Путь, по которому выпало идти обоим Димам, вёл либо на окраину селения, либо в некую заброшенную его часть. На утоптанной дороге тут и там пробивались зелёные островки травы, окна домов плотно закрывали ставни, ни над одной из крыш не было видно дыма, да и общий вид у всех построек был обветшалый, не жилой. Чем дальше они шли, тем сильнее становилось у Процко впечатление, что жители предпочитают обходить эту часть деревни стороной, а значит, надежда встретить здесь кого-то, кто сможет помочь им выбраться обратно к цивилизации, стремилась к нулю.
Похоже, Кривенков, напряжённо оглядывавшийся по сторонам, пришёл к тем же выводам. Остановившись в очередной раз, чтобы поправить сползающую гитару, он хмуро бросил:
— Чёт мне кажется, нихрена мы тут не найдём.
— Согласен, — кивнул Террис. — Но давай ещё немного пройдёмся. Если вот за тем поворотом ничего не увидим толкового, разворачиваемся и идём обратно.
Кривенков пожал плечами, пробурчал что-то себе под нос, переложил из руки в руку сумку-холодильник и зашагал следом за другом. Улица плавно спускалась вниз, в какой-то момент дома раздались в стороны, и двое музыкантов вышли на широкую, выстланную потрескавшейся брусчаткой площадь. И остановились в изумлении.
Их глазам предстало очень необычное зрелище: посреди круглого пространства высилась скульптурная композиция, представлявшая собой собрание из нескольких десятков статуй людей: мужчин, женщин и детей. После короткого колебания музыканты решили подойти ближе, чтобы рассмотреть объекты повнимательнее.
Скульптуры были выполнены на редкость тщательно и точно: каждый элемент одежды, каждый волос, каждая морщинка на застывших в ужасе или гневе лицах. Некоторые статуи словно заслонялись от чего-то с криком, другие, наоборот, будто пытались броситься вперёд.
— Ничего себе… Реалистично сделано, — пробормотал Процко, погладив мрамор.
Камень показался ему тёплым. Но не как нагретый солнцем, а… словно жар шёл изнутри. Дима заглянул в мраморные глаза — и отшатнулся.
— Твою мать!
Громкий голос Кривенкова сбоку лишь подтвердил его подозрения. Дима пятился, крестясь и матерясь на чём свет стоит.
— Дим, ты тоже…
— Они живые! Эти статуи, мать его, живые!
— Значит, мне не показалось, — угрюмо подытожил Процко, тоже отступая в суеверном страхе. — Бред какой-то… Надо срочно найти остальных и мотать отсюда.
Музыканты развернулись в обратном направлении — и столкнулись нос к носу с появившимся неизвестно откуда молоденьким парнишкой в типично крестьянской одежде. Рыжеволосый и веснушчатый мальчишка смотрел на музыкантов одновременно со страхом, радостью и почтением.
— Скорее! — выкрикнул он, схватив Диму Процко за руку и потянув куда-то. Террис даже и не подумал сдвинуться с места. — Вам нельзя здесь оставаться!
— Тих-тих-тих! Погоди, ты ещё кто?
— Не здесь. Они могут появиться в любую секунду, — парнишка испуганно оглядывался по сторонам.
— Кто они? Что происходит? Ты кто вообще такой? — нахмурившись, строго поинтересовался Кривенков.
Мальчик вжал голову в плечи.
— Я всё вам объясню, уважаемые барды, только давайте уйдём с улицы, пожалуйста! Если рыцари Его Величества Бессарсола Наизвучнейшего увидят вас, то убьют на месте!
Гитарист и барабанщик переглянулись.
— Я только про убьют понял, — протянул Кривенков.
— Угу, аналогично, — пробормотал Процко. — Так, пошли, найдём Мелисова, Ларса и Женю, и тогда будем всё решать. Ты, — он взял парнишку за плечо, — пойдёшь с нами и по дороге всё объяснишь.
Тот начал снова что-то лопотать про рыцарей, про опасность, которая грозит музыкантам, и про необходимость срочно спрятаться, но оба Димы упёрлись и решительно двинулись обратно к развилке. Всё сказанное новым знакомым они делили на два, уверенные, что большая часть из этого — лишь бред воспалённой мальчишеской фантазии. Тем не менее уже увиденного вполне хватало, чтобы забеспокоиться.
Димы почти дошли до перекрёстка, когда навстречу им вылетел и врезался в Кривенкова Женя Егоров. Растрёпанный, бледный вокалист лихорадочно вцепился в Диму:
— Ребят! Скорей! Там Юру и Ларса убивают!
— Чего?! — обалдели музыканты.
— Сюда! — заорал Женя и, махнув рукой, помчался обратно.
Димы переглянулись и бросились следом, однако вокалист быстро оставил их позади. Когда же эпидемцы вылетели на пустырь, отделявший деревню от замка, там творилось нечто невообразимое. Ларс дрался сразу с несколькими средневековыми рыцарями, с мечами и в доспехах, ещё двое тащили куда-то упирающегося Женьку, а чуть дальше Юра оседал на камни с побелевшим лицом, зажимая рану на боку. Ахнув, Процко бросился к нему, Кривенков — к Ларсу, на помощь Жене, однако они опоздали. Дима видел краем глаза, как посреди дороги раскрылась бело-голубая воронка, и в неё вскочили рыцари вместе с Егоровым, после чего та закрылась.
Мозг подсказывал, что в фантастических фильмах такое явление называется «порталом», однако в реальности таких технологий ещё даже близко не изобрели… Впрочем, все мысли о прорывах в области современной науки пошли прахом, когда Дима снова перевёл взгляд на лежащего ничком Юрона. Внутри всё опустилось. Террис подбежал к гитаристу, бережно перевернул его на спину. Крови было много. Слишком много…
— Юра! Вот чёрт… Держись, мы сейчас тебе поможем.
