Покойся с миром

Когда приходит пора Имсу выбирать пункт назначения, он останавливается на Монте-Карло – в основном потому, что ему там нравится. Однако не последнюю роль играет и то, что Артур предпочел бы Исландию, а Имс любит поступать ему наперекор. Кроме того, в Монако в разгаре теплое средиземноморское лето, а чем больше слоев одежды Артур с себя скинет, тем лучше. Имс проводит дни в лени и праздности: валяется на пляже, впитывая в себя солнце, как избалованный кот, и пьет. Артур не высовывается из кондиционированного номера и читает. – Мы же на отдыхе, Артур, – умоляюще говорит Имс. – Так я и отдыхаю, – спокойно отвечает Артур. Имсу приходится убеждать и упрашивать его выбраться в люди хотя бы на одну ночь, и в итоге они идут в гостиничный бар у бассейна. Даже в обычной одежде Артур выглядит чересчур деловым. Имс задумывается, что бы ему предпринять, чтобы заставить Артура сменить свои брюки на шорты. Они заказывают выпивку, и Артур расслабляется настолько, что даже заводит непринужденный разговор с американской туристкой Крисси, которая покупает ему коктейль. Имс отодвигается, не желая мешать, наблюдает за ними и думает, как же он горд за Артура. Думает, как он счастлив, пока подруга Крисси не присаживается на стул рядом. – Мне вас так жаль, – говорит она, побалтывая своим коктейлем. Она тоже наблюдает за флиртом своей подруги. – Почему же? – спрашивает Имс. Она указывает подбородком на Артура и сочувственно улыбается. – Потому что он натурал. Имс открывает рот, чтобы рассмеяться, фыркнуть, нагрубить в ответ, но горло вдруг невольно сжимается. Он смотрит, как легко Артур улыбается и смеется вместе с американкой, когда та трогает его руку, и понимает, что вовсе не счастлив. Он мечтает, чтобы у него так и не получилось уговорить Артура выйти из номера. Не от гордости в груди поднимается такая мучительная боль. И не за прекрасной парочкой он наблюдает весь вечер. Только за Артуром. Всегда – только за Артуром. – Да, – только и говорит он. Он перебарывает желание прочистить горло и смотрит на свой напиток. – Как и я. А потом он надирается в стельку. В конце вечера Артур помогает Крисси сойти со стула, придерживая ее под локоть, улыбается, говорит что-то на прощание и уходит. Имс удивляется и почему-то начинает злиться. Он следует за Артуром в номер и захлопывает за собой дверь. – Ты что, гей? До этого Артур тянулся к воротничку рубашки, изящные пальцы нащупывали пуговицы. А теперь его руки замерли. – Что? – Она. Она буквально ела у тебя из рук, а ты ее даже не поцеловал. Ты гей? – Ты пьян, – Артур медленно опускает руки, и его взгляд обжигает Имса. – И – нет. Имс фыркает. Сейчас он накручивает себя. – Я бы пережил, если бы ты действительно был натуралом, понимаешь. Если бы я точно знал, то смог бы пережить. Но вот так… ты ведь понимаешь, что сводишь меня с ума? Ты знаешь, что каждую ночь я ложусь в кровать рядом с тобой, потому что у тебя даже вежливости не хватает, чтобы предложить взять отдельные номера. И тогда я думаю о тебе, думаю о том, каково было бы прикасаться к тебе, целовать тебя, заласкать тебя руками и ртом. Ты же знаешь, как сильно я тебя хочу. Я пытаюсь, боже, так пытаюсь… Пытаюсь доказать себе, что и то, что между нами сейчас –прекрасно, что нам достаточно всего этого – дружбы, рабочего партнерства и так далее, но каждую ночь я понимаю, что это не так. Я хочу тебя так, что просто съезжаю с катушек, Артур. Артур только внимательно смотрит на него. Имс подается вперед, сокращая расстояние между ними. – И я знаю, что в глубине души ты тоже меня хочешь, – глухо и сипло говорит он. – Иначе бы ты не отверг сегодня эту девушку. – Ты