Покойся с миром

Осознание накрывает Имса с головой только сейчас, когда он стоит тут с жетонами Артура в руке. Жетонами Артура с выбитым на них именем Нила. Артур ненастоящий. Это Нил вырос в этом теле и принимал все решения, которые в конечном счете привели его в армию и разделенные сны. Нил, не Артур. Артур – ненастоящая личность. У Артура нет прошлого или детства. Тот человек, которого знал Имс, – всего лишь иллюзия. Все это, вплоть до его чистого американского акцента, и чувства стиля, и умения выбирать кофе. Он всего лишь маска, которую по какой-то причине натянул Нил. Проклятая подделка. Он – хаотичная смесь черт, которым повезло совпасть, паззл, которому удалось собраться в картинку, несмотря на отсутствие нескольких кусочков. Имса ужасает, что все эти кусочки теперь просто исчезли – чтобы вернуть Артура к жизни, Нилу пришлось бы составить точно такое же уравнение в точно таких же условиях. И никто не в силах воспроизвести шедевр дважды. «О чем я, черт возьми, думаю?» – оцепенело спрашивает себя Имс. Какое он имеет право требовать, чтобы Нил продолжал быть с ним, заставлять того вернуться в фальшивую личину? Только потому, что Имс, возможно (а возможно, и нет) влюблен в Артура? Нил настоящий. Нил настоящий. Артур проекция. Сколько сотен проекций Имс убил во снах? Он так отчаянно жаждет проснуться от этого, вернуться к началу и удержать Артура от самоубийственного спуска в Лимб. Артур фальшивка – но с ним Имс бесконечно счастлив. Бесконечно счастлив незнанием о существовании Нила. Имсу приходится напомнить себе, что Артур не здоров. На грани генофобии (1), подавленный, эмоционально зажатый, до одержимости зацикленный на деталях и перфекционизме. Имс задается вопросом – а был ли Нил вообще когда-либо счастлив, будучи Артуром. Он задается вопросом, что же, черт побери, могло быть настолько плохо, что этому юноше пришлось уйти в себя и выйти с другой стороны в таком виде. Имс проводит полночи, размышляя над всем этим, и в итоге его план не изменился ни на йоту. Он слишком эгоистичен, чтобы позволить Артуру сдаться без боя. Нил тоже не спит. Среди ночи он покидает свою кровать. Имс костенеет, когда Нил забирается к нему. Он скользит под одеяла и прижимается к боку Имса. Пристраивает голову ему на плечо. – Что ты делаешь? Нил поворачивается лицом к груди Имса, ласкает ее губами. Имс ощущает кожей каждый теплый выдох и прохладные жетоны, свисающие с шеи Нила. – Нормально, что тебе это нравится, – шепчет тот. Он говорит, как под гипнозом. Или будто читает реплику из сценария. Имс сглатывает. Мягкие растрепанные волосы Нила щекочут ему шею. – Нил. Нил проводит рукой ему по животу и растопыривает пальцы. Потом он буквально вплавляется в Имса, расслабившись так, как никогда, никогда не удавалось Артуру. – Все будет хорошо, – говорит Нил. Имс не знает, что делать. Если бы он мог закрыть глаза и притвориться, что это Артур… Минуту спустя Нил сдвигается и, вздрогнув, сильнее утыкается лицом в плечо Имса, бормоча: – Голова меня убивает. Имс хмурится. Гадает, не Артур ли это пытается пробиться на поверхность. – Ты ведь уйдешь, да? – добавляет Нил. – Если я не верну свои воспоминания. – Не знаю, – признается Имс, хотя и не представляет, как сможет остаться с Нилом, понимая, что всю оставшуюся жизнь будет искать в нем несуществующие черты Артура. – Честно говоря, я об этом не думал. – Возможно, я сумею стать спецом в ментальных преступлениях. Раз уж я уже делал все это раньше. – Ты даже не можешь проникнуть в собственное подсознание. – Но ты думаешь, что это вина Артура, – настаивает Нил, – а он – это я, так что, возможно, я могу это исправить. – Смотри на это так, – отвечает Имс. – Твой разум – это сундук с сокровищами. На нем десяток разных замков, и каждый замок больше и сложнее предыдущего. Улавливаешь? Нил кивает. – Артур – кузнец, который сделал сундук, – продолжает Имс. – А ключ ко всем замкам заперт внутри сундука. Вот почему мне нужен Артур. Не ты. Нил хмурится. – Я не знаю, почему нравлюсь тебе меньше, чем он, – говорит он. – Ты же дохуя как запал на меня и все такое. – Вы отличаетесь. Ты и Артур. – Не понимаю чем. – Это потому что пока ты не стал им, все хотели от тебя только секса. На короткое мгновение Имсу кажется, что он перегнул палку. Но Нил отвечает, очень тихо: – Один парень хотел не только его. Минуту спустя Имс произносит: – Прости. – Забудь. Оба надолго умолкают. – Хочешь, расскажу кое-что ебанутое? – спрашивает Нил после длительного молчания. – Конечно. – Когда мне было восемь, меня похитили инопланетяне. – Это меня не удивляет, – отвечает Имс. * * * Утром, перед тем как они отправляются в аэропорт, Имс узнает о Ниле нечто новое: он курильщик. Нил выклянчивает у Имса сигарету и закуривает с таким небрежным видом, как будто занимался этим всю жизнь. Имс отворачивается и старается не думать, что это притягательно. Сегодня Нил спокойнее. Видимо, он уже оправился от известия о смерти подруги. Но он держится слишком близко к Имсу и так и не вернулся в свою кровать прошлой ночью. Имс проснулся дай бог в футе от него и вновь почувствовал себя так, словно каким-то образом предает Артура, хотя и не прикасался к Нилу. – Я могу сделать междугородный звонок с твоего телефона? – спрашивает Нил. Сейчас раннее утро, небо затянутое, желтовато-серое, и он ежится, несмотря на кожаную куртку. – В Канзас. – Вообще-то у тебя и свой телефон есть. – Имс вынимает оный телефон из кармана и начинает прокручивать экран. – На самом деле я просматривал его в такси, – признается он. Он искал хоть какое-то упоминание о себе, поскольку прежде у него ни разу не было такой возможности, – но телефон Артура абсолютно пуст: он явно использовался только для работы и иногда для игры в тетрис. Имс находит список контактов и протягивает телефон Нилу. – Маккормик Э. Не знаю, поможет ли это тебе хоть как-то. В любом случае, у тебя такая же фамилия, верно? Нил медленно забирает телефон и пристально смотрит на него. – Думаешь, я должен позвонить? – Конечно, – говорит Имс, поскольку ему в целом все равно. Ему приходится показать Нилу кнопку вызова, а потом он отходит на приличествующее расстояние – на случай, если кто-нибудь ответит. И минуту спустя кто-то отвечает. – Привет, мам, – отрывисто говорит Нил. – Это я. Имс глубоко затягивается и наблюдает за длинной процессией такси за терминалами вылета, пытаясь не подслушивать, но терпя неудачу. – Я знаю, нет, со мной все хорошо, я… Черт, так здорово слышать твой голос. Когда я в последний раз говорил с тобой? Наступает пауза, а потом Нил смеется, искренне – впервые за все время, – с потрясением и восторгом. – Ну, я был занят с самого Рождества! Но теперь-то я звоню, правда? Я… это все не важно, просто расскажи мне о себе. Расскажи обо всем, что ты делала. Просто продолжай говорить, ладно?.. Мне вроде как очень нужно слышать твой голос прямо сейчас. – Он тихонько фыркает. – Нет, я не умираю, ма. Клянусь. Имс импульсивно вытаскивает свой телефон и отходит еще дальше, пока голос Нила не стихает. Он прокручивает список контактов и останавливается на «Дом Кобб» (прямо под примечательной строкой «Артур Дарлинг»). Вероятно, ему в