Покойся с миром

Имс дремлет вполглаза, когда слышит, что Нил начинает просыпаться. Конкретнее – он слышит слабые сдавленные вздохи, напоминающие собачье поскуливание, которые Нил издает во сне. Весь остальной дом погружен в тишину: Кобб и дети досматривают десятый сон. – Эй, эй, эй, – бормочет Имс и тянется, чтобы положить руку на плечо Нила. Нил мгновенно распахивает глаза. Он вжимается в Имса и, тяжело дыша, крепко стискивает его рубашку. Имс замирает в этой неудобной позе, привстав из своего кресла и склонившись над кроватью, на целую минуту, пока кулаки Нила не начинают разжиматься. – Эй. – Он осторожно принимается высвобождаться из хватки Нила. – С возвращением. Ты отрубился на тринадцать часов, приятель. Мы не могли тебя добудиться. Что это такое было? Имс не позволяет себе надеяться, но часть его все еще почти ожидает услышать ответ Нила голосом Артура, требующего объяснить, что происходит. Но когда Нил отзывается, его акцент определенно на месте. – Такое ощущение, что у меня… был дурной сон. Но мне никогда не снятся сны. Освободившись одним махом, Имс откидывается назад. – Возможно, ты видел сны раньше, просто не помнил их. Хотя, конечно, длительное использование сомнацина лишает этой возможности. В лице Нила что-то меняется. – Ты не знаешь меня лучше, чем я сам, – говорит он. – На самом деле знаю. – Имс вздыхает, разглядывая свои ладони, и хочет помириться. – Возможно, ты кое-что помнил. – Да, возможно, – соглашается Нил, потягиваясь так фальшиво, что Имс вновь поднимает на него глаза. – Ты не думаешь, что это к тебе возвращаются воспоминания? – Проехали. Забей. – Нил медленно садится. Его кожа выглядит влажной и липкой, волосы тоже мокрые и слипшиеся от пота, и он начинает поднимать руку к голове, но затем спохватывается: – Где мой чемодан? Имс показывает и садится обратно, пытаясь задавить горький привкус во рту, пока Нил вынимает комплект свежей одежды и переодевается. С того момента, как Нил упал, Имс пребывает в сильном стрессе, панически боясь, что это обернется очередной фазой амнезии. Нил, Артур – ему плевать, лишь бы вернуть хотя бы одного из них. Но теперь Нил в порядке, и Имс уже ощущает эту знакомую острую боль в груди, пустое пространство, которое прежде занимал Артур. Нила попросту недостаточно, чтобы заполнить его. Он никогда не будет достаточно хорош. Имс смотрит, как он переодевается, и ненавидит, как легко Нил сбрасывает перед ним одежду, не церемонясь с телом Артура. – Как ты себя чувствуешь? – спрашивает он, чтобы заполнить тишину. – Как будто я отрубился на тринадцать часов, а ты, бля, как думаешь? В груди Имса физически болит от тоски по Артуру. Он ничего не может с этим поделать. Он нагибается и обхватывает голову руками. На другом конце комнаты падает закрытый чемодан Нила. – Что с тобой? – Ничего. – Имс делает глубокий вдох. – Ночь была долгой. Нил не отвечает, и Имс не ждет от него ответа, пока не ощущает, что тот опускается на пол между его коленей. Он отклоняется назад. Нил скользит вперед, кладя ладони на бедра Имса и пристраивая подбородок на его руки. Кожу Имса покалывает даже через ткань брюк. Эта поза смущающе соблазнительна и малость слишком небрежна. Нил приподнимает брови и произносит, растягивая слова: – Я не верю, что мы с тобой никогда до той ночи не трахались. – Ну так поверь, – скупо отвечает Имс. – Я уже говорил тебе: когда ты Артур, ты по сути асексуал, ты не спишь с кем попало. Нил качает головой, не убирая подбородок с рук и взгляд с лица Имса. – Нет, пойми, с тобой я бы трахался забесплатно. И я получил все это… остаточное желание… Он начинает придвигаться ближе, прижимаясь горячим телом к ноге Имса. Имс инстинктивно отталкивает его, сильно – так сильно, что Нил падает навзничь. В его темных глазах вспыхивает ярость. Где-то в доме раздается скрип. Оба замирают. – Давай-ка выйдем наружу, – тихо предлагает Имс. – Ладно, – огрызается Нил, поднимается и выметается из комнаты. Имс следует за ним вниз по лестнице. К тому времени, как он выходит на парадное крыльцо Кобба, Нил уже шагает по газону. Он на полпути через дорогу, когда Имс наконец ловит его. – Куда собрался? – Какая тебе нахер разница? Имс теряет терпение. Может, Нил и владеет этим телом по праву, но он его не заслуживает. Имс хватает его за плечо. – Отъебись! – Нил пытается вывернуться, но он недостаточно быстр: у него молниеносные рефлексы Артура, и он не знает, что с ними делать. Имс заламывает ему руку за спину и зверски выкручивает, пока Нил не выгибается, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. Имс ждет, когда тот перестанет дергаться и обмякнет, потом встряхивает его, взрыкивая: – Куда ты собрался? – Отвали от меня, – выплевывает Нил. Имс начинает подталкивать его обратно в сторону дома. Нил сопротивляется всю дорогу, упираясь пятками, пытаясь ударить Имса локтем в живот, но по сравнению со стычками с Артуром это до смешного легко. К тому моменту, как они достигают газона Кобба, Нил практически рычит. Или всхлипывает. Имс не видит его лица. – Перестань, – скрежещет он. – Прекрати… делать это… – Делать что? – Толкать меня, как… Ты крупнее меня, я усек, ладно… Имс отпускает его. Нил отшатывается и переводит дух, потирая руку. – Скажи мне, куда ты собрался, – требует Имс. Нил кидает на него недобрый взгляд. – Я собираюсь обратно в Лос-Анджелес. – Зачем? – напирает Имс. Поскольку Нил не отвечает сразу, он гневно продолжает: – Чтобы продавать себя? Зачем? Нил молча смотрит. Грудь Имса готова разорваться. – Кобб считает, что с тобой произошло триггерное событие, и именно оно превратило тебя в Артура, – говорит он. – Нечто, из-за чего секс стал для тебя источником стресса. Например, изнасилование. Неожиданно Нил фыркает: – В таком случае, Кобб не знает, о чем говорит. – Ты не можешь продолжать жить так, как жил раньше. Ты можешь основательно навредить себе. И Артуру. – А что, если Артура больше здесь нет? – спрашивает Нил. – Что, если ты никогда не вернешь его? Тогда тебе будет не важно, что я с собой делаю, так? Он все повышает и повышает голос. Имс понижает свой, не желая перебудить соседей Кобба: – Я серьезно, Нил, ты по-прежнему что-то подавляешь. С тобой случилось что-то травмирующее. – Это не было травмирующим! – кричит Нил. Имс слегка отступает от напора в его словах, у него вдруг пересыхает во рту. Нил таращится на него в ответ, злой и раскрасневшийся. – Это не было травмирующим, – уже спокойнее повторяет он минуту спустя своим обычным тихим, бесцветным голосом. – Не было. – Что произошло? – Не имеет значения. Имс наполовину отворачивается, проводя рукой по волосам, прямо как Кобб, когда чем-то раздражен. Он делает несколько глубоких вдохов. – Слушай, что бы с тобой ни произошло… – Меня перетрахала куча мужиков, ясно? Куча, – говорит Нил, и теперь Имсу приходится отвернуться совсем, потому что его глаза наполняются слезами, и он не хочет, чтобы Нил видел, как ему приходится давить рвотный позыв, думая об Артуре, обо всех этих мужчинах, плативших за секс с Артуром. – У меня все под контролем. Я не делаю того, чего не хочу, а хочу я почти всего. Довольно сложно изнасиловать кого-то вроде меня. Что? – спрашивает он, заметив, как Имс отходит от него, и Имс практически слышит его неожиданную ленивую усмешку. – Думал, твой Артур девственник или типа того? Он поэтому тебе нравился? – Нет, – Имс заставляет себя ответить. – Нет. Он не поэтому мне нравится, Нил. – Тогда я тебя не понимаю, – говорит Нил, ни с того ни с сего снова разозлившись. – Я не понимаю, почему же ты не можешь полюбить меня. Ты трахнул меня. Тебе это понравилось. Имса едва не одолевает болезненный смех. Он мучительно давит прямо сквозь ребра. – Значит, это тебя раздражает? Поэтому ты жаждешь сбежать в Лос-Анджелес? Потому что я не хочу заниматься с тобой сексом? Его озаряет невероятно безумная мысль – что Нил всего лишь заблуждающееся чудище, чье единственное желание – быть желанным; но она перестает быть смешной, когда Нил заговаривает снова, и его голос тихий и неуверенный: – Ты намереваешься бросить меня, как только выяснишь, что я никогда больше не стану им. Имс вздыхает, вновь одним махом чувствуя навалившуюся усталость. – Нет. – Я могу уехать в Лос-Анджелес. Я могу вернуться к прежнему занятию. Я могу заставить мужчин влюбляться в меня. Но я… – Нил подносит руку к лицу, позволяет векам дрожа опуститься, и его голос падает еще ниже. – Здесь что-то есть. Когда я думаю об этом. Оно болит. Он открывает глаза. На его лице написано обвинение. – Я хочу тебя и не понимаю почему. Но ты хочешь Артура, и я не понимаю, в чем разница. – Нил, – тихо произносит Имс. – Ты… ты ослепительный. Красивый. Но это единственное, что у тебя с ним общее. – Но этого должно быть достаточно. – Нет, – отвечает Имс, его горло болезненно пережимает, – потому что, понимаешь, Артур – это… это гениальный, сумасшедший, высокомерный мудак, который умеет убивать людей парадоксами, который ненавидит, как я одеваюсь, и обожает дорогой кофе, и он издает этот сухой негромкий смешок, и – в это все я влюблен. Поэтому я не хочу больше с тобой трахаться, потому что в тебе нет этого. Прости. Ты просто не то. Нил смотрит на него так, словно никогда в жизни не видел никого, подобного Имсу. – Я, – начинает он и сглатывает. Он бросает косой взгляд на темный газон. – Был один парень, понимаешь, давным-давно. Я думал, он любит меня. Типа по-настоящему, взаправду любит. Заставлял меня чувствовать себя по-настоящему, блядь… особенным. Но… Нил слегка вздрагивает и обхватывает себя руками, по-прежнему упрямо глядя в сторону. – Что? – напоминает о себе Имс. Нил качает головой. – Не думаю, что он чувствовал ко мне то же, что ты к Артуру. Не знаю, чувствовал ли он вообще что-то похожее. Может, он и вовсе никогда по-настоящему меня не любил… я не знаю. Имс ощущает, как его захлестывает непрошенная волна жалости к тому, насколько несчастным кажется Нил в этот момент. Как обычно, Имс хочет сграбастать его и трясти, пока из него не вывалится Артур, но в то же время ему не нравится видеть Нила таким. – Мы должны попробовать вернуть твои воспоминания, – говорит Имс. – А потом мы выясним, куда двигаться дальше. Во всяком случае, я не намерен бросать тебя. Хорошо? По крайней мере, это все, что я могу обещать. Плечи Нила приподнимаются и опускаются в подобии пожимания. Он все еще выглядит расстроенным. Имс стоит на месте еще минуту, переминаясь с ноги на ногу, ожидая от Нила хоть какого-то ответа. Но когда тот наконец открывает рот, то произносит нечто совершенно не по теме разговора: – Кобб убил Мол? Имс моргает. – Я знаю, ты говорил, что ему предъявили обвинение, – уточняет Нил. – Он это сделал? – Нет, – отвечает Имс. – Я знал этих двоих. Он не мог. Он любил ее. – Тогда что с ней случилось? – Она покончила с собой. Нил сжимается, словно Имс швырнул в него эти слова. – Почему она это сделала? Имс снова вздыхает, засовывая руки в карманы. – Она перестала различать, где реальность, а где сон. Она думала, что должна убить себя, чтобы проснуться. Выражение лица Нила становится страдальческим. – Зачем мы это делаем? Все эти разделенные сны, ментальные преступления? Разве это не опасно? – Ну, да, – признает Имс, – и я могу говорить лишь за себя, но ты – я всегда это чувствовал – просто любишь играть со своей жизнью в русскую рулетку. Внезапно Нил начинает хохотать. – Это первая деталь из всех, что ты рассказывал мне об Артуре, которая действительно подходит и мне, – заявляет он и вновь ударяется в смех. Имс искоса поглядывает на него. Нил и правда красив, когда улыбается, демонстрируя ямочки, с прядками волос, небрежно упавшими на лицо. Имс поворачивается и идет через лужайку на крыльцо и обратно в дом, и он понятия не имеет, почему крохотная часть его жаждет, чтобы Нил остался снаружи, отправился в Лос-Анджелес и никогда не давал о себе знать. Но, конечно же, Нил следует за ним. Большая часть Имса этому рада. * * * Утром, пока Нил сидит за столом, завтракает с собирающимися в школу детьми и должным образом изображает потрясение, когда Филиппа показывает ему свой выпавший зуб, Кобб и Имс устраивают летучку в соседней комнате и негромко совещаются. – Я правда признателен, что ты привез его ко мне, Имс, – говорит Кобб, – но не считай себя обязанным оставаться. Думаю, мы с Майлзом дальше сами разберемся. Он будет в городе через пару дней. Имс изумленно глядит на него. Кобб в самом деле не понимает, что Имс чувствует к Артуру. – Все нормально. Честно, – отвечает он, – если мы намерены покопаться в грязном белье Артура, полагаю, он бы предпочел, чтобы это сделали мы двое, нежели кто-либо еще. И Нил тоже. Кобб с сомнением смотрит на него. – Думаю, да. – В любом случае, я уже бывал в его Лимбе, и ты не можешь спускаться с ним туда, иначе перекроешь его своей версией. Кобб кивает. Мгновение они наблюдают за Нилом и детьми. Филиппа хихикает. – Похоже, Мол существенно на него влияет, – замечает Имс. – Да. – Кобб мягко вздыхает. – Мол выполняла кое-какую работу на военной базе для проекта «Сомнацин». Думаю, Нил был там в то же время. Тогда они и познакомились. – Ну, значит, она произвела весьма глубокое впечатление, потому что ее фото стало первой вещью, на которую Нил отреагировал подобным образом. Что насчет нее и Артура? – спрашивает Имс. – Какими были их отношения? Кобб хмурится: – Обходительными. Профессиональными. Полагаю, они были близки. Она всегда умела вызвать у него улыбку. – Они когда-нибудь упоминали о своих прежних взаимоотношениях? Мол упоминала? – Нет, что странно. Она должна была знать его и как Артура, и как Нила, но ничего не рассказала. Во всяком случае, не мне. – Ну, тогда, – предполагает Имс, – либо Артур попросил ее не рассказывать, либо она пыталась защитить его. И раз уж мы вполне уверены, что Артур изменился неосознанно, это означает, что Мол догадалась обо всем сама. И если она решила держать язык за зубами и ничего не говорить об этом ни тебе, ни Артуру, следовательно, ей было от чего его защищать. Мол знала, что было триггерным событием для Нила. Кобб неуверенно смотрит на него. – Думаешь, так оно и было? – Это самое лучшее, от чего мы можем оттолкнуться, не так ли? – заявляет Имс. – Ну же, Кобб, Нил должен был быть довольно близок с ней, чтобы доверять. И у нас практически есть Мол, чтобы он мог довериться снова, верно? Взгляд Кобба мгновенно становится острым и жестким. – Ты имеешь в виду мою проекцию моей жены? – Она гораздо убедительнее, чем могу быть я, вот и все, – откровенно отвечает Имс. – Мы не станем втягивать в это Мол, – тихо говорит Кобб. – Понимаешь? Как бы то ни было, наверняка она причинит больше вреда, чем пользы. Поверь мне, Артур и моя проекция Мол недолюбливают друг друга. – Ладно. Хорошо. Тогда попробуем другую тактику. Кобб все еще хмурится. – Вообще-то у меня нет ни одной идеи, как этого добиться, правда. Не важно, что мы сделаем, это все равно будет огромный риск. Мы ведь согласились, что у Артура никогда не было секса, верно? – По крайней мере, насколько нам обоим известно, – кивает Имс. – Почему? Потому что Артур считает его грязным, греховным, пугающим? Что выбрал Нил, чтобы судить себя? – Зная Артура, фактор чистоты меня бы не удивил, – сухо замечает Имс. – Хотя метафорическая грязь тоже могла сработать. Он не особо религиозен, а что касается страха… – Имс умолкает, размышляя о той ночи, когда он прижал Артура к кровати, заставив кричать и вырываться. – Трудно сказать, – заканчивает он; вина ворочается у него во внутренностях. Кобб задумчиво кивает и поднимает брови. – Тогда как он отреагирует, когда вспомнит, что раньше спал с мужчинами ради заработка? Теперь очередь Имса хмуриться. – Мы вызовем в его разуме сильное противоречие, – продолжает Кобб. – Мы можем свести его с ума. – Ты когда-нибудь делал подобное прежде? – Нет, но… – Тогда ты не знаешь, что произойдет, верно? – агрессивно спрашивает Имс. – Я только говорю, что это большой риск, особенно если мы столкнем его с тем, что так сильно раздражает его, что он разделил собственный разум. Что бы это ни было, оно достаточно скверно, чтобы они оба подавляли это. – Прошлой ночью, – неохотно признается Имс, – Нил намекнул, что думает, будто знает, что это было за событие. Но он не считает его травмирующим. – Тогда, полагаю, единственный способ выяснить это наверняка – проникнуть в его разум, – вздыхает Кобб и пожимает плечами. – Я просто хочу, чтобы ты осознал, насколько это опасно. Я молчу про нелегальность подобного ментального взлома. Имс хлопает его по плечу, пытаясь вернуть в обсуждение немного беззаботности, и подкрепляет жест улыбкой. – С возвращением на ту сторону закона, Кобб. Кобб отвозит детей в школу, а Имс готовит ПЭСИВ в гостиной. Нил нервно кружит вокруг, наблюдая. Он рассматривает ПЭСИВ с неприязнью и подозрением. – Я не хочу снова строить. – Тебе и не придется. – Имс разматывает три трубочки и проверяет канюли. – Эти сны будут моими и Кобба. – Кобб собирается с нами в Лимб? – Нет. Кобб не в восторге от Лимба. Он останется наверху, чтобы держать сны и при необходимости обеспечить нам выброс. Нил садится на пол. – Я обязан это делать? Руки Имса замирают над индикаторным табло. Он колеблется. – Да, – отвечает он наконец. – Обязан. У тебя есть враги, которые хотели бы видеть тебя мертвым, ты не продержишься без воспоминаний и навыков Артура. Это не ложь. – О, – выдыхает Нил. Имс продолжает подготовку, не глядя на него. Минуту спустя Нил говорит: – Эй, пообещай мне кое-что. – Что? – Я… я сказал маме, что навещу ее, – Нил запинается. – Убедись, что я сделаю это. Просто на случай, если я… забуду. Имс отвечает после паузы: – Конечно. Когда Кобб возвращается домой, то выглядит осунувшимся и колеблющимся. – Готов? – спрашивает он Нила. Нил кивает. – Это может быть опасно. – Само собой, – отвечает Нил. Принимая это за согласие, Имс протягивает капельницу. Нил хмуро смотрит на нее, пока Имс молча не наклоняется и не вводит иглу ему в запястье. Оставшейся смеси Юсуфа хватит для пяти минут сна, которые будут растягиваться и растягиваться на тем большие промежутки, чем глубже они спустятся, давая им более чем достаточно времени. И все же, если на этот раз у них не получится, неизвестно, когда химик сможет сделать и переправить им еще смеси. Имс ждет кивка Кобба и нажимает на кнопку, по-прежнему не глядя на Нила. * * * Первый уровень сна ставит Кобб. Это консерватория: стеклянные стены и подкрашенный зеленым солнечный свет, пробивающийся сквозь украшающую здание листву. Здесь стол и шахматная доска. Для Кобба это почти до смешного простой дизайн, но даже в столь малом пространстве, как это, его внимание к деталям делает макет совершенным и реальным. Следующий уровень Имса, и он использует тот же отельный номер, где пробовал спуститься с Нилом до этого: шикарный ковер и радующий глаз газовый камин. Наверное, из-за воспоминаний о последнем посещении этого места Нил кажется бледноватым, когда Имс протягивает ему капельницу, но не протестует. Кобб разрабатывает и последний уровень. На сей раз это офисное здание. За окном раскинулся бескрайний город, а стену напротив украшают книжные полки. Стол чист и отполирован; снаружи, за дверью кабинета, слышится гул голосов проекций. Кобб подходит к двери и проверяет замок. – Все в порядке, – сообщает он, и Имс достает из-под стола ПЭСИВ. – Не задерживайтесь слишком долго. Удачи. Он протягивает Нилу руку. Тот потрясенно пожимает ее, и Имс понимает, что Нил не в силах прочесть то, что мелькает в глазах Кобба: тот наполовину готов умолять их не спускаться дальше – он страшится, что к нему не возвратится ни Нил, ни Артур. Но Имс также понимает, что в каком-то смысле Кобб еще больший игрок, нежели он сам, когда дело касается семьи, и что он вкладывает в сновидения много веры – возможно, больше, чем необходимо. – Не беспокойся о нас, – успокаивает Имс с преувеличенной жизнерадостностью. – Мы вернемся через минуту. – Ладно. – Кобб рассеянно потирает шею, глядя в окно. – Просто будьте осторожны, хорошо? Не забывайте себя. Имс споро подготавливает ПЭСИВ. Он почти ожидает, что теперь, когда они в шаге от того, чтобы погрузиться прямиком в подсознание Нила, тот пошлет его куда подальше, но Нил колеблется лишь секунду, а затем протягивает запястье. – Увидимся через минуту, – неохотно добавляет Кобб, перед тем как Имс нажимает на кнопку и отправляет их с Нилом в Лимб. * * * На этот раз жаркий ветер, который бьет в лицо, знаком Имсу. Он быстро оглядывается. Он стоит возле парка, где впервые обнаружил Артура. Он начинает шагать к парку. Воздух по-прежнему густой и тяжелый. – Эй. – Рядом внезапно появляется Нил. – Мне знаком этот парк. – Что это? – Здесь собирались все старые педики Хатчинсона. Я перетрахал их всех. – Он украдкой осматривается. – Но тут никого нет. – Это Лимб. Тут нет проекций, – объясняет Имс. – Только мы. – Он тоже осматривается, пытаясь вспомнить путь, который выбрал Артур. – Ты знаешь, куда идти? – Да. – Голос Нила звучит немного заторможено. Он делает шаг вперед. Имс хватает его за локоть и рывком возвращает назад. – Ты помнишь, где мы находимся? – В Лимбе, – отзывается Нил, возмущенно сбрасывая его руку. – Мы в Лимбе. – Хорошо, – одобряет Имс. – Не переставай повторять себе это. Они начинают идти; Нил показывает дорогу. Имс поднимает глаза к небу. Пока никакого дождя, никаких падающих хлопьев. – Я думал, мои воспоминания просто ждут меня здесь, – роняет Нил. – Нет. Ты спрятал их от себя. Правда, у меня есть идея, где они хранятся. Они торопятся. Иногда Нил трясет головой, словно отгоняет муху, моргает и щурит глаза от жаркого ветра. Имсу не нравится поток электричества в воздухе – тот запускает всплеск адреналина, заставляет его жаждать сдаться и повернуть обратно на третий уровень, где их ждет Кобб. Заставляет его… Вообще-то поток в какой-то степени заставляет его желать кого-нибудь трахнуть или с кем-то подраться. – Эй, – внезапно вновь говорит Нил. Они замечают голубой дом. Нил срывается на трусцу, но почти сразу же останавливает себя. Имс подходит к нему. – Это последнее место, где я видел Артура, – тихо говорит он. Голос Нила невыразителен и тверд: – Мы не можем сюда войти. – Мы должны. – Имс легонько подталкивает его, напоминая себе, что Нил не терпит, когда им командуют. – Ну же. Я буду прямо за тобой. – Я не хочу здесь быть. – Нил поворачивается, чтобы сбежать, но Имс сразу ловит его за руку и тянет обратно. – Тебе знакомо это место. – Конечно знакомо, – шипит Нил. – Что это? Нил выпячивает подбородок и снова пытается сбежать. Имс притягивает его ближе. – Твои воспоминания здесь, – говорит он. – Я знаю, это может быть тяжело, но обещаю, тут только ты и я. Никаких проекций. Ты в безопасности. Нил явно не покупается на эту ложь, потому что он тянет все яростнее, вырывается прочь. – Мы не можем войти сюда. – Почему? – Мы просто не можем сюда войти, Имс, понятно?! Нил впервые называет его по имени с той, первой ночи. Имсу не нравится, каким взволнованным становится Нил: небеса начинают темнеть. – Нил, – произносит он тихим успокаивающим тоном. – Мы не можем… – Почему ты не хочешь войти? – Потому что тогда ты не захочешь никого из нас! – взрывается Нил, внезапно обвисая в руках Имса. – Ни меня, ни Артура! Начинают сыпаться хлопья. Нил сжимается и неосознанно придвигается к Имсу, который пытается это игнорировать. – Слушай, – говорит Имс, потирая переносицу большим и указательным пальцами, стараясь не думать: «У нас нет на это времени». – Нил. Успокойся. – Он отпускает руку Нила. – Я не собираюсь осуждать тебя за то, что здесь случилось. Чей это дом? Нил молча мотает головой. – Это твой дом? – спрашивает Имс, перекрикивая стук барабанящих по крыше хлопьев. Нил вновь судорожно мотает головой. – Это дом тренера, – бормочет он. – Тренера? – откликается Имс, не уверенный, что правильно расслышал. – Моего тренера в Малой Лиге, – поясняет Нил. Имс оборачивается на дом, смущенный и все еще не понимающий, пока Нил не добавляет: – Я говорил тебе. Это не было травмирующим. И до Имса доходит. Воздух вокруг них несомненно гудит от сексуальной энергии. Имс не в силах приказать горлу вытолкнуть из себя слова. – Он заботился обо мне, – настаивает Нил. – Я был особенным для него – больше, чем все прочие… – Сколько тебе было, – наконец Имс справляется с непослушным горлом. – Восемь. Это случилось летом, когда мне исполнилось восемь. Совсем ребенок. Дом будто хитро косится на них. Теперь Имсу тоже неохота входить в него. Он в принципе не хочет находиться рядом с ним. – Это то, что ты подавлял, – выталкивает из себя Имс. – Вот почему ты пришел сюда и запер все свои воспоминания и вот почему ты не занимался сексом. Поэтому, Нил. – Все было не так! – ярится Нил. – Я знаю, ты думаешь, что это херня! Но то, что случилось между нами, было… – Тебе было восемь! – рявкает Имс, и теперь он тоже кричит. Хлопья колотят по дому и по ним, падая все быстрее и достаточно увесисто, чтобы оставить синяки. – Бога ради, Нил! Это изнасилование! Практически мгновенно поток хлопьев иссякает до тоненького ручейка и прекращается. Над ними тихо громыхает, а затем небеса раскалываются, и на них обрушивается вода. Это такой же дождь, какой был раньше: не отдельные капли, но сплошные струи, словно льющиеся из лейки или из садового шланга. Он ледяной. Глаза Нила вспыхивают, и на секунду кажется, что его сейчас стошнит. Потом он поворачивается и бежит, прямо к дому, ища укрытия. Имс следует за ним. Дверь распахивается, как только Нил касается ее рукой, и они оба вваливаются в дом. Мощный разряд, огромный вал энергии омывает их, когда они пересекают порог, а затем… Весь гул и треск разом обрываются. Здесь холодно. Имс внезапно ощущает в теле пустоту, он выпотрошен, как труп. Он поворачивается лицом к Нилу, думая, что, возможно, увидит смотрящего на него Артура – теперь, когда они внутри. Но Нил смертельно бледен, и он говорит: – Это не дом тренера. Это крохотная, темная квартирка. Имс видит кровать и дверной проем в одном из ее концов и ничего больше – это все воспоминания Нила, похороненные здесь, в его кошмарах. Имс с трудом сглатывает: – Твой тренер – то, что подавлял Артур. Тут то, что подавлял ты, Нил. Оглянись. Нил тревожно осматривается: – Я никогда тут не был. – Ты построил это место по своим воспоминаниям. – Я… мы должны уходить отсюда. – Нил задыхается. Он стонет с присвистом и падает на колени. – Моя голова… Имс делает шаг к нему и слышит, как под ногой хрустит стекло. Он наклоняется и обнаруживает разбитые рамки – в каждой фотографии разных людей: светловолосый мальчик в очках, темноволосая девочка-подросток. Прямо под его ногой – Мол. Они все покрыты пылью, позабыты. Вода снаружи бьет по дому с такой силой, что теперь Имс едва слышит, что говорит ему Нил. – Это ты виноват, что я сюда спустился. Теперь я это вспомнил. Это твоя вина. Все из-за твоих подначек, и флирта, и заигрываний со мной. Ты разве не знаешь, как у меня из-за тебя болит голова? Меня от этого тошнит. Имс пялится на него, окоченев в воцарившейся тишине. Нил мертвым голосом бормочет в пол: – Ты сказал мне трахнуть тебя. И я знал, что ты шутишь, но одновременно ты и не шутил, и я только что осознал, что не могу придумать причины, почему бы и нет. Кроме той, что я просто не могу. Потому что я знал, что со мной что-то не так. Внутри. – Он издает сухой, сдавленный всхлип. – Я не хочу быть таким. Я просто хотел это исправить. И я по-прежнему не знаю, что не так. – Ну же, – говорит Имс, в его рту сухо, как в пустыне, – давай это выясним… – Я даже не должен быть здесь, – холодно объясняет Нил ковру. – Мне даже не нужны деньги. Почему я сказал, что приду сюда? В дальнем углу квартиры, за открытой дверью, Имс слышит скрип, а затем звук льющейся воды – тихий всплеск от соприкосновения с фаянсом. Нил застывает и поднимает взгляд загнанных глаз осужденного на казнь. – Я не хочу здесь быть, – произносит он. Имс приседает перед ним. – Теперь дело сдвинулось с мертвой точки. Не теряй контроль. Помни, здесь только мы… Что-то тяжелое ударяет в дверь три раза. Кто-то стучит, требуя впустить его. Нил сжимается, стараясь стать как можно меньше. – Здесь ничего нет, – повторяет Имс, но его собственное сердце уже отчаянно колотится – этот сон стремительно превращается в кошмар. Он чувствует, что окружен призраками со всех сторон. – Нил! Что еще ты помнишь? Прекрати думать об этом месте, думай обо мне… – От тебя у меня так болит сердце, – дрожащим голосом шепчет Нил. – Я ненавижу, что хочу тебя… так сильно, что плачу, и даже не знаю, как это произошло… и потом… – И потом тебя выбрасывает, – хрипит Имс, борясь с комом в горле. – И потом у тебя случается мигрень. – Его сердце трепещет. – Это моя вина? Что-то снова стучит в дверь, громко и сильно. Нил едва ли не задыхается от страха. – Сначала я боялся этого, – говорит он. – Это то, что я получал за свое желание. Дважды ударяет молния, ее свет держится достаточно долго, чтобы Имс успел разглядеть стены, текущую по ним воду и одно и то же слово, не только написанное на каждом дюйме поверхности, но и будто бы ножом врезанное в стены, неровно и яростно: <I>ШЛЮХА</I>. Имс хватает Нила за плечи и заставляет того посмотреть на себя, когда вокруг вновь воцаряется темнота. Теперь в комнате так холодно, что он видит пар от собственного дыхания. – Перестань думать об этом воспоминании, или станет только хуже. Думай об Артуре. – Я не знаю… – Нет, ты знаешь, – умоляет Имс, – это все тут, Нил, это все еще тут… – Я… – пытается Нил. – Я… не могу… – Где мы находимся прямо сейчас? – спрашивает Имс, вынуждая Нила встретиться с ним глазами. – Ты и я? Ты помнишь, где мы? – Брайтон-Бич, – автоматически выдает Нил и в тот же миг меняется в лице, точно получил оплеуху. – Лимб, Нил, мы в Лимбе, – настаивает Имс, усиливая хватку, но видит, что быстро теряет его. На того нисходит странное, дрожащее спокойствие. Он поднимается на ноги. Имс следует его примеру, и просто наблюдает, как Нил пересекает квартирку, на миг задерживается у кровати, потом поворачивает голову и смотрит на открытую дверь. Имс настороженно присоединяется к нему. Это ванная. – Это произошло здесь, – мягко говорит Нил. Они по-прежнему слышат, как льется вода. Имс осознает, что звук исходит из ванны. – Что произошло? – спрашивает он, потому что должен. – Он изнасиловал меня в ванне. И в этот момент акцент Нила исчезает, сменяясь голосом Артура – в словах звучит его боль, но на лице сохраняется загнанное выражение Нила. Это совсем не успокаивает Имса – во всем этом есть нечто пугающее. Он хочет заслонить Артура от этого, силой вернуть его в какое бы там ни было теплое местечко, где тот скрывался. Но они не два разных человека. Они – воспоминания. Нил, дрожа, поворачивается к нему, канзасский акцент возвращается, когда он произносит: – Я не могу это сделать. – Ты можешь, дорогой, можешь, – убеждает его Имс, потому что они так близко. У Нила стучат зубы; по его лицу текут слезы. Он вновь смотрит на ванную, как будто не в состоянии отвести глаз. – Я не могу. Моя голова… Что-то за дверью теперь лупит в нее изо всех сил. Имс чувствует тошноту… Выражение лица Нила становится холодным и темным, как пустой дом, как эта квартирка… как звук его голоса, когда он говорит: – Теперь я все помню. – Артур, – пытается достучаться Имс – мягко, умоляюще. В ответ Нил выхватывает у него из-за пояса пистолет, приставляет его к собственному виску и жмет на курок. * * * Имс обнаруживает мертвое тело Нила на полу офиса на третьем уровне. Тот лишь на секунду опережает Кобба и Имса, прогрызая себе путь из этих снов обратно в реальность, и они едва за ним успевают. Они не вполне засекают момент, когда упускают его. В тот же миг, как Имс просыпается на полу в гостиной Кобба, он переворачивается и хватает Нила, выдергивая капельницу у того из запястья. – Нил, – осторожно зовет Имс, тряся его. Поскольку Нил не двигается и не отзывается, он меняет тактику. – Артур! Ну давай, дорогуша, просыпайся, любимый, пожалуйста… Лицо Нила абсолютно пустое, и его тело подобно медузе в руках Имса. Его дыхание глубоко, и его глаза полуприкрыты – и ни на что не реагируют. – Артур! – вновь пытается Имс, едва не умоляя. – Проснись, ну же, ну же… – Что там произошло? – спрашивает Кобб прямо позади него. – Он вернул свои воспоминания, – глухо отвечает Имс сквозь стиснутые зубы, – но он не… Он уже должен был проснуться… У Имса уходит несколько секунд, чтобы осознать, что Кобб мягко и аккуратно разжимает его пальцы, стиснувшие рубашку Нила. – Почему ты мне не помогаешь? – рычит Имс, поворачиваясь к Коббу. – Потому что он не собирается просыпаться, Имс, посмотри на него. – В голосе Кобба тысячи оттенков горя. – Он не может этим управлять. – Он Артур. Он может управлять чем угодно, – возражает Имс, словно он в состоянии торговаться с Коббом, словно их диалог каким-то образом вернет их координатора в реальность. – Ты по-глупому рискнул, – шепчет Кобб. – А я тебе позволил. Имс сидит здесь, и на мгновение тяжесть того, насколько они оба ненавидят друг друга и ненавидят сами себя за то, что сделали это с Нилом, грозит раздавить его. Первым справляется с собой Кобб. – Его необходимо отвезти в больницу. – Они смогут его разбудить? – Имс слышит собственный вопрос – глупый, полный детской надежды. – Я не знаю, – отвечает Кобб. – Возможно. Даже если они смогут… не уверен, что он сумеет вернуться оттуда, где он сейчас. Он трогает лицо Нила. Имс принуждает себя отвести взгляд, ненавидя тихое сопение Нила, похожее на то, что тот издавал накануне ночью, когда Имс думал, что ему снится плохой сон. – Это, – заявляет Кобб, явно стараясь говорить нормальным голосом, но все равно сражаясь с каждым словом, – наверное, самое милосердное для него. Он звонит в «скорую», потом в университет, где работает профессором, – чтобы отменить занятия на сегодня. Это должна была быть забота Имса – придумать какую-нибудь убедительную ложь, чтобы объяснить состояние своего друга, когда «скорая» наконец приезжает, – но его мозг в полном ступоре, так что это Кобб плетет что-то о наркотиках. Нил так и не просыпается, ни когда они поднимают его на носилки, ни когда Имс импульсивно хватает на миг его руку и сжимает. Кобб даже не смотрит на Имса, но все равно спрашивает, поедет ли тот с ним в больницу, раз уж он сам намерен последовать туда за «скорой». Имс думает о данном Нилу обещании не оставлять его и отвечает: – Нет. Он покидает Лос-Анджелес до того, как Кобб возвращается, забрав детей из школы, исчезает без следа – совсем как Артур.