пьян, – повторяет Артур. Имс заливается болезненным смехом. – Оглядись, дорогуша. В чей номер ты пошел на ночь? В ее? Или мой? – Имс. Имс хватает его и целует. Грубо, с запахом алкоголя – совсем не такого Имс бы хотел, будь он трезвым. Но целует он Артура именно сейчас, и от одного этого уже хорошо. Имс кусает, терзает его до синяков. И Артур в его руках неожиданно обмякает и размыкает губы. Страстно застонав, Имс засовывает язык ему в рот и жадно заявляет свои права на Артура. Спустя мгновение тот отзывается – сперва осторожно, но потом все грубее, все требовательнее, сталкиваясь зубами и языками. Естественно, они падают на постель. Имс распластывает по ней Артура, прижимает всем телом, а когда отстраняется, чтобы сорвать с Артура рубашку, то на миг поражается выражению его лица. Оно отрешенное, совершенно пустое, как будто Артур просто не здесь. Его глаза как две темные ямы, в которые не проникает ни один луч света, как черные колодцы, в которых Имс может утонуть. Артур машинально помогает содрать с себя рубашку, без какого-либо намека на страсть или страх, на предвкушение или беспокойство – нет абсолютно ничего. Рубашка еще в полете, а Имс уже снова целует его. Он проводит ногтями по груди Артура с такой силой, что остаются следы, и наслаждается ощущением его обнаженной кожи. Артур даже не шевелится – пока Имс не приближается к поясу его брюк и не ныряет за него пальцами. Артур дергается. – Подожди. Имс сжимает его крепче и целует, рыча от нетерпения, только чтобы заткнуть. Артур все равно отвечает, беспомощно, покорно и податливо – пока Имс снова не хватается за его ширинку. Артур тут же начинает метаться. – Стой, – требует он, пытаясь отстраниться. – Стой! Блядь! Прекрати! Его голос панически звенит. Имс не останавливается. Он опрокидывает Артура на кровать и кусает. Физически он, конечно, мощнее Артура и хорошенько поднаторел в том, как надо биться за свое. Но Артур тоже не слабак, и хотя его тело меньше, они оба знают, что стоят друг друга в драке. Если бы Артуру действительно хотелось, он бы легко мог поменяться с Имсом местами. Но когда Имс придавливает его к кровати, он даже не сопротивляется. Он этого хочет. Имс заходит еще дальше: хватается за брюки Артура и тянет их вниз, – и тут Артур конвульсивно содрогается всем телом и яростно кричит не своим голосом: – Стой! И только тогда, услышав истерические нотки, Имс начинает колебаться. Окончательно заставляет его остановиться лицо Артура. На нем паника: чистая, животная паника. Как будто он дикий зверь, удерживаемый руками Имса. Слабый и насмерть перепуганный, словно Имс может сломать его, если сожмет хоть немного сильнее. Имс пьян, но в его голове все равно проносится отвратительное слово: насилие. Если он продолжит, то просто изнасилует Артура. А ведь это не протесты Артура пробиваются в его сознание. Все его взгляд – такой загнанный, что мгновенно сбивает Имса с мысли. Он отсаживается, Артур окончательно выворачивается и, едва ли не рухнув с кровати, добирается до ванной. Хлопает дверь, и Имс слышит громкие сглатывания и хрипы – как будто у Артура никак не получается нормально проблеваться. Закрыв глаза, Имс падает лицом в кровать. Блядь. Он лежит так, понемногу трезвея, прислушиваясь к звукам из ванной, которые могут сигнализировать, что у Артура снова начался загадочный приступ – но там все тихо. Имс знает, что Артур спишет все со счетов, спрячет под своим обычным ледяным фасадом. Но больше ему никогда не удастся одурачить Имса. Он видел, как в реальности Артур невозмутимо посмотрел в дуло пистолета, даже не дернувшись, – а сегодня вот запаниковал. Из-за Имса. Он тоже ощущает порыв сбежать из этой комнаты. Наутро он с удивлением обнаруживает, что Артур все еще здесь, а не на полпути в Париж. Он сидит в изножье собственной кровати, спрятав голову в ладони. – Сколько я выпил прошлой ночью? – стонет он, надавливая основанием ладони на глаз. Дыхание прерывистое от боли; голос становится тише и слабеет. – Моя голова, Имс. Черт. Имс бесшумно проходит по комнате: делает кофе, достает таблетки от мигрени, запрятанные в его чемодане как раз на случай головной боли Артура. Обычно та следовала сразу за его таинственными приступами. Имс задумывается об этом. Дав Артуру таблетку, он на пробу спрашивает: – А что ты помнишь из прошлой ночи? Он уже знает ответ. Если бы Артур все помнил, то уже сломал бы Имсу руку. Врезал бы по роже. Свалил. – Ничего, – говорит Артур. Имс знает, что он не лжет. – Не переживай, – он протягивает Артуру стакан воды, чтобы запить лекарство, а внутренне корчится от стыда. – Я хорошенько позабочусь о тебе, дорогуша. – Ну да, совсем как обычно, – умудряется еще съязвить Артур, а потом проглатывает таблетки, даже не спрашивая, от чего они. На словах-то он огрызается, но его действия переполнены глубоко укоренившимся доверием, отчего Имса начинает подташнивать. – Конечно, – тихо отвечает он взамен «прости меня» и «пожалуйста». * * * Он умудряется почувствовать вину еще до пробуждения. Не слишком большую, потому что он же Имс, у него совести не хватает, чтобы смертельно переживать из-за какого-то там секса. На самом деле, если бы произошедшее относилось не к Артуру, Имс бы даже и не задумался про свою вину. Но это ведь Артур – Артур, который был совершенно к сексу равнодушен и избегал Имса столько, сколько они друг друга знали; Артур, который сорвался вчера во сне, а остаток дня провел практически молча, отходя от Юсуфовой смеси. Он был не в себе. Имс понимает это. И практически уверен, что понял это еще тогда. Но как можно отреагировать, когда просыпаешься, прижатый к кровати таким вот Артуром? Как можно сказать нет, когда на тебе извивается теплое, податливое тело? Так что, может, Имс и чувствует легкую вину; но сожалений у него нет никаких. Когда он задумывается над прошлой ночью, то вспоминает, как Артур скакал на его члене, как сосал его палец, испачканный спермой, – и все это почти болезненно эротично. Не сказать, что он очень сильно удивляется, когда, проснувшись утром, обнаруживает себя в одиночестве. Беспокойства становится еще меньше, когда он понимает, что чемодан и паспорт Артур оставил в номере. Значит, он ушел недалеко и ненадолго. Имс задумывается. А потом с изумлением обнаруживает, что все его деньги исчезли. Интуитивно – он и сам не знает зачем – он проверяет карманы брюк, в которых Артур ходил вчера. Под пальцы попадается пластиковый кубик. Тотем. Имс осторожно кладет его на стол. Хмурится. Артур никуда не пошел бы без своего тотема. Не только потому, что его надо время от времени проверять, но и потому, что Артур не любит, когда к нему прикасаются другие. Имс из уважения поворачивается к тотему спиной. Единственное, что ему остается – ждать. Артур возвращается утром. – Где ты был? – спрашивает Имс. Он читает на своей кровати, когда слышит шаги Артура. Голос у Имса беззаботный, он готов уже ко всему: к злости, к сожалению, к смущению. Скорее даже, именно к злости. – Ты заставил меня поволноваться, Ар… Артур кидает сумку с вещами к стене и сбрасывает с плеч коричневую кожаную куртку, которую Имс никогда на нем не видел. Под ней – простая, но чересчур облегающая футболка, которая невероятно ему идет, и джинсы. Волосы Артура все еще непривычно волнистые и взъерошенные, ниспадают прядями на лицо. Сунув руки в карманы, он прислоняется спиной к стене, глядя на Имса. Имс закрывает рот, поняв, что, наверное, сидит так уже несколько секунд. – Ты кажешься… другим, – говорит он. – Тебе идет. Артур приподнимает уголок губ, его плечи дергаются от беззвучного смешка, взгляд он опускает в пол. Имс медленно закрывает книгу и спускает ноги с кровати. Он имитатор. Он разбирается в людях. Артур ни на йоту не похож на себя. Это настораживает. – С тобой все в порядке? – осторожно спрашивает Имс. – Со мной – да, – Артур наклоняет голову. Его веки полуопущены, лицо ничего не выражает – кроме, пожалуй, слабого вызова. – А с тобой? И вот теперь Имс снова расслышал. Легкий южный говорок. Почти незаметный – но Имс собаку съел на речевых особенностях. И никогда еще не слышал такого в голосе Артура, никогда. Речь Артура – это резкость и отчетливость, ведь он настоящий профессионал во всем; никак не ленивая тягучесть – и ничего общего с монотонностью, лишенной интонаций. Имс встает, двигаясь по-прежнему неторопливо. И незаметно преграждает дверь. – Ты не хочешь поговорить о том, что случилось прошлой ночью? – спрашивает он. – Мы трахнулись, – отвечает Артур. – И тебе понравилось, правда же? Имсу кажется, что он в какой-то параллельной реальности – настолько все происходящее невероятно, что ему просто не верится. – Ты же понимаешь, что мы сейчас не спим, да? – уточняет он на всякий случай. Впервые со вчерашнего дня Артур смотрит на него так знакомо и укоризненно, как бы говоря: «ты такой непроходимый придурок» и «я понятия не имею, о чем ты». – Ладно, хорошо. Просто… удостоверился, что мы оба правильно понимаем ситуацию, – прочистив горло, Имс показывает на тумбочку. – Знаешь, ты с утра забыл там свой тотем. Лицо Артура снова становится непроницаемым. У Имса как будто глыба льда опускается в желудок. Он краем сознания отмечает, что слышит шум собственной крови в ушах, и думает – невозможно ведь, чтобы Артур не понял, о чем идет речь. Они с минуту просто смотрят друг на друга. – Сядь, – наконец, с трудом говорит Имс. – Сядь на кровать. Артур подчиняется. Он садится в изножье кровати. Потом падает на спину и заводит руки за голову. Футболка задирается, открывая бледную полоску кожи. Артур молча смотрит на Имса, полузакрыв глаза. Имс тяжело сглатывает. – Сядь нормально. Тихо фыркнув, Артур садится прямо. А так он выглядит совсем юным, думает Имс. Как подросток. Внезапно Имсу кажется, что он совсем не знает Артура. – Ладно, – Имс думает, мысли прокручиваются в голове с бешеной скоростью. – Ладно. Есть что-то, о чем нам с тобой стоит поговорить? Может, ты хочешь что-то мне рассказать, что я пропустил? Артур хмыкает. – Ты что, мой терапевт? Волна ярости проносится по Имсу, обжигающая и беспомощная. – Нет, Артур. Но я, черт возьми, твой партнер. И мы должны поддерживать друг друга, ты это понимаешь? Артур заходится смехом. Он сгибается, трет обеими руками лицо, отводя свободные пряди волос со лба. – Послушай, – он беспечно скалится. – Я ни хрена о тебе не помню, правда. Вообще. – Не глупи, мы с тобой уже несколько лет знакомы, – резко отвечает Имс. – Ага. И я не помню тебя, мудак. На миг Имсу кажется, что он находится в разрушающемся сне, и пол идет волнами и выскальзывает из-под ног. – Что… – тихо начинает он, не желая продолжать, и неохотно вытягивает из себя слова, – О чем ты… Амнезия? – Я знаю, кто я, – защищаясь, произносит Артур. – Да, вот только ты не помнишь меня. Артур молчит. – А что вообще ты помнишь? Тишина. Ленивый взгляд. – Ладно, – Имс пересекает комнату из одного угла в другой, потом обратно. И еще раз. – Ладно, – он резко выдыхает. – Что последнее ты помнишь? – Даже не знаю. Все так смутно… Только отрывочные картинки, – Артур хмурится. – Последнее воспоминание – восемнадцать? Может, девятнадцать? Не знаю. – Боже. Артур только смотрит на него из-под ресниц. Имсу приходится хорошенько собраться с силами, чтобы не сорваться. Он снова начинает расхаживать по номеру. – Артур, – наконец пробует он. – Перестань называть меня так, – тут же отзывается Артур, сузив глаза. – Это блядское имя – не мое. Я Нил. Имс переживает еще один миг в параллельной реальности. – Я тебя никогда так не звал, – говорит он. Это слишком странно. – Черт, да хоть Скуби-Ду зови, плевать мне, – Артур скрещивает руки на груди и снова опрокидывается на кровать. – Только не Артуром. Имс даже не знает, смеяться ему или плакать. * * * Артур дремлет короткими урывками, растягиваясь по кровати в соблазнительных позах и не шевелясь – так что Имс не может понять, когда тот спит, а когда молча наблюдает за ним, приоткрыв глаза. Глядя на Артура, на то, как футболка облегает крепкий пресс, Имс не может поверить, что они трахнулись. Ему тошно. Ему приходится сделать еще несколько кругов по комнате, чтобы полностью все осознать. Он вытаскивает свой мобильник, подумывая о том, чтобы позвонить Юсуфу или Коббу. Хотя вряд ли во всем виновата смесь Юсуфа – ведь с самим Имсом ничего не случилось, правда? – а когда Кобб узнает, что Имс испортил ему координатора, то наверняка тут же рванет в Рим и заставит Имса грызть землю зубами. Кобб становится страшен, когда задевают его материнский инстинкт. Это поправимо, Имс точно знает. Он сможет все изменить. Ведь он очень умный. Он несколько раз повторяет себе это. Он Имс, самый лучший и самый умный в мире имитатор, и он все сможет исправить. Он снова и снова мысленно прогоняет перед собой события сна, пока не обнаруживает тот момент, в который все и пошло вразнос. Удостоверившись в этом, он толкает Артура. – Просыпайся. Артур потягивается, наблюдая за тем, как Имс открывает шкаф и набирает код на гостиничном сейфе. Открыв его, он вынимает пистолет, который Артур предпочитал держать под рукой – на случай, если кто-нибудь на них все-таки выйдет. Имс, обернувшись, перепроверяет предохранитель, и Артур внезапно начинает отползать по кровати назад. – Эй, эй, погоди, чувак, – частит он. – Прости меня… простишь? Вот. Послушай. Можешь забрать свои деньги, – вынув из карманов, он бросает их на кровать. – Я немного потратил, но я тебе возмещу, как ты захочешь. Хорошо? Прости. Имс удивленно смотрит на него. Когда до него наконец-то доходит, Имс чуть ржать не начинает. Артур его боится. Его. Потому что у него пистолет. Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Имс опускает пистолет и с любопытством спрашивает: – И как же ты собираешься со мной расплатиться? Артур пожимает плечами и судорожно качает головой. – Не знаю. Как-нибудь. Отсосу тебе. Хочешь? Боже правый. Имс делает глубокий вдох. Положив пистолет обратно в сейф, он вынимает оттуда маленький серебристый ключ. – У меня и в мыслях не было застрелить тебя, – резко говорит он и закрывает сейф. Пальцы Артура крючьями впиваются в простыни, пока он наблюдает, как Имс устанавливает серебристый чемодан на свою кровать и открывает его ключом. Откинув крышку, Имс разматывает капельницу и вытаскивает из канюли выдвижную иглу. – Давай запястье. Подняв взгляд, он видит, что Артур сжимает простыни до белых костяшек. – Только не наркотики, – отрывисто говорит он. – Я не колюсь. – Это сомнацин. Ты уже много лет его принимаешь. Артур только пристально смотрит на него. Имс опирается лбом на ладонь. – Ты ведь знаешь, что такое ПЭСИВ? – не услышав ответа Артура, Имс