любом случае придется сегодня рано или поздно предупредить бывшего извлекателя. – Имс, сейчас три утра, – спросонок отвечает Кобб. Имс выкидывает сигарету и включает бодрый тон. Это как имитация: легко. – Неверно! Сейчас шесть утра по времени Нью-Йорка, где торчим мы с Артуром. И следующий час мы проведем в самолете на пути к твоему порогу. Разве не забавно? – Дети будут счастливы, – сонно уступает Кобб. – Что за спонтанный визит? Обычно Артур предупреждает меня заранее. – Ну, тут такое дело. Смешная история. Артур случайно попал в Лимб и утратил свою личность и вроде как вернулся в подростковое состояние, откликающееся на имя Нил. Повисает напряженная пауза. – Что ты натворил? – наконец спрашивает Кобб. – Это был несчастный случай, – настаивает Имс. – Как бы то ни было, скоро увидимся. Пока. Он прерывает звонок и отключает телефон, не давая Коббу шанса дотянуться до него через аппарат и покалечить. Одна надежда, что у Кобба полно времени, чтобы перекипеть, пока Имс и Нил доберутся до Калифорнии. Нил тоже как раз заканчивает разговор. – Я скоро навещу тебя, ладно? Обещаю. Ага. Я знаю. Я тоже тебя люблю. Он еще несколько секунд крепко стискивает трубку, затем опускает руку. Имс забирает у Нила телефон Артура и прерывает звонок, засовывая аппарат обратно себе в карман. – Доволен? – Она сказала, я звонил ей на Рождество, – говорит Нил. – Она сказала, что она… она получила мой последний чек и купила с него новый набор мебели для террасы. – Как мило с твоей стороны, – отвечает Имс. – Ага. – Нил выглядит ошеломленным. – Не могу поверить, что я… она всегда ненавидела жизнь в подобной дыре. Полагаю, я позаботился о ней. Внезапно Имсом овладевает ярость. Он готов растоптать телефон Артура. Вместо этого он хватает свой багаж и направляется к терминалу. Нил шагает следом за ним. Имс думал, что Артур не помнил свою жизнь как Нила Маккормика. Теперь он понимает, что Артур поддерживал эту неизгладимую связь с прошлым Нила. Он общался со своей матерью. Вероятно, при разговоре с ней он пользовался именем и акцентом Нила. Сначала Имс думает, что злится на то, что Артур ничего ему не рассказывал, – но к тому времени, как они добираются до стойки проверки багажа, Имс осознает, что злится на самого себя. Он не может поверить, что ни о чем не догадывался. Он знает все об Артуре. Определенно – все, кроме всей его жизни. Хотя, проходя через таможню, Имс обнаруживает, что не в состоянии сердиться слишком долго, – потому что Нил выглядит таким спокойным и счастливым. Имс никогда не видел, чтобы Артур так выглядел. Он осознает, что хочет просто затихнуть и впитывать это зрелище, пока есть возможность. Один звонок в Японию обеспечивает им места в бизнес-классе – сегодня Имс в настроении себя побаловать. Он аккуратно пристраивает ПЭСИВ на багажную полку в самолете и откидывается в кресле. – Должен тебя кое о чем предупредить, – сообщает он Нилу, который все это время вел себя нехарактерно тихо. – Ладно, – отвечает Нил. – У Кобба двое детей, Джеймс и Филиппа. – Ладно. Я люблю детей. – Хорошо, потому что ты знал этих двоих всю их жизнь, и они без ума от тебя. С их точки зрения ты их дядя Артур, и с тобой все в порядке. Тебе придется притвориться более нормальным. – Ты имеешь в виду более Артуром, – с мрачным выражением уточняет Нил. – Да, – отвечает Имс. – По крайней мере, попытайся что-нибудь сделать с акцентом. Они всего лишь дети. Их мама умерла, отец вернулся к ним совсем недавно, ты был одной из немногих констант в их жизни. – Ладно, – с сомнением тянет Нил – и вдруг мгновенно перестраивается на