В поисках счастья

      Люси бежала так быстро, как могла. Ветки хлестали по лицу, но она все бежала и бежала вперед: подальше от Нацу, подальше от Хэппи.       Подальше от этих предателей.       Хартфилия снова доверилась людям. И что произошло? Ее обманули и предали. Они вытащили ее из палящего дома не с целью спасти, а ради своей выгоды. Люси только смогла дотронуться до того заветного счастья, которого желала всей душой. Она мечтала найти друзей, которые спасут ее из этого бренного мира, и она будет с ними вместе навсегда. И, казалось, Люси нашла свою мечту, завершила заветную цель. Но эта мечта быстро распалась, оставляя в душе глубокую рану, которая никогда не заживет и будет кровоточить, напоминая Люси о ее ошибке. — Люси! Люси, вернись!       Хартфилия ускорилась.       Но, по велению судьбы, она не заметила ветку. Наступив на нее, сломала, и Нацу, находившийся неподалеку, услышал хруст. — Нам нужно поговорить! — Ни за что! — девушка не собиралась просто так сдаваться.       Люси засияла золотистым светом, и через несколько секунд была в своей привычной форме: в виде маленькой феи. Хартфилия спряталась за пышный куст и принялась ждать       Нацу появился незамедлительно. Не увидеть такой свет он просто-напросто не мог. Драгнил озирался по сторонам в поиске девушки, коря себя, что начал разговор не так. После всего, что Люси пережила, предлагать ей снова заключить договор — бестактность. — Я знаю, что ты здесь. Послушай меня, Люси, — Нацу нервничал, как никогда. — Ты не так меня поняла.       Фея внимательно прислушивалась, стараясь не заплакать. Никто больше не заметит ее слез. Она будет плакать в одиночестве, в темноте, где никто ее ни увидит и ни осудит. — Я не прошу тебя жертвовать своей жизнью. Я прошу тебя найти мне отца. Он — единственный, кто остался у меня. Я… не могу его потерять…       Люси знала, каково это — терять близких.       Она познала то отчаяние, что накрывает с головой, когда еще совсем маленькой девочкой смотрела, как ее любимую мать насиловали трое мужчин, а затем убили на ее же глазах.       Лейла Хартфилия нарушила закон, и ее приговорили к смертной казни. Но кто сказал охранникам, что женщину нельзя трогать? Маленькая Люси смотрела, как ее маму насилуют и бьют. Она слышала ее крики. Слышала, как Лейла просила, чтобы дочь убегала отсюда.       Но Люси не убежала. Просто не смогла.       Она смотрела, как тело матери содрогалось, покрывалось ранами. А затем охранники отвели обнаженную, раненую Лейлу на главную площадь и казнили, отрубив голову.       Люси не понимала, почему все так происходило. Почему именно ее семья провинилась? Почему любимую мамочку так жестоко убили? Почему ее так унизили? Люси не понимала этого, но с возрастом до нее дошло.       Все существа, независимо, магический это народ или людской, жестоки. — Я не могу его найти сам. Понимаешь? Не могу! Мне нужна твоя помощь… Я не собираюсь тебя убивать или делать с тобой что-то еще. Мне… Просто нужна помощь… Нацу почувствовал, что заплакал. Он, двадцатипятилетний парень, плачет, когда вспоминает об отце почти что каждый раз. Отец — единственное дорогое сокровище, что осталось у него. Драгнил верил всем сердцем, что найдет его, и они снова будут вместе.       Нацу потерял слишком много в этой жизни: мать, Лисанну. Отцом он жертвовать не собирался. Люси услышала его всхлипы. Хартфилия обняла колени и прикрыла глаза. Что же ей делать? С одной стороны, она понимала его боль, и ей даже в некоторой степени хотелось помочь ему. Но, с другой стороны, Люси не хотела больше быть рабыней. За ее долгую жизнь она делала все, что пожелает хозяин. И от этого становилось тошно. Хартфилия не хотела выполнять приказы и указания. Она мечтала о свободе. Нацу ставил ее мечту под сомнение. — Знаешь, я понимаю, тебе пришлось многое пережить. Но… Видимо, я зря надеялся на твою помощь… У Люси ком встал в горле. — Но знай. Мы спасли тебя не из-за выгоды. И снова ложь. Нацу понимал, что без помощи Люси не вернет отца, и она — единственная, кто сможет помочь. Драгнилу было стыдно за вранье, но по-другому — никак. «Он снова врет или же это правда?» — крутился вопрос в голове Люси.       