— Дима… — слабо выдохнул Юрон. Лицо его по цвету напоминало намокший мел, лоб покрывал холодный пот.
— Тихо. Не говори ничего, не трать силы, — возникший рядом Ларс торопливо рванул вверх ткань, обнажая рану, тихо выматерился.
— Всё плохо? — вяло прошептал Мелисов.
— Нет, — Ларс нервно усмехнулся, торопливо стянул с себя футболку и прижал к ране. — Дим, прижми покрепче… вот так. Дима, аптечку! — Это уже Кривенкову.
— Не умеешь ты… лгать, — слабо выдохнул Юра, закрывая глаза.
— Юрка! Мелисов, блять, не смей отключаться!
Ларс встряхнул обмякшего гитариста за плечи. Голова мужчины безвольно мотнулась из стороны в сторону, словно у тряпичной куклы. Илья прижал пальцы к шее друга и нащупал пульс. Сердце мужчины билось всё медленнее и реже.
— Твою мать!
Басист готов был взвыть от отчаяния. Друг медленно умирал у него на руках, а он ничем не мог ему помочь.
— Что делать? — беспомощно выдохнул Процко, испуганно заглядывая ему в лицо.
— Откуда я знаю?! — процедил Ларс.
— Ему б скорую… — пробормотал Кривенков.
— И где я тебе здесь её достану?! — окончательно вызверился Илья.
— Спойте ему.
Мамонтов удивлённо вскинул голову, Процко и Кривенков оглянулись на раздавшийся за их спинами уверенный, громкий голосок, и снова увидели того самого парнишку, который встретился им ещё около площади со статуями. Идиотское предложение явно исходило от него.
— Что? Это ещё что за бред? — прорычал Ларс, искренне надеясь, что ослышался.
— Спойте ему песню исцеления, и он поправится, — словно ни в чём не бывало, повторил парень, глядя на него ясными глазами.
Кривенков, сжав кулаки, рыкнул на парнишку:
— А ну, пошёл нах… отсюда со своим бредом!
— Я серьёзно! — не успокаивался тот, отскочив от взбешённого барабанщика на безопасное расстояние. — Вы же барды! Вы можете его спасти!
Барабанщик начал приподниматься с явным намерением поймать парня и указать тому точный адрес, куда ему стоит пойти со своими советами, однако услышавший про бардов Илья вздрогнул и перехватил товарища за руку.
— Погоди, Дим. Как ты нас назвал?
— Барды, — с готовностью отозвался парень, замерев поодаль.
— Илюх, ты чего? — недоумённо спросил Процко.
— Тот говнюк, который натравил на нас рыцарей, тоже так нас называл, — мрачно ответил басист и обратился к парнишке. — Кто ты такой?
— Меня зовут Атрейл, — юноша осторожно приблизился, с опаской поглядывая на Кривенкова. — Я живу в этой деревне.
— Ты можешь в двух словах объяснить, почему ты называешь нас бардами, и как это может помочь Юре?
Атрейл опустился на землю рядом с ним и торопливо заговорил:
— Барды — это маги, которые творят магию с помощью песен и музыки. Раньше их было много, но потом сюда пришёл тёмный колдун — Бессарсол, и…
Парень говорил, а Илья вспоминал всё, что увидел и узнал за последние пару часов: замок; рыцари; музыка и песни, от которых сперва Юрка свалился парализованным, а потом и он сам чуть коньки не отбросил от сердечного приступа прямо посреди драки; сияющий бело-голубым огнём портал, в который ублюдки утащили Егорова…
Илья всегда считал себя разумным человеком. Он не любил всю эту фэнтезю, от которой так сходил с ума Мелисов, не верил в магию, эльфов и прочую лабуду, но, любя музыку и уважая увлечение друга, охотно шёл на уступки со своей рациональностью. И теперь, когда магия вдруг так резко и безжалостно ворвалась в его мир, Ларс снова готов был пойти против собственных убеждений, лишь бы только помочь умиравшему Юрону.
Грубо схватив парня за воротник, он притянул его к себе и процедил в лицо:
— Короче. Как нам спасти Юру?
Парень запнулся и покорно ответил:
— Вам нужно спеть песню, в которой бы говорилось об исцелении. Слова, подкреплённые музыкой, исцелят рану вашего друга и вернут его к жизни.
— Да что ты за бред несёшь?! — снова взорвался Кривенков. — Как песни могут кого-то исцелить?!
— Дим, успокойся, — одёрнул его Илья. — Так… как там тебя?
— Атрейл, — быстро повторил парень.
— Так, Атрейл. Если я спою песню про исцеление, Юрина рана заживёт?
Юноша с готовностью закивал головой. Процко ошарашенно уставился на Ларса.
— Ты что, ему веришь?
— Я за последний час такого навидался, что уже готов и в Первого Бога поверить, лишь бы Юре это помогло, — угрюмо произнёс Илья, коротко бросил. — Дим, дай гитару.
Барабанщик недоверчиво покачал головой, но протянул ему инструмент.
— И что ты играть будешь?
Вот тут Ларс забуксовал. Как специально, именно сейчас ни одна подходящая песня в голову не лезла. Мелькали обрывки куплетов из «Звона монет», «Феанора» и «Всадника изо льда», но там никаких подходящих фраз не было. Время утекало сквозь пальцы, и Мамонтов от отчаяния уже готовился «Феникса» запеть, ну или «Вернись», на худой конец, когда в голове вдруг вспыхнула одна идея.
— