке. — Ты в порядке? — Хэппи подошел к ней и попытался заглянуть в ее глаза, но мокрые волосы прилипли к ее лицу, не давая мальчику хоть малейшего шанса. — Тебе нужно попить, — Нацу протянул ей большую фляжку с прохладной водой, стараясь лишний раз не смотреть на бледную девушку.       Люси молча приняла фляжку и выпила совсем немного, но этого было достаточно, чтобы вызвать сильный кашель и расплескать воду. — Мне нужно отдохнуть.       У Хартфилии не было сил совершенно. Сейчас она чувствовала себя опустошенной и жалкой. Фея, которая потеряла практически все свои волшебные силы, разве это звучало не смешно и глупо? Какая же она тогда фея, раз не могла полностью защитить и восстановить свою же собственную жизнь, не говоря о жизни маленького мальчика и парня, что не хотел смотреть ей в глаза?       Больше Люси не проронила и слова.       Наутро, когда дождь, наконец, перестал лить, напарники смогли выбраться из пещеры и пойти дальше. Нацу предложил Люси отдохнуть еще немного, хотя бы пару минут, но девушка была непреклонна: ей не хотелось задерживаться или доставлять неудобства своим мини-отдыхом.       В лечу царили тишина и прохлада. Хартфилия на мгновенье остановилась и вдохнула свежий воздух, наслаждаясь запахом после дождя. Пожалуй, он являлся ее самым любимым, и уступал лишь запахам свежеиспеченного хлеба и солнечным лугам.       Где-то неподалеку хрустнула ветка.       Люси резко обернулась. Но ничего, кроме растения, которое было даже слишком большим, — почти с ростом человека, — Хартфилия ничего не заметила. Девушка нахмурилась и внимательно оглядывала цветок. А затем на ее губах появилась усмешка, Люси заставила себя не засмеяться в голос. До чего она докатилась? Боится какого-то цветка? От страха быть убитой Хартфилии началось мерещиться невесть что. И от собственной никчемности и глупости хотелось просто убиться о стенку. — Люси, все хорошо? — Драгнил заметил ее дрожащие плечи и нервный смешок.       Девушка повернулась и посмотрела прямо в глаза парня и снисходительно улыбнулась. — Я такая жалкая, Нацу.       Юноша ничего не ответил, и Люси улыбнулась.       Он тоже так думает , решила она.       Хэппи с интересом оглядывал уж слишком большое растение, не веря своим глазам. Оно было таким большим и красивым, мальчик не видел таких цветов раньше никогда. Цветок был фиолетового цвета, украшенный светло-золотыми узорами, к тому же растение приятно пахло.       А потом оно резко зашевелилось. Из сердцевинки появились щупальца и схватили Хэппи за ногу и резко подняли вверх. — А-а-а-а!       Путники резко обернулись. — Хэппи!       Нацу кинулся к растению и достал кинжал из-за пазухи, готовясь нанести удары. Он прыгнул и в мгновенье ока оказался около цветка. Парень нанес быстрый удар кинжалом. Цветок издало ужасающий вскрик, из раны щупальца полилась фиолетовая жидкость. Она упала на землю, задымилась, а вскоре на том месте, куда она упала, была небольшая яма, а от травы не осталось и следа.       Драгнил отскочил в сторону, когда щупальце забилось в судорогах и из обрубка хлынул яд, попадая на деревья, прожигая их.       Нацу занес кинжал, и растение получило вторую рану, из которой тоже начал сочиться яд.       Хэппи страшно кричал, Нацу, стиснув зубы, пытался одолеть врага и вызволить своего друга.       Только Люси нерешительно стояла в стороне. Ее сил было недостаточно, чтобы помочь, а оружием девушка не владела: у нее даже кинжала с собой не было. Она была абсолютно беспомощна. Все, что ей оставалось, это смотреть, как Нацу пытался спасти Хэппи, и молиться, молиться, молиться…       Но это было слишком невыносимо.       Хартфилия бросилась вперед, умело отбегая щупальца монстра, который все так и норовился поймать ее и съесть. Люси подобрала с земли какую-то палку и со всей оставшийся силой ударила ею по щупальцу. Цветок издал истошный вопль и дернулось, и попыталось нанести девушке удар.       Но Нацу не позволил. Парень в мгновенье ока оказался рядом с Хартфилией и кинжалом отрубил половину щупальца, после чего на землю начали падать капли фиолетового яда. Противник начал сильно дергаться, и Драгнил воспользовался этим шансом. Он подбежал к Хэппи, уклоняясь от ударов, и отрубил «ветви», что удерживали мальчика. Хэппи безвольно, словно тряпичная кукла, упал в объятья Нацу, а тот крепко прижал его к себе.       Тут же начал вытекать яд, и Драгнил загородил напарника собой, принимая на себя весь удар. Парень громко закричал, когда жидкость попадала на его кожу: она тут же покраснела и покрылась ожогами и волдырями, которые начали лопаться.       Люси подбежала к ним и одним ударом нанесла решающий удар цветку, попав прямо в его сердцевину.       Тот издал последний вопль и затих навсегда. Щупальца безвольно упали на землю, мигом засыхая, яд начал быстро испаряться, и неприятный запах тут же ударил в ноздри напарникам, заставляя друзей сморщиться.       Хартфилия подбежала к раненому Нацу и к Хэппи, что чуть не лишился чувств из-за страха. — Нацу, держись! — девушка попыталась аккуратно снять остатки одежды, чтобы перевязать раны, но Драгнил молча убрал ее руку в сторону, оставляя напарницу в полном непонимании. — Я в порядке, — кое-как выговорил он, прикрывая глаза. — Не переживай.       А затем парень упал на землю, закрывая глаза. Не было сил, чтобы пошевелиться; не было сил терпеть ту адскую боль, что все разрасталась и разрасталась в его теле; не было сил, чтобы просто открыть глаза.       Нацу медленно провалился в темноту.

***

      Хэппи понял, что впервые ощущал такой животных страх и шок, который не испытывал никогда в жизни. Боязнь потерять Нацу была слишком велика, парень с трудом держался, балансируя на тонкой грани жизни и смерти. Драгнил грозился вот-вот упасть, но в самый последний момент, когда его нога соскальзывала, он снова возвращал равновесие и удерживался. Но ненадолго: раны слишком серьезные.       Люси перекинула его руку через свое плечо, и с помощью Хэппи они отнесли его подальше от поля битвы. Мальчик помогал девушке, тихо плача: лишь плечи подрагивали. Хартфилии самой хотелось заплакать, упасть на землю и громко зарыдать, захлебываясь собственными слезами. Ей все больше и больше начинало казаться, что все их приключение — большая глупость. Не о такой свободе она мечтала, сидя в золотой клетке, с тоской глядя на узкую щелку света, до света которого ей хотелось так дотронуться. Люси все чаще и чаще стали посещать мысли, что ей не следовало было убегать из племени и оставлять отца одного. Но отступить уже было поздно: если Хартфилия сдастся им, то Нацу и Хэппи разделят ее участь.       К таким жертвам Люси была не готова. — Люси, смотри, — сказал Хэппи, кивком головы указывая вперед.       Девушка быстро смахнула выступившие слезы и посмотрела, куда указывал мальчик.       Через множество деревьев, что росли слишком близко к друг другу, через темноту, что окутала весь лес, Люси увидела маленький и ветхий домик, что грозился вот-вот развалиться. Одному лишь Богу было известно, как постройка все еще не развалилась. — Идем туда, — сказала Хартфилия, держа Нацу покрепче. — Да.       Они шли к домику, который с каждом шагом становился все ближе и ближе. Люси, стиснув зубы, все шла и шла вперед, и ее крохотная мечта и радость все сильней распылялась в ее душе. Неужели, Бог Огня смиловался над ними и решил помочь? Неужели, они заслужили помощи у самого Бога? Конечно, заслужили. Люси пережила многое, но смогла сохранить доброту сердца; Нацу пережил многое, но сохранил веру в лучшее будущее; Хэппи пережил многое, но не сломался, а продолжил жить. Все они — сломанные герои, которые пытаются починить себя вопреки Богам.       И вот они на крыльце. Напарники шли молча и медленно, опасливо озираясь по сторонам. Когда-то красивые и ухоженные клумбы превратились в сорняки, которыми заросло почти весь дом. Колодец сгнил, а грязное ведро для воды валялось в стороне, а ручка из-под ведра и вовсе исчезла. Окна местами покрылись трещинами, но было более или менее целым, хотя подоконник и вовсе потрескался и еле как был прикреплен. Когда-то это было прекрасным местом, где царила атмосфера любви и спокойствия, но сейчас оно превратилось в место мрака и отчаяния. — Подожди здесь.       Хартфилия аккуратно положила Нацу на землю и, еще раз взглянув на его бледное лицо, направилась к двери дома. Девушка замешкалась, думая, стучать и проситься на ночлег или же нет. Хоть дом и выглядел мрачно и неприветливо, но это было единственным спасением для Драгнила. Быть может, там жила старушка, что лечила заблудших путников, или же это был добрый лесник, что подкармливал зверушек.       Но такие светлые люди не могли жить в таком захолустье, Люси это понимала.       Девушка нерешительно постучалась, пряча за юбку карманный нож Нацу, что вытащила из его внутреннего кармана. Ответа не последовало. Люси постучалась еще раз, но с большей уверенностью. Через несколько секунд она услышала противный скрип и чей-то тяжелый вздох.       Вдруг дверь резко открылась, и на пороге показался старик с густой бородой по пояс, которая была вся запутанная, а в ней еще и был всякий мусор; грязная и местами порванная рубаха была слишком велика для старика, а штаны были заляпаны чем-то непонятным. Он положил руку на дверной косяк, и Люси заметила его пожелтевшие и погрызенные ногти. — Что нужно? — его голос был сиплым и охрипшем, что хотелось развернуться и убежать от него куда подальше, но девушка понимала, что это — глупо и нелепо, особенно в данной ситуации. — Вы… Не могли бы пустить нас переночевать? — голос Люси дрожал. — Моему другу очень плохо, и нам нужны лекарства и ложе, чтобы вылечить его.       Старик посмотрел на девушку внимательно, словно изучал ее (хотя это так и было), а потом в его глазах что-то мелькнуло, и Хартфилия насторожилась, сильнее сжимая кинжал. От этого мужчины сильно пахло потом и вонью, и Люси с трудом держалась, чтобы не зажать нос рукой и не отвернуться от него. — Заходите.       Старик отошел в сторону. — С-спасибо, — только это и смогла вымолвить Люси.       Она подошла к нерешительному Хэппи и у Нацу. Мальчик со страхом посмотрел на старика и подергал Хартфилию за подол платья, заставляя девушку наклониться к Хэппи. — Мне он не нравится, — он не хотел идти в тот дом, там, где находился этот мужчина. Он его пугал одним своим видом, неизвестно, что еще и старик сделает с ними, пока они будут спать. — Выхода нет, — ответила тихо Люси, и вместе с Хэппи они потащили его в дом.       Напарники вошли в жилище, и дверь тут же с противным скрипом закрылась, погружая их в темноту. Мальчик затаил дыхание, а страх все сильнее и сильнее окутывал его, мешая трезво мыслить. И даже то, что он держался за платье Люси, и что девушка стояла рядом с ним, не придавало ему храбрости. Находится в кромешной темноте рядом с неизвестным человеком, который пугал тебя до смерти — все это приводило Хэппи в ужас.       Старик включил лампу, и маленькая комнатушка озарилась светом.       Мальчик чуть ли не вскрикнул в голос от неожиданности. Он был слишком напряжен. Он был слишком усталым.       Он был слишком напуганным. — Я покажу комнату, — сказал хозяин и пошел вперед, вглубь дома, и напарники, переглянувшись, пошли за ним.       Сама прихожая выглядела не лучше, чем и сам дом снаружи. Ветхий диванчик, который грозился вот-вот развалиться; стол, который был весь в царапинах, к тому же в него был вонзен нож с серебряной рукояткой, и это, пожалуй, больше всего испугало Люси; коврик около порога, который больше напоминал половую тряпку; кривой пол, местами испачканный чем-то липким. И везде был тот отвратительный запах, от которого кружилась голова.       Оказавшись в комнате, Хэппи и Люси осторожно опустили Нацу на вонючий и жесткий матрас, и кровать противно скрипнула под тяжестью веса парня. Старик начал копаться в полуразвалившемся ящике, ища медикаменты (Люси вообще сомневалась, что они даже здесь есть), но, на ее удивление, они нашлись, правда, там были только какая-то мазь и множество бинтов.       Пока девушка осторожно снимала остатки одежды с Нацу и занималась его ранами, Хэппи мельком оглядел помещение. Оно было походе на гостиную, за исключением того, что вместо дивана здесь была кровать и несколько тумбочек со шкафом, стоящие в углу, а также и пыльное кресло.       Старик молча вышел из комнаты, не желая даже расспрашивать путников, и мальчик этому был несказанно рад.       Подробности мужчине не к чему.

***

      Люси снился прекрасный и в тоже время мучительный сон, но такой желанный и счастливый.       Хартфилия находилась в своем родном племени, еще до побега. Приятный легкий ветерок ласкал ее тело, а белое платье выше колена легко колыхалось на ветру, оголяя стройные ноги девушки. Пока Люси не познала отчаяние и боль, что обязательно познает в путешествии; не познала горе и страх, что были верными спутниками в ее прежней жизни.       И рядом стоящий Лаксас пока не познал тщетность бытия. Парень всегда носил шубу, хоть и на улице была невыносимая жара, как и его дедушка — Макаров. Видимо, это было их традицией: носить шубу в любое время года. Макаров являлся единственным родственником Дреяра, хоть и тот в глубине души отрицал этот факт. Дреяр-старший вычеркнул из жизни своего сына — Ивана Дреяра, ибо тот поддался тьме и отрекся от света, что всегда царил в его душе; а мать Лаксаса давным-давно умерла при родах, рождая новую жизнь и лишаясь своей. — Так о чем ты хотел поговорить? — спросила Люси, не чувствуя подвоха. Девушка искренне любила Дреяра и могла пойти с ним хоть на край света и принять любые его изменения.       Так ей казалось тогда. — Я хотел тебе кое-что сообщить, — Дреяр улыбнулся доброй улыбкой, и Хартфилия также улыбнулась ему в ответ. — Я покидаю племя и ухожу отсюда, к своему отцу — Ивану. Идем со мной.       Люси продолжала улыбаться, хоть ее радостные мысли мигом исчезли, оставляя лишь непонимание. — Что ты имеешь в виду, Лаксас?.. Иван — не тот человек, который тебе нужен. Тебе нечему у него учиться, как ты не понимаешь! — Замолчи! — крикнул Дреяр, и вокруг него заискрились молнии. Люси с огромным усилием заставила себя не отойти на несколько шагов назад: она никогда не видела, чтоб ее любимый так сильно злился. — Это все Макаров вбил тебе в голову! Мой отец — сильнейший маг на свете, и он поставит мир на колени! Да, так оно и есть… Мы свергнем Избранных и сами возьмем в свои руки власть, мы искореним зло, очистим мир от грязи!..       «Но вы и есть то самое зло», — промелькнуло в голове Хартфилии. — Только представь, Люси, ты и я! Весь мир у наших ног! Весь Рай только для нас!       Девушка закачала головой и начала медленно отходить от парня. — Нет, Лаксас… Это не Рай… Я не хочу жить в таком мире, — Хартфилия не отводила взгляда от Дреяра, и слезы текли по ее щекам.       Парень удивленно уставился на девушку, которая тихо плакала, глядя на любимого. Который сошел с ума. — Хах! А когда-то ты говорила, что пойдешь за мной хоть на край света! Не помнишь свои же собственные слова? — Дреяру было обидно и досадно. Неужели его единственная любовь предала его? Почему его дорогая Люси не хочет понимать его цели, не хочет разделить его мечту о свободном мире?       Почему девушка не понимала истинное значение слова «Рай»? — Ты не мой Лаксас. Ты не тот, которого я любила. Ты не тот, которого я обожала, и за которого я могла умереть. Мой Лаксас… Умер! И больше не вернется никогда! — отчаянно закричала Люси, не веря, что перед ней стоял именно тот человек, которого она повстречала в племени, и в которого была влюблена в течение долгих лет.       Дреяр усмехнулся. — Я был таким всегда. И ты этого даже не замечала. Разве это не говорит о твоей неискренней любви? — Это говорит не мой Лаксас, — Люси смахнула слезы. — Зачем тебе нужно свергнуть Избранных? Ответь мне! Тебе они не по зубам, но ты все-таки лезешь в драку, зная, что лишишься жизни и останешься умирать на земле, посреди рек из свой же собственной крови. Макаров не зря изгнал Ивана из племени. Он опасен, и ты идешь прямо к нему в руки.       Парень прикрыл глаза, обдумывая все, что услышал. — Значит, ты не пойдешь… — Нет. — Тогда ты умрешь.       Люси ошарашенно уставилась на него, не веря. Что он только что сказал? Лаксас хотел убить ее? После всего, что они пережили вместе? Неужели ее любимый Лаксас не справился с тьмой внутри себя и поддался, как и его отец? — Но не сейчас, — Дреяр злобно улыбнулся, глядя, как страх отразился в глазах его когда-то любимой женщины. — Но мы вновь встретимся, обещаю. Мы увидимся, и уж тогда, поверь, ты умрешь. Наслаждайся своей мнимой свободой, Люси, пока можешь!       Хартфилия резко открыла глаза. Вместо ухмыляющегося Лаксаса она увидела потолок, а вместо гадких и болезненных слов Дреяра — тихое посапывание Хэппи. Девушка повернула голову и увидела, что на кровати, рядом с Нацу, спал мальчик. Он аккуратно, — чтобы не повредить раны, — прижался к Драгнилу и уснул после долгого и напряженного дня.       Люси и сама не заметила, как уснула. Она помнила, что обработала и перевязала раны другу, а затем решила отдохнуть и присела в кресло. Тело ломило после неудобной позы, и Хартфилия встала с места, разминая затекшие конечности.       Хоть какой-то, но ночлег они нашли — это можно было считать маленькой победой. Осталось лишь подождать, когда раны Нацу полностью заживут, и они смогут продолжить свой путь.       Девушка потянулась и зевнула. После сна остался гадкий осадок на душе, Люси всей душой ненавидела такие сны. Почему Лаксас постоянно приходил в ее сновидения? Неужели он пытался достать ее с того света и выбить Хартфилию из привычной колеи? Почему Дреяр никак не мог успокоиться и просто не отпустить девушку?       Лаксас будет преследовать ее всегда.       Послышался противный скрип. Люси обернулась и увидела хозяина, который выглядел отрешенным, а взгляд не выражал ничего.       В руках он держал сковороду.       Хартфилия напряглась. Что он собирался делать с ней? Что собирался делать с Хэппи и с Нацу? Она не успела даже крикнуть, как ее оглушили. Девушка упала на пол.       Нацу и Хэппи даже не проснулись. Мальчик поворочался во сне, и мужчина посмотрел на него, готовясь нанести еще один удар, который окажется для Хэппи смертельным. Но он так и не проснулся.       Старик усмехнулся.       Наконец, она его! Его любимая вернулась к нему! Теперь они будут вместе навсегда.