голос Артура: – Но я чувствую себя глупо, вот так обманывая. Имс пялится на него. – Что? – нервно спрашивает Нил, снова с южной гнусавостью. – Недостаточно хорошо? – Нет. Великолепно. Нил, я готов тебя расцеловать. Нил на это ухмыляется, выгибая бровь, и Имс переосмысливает свой выбор слов. – Продолжай практиковаться, – велит он. – Продолжай говорить. – О чем? – Не знаю. О чем угодно. Расскажи о том, где ты рос. Нил начинает рассказывать о Хатчинсоне, штат Канзас, и Имс притворяется заинтересованным во фразах, которые тот произносит, притворяется, что ему вообще есть до этого дело, хотя все, чего ему хочется, – это закрыть глаза и позволить голосу Артура омывать его, прижать этот голос к себе, как ребенок плюшевую игрушку. * * * Кобб живет в часе езды от Лос-Анджелеса. В такси Имс уделяет повышенное внимание внешнему виду Нила: разглаживает его одежду, достает расческу и проводит по его волосам. Он безотчетно волнуется. – Господи, да отвали ты от меня, – наконец бурчит Нил, отпихивая его. – Я сам справлюсь, ладно? – И не матерись, – резко командует Имс. – Кобб это терпеть не может. Поверь мне. – Ладно. – Потому что если я еще раз услышу от тебя слово «бля», то могу и пристрелить. – Ладно, – с раздражением повторяет Нил. – Господи. Оказывается, все страхи Имса беспочвенны. – Дядя Артур! Стоит только Коббу открыть дверь, как дети немедленно атакуют ноги Нила. Имс напрягается, но лицо Нила светлеет. – Эй, ребятки, – говорит он, приседая, чтобы быть с ними на одном уровне. – Ух ты, гляньте-ка! Каждый раз, как я вас навещаю, вы вырастаете на целый фут. Филиппа расплывается в признательной улыбке; Джеймс, извиваясь, вскарабкивается на Нила, как щенок, и сворачивается клубком, посасывая большой палец. Нил обнимает его и целует в макушку: это небрежно, знакомо и в то же время так не по-Артуровски, но замечает только Имс. Филиппа нетерпеливо дергает Нила за руку. – Откуда вы с мистером Имсом приехали? – спрашивает она. – Мы были в Риме, – отвечает Нил. – Знаешь, где это? Филиппа мотает головой. – Это в Италии. Это старый-старый город, в нем много статуй и фонтанов. Филиппа морщит нос: – Звучит скучно. – Хочешь знать секрет? – спрашивает Нил, заговорщицки понизив голос. – Так оно и есть. Филиппа ухмыляется. Джеймс, по-прежнему прильнувший к Нилу, вытаскивает палец изо рта и застенчиво интересуется: – Ты нам что-нибудь привез? – Джеймс, – предостерегающе упрекает сына Кобб. – Мистер Имс припас для вас конфеты в своем чемодане, – заявляет Нил. Две пары щенячьих глаз переводят взгляд на Имса, и тот очень рад, что сообразил заскочить в магазин, пока они были в аэропорту Лос-Анджелеса. Он быстро ставит чемодан и достает из него сложенные поверх остального конфеты. Дети без напоминания торопливо бормочут смущенное «спасибо». Им обоим гораздо уютнее в обществе Артура, нежели в его. – Почему бы вам не поиграть немножко снаружи, чтобы мы могли поболтать? – предлагает Кобб, и дети послушно кивают. Они уносятся прочь, и Нил поднимается на ноги. Кобб изучает его. – Привет, Нил, – здоровается он наконец. – Мы встречались раньше? – спрашивает Нил, мгновенно возвращаясь к беззаботному южному говору. Кобб приподнимает брови: – Мы множество раз встречались раньше. – Нет, умник, я имею в виду совсем раньше. До того, как я стал Артуром. Имс внутренне стонет. Вот вам и постепенное введение Кобба в курс дела. Но Кобб лишь смотрит на Нила, задумчиво хмурясь, и говорит: – Да, один раз мы встречались. – Но ты не был одним из моих клиентов. – Нет, не думаю. Тишина. Наверное, это самое странное повторное знакомство, какому Имс когда-либо был свидетелем. Кобб отворачивается: – Заходите. Он ведет их в гостиную, где он и Имс занимают места на стоящих напротив диванчиках. Нил, вместо того чтобы сесть, осматривает комнату, трогает вещи, изучает фотографии. Кобб разглядывает его, как занимательный научный образец, а Имс просто наблюдает за Коббом, наблюдающим за Нилом. Нил разворачивается к ним, держа в руках фотографию: – Кто это? – Это Мол, – отвечает Имс. – Она умерла? – Да, – отвечает Кобб. – Мы встречались? – Да, – снова отвечает Кобб. – Подумал, что она выглядит знакомо. – Нил ставит фото обратно и поворачивается лицом к Коббу. – Итак, ты знаешь, что произошло с моей памятью, или как? Кобб качает головой. Имс падает духом. – Но я все равно собираюсь помочь тебе, – говорит Кобб. – И сначала я должен побеседовать с Имсом. Нил переводит взгляд с одного на другого: – Обо мне, да? Кобб кивает. К удивлению Имса, Нил просто пожимает плечами и соглашается: – Ясно. У вас есть местечко, где я мог бы вздремнуть? – Я приготовил для тебя гостевую спальню. Наверху, первая дверь налево. – Спасибо. Нил уходит. Кобб смотрит ему вслед, потом кивком подзывает Имса. Они тихо выходят из дома и садятся на крыльце. Джеймс и Филиппа играют на лужайке, за пределами слышимости. Наклонившись вперед в своем плетеном кресле, Имс шипит: – Ты знал, что Артур был проституткой? – Кем-кем был Артур? – О. – Имс откидывается на спинку и смущенно чешет в затылке, мгновенно отыгрывая назад. – Ну… там… это смотрелось так, будто ты знал его, когда он был… – Я не понял, о чем он говорит, – защищается Кобб. – Однажды я встретил его, и тогда я не знал его имени. И не знал… в смысле… ты ведь шутишь? – Нет, я не шучу. Во всяком случае, не больше, чем он, и зачем бы ему лгать о чем-то вроде этого? На несколько секунд лицо Кобба мучительно искажается. Имс почти чувствует себя виноватым, что втравил его во все это. Но затем Кобб тихо произносит: – Артур ведь даже никогда ни с кем не спал, – и внезапно вся вина Имса испаряется, потому что так здорово просто сидеть тут с кем-то, кто знает Артура, и скучает по Артуру, и понимает, насколько вся эта ситуация неловка и болезненна. – Я в курсе, – замечает Имс. – Но Нил другой. Он… он сексуален, и давай на этом остановимся. – Он подвергался насилию? – Не знаю. Судя по его поведению, непохоже. – Полагаешь, Артур – совершенно иная личность? – Ничего другого на ум не приходит, – сознается Имс. – Я думал, так могло быть. Но теперь оказывается, что Артур по-прежнему общается с матерью – очевидно, мамой Нила – и о чем это нам говорит? Кобб хмурится, наблюдая за игрой своих детей. – Вернись к началу и расскажи мне, как это произошло. Имс так и делает. Рассказывает о смеси Юсуфа, об экспериментальном погружении на три уровня, о том, как Артур соскользнул в Лимб и просто… не вернулся оттуда. Он рассказывает Коббу, как пытался это воспроизвести, и как подсознание Нила с грохотом захлопнулось перед ним. Некоторое время после этого Кобб, по-видимому, переваривает полученную информацию. В итоге, просто чтобы заполнить тишину, Имс добавляет: – Не то что я на сто процентов верю во множественные личности и все такое, но признай – эта потеря памяти определенно несколько выходит за рамки обычной амнезии. – Нет. Ты прав. И я согласен с тобой, что Артур, возможно, сохранил часть памяти от Нила, или, по крайней мере, о вещах, которые делал Нил. У меня есть теория – хотя она может быть пустышкой. – Говори, – требует Имс. – Ну, мы с тобой оба знаем, как прекрасно Артур ориентируется в подсознании, – начинает Кобб, разводя руками. – Что если он сам создал себе диссоциативную личность? Имс таращит глаза: – Но это… – Это не невозможно. Если ты в силах проделать черный ход прямо в свое подсознание, то можешь разделить оттуда свое сознание. Фишер доказал это. Это было бы почти как самовнедрение. Все, что ему бы понадобилось, это сильное снотворное и способность проникнуть глубже в свои сны – или в Лимб. – Но ты подумай о размахе того, что предполагаешь. Все, что мы сделали с Фишером, – это подлатали его субъективные отношения с отцом. Нилу же пришлось бы превратить себя в совершенно другую личность. – Вот почему я спрашивал тебя про насилие, – указывает Кобб и насупливает брови. – Ты знаком с теорией формирования реакции? – Защитный механизм, при котором некто неосознанно подавляет нежелательные эмоции путем выработки прямо противоположной тенденции в поведении, – да, я знаком, – отвечает Имс. – Так ты думаешь, хастлер-Нил превратил себя в генофоба-Артура? – Я всего лишь говорю, что это не абсолютно невозможно, если ты достаточно хорош в разделенных снах. Должен быть триггер, если он сделал это преднамеренно, но кто знает. Несколько приободрившись оттого, что у них, по крайней мере, есть рабочая теория, Имс хлопает в ладоши и закрепляет эффект: – Правильно. Отсюда вопрос на миллион долларов: как нам вернуть Артура? – Воспоминания все еще там, – уверенно отвечает Кобб. – В состоянии ли мы до них добраться или нет – они там. Воспоминания не могут вот так исчезнуть. Единственная проблема в том, что эти воспоминания не нужны личности, которую мы хотим. – О чем ты? – настойчиво спрашивает Имс. – О том, что мы не можем просто убить Нила. Мы даже не знаем, как Артур этим управлял. Наверное, мы в силах вернуть эти воспоминания и показать Нилу, кем он был последний десяток лет или около того, но мы не можем заставить его быть Артуром – и, скорее всего, никогда не сможем. Имсу немедленно хочется заорать на него, чтобы перестал трепать языком. Ему хочется ударить Кобба и потребовать ответа, почему тот не жаждет вернуть Артура так же страстно, как сам Имс, потому что если бы это было не так, он бы не молол подобную чушь. – Проблема в том, что столкновение Нила с чем бы там ни было превратило его сексуальность в нечто, индуцировавшее тревогу, – рассуждает Кобб, вновь задумчиво нахмурившись. – По-видимому, прямо сейчас для него это вполне комфортно. Но по-прежнему остается что-то, что он подавляет. – Это не полный разрыв, – Имс старается говорить ровным тоном. – Иначе он бы помнил вступление в армию и все прочее. Он ушел туда Нилом и вышел Артуром. – Значит, мы выясним последнее из того, что он помнит, и будем работать с этим. – Верно, – соглашается Имс. А потом он все равно убьет Нила, добавляет он про себя. Кобб подзывает детей, и они возвращаются в дом. – Я думал, ты спишь, – замечает Имс, когда они с Коббом заходят в гостиную и обнаруживают там Нила. Тот стоит и смотрит на фото Мол. Рука, которую он поднял, чтобы погладить рамку, благоговейно дрожит. – Она выглядит так знакомо, – шепчет он. Желудок Имса проделывает небольшой замысловатый кульбит. Он подходит ближе. – Нил, ты плачешь. Рука Нила взлетает к лицу. Кажется, он потрясен, обнаружив там слезы. Затем его глаза закатываются, ноги подкашиваются, и он падает на руки Имсу, чудом избежав столкновения с полом. * * * Когда Имс открывает глаза, ему в лицо ударяет поток горячего влажного воздуха. Он понятия не имеет, чего ожидать. Его рука уже в кармане, сжимает фальшивый тотем. Он ждет, что будет дезориентирован, напуган этой безбрежностью, готовой проглотить его и не выпустить. Вместо этого Лимб оказывается крохотным захудалым парком с несколькими деревьями и детской площадкой. Имс медленно поворачивается вокруг своей оси, осматривая окружающий ландшафт. Пустота мира выбивает из колеи. Когда он вновь оказывается лицом к площадке, то замечает худощавую фигуру Артура, сидящего на качелях; его пальцы небрежно обхватывают цепь. – Артур. – Имс направляется к нему, преисполненный облегчения и дурных предчувствий. – Слава богу, я тебя нашел. – Ты последовал за мной, – говорит Артур, недоверчиво глядя на него. Имс разражается напряженным смехом. Они в Лимбе – нет времени ходить вокруг да около. – Ты же знаешь, я бы последовал за тобой в ад и обратно. Артур кажется заторможенным, потерянным. Наивным и юным. Имс касается его плеча и слегка встряхивает, только слегка, пытаясь привести в чувство. – Слушай, Артур. Мы в Лимбе. И нам надо уходить прямо сейчас, хорошо? – Думаю, я бывал здесь раньше. – В Лимбе? – Имс снова оглядывается. – Ты никогда мне не рассказывал. Я уверен, что не ставил здесь этот сон, так что, полагаю, он должен быть твоим. – В этом парке, – поясняет Артур. Зарываясь кончиками туфель в песок, он чуть раскачивается на качелях взад-вперед. – Думаю, я провел здесь много времени. – Мило. Нам бы лучше уже свалить отсюда, дорогуша. Артур поднимается и идет. Имс следует за ним – ему приходится беспомощно следовать за ним. – Артур, нам пора уходить. – Я знаю, что уже бывал здесь, – мягко говорит Артур, и начинается дождь. Вот только это не дождь. Имс вздрагивает, когда на него падает первая крупинка, и ловит следующую на ладонь. Это зернышко. Идет дождь из хлопьев. Имс в полном отчаянии смотрит, как хлопья засыпают все вокруг, а Артур продолжает шагать. В его волосах ярко-белые пятнышки хлопьев. Имс ловит его, умоляя: – Ты ведь знаешь, что это сон, да? Артур? Ты понимаешь, что должен проснуться? Воздух удушающе горяч. Вокруг них струятся странные, почти наэлектризованные потоки. Это чистая энергия, и она вздыбливает волоски на затылке Имса, заставляет его вспотеть и неловко раскраснеться с ног до головы. Он не хочет выбрасывать Артура из этого сна, пока не будет уверен, что тот полностью осознает, где они. Лимб слишком глубоко, кто знает, как это на них отразится? – Я должен был прийти сюда, – говорит Артур. – Должен был. Я должен был увидеть то, что здесь было. – Его голос прерывается – лишь на долю секунды. – Со мной что-то не так. Внутри. – Нет, мой дорогой, нет, – Имс торопится успокоить Артура; его собственное сердце бешено стучит. Это первый раз, когда Артур признает, что с ним может быть что-то не так, не во время приступа. – Я чувствую это. Оно здесь. Он здесь. Хлопья перестают колотить их. Теперь это дождь. Крупные капли, которые сливаются вместе и, кажется, падают с неба сплошными струйками. На земле они переплетаются и образуют лужи цвета крови. Имс осознает: Артур утратил контроль над этим сном. – Повернись. – Он хватает Артура за предплечье и дергает на себя. – Ну же. Давай, повернись. Давай вернемся, Артур, вместе, ладно? Артур тормозит. Они стоят перед домом, покрашенным голубой краской. Поток воздушной энергии гудит вокруг них, как помехи на экране старого телевизора. Она ощущается подобно страсти, эта слабая теплая спираль, раскручивающаяся, ползущая вниз по хребту Имса и вынуждающая его залиться противным потом, делающая все еще более неприятным – учитывая тот факт, что Имс знает, что это энергия Артура. Горячий воздух невыносимо пахнет мускусом. – Вот мы и на месте, – бормочет Артур, глядя на дом, и Имсу вдруг остро хочется очутиться подальше отсюда. – Пойдем. – Он снова хватает Артура, буквально тянет его за собой. – Сейчас. Артур стряхивает его руку. – Я должен войти внутрь. – Нет, ты определенно не должен. – Имс знает, что это Лимб, знает, что они тут одни, но дом как будто дышит, словно живой, и смотрит на них. В окне колышутся занавески, точно что-то прячется за ними, какой-то призрак. Дождь цвета крови на земле свивается в огромную ленивую спираль, будто кружась в невидимом желобе. Артур издает звук, похожий на всхлип. – Я думаю… я думаю, мне здесь нравится. – У тебя кровь из носа течет, – потрясенно говорит Имс. Он в ужасе. – Но это нормально, что мне нравится… – Мы уходим, – командует Имс. – Сейчас. Он тянется за пистолетом, но Артур снова двигается, приближаясь к дому. Имс следует за ним, продолжая умолять: – Артур, пожалуйста, нам нужно уходить. Ты во сне. Это нереально. Пора уходить. Воздух вокруг него вибрирует, заставляет его кровь зудеть, а кожу чесаться от невозможного возбуждения. Дом наполняет Имса страхом, и он не понимает почему. Он стискивает руку Артура. – Не заходи туда, Артур. Молю тебя. – Я должен, – отвечает Артур, подавленный и столь же напуганный. Кровь стекает по его губе и падает на землю, течет все быстрее и обильнее. – Я войду, – выпаливает Имс, заступая ему дорогу, – ладно? Я войду, только ты держись подальше, оставайся тут, пожалуйста, не… Запах, жара, кружащий в воздухе ветер, подобно мягким корням опутывающий его тело и дотягивающийся до всех самых чувствительных мест… Артур отталкивает его. – Все в порядке, – тихо произносит он. – Все будет в порядке. Он шагает к голубому дому, и Имс не может пошевелиться… Дверь открывается. Артур падает на пороге. Пуля Имса находит его прямо перед тем, как он ударяется о землю. Недостаточно быстро. * * * Ночью Имс регистрирует их в римском отеле; новая смесь Юсуфа мирно покоится в его сумке; на Артура так действует смена часовых поясов, что он едва ли не бредит. – Ложись спать, дорогуша, – просит его Имс. Но сперва Артур должен проверить номер, положить пистолет в их сейф, убедиться, что все вокруг безопасно. Затем он валится на одну из кроватей и трет лицо ладонями. – У тебя когда-нибудь было такое чувство, – спрашивает он, – когда ты просто… просто хочешь трахнуть кого-нибудь, или подраться, или что-то подобное? Имс испускает долгий насмешливо-страдальческий вздох. – Нет, но думаю, если от этого тебе станет лучше, можешь трахнуть меня. Полагаю, я готов пойти на это ради тебя. Артур определенно устал, поскольку не напрягается и не отпускает в ответ какую-нибудь ядовитую шпильку. Он улыбается. Имс садится рядом с ним. Минуту они просто сидят. Имс начинает: – Итак… Артур поворачивается к нему лицом, и на секунду Имс готов поклясться – поклясться, – что они вот-вот поцелуются, и он так глупо, восхитительно счастлив этим… – Завтра мы можем опробовать смесь для Юсуфа, – говорит Артур, поднимаясь и подходя к своему чемодану. – Я построил два уровня сна, ты возьмешь на себя третий и помни, это должно быть что-то, куда мы легко сможем проникнуть, на всякий случай. Я буду очень зол, если на месяцы окажусь заперт с тобой на втором уровне, потому что ты слепил на скорую руку пустыню или что-то вроде того. – Разумеется, – отвечает Имс. – И ты сидишь на моей кровати, так что не мог бы ты, пожалуйста, убраться. Имс убирается. Он смотрит, как дрожат руки Артура, когда тот достает пижаму из чемодана, но в тот момент не придает этому значения. А к тому времени, как до него доходит, уже слишком поздно.