-Ты обещала больше не курить! - А ты обещал любить (Отредактировано)

      Все началось с самого ужасного утра в моей жизни. — Хей, Белла, как дела? — в своей манере спросила меня Леа, вальяжно расположившись на диване.       Да, эта девушка довольно своеобразна, видимо из-за того, что Сэм запечатлился накануне свадьбы. Только вот она всех обходила сотой дорогой, а меня всегда недолюбливала. — Да, привет Леа, — ответила я, даже не поворачиваясь в ее сторону, так как готовила тройную порцию еды для своего мужа. — Эх, вот хорошо тебе, Белла, — я хотела спросить в чем, но она продолжила. — Любящий муж, будут дети, внуки и все такое, а у меня ничего этого нет. Как же я хочу запечатлиться, хоть с кем-нибудь, — было слышно, как ей тяжело давались эти слова. Ее голос очень быстро стал таким грустным и обреченным.       Если честно, я как-то не ожидала услышать от нее такие откровения. Обычно, Ли держалась стороной от всех нас, от нее даже слова не услышишь. А после смерти мистера Клируотера, ее отца, так девушка совсем поникла. Я повернулась к ней и сочувственно улыбнулась, при этом сказав: — Не переживай, после долгих страданий, всегда приходит счастье. Только ты его береги, потому что оно сможет ускользнуть, — я невольно подумала о Джейке и его запечатлении. Вся эта тема была поневоле мне неприятна. В сердце будто поселился страх, после сказанных Лией слов, но я старалась отганять царапающие душу мысли. — Я понимаю, — ответила Леа и наступила тишина.       Несколько минут, а может секунд был слышен лишь тиканье старых часов, подарок Билли на нашу свадьбу — это была семейная реликвия. Потом, Клируотер встала с дивана, о чем свидетельствовал скрип пружин и направилась к двери. Затем, она тяжело выдохнула и посмотрела мне в спину. Я почувствовала тяжелый взгляд боли, смешанный с отчаянием. Я снова посмотрела в карие глаза девушки и застыла. В них плескалась такая уверенность, что мне показалось, что ее хватит на целую армию. — Прости меня Белла, но ты должна это знать. Джейк запечатлился, — она выбежала из дома, оставив меня в оцепенении стоять посреди кухни.       С одной стороны, я разрывалась от боли. Мне хотелось рвать и метать. Я даже думала найти эту девушку и пристрелить ее, а потом и себя. Но потом я поняла, что это принесет немыслимую боль уже не моему Джейкобу. А этого я хотела меньше всего.       С другой стороны, я давно понимала что это случится. Рано или поздно Джейк должен был запечатлиться, а значит, пора уходить.       Где то в душе поселилась мысль что меня бросили все,хотя я понимала, вся стая готова мне помочь. Но чем можно здесь помочь? Крик отчаяния вырвался из груди, огромные белые крылья невольно, выскользнули из-за спины.       Все что попадалось под руку, летело в стену. Случился настоящий разгром, от которого все белые шкафы покрылись летящей вокруг пылью. Моя рука дотянулась до спасительного комплекта и уже через пару секунд в руке задымилась сигарета, а легкие окутало никотином. Мое забвение длилось не долго, по дому раздались шаги. Крылья пришлось спрятать. По тяжелый и уверенным шагам я поняла, что это мой муж.       Раньше, я встречала Джейка у порога, целовала и вела на кухню ужинать или обедать. В доме царила любовь и понимание, никаких существенных ссор. Все было идеально, не хватало только детей, но это был вопрос времени.       Сегодня же царит разруха. Сегодня его встретил пустой коридор, на кухне битая посуда и все разрушено, словно табун лошадей прошелся, а я стояла на лоджии и выкуривала последнюю сигарету из пачки, которую достала из ящика. — Белз, — такой тихий, некогда родной голос, больше не притягивает, что кажется весьма странным — Ты обещала больше не курить! — упрекает тихо, но так угрюмо. Конечно, я виновата во всем. Почему-то меня настиг гнев. — А ты обещал любить! — кричу, не жалея и без того охрипшего голоса. Пришла моя очередь упрекать. Где-то, в глубине души маленькая часть «меня» говорит мне, что он не при чем, что это все зов его волчьей природы, но боль перечеркивает все здравые смыслы. — Ты знаешь, — не спрашивает, утверждает. — Давно? — С утра, — сухо отвечаю.       Не осмеливаюсь задать вопрос. Нет, я вовсе не его боюсь, боюсь самой себя, боюсь что если узнаю правду, то истерика снова застигнет меня. Боюсь что и так сломанное сердце разлетится на миллионы осколков, и в этот раз его не удастся собрать. — Я должен был сам рассказать тебе. Прости, — но мне этого не хватает, мало — нужно больше слов, больше искренности. — Давно? — сдавленно, холодно, так не похоже на меня.       Ответа нет. Повышая голос, кричу на него: — Давно? Давно?! Ответь мне, ответь! Прекрати молча пилить кроссовки и посмотри мне в глаза, Джейкоб Блек! Отвечай! — плачу, надрываюсь криками.       Он пытается обнять меня, успокоить. Я не даюсь, брыкаюсь, вырываюсь изо всех сил. — Нет! Нет, нет! Пусти меня, отпусти, — последнее слово почти шепчу. Он отпускает, а я тихо опускаюсь на колени. — Она здесь? — кивает.       Ни капли сожаления, он запечатлен, не виноват. Не знаю, как мы оказались в комнате, но, оглянувшись, понимаю — мы в спальне. Подхожу к окну. Прекрасное, широкое окно открывает вид на огромную поляну. Сегодня тепло, светит солнце, прекрасная погода, совсем не под стать мне. На поляне все члены стаи, знакомятся с новоизбранной любовью Джейкоба. Он обнимает меня за плечи, в последний раз. — Все хорошо? — такой глупый, неуместный вопрос, но мне нужно ответить не взирая на боль. — Да. Все нормально, иди,— лгу без малейшего намека на ложь.       В среднем, человек в день может врать до двухсот тысяч раз, вот и я солгу сейчас. А потом он уйдет, а я останусь, станет странное сердце, бестолковая усталость. И я буду бояться остаться один на один, с этой комнатой цветных пелерин, тобою связанных на мне пелерин.*       И он уходит, я не чувствую когда, но вскоре вижу его на поляне, вместе со всеми, он целует ее. Да она определенно лучше меня. Блондинка, с глазами цвета зеленого яблока и изящными движениями. В каждом ее движении грация, в отличие от моей неуклюжести.        Я думала, что научилась хоронить боль. Блокировать её, и не давать ей царапать меня, когда рядом никого не окажется что бы помочь мне, никого чтобы спасти. Я надеялась и говорила что прошлое не имеет никакого значения. Это не так. Никому в мире не унять боль потери. Эти раны спрятаны далеко внутри, нет средства, чтобы вылечить их.       Из спины вырываются крылья, отрываю три пера, и тело окутывает волна боли которая проносится от спины и с грохотом падает в пятки, крик от невыносимой боли вырывается из моих уст. Но даже эта боль, не заглушает душевную. Оставляю на комоде, возле свадебной фотографии три окровавленных пера. С самого крыла обильно льется кровь, оставляя кровавые дорожки на полу за мной. Оглядываюсь во круг, и в голову лезут тысячи воспоминаний. Белая, массивная кровать с балдахином, где прошла не одна чудесная ночь. Душевая комната,обставленная тысячами баночек для ухода за телом, где мы принимали вместе ванну. Деревянная лестница ведет в коридор, а после вижу кухню. Здесь я каждый день готовила, после работы и учебы. Я ведь ради него отказалась от поездки в Чикаго, чтобы повысить квалификацию. Гостиная совмещена с кухней, - моя идея. Диван, на котором мы лежали в обнимку за просмотром телевизора. Все это у нас было.       Мысленно прощаюсь со всеми, и тихо выхожу из дома, ухожу из жизни каждого из них, чтобы не мешать. Закрываю дверь «черного выхода или входа», не взяв ничего, направляюсь в сторону аэропорта. Мне ничего не нужно, кроме документов.       Думаю, дядя Аро Вольтури будет мне рад, как и вся излюбленная мной Вольтера… Прим беты: Что-то меня совсем расперло))) Если что, то сообщи мне мои ошибк