в отчаянии добавляет: – Это же твое детище, Артур. Ты знаешь его устройство от и до. Ты никуда без него не выходишь. – И для чего оно нужно? – спрашивает Артур, с отвращением разглядывая ПЭСИВ. Определенно, по-хорошему с ним не получится. – Это ПЭСИВ, – вздыхает Имс. – Портативное Электроустройство для Сомнациновых Инъекций Внутривенно. Обеспечивает разделенные сны. Слушай, мне легче просто показать тебе. – И что он со мной сделает? – Поможет, надеюсь, – отвечает Имс и машет капельницей. – Давай запястье. Но Артур подозрительно отползает. В конце концов Имсу приходится стащить его с кровати на пол. Артур крепко сжимает в кулаках рукава, выворачивается изо всех сил, но, за исключением этого, не особенно сопротивляется. Имсу приходится сесть на него, чтобы быстро расставить Юсуфовы пузырьки по местам, установить таймер, надеть и застегнуть манжету на запястье Артура, чтобы капельница не выпала. – Чтоб ты сдох! – выдыхает Артур, когда Имс вводит иглу. Имс не отвечает. Схватив собственный проводок, он щелкает выключателем, скатывается с Артура… …и они оказываются в другом гостиничном номере, получше этого – в огромном люксе с газовым камином. Артур сидит в другой части комнаты, оборудованной под кухню – но встает, как только Имс его замечает. – Что это? Куда ты меня притащил? Имс облегченно выдыхает. Артур понимает, что они оказались в новом месте. Тренировки не прошли даром; он сознает, что не помнит, как попал сюда. А это значит, что от настоящего Артура остались хоть какие-то осколки. – Иди сюда, – Имс манит Артура к роскошному ковру у камина. Артур подходит настороженно, как бродячий кот. – Мы спим. Это мой сон. Имс знает, что десять лет назад технологии разделенных снов публично не освещались, но Артур сужает глаза и просто кивает, как будто понимает, о чем речь. Он все сильнее расслабляется. Должно быть, для него сон ощущается как возвращение домой, к собственному сознанию. Имс позволяет себе надеяться на это. – Проснуться в реальности можно только следующими способами: дождаться, пока истечет таймер на ПЭСИВе, умереть или пережить гипнагогическое подергивание. Ну, то есть такое ощущение падения, которое испытываешь иногда во сне. Мы называем его выбросом. – Ты сказал – умереть? – Артур недоверчиво усмехается. – Да, – спокойно подтверждает Имс. – А теперь слушай. Существуют еще и способы забраться глубже в подсознание. А именно – уснуть во сне. Но это трудно. Нужно мощное снотворное, чтобы пройти глубже двух уровней. Пока все понятно? Артур пожимает плечами, уклончиво дергает головой. – Проблема в том, что если умереть под действием такого мощного снотворного – то не проснешься. Ты просто рухнешь в свое подсознание и застрянешь там. Мы называем это Лимбом. Там нет времени. Там можно бродить годами. Задерживаться там очень опасно – мозг превращается в пудинг. И тогда становишься овощем. – Ну конечно. – Я понимаю, что ты не помнишь, но в прошлом году мы с тобой проворачивали одно дело, в котором нам под сильным снотворным пришлось спуститься на три уровня, и все чуть не покатилось под откос – но не в том суть. С тех пор наш химик трудился над новой смесью. И он изобрел состав с теми же снотворными свойствами – но если умереть под ним, мы просто проснемся на предыдущем уровне. Действует как своеобразная резинка. Умираешь на третьем уровне – тебя выбрасывает во второй. Умираешь на втором – просыпаешься на первом. И никакого риска попасть в Лимб. Та-дам. Заскучавший Артур рассматривает номер. – Он отправил нас проверить смесь, – Имс повышает голос. – Единственная проблема заключалась в том, что нам нужно было спуститься на три уровня, чтобы проверить мощность снотворного, а нас с тобой всего двое. Это значит, что один из нас должен был удерживать первый уровень, будучи на нем бессознательным, и при этом бодрствовать на втором. Вчера ты именно так и сделал, – Имс пережидает укол боли в сердце. – У тебя лучше получается строить, чем у меня. Артур кивает. Это признание для него бессмысленно. – А сегодня это сделаю я. Это мой сон. Мы снова спустимся пониже… Он наклоняется к белому кожаному дивану и вытаскивает из-под него ПЭСИВ. – …и ты создашь второй сон. Потом тебе просто нужно будет его удерживать, пока мы не спустимся на следующий уровень, который создам я. Для тебя это будет легкотней, клянусь. Ты этому учился, – Имс глубоко вздыхает. – А потом мы войдем в Лимб. – Эге-гей, а разве не в Лимб нельзя соваться? – Да, – терпение Имса заканчивается. – Именно в Лимб никогда нельзя соваться. Это ты все похерил, когда вчера скакнул туда, стоило мне отвернуться. И сотворил там с собой такое. Артур внимательно осматривает себя. – Я не овощ, – заключает он. Имс уже ненавидит эту хренову тягучую речь без интонаций. – Только потому, что я спас тебя, – с принужденной, грустной улыбкой говорит он. – А ты вот взял и заработал себе амнезию. Ты неблагодарный ублюдок, Артур. Артур складывает руки на груди. – Я Нил. Имс уже настраивает ПЭСИВ. Он протягивает провод Артуру, даже не глядя на него. – Бери. На этот раз Артур не сопротивляется: наверное, понимает, что это бесполезно. Он оборачивает манжету вокруг запястья, и Имс вводит иглу. Они спускаются на второй уровень. Имс понимает, что все пошло не так, даже не открыв глаза. Он не может сдвинуться. Ни на дюйм. Даже чтобы вдохнуть. Его медленно сдавливает смертельно тяжелым весом. Вокруг темно. Он открывает рот в инстинктивной попытке глотнуть воздуха, и туда тут же забивается земля, на языке чувствуется грязь и мел. Имс вдыхает и беззвучно давится. Похоронен заживо, он похоронен заживо… Он просыпается. Артур стоит на четвереньках напротив, прижимает руку к груди, ловит широко раскрытым ртом воздух. Имс понимает, что он вынырнул из такого же сна. – Что это была за хрень? – требовательно спрашивает Имс, как только находит в себе силы заговорить. Артур только молча качает головой. – Да ладно! – Имс чуть не рычит от нетерпения. – Даже полный новичок в управляемом сне способен на это! – Я не могу. Имс проверяет провод, хватает Артура за запястье, когда тот пытается вытащить иглу. – Попробуй еще раз. Представь гостиницу. Дом. Что угодно. Место, где ты вырос. Ты точно знаешь, как это делать. Все протесты умирают на губах Артура, как только Имс жмет на выключатель. На этот раз он под водой. Поверхности нет. Имс не понимает, где верх, а где низ. Он мечется в поисках кислорода, прежде чем ему удается собраться с мыслями и сдаться. Он вдыхает. Проснувшись, он беспомощно смотрит на Артура. Тот сгибается почти пополам, все кашляя и кашляя. – Только не снова, – умоляюще хрипит он, у него текут слезы. – Не надо. Пожалуйста. Имс без слов сворачивает ПЭСИВ. Он никогда не сознавал, как же полагался на Артура. Тот всегда был рядом, и хотя в их работе существовали различные риски, до Артура можно было дозвониться в любой момент. Никогда Имсу не приходилось за него беспокоиться. А теперь из него как будто вышибли весь воздух. Он не знает, что делать. Артур исчез, и от собственной ошеломляющей беспомощности можно просто задохнуться. Рядом на полу кашляет не Артур. Это какая-то тень. Он даже имени Артура не заслуживает. Они сидят у противоположных стен номера и не разговаривают, пока не истекает таймер. Они просыпаются. * * * Нил – не Артур, ему никогда не стать Артуром – посреди