Быть может, он не обманул? И все-таки Нацу — добрый парень? За время их путешествия он не показывал агрессии, Драгнил был готов на все ради спасения Люси и Хэппи.       Или фея снова заблуждается? — Стой! — Хартфилия вышла из своего укрытия. — То, что ты сказал, правда? — Да. Люси была в раздумьях. Как же ей поступить? — Мне нужно время, дабы обдумать все, — сказала девушка, нерешительно отводя взгляд в сторону. — Конечно. Нацу был рад, что Люси сказала, что подумает. Хоть это не стопроцентное «да», но и не стопроцентное «нет». За время путешествия до горы Хакобэ он уговорит ее заключить сделку. Драгнил просто-напросто был уверен в этом. Люси не сможет отвертеться. — Нам нужно в город, — произнесла Хартфилия, вновь применяя человеческий облик.       На этот раз ее платье увеличилось вместе с ней, и это, в какой-то степени, немного расстроило Нацу. Но он откинул от себя такие неподобающие мысли и сказал: — Какое красивое платье. Несомненно, золотистый цвет хорошо сочетался с ее светлыми волосами, которые были собраны в два милых хвостика, и это придавало девушке вид подростка. — Благодарю, — девушка еле-еле улыбнулась, скорее, из вежливости, а не из-за комплимента. Вскоре они вернулись к Хэппи, который все это время сидел на бревне. Мальчик, увидев Люси, хотел что-то сказать. Он подошел к ней и взял фею за руку, но Хартфилия мягко отдернула ее и пошла вперед, взяв с собой свою мини-сумку, где лежало все необходимое.       Напарники шли в молчании. Нацу все время укорял себя за ту наглую ложь, но по-другому никак, так он себя убеждал. Без силы Люси парень вряд ли найдет отца. Драгнил не любил врать, не любил обманывать, и он совсем не ожидал, что скажет те слова. Они сами вырвались, и Нацу не понимал, как такое мог ляпнуть. Нацу не верил в фей вначале, но маленькая надежда теплилась в его сердце, что они все-таки существуют, и парень не прогонял ее. И не зря, ведь они нашли и спасли Люси. Но, в любом случае, Хартфилия теперь снова с ними, хоть и не в хорошем расположении духа. Им попадались дома, маленькие, но аккуратные огороды, животные, а затем дорога покрылась, на удивление, чистым асфальтом. Нацу, Люси и Хэппи прошли через главные ворота и казались внутри городка, где жизнь кипела, не переставая.       Если по пути им попадались вялые старички со старыми животными, то здесь было все иначе. Все время слышались крики торговцев. Различные товары заполняли лавки. А на мини-сцене стояла девушка, облаченная в черное строгое платье до пола, и, держа в руках толстую книгу, рассказывала толпе, что собралась вокруг нее, о вере. Но не в Бога. А о вере в короля государства — Тома Е. Фиора. Что он спасет их ото всех бед, стоит лишь верить. Нацу и Люси хмыкнули, послушав речь той девушки. Неужели она так была слепа, что верила в короля? Хах, она не знает, что такое жизнь. В жизни нужно надеяться только на себя, никто не спасет тебя, даже ее «любимый» король. — Наивная, — сказал Нацу, смотря на нее. — Быть может, это спасает ее душу ото всех невзгод, — ответила Хартфилия, останавливаясь и смотря на девушку. К ним подошел Хэппи. — Пойдемте пообедаем, я есть хочу. — Ты же недавно ел? — сказала Люси. — Я тоже хочу, идемте, — поддержал мальчика Нацу, и они пошли все вместе в маленькое кафе, что находилось неподалеку. Люси аккуратно присела на стул, с интересом осматривая интерьер. Боже, как давно она не была в этих заведениях! Сколько лет… Хартфилия не помнила, когда в последний раз посещала их. Может, лет десять назад, а может, пятнадцать. Точно девушка не могла сказать. Люси любила такие места. Она любила садиться в укромное место, заказывать чай и пирожное и наблюдать за посетителями, угадывая их судьбу: кто они, чем занимаются, где работают. Хартфилии нравилось вот так сидеть и размышлять над судьбами незнакомых ей людей. — Так, Хэппи, ты определился, что будешь? — спросил Нацу друга, не отвлекаясь от изучения меню. — Конечно же, рыбку и картофель, — ответил мальчик, облизываясь. — А десерт я пока что не выбрал… — Люси, а ты что будешь? — поинтересовался Драгнил, откладывая меню в сторону. — Денег у нас не особо много, так что не сильно пируй, а то и на гостиницу не хватит. Девушка призадумалась. — Мне какой-нибудь овощной салат и черный чай с медом. — Ты уверена? Мы так долго шли, и сегодня вряд ли поедим по-нормальному, лучше возьми что-нибудь посытнее. — Я уже сказала, что хочу, — ответила Хартфилия, отворачиваясь от него. Драгнил решил, что не стоит пока что трогать Люси, ведь она еще не отошла от той сцены в лесу. Пока напарники говорили заказ подошедшему официанту, девушка принялась рассматривать посетителей. Такое «развлечение» хорошо тренирует мозг и внимательность, поэтому Хартфилия не упускала возможности исследовать незнакомцев. Первой ее «жертвой» стала милая девочка лет так десяти. Люси внимательно смотрела на нее, казалось, она пронизывала взглядом ее душу, пытаясь найти ответы на вопросы. Но вид девочки крайне озадачил фею. Незнакомка была вся вялой и уставшей, под глазами огромные мешки, несвойственные детям в данном возрасте. «Может, она из бедной семьи?» — решила Люси, но аккуратное розовое платье было идеально чистым, как будто только что из стирки, а маленькие розовые бантики были красиво завязаны в ее темно-русых волосах. Видно, что мать с особой теплотой оглаживала платьице дочери. Но почему у нее такой уставший вид? Девушка присмотрелась, и увидела на ее шее кулон в виде креста. Это был непростой кулон: черного цвета, а по кроям — белого; в центре находился рубин. Люси привлек этот кулон. Она уже где-то видела его… Но где же? Хартфилия посмотрела на взрослого мужчину. Тот выглядел не лучше, чем девочка, но кулона не было. Или, быть может, он спрятан за одеждой? Но нигде ничего не выпирало, как бы Люси старалась не смотреть. У этого незнакомца были такие же мешки под глазами, выглядел он дико уставшим то ли от жизни, то ли от тяжелой работы. Девушка осмотрела всех посетителей, и они были ни чем не лучше тех двух: все вялые и уставшие. Лишь два-три человека сохраняли бодрость духа и выглядели вполне-таки свежо, но надолго ли? У большинства детей были такие кулоны, как и у той девочки, и они изредка теребили их, смотря безжизненным взглядом в поверхность стола. — Вам не кажется, что здесь все какие-то вялые? — наклонившись над столом, спросила Люси у Нацу и Хэппи, что не отвлекались от процесса поедения пищи. — Может, день не задался, — предложил Нацу, прожевав огромный кусок жареного мяса. — Прямо-таки у всех? Мы не заметили никаких венков или чего-то либо еще, когда шли сюда, следовательно, у города не может быть общий траур. Глядя на предложенные товары на рынке и на общий вид Веллорана, нельзя сказать, что их мучает бедность, — выпалила Хартфилия, забирая тарелку с едой у Нацу из-под носа. — Здесь что-то происходит. Парень возмущенно посмотрел на девушку, а затем — на посетителей. И то верно. Все они выглядели подавленно и уставшими, как будто не спали несколько суток. Они походили на зомби: все движения были медленными и вялыми. Мимо их стола медленно, немного шатаясь, прошел мужчина, и тут же повеяло неприятным запахом: видимо, он не мылся уже несколько дней. Хэппи непроизвольно фыркнул и зажал нос, но незнакомец не обратил на того внимания: лишь прошел мимо, как будто так и должно быть. — Мне кажется, Люси права, — сказал мальчик. — Здесь все очень странные. — Глупость какая, — Нацу встал из-за стола, — Идемте, — он оставил плату за заказ и ушел, не забыв прихватить с собой сумку. Люси и Хэппи встали следом за Драгнилом, и стулья очень громко и неприятно скрипнули, и напарники невольно дернулись, услышав этот звук. Но, повернувшись, увидели, что из посетителей кафе почти никто не дернулся от такого неожиданного звука: лишь те двое-трое «активных» ребят дернулись, но не сказали и слова возмущения. Нацу первым вышел из заведения и уже хотел идти дальше, как вдруг с кем-то столкнулась, и этот «кто-то» выронил корзинку с овощами из рук. — Извините, пожалуйста. Драгнил поднял упавшие овощи и уже хотел всунуть все это в руки человека, как тут увидел того, с кем столкнулся. Ком застрял в горле, а тело словно окаменело. Нацу смотрел в небесно-голубые глаза девушки, а та смотрела в его серо-зеленые, от шока приоткрыв рот. Драгнилу казалось, что он вновь вернулся назад на несколько лет, и перед ним стояла его любимая Лисанна. Та улыбалась и убирала непослушные пряди за ухо, когда те в очередной раз лезли в глаза и мешали нормально готовить то самое любимое мясо Нацу. — Мираджейн? Девушка испуганно улыбнулась и, поджав губы, произнесла: — Нацу. Они стояли и смотрели друг на друга. Для них время остановилось. Нацу никогда даже и подумать не смел, что встретит старшую сестру Лисанны посреди города, именно тогда, когда парень успеет забыть ту горечь утраты, что преследовала его все это время. Когда Драгнил смог забыть то прошлое, оно вновь появилось на горизонте, ударяя еще сильнее. Мираджейн была полностью копией Лисанны: лишь длина волос помогала отличить, кто есть кто. Волосы Штраус-старшей заметно отросли, и теперь доходили до талии, но они были все также слегка накручены, и ярко-голубые глаза, что смотрели оценивающе на собеседника. — Не думала, что встречу тебя вот так неожиданно, — ответила девушка, поднимая корзинку с земли и пряча туда овощи, что так любезно подобрал ее давний знакомый. — Ты давно здесь? — Я только приехал сюда. Как Эльфман? — Он держится, — сказала Мира. — Мы переехали сюда сразу после… того случая, — видимо, девушка еще не могла говорить, что «Лисанна умерла», — Городок маленький, так что мы быстро привыкли к его жителям. А где же ты остановился? — Пока нигде, — ответил Нацу, осматривая Мираджейн. Да, та совсем почти не изменилась: только в глазах прибавилось больше грусти. — Не хочешь ли пожить у меня, пока ты в городе? — Штраус всегда была гостеприимна, и она была рада видеть Нацу, хоть он и неосознанно, но напомнил ей о сестре. Но каждый день, когда Мираджейн глядела в зеркало, она видела сестру, которую потеряла уже навсегда. И от этого хотелось завыть, как раненый зверь, сломать все зеркала в доме, лишь бы не видеть свое отражение. Именно тогда девушка впервые возненавидела свое обличие. Почему Лисанна была ее почти что копией? — Нацу, вот ты где! Из кафе вышли Люси и Хэппи. Мальчик, завидев незнакомую девушку рядом с другом, остановился и внимательно посмотрел на нее. — Мира, позволь представить тебе — это Люси и Хэппи — мои напарники и, по совместительству, друзья, — произнес Нацу. Люси подавила в себе смешок при слове «друзья». Она ему совсем не друг. Причем далеко не друг. И вряд ли им когда-нибудь станет. Но девушку интересовало совсем другое. Эта некая «Мира» наводила ужас на Хартфилию. Фея отошла на шаг назад, с опаской поглядывая на незнакомку. Ее что-то напрягало в ней. Ее ярко-голубые глаза были слишком неестественны, и в них было что-то, что трудно было описать словами. Вселенский ужас и отчаяние. Пожалуй, это подходило. Мираджейн сильно напугала Люси. Хартфилия испытала настоящий животный страх рядом с ней. Это девушка опасна. — Приятно познакомиться, — ответила Мира, улыбнувшись по-доброму, и Хэппи невольно тоже улыбнулся. Лишь Люси осталась хмурой. — Если вам некуда идти, то можете переночевать у меня, пока не уйдете дальше, — продолжала та.       Девушка знала характер Нацу, и то, что он не любит долго задерживаться на одном месте. Лишь Лисанна заставила парня в некоторой степени остепениться и завести, наконец, свой милый и уютный дом. — Мы будем очень счастливы, если ты приютишь нас, Мираджейн, — Нацу улыбнулся.       Все-таки он был рад видеть Миру, но душевная рана вновь дала о себе знать. — Идемте за мной. Все это время, когда они шли, Люси не спускала со своей «сожительницы» взгляда. Хартфилия не сомневалась, что она — опасная личность, и стоило держаться от нее подальше. Но Нацу этого, видимо, совсем не чувствовал. Он шел рядом с ней и расспрашивал о ее жизни после похорон Лисанны, вернее то, что нашли от нее. Мира отвечала вполне-таки бодро и даже смеялась над шутками Нацу, отвечая, что тот остался таким же, каким и был: веселым и милым парнем. Люси не заметила кулона на ее шее, но все равно не спускала с нее взгляда. — А вот и мой дом, — бодро произнесла Мираджейн, подходя к дому. Он был небольших размеров, но вполне-таки милым. Видно было, что девушка следила за чистотой жилища: все было на своих местах, везде все было чисто и опрятно. Когда они поднимались по лестнице, Люси не заметила ничего необычного, и это еще сильнее сбивало ее с толку. Мираджейн показала комнату Нацу и Хэппи, а затем, оставив их, пошла с Хартфилией дальше, дабы теперь показать ей временное жилище.       Девушки шли в тишине, и Мира, что была столь весела, тут же угасла, надев на лицо маску всемирного безразличия. И такая смена настроения тоже смутила Люси. Она больше не чувствовала того животного страха, что заставлял подниматься волосы дыбом, но то чувство та никогда не забудет. Такое просто нельзя забыть. — А вот твоя комната, — произнесла Мира, открывая дверь. — Если будут вопросы, то зови, — и снова появилась та лукавая улыбка, что Люси видела, когда впервые познакомилась с ней. — Спасибо, — сухо ответила Хартфилия.       Она уже хотела было зайти в комнату, как Мираджейн остановила ее, схватив за локоть. Все-таки хватка у нее была необычайно крепка, и девушка хмуро взглянула на хозяйку, готовясь к возможной атаке. Но та, улыбнувшись, добавила: — Надеюсь, тебе понравится эта комната. — Всенепременно, — произнесла Люси и вырвалась из крепкой, на удивление девушки, хватки и вошла в комнату, при этом громко и демонстративно хлопнув дверью. Хартфилия бегло осмотрела помещение и не заметила ничего необычного, кроме одного: все зеркала были завешены черной тряпкой. Люси подошла и сняла ткань, смотря на собственное отражение. И ничего необычного она не заметила. Девушка смотрела внимательно, пристально, но все было в порядке. Тогда та решила проверить, что находится под кроватью или же в шкафу. Но и там было все чисто: не единой пылинки или же намека на что-то ужасное. Вся комната оказалась безопасной. Хартфилия села на мягкую кровать и, закинув ногу на ногу, начала размышлять над новой знакомой. Но ничего путного в голову вовсе не приходило: лишь бессмысленные нелепицы. Незаметно настал вечер, а за ним — ночь. Плотно поужинав, все направились по своим спальням, пожелав друг другу спокойной ночи. Люси вошла в комнату и закрыла дверь на замок, а затем, немного подумав, приставила стул, делая так, чтобы в ее комнату никто не вошел. И потом, убедившись, что все сделала правильно, переодевшись в сорочку, легла спать, прикрывшись простынкой. Было ужасно душно и жарко, и даже открытое окно не отменяло этого факта. Девушке ужасно хотелось пить. Жажда мучила ее, терзала с новой силой, но выйти ночью навстречу неизвестному Люси никак не хотела. Никто не знал, что может сделать Мираджейн. Но естественные потребности все-таки перебороли Хартфилию, и та, встав с постели и опустив ноги на прохладный пол, устеленный дешевым линолеумом, встала. Осторожно, чтобы никого не разбудить, а в особенности ее, фея аккуратно отставила стул в сторону и открыла замок. Тот щелкнул, растворяя тишину, и снова все стало тихо. Люси прислушалась и, ничего не услышав, открыла дверь и пошла в коридор. Она шла на ощупь, трогая стены руками и следя за каждым свои шагом. Кухня была неподалеку, и оставалось совсем чуть-чуть. Тут Люси наступила на деревяшку. Та, громко скрипнув, заставила Хартфилию непроизвольно дернуться. Фея застыла и прислушалась: все тихо. И уже она хотела сделать шаг, как услышала: — Далеко собралась? Этот притворный сладко-заботливый голос фея узнает везде. Она резко обернулась и увидела Мираджейн, что держала в руках свечку на подставке. Но больше всего не это привлекло Хартфилию. Ее глаза. Они светились в темноте. Люси окутал такой животный страх, что та забыла, как вообще говорить и двигаться. Ей казалось, что перед ней — сам дьявол, который принял обличие невинной и прекрасной девушки. Мира заметила ее испуганный взгляд. — Страшно, феечка? — Откуда ты знаешь? — задала вопрос Хартфилия, собирая в кулак всю свою решимость, что только была. — Тебя, Люси Хартфилия, грех не знать, ведь именно тебя ищут сами Избранные. Фея посмотрела в ярко-голубые глаза монстра, которые светились в темноте, и задала самый важный и, наверное, последний вопрос в ее жизни. — Кто же ты?