ночи присаживается на край кровати Имса. – Чего тебе? – спрашивает Имс. Тело свинцово тяжелое, под завязку набитое горем. – Ты влюблен в меня? Вместо сердца в груди – открытая рана. Нельзя чувствовать себя разрезанным на куски из-за потери того, кто тебе безразличен. Или того, кого просто хочешь трахнуть. – Не знаю. Может, и был. – Прости, – в голосе Нила не слышно сочувствия. Скорее, задумчивость. – Я хотел бы стать Артуром для тебя. Но, если что, от своих слов я не отказываюсь. Я отсосу тебе, если хочешь. Ну, или можем трахнуться. Я не против. Имс резко поворачивается. – Блядь, да что с тобой? – Что? – Как ты можешь так себя вести? – зло спрашивает он. – Ты же практически асексуален. Я встречал монахов, которые были раскрепощеннее тебя. С чего вдруг ты теперь такой? Нил кажется удивленным. А потом ухмыляется. Это скорее простой оскал, чем что-то еще. – Не-а. Не знаю, во что я превратился, но ты точно врешь. Не в это. Имс пялится в потолок, не желая мириться с таким образом Артура. – Эй, – а вот теперь Нил говорит с сожалением. Он проводит рукой по плечу Имса. Этот жест кажется непроизвольным. – Не парься. Мы уже трахнулись, дело сделано, ясно? – Этого не должно было случиться. Нил проводит большим пальцем по его шее. Выписывает успокаивающие небольшие круги. – Считаешь, я плохой? – Не знаю. – А я знаю. Хотел бы я быть не таким… Но я причинил много разной хрени людям, которые этого не заслуживали. – Знаешь, ты никогда и не изображал из себя святого. – Этим утром я хотел уйти от тебя, – признается Нил. Он убирает руку с плеча Имса, и тот чувствует одновременно облегчение и непонятное разочарование. – Ну, типа, уехать из города. Но заблудился. И подумал, что стоит задержаться тут, когда нашел путь обратно в гостиницу. – Завтра мы вылетаем в Лос-Анджелес, – уверенно говорит Имс. – Я еще буду пытаться вернуть тебе память. – Нет. – Что значит «нет»? – То и значит. Я хочу в Нью-Йорк. Мне нужно найти своего друга. Имс садится на кровати. Он слишком устал для всего этого дерьма. – Ты полетишь со мной в Лос-Анджелес, чтобы я смог вернуть тебе воспоминания. А когда ты поправишься – поедем в Нью-Йорк. – Нет, – повторяет Нил. – Прости, но тут у тебя нет выбора, детка. Нил резко отклоняется назад. – Отлично. Летим в Эл-Эй. Но я тебя предупреждаю: как только у меня будет шанс, как только ты отойдешь пописать или уснешь, я отправлюсь в Нью-Йорк. И наплевать, если мне придется путешествовать автостопом, подсаживаясь к одиноким дальнобойщикам. Или даже если придется трахнуться в каждом сортире этого города, чтобы накопить деньги на билет на самолет. Что так, что так – мне достанется много членов, и если тебе не нравится сама мысль о том, чтобы трахнуться со мной… Он невольно замолкает, когда Имс рывком дотягивается до него, затыкает ему рот ладонью и сжимает его руку до синяков. – Блядский боже, да что с тобой не так? Нил вырывается, вытирает рот тыльной стороной ладони. Его глаза так темны, что Имс их даже толком не видит. Голос Нила становится еще ниже – тягучий гул: – Что, Артур не говорил тебе, что был обычной шлюшкой, да? Имс задумывается уголком сознания – Артур чувствовал себя так же перед каждым приступом? У Имса вот нарастало давление в глубине черепа. А потом что – яростные рыдания, тошнота, мигрень?.. – Ладно. Тогда в Нью-Йорк. На один день. Только… прекрати. Заткнись. – Вот и договорились, – уже мягче говорит Нил. Он возвращается в свою кровать. Если бы на прошлой неделе Имсу предложили выбрать между Артуром, который так никогда на него и не поведется, и Артуром, который предложит ему отсос, он бы даже не задумался. Забавно, как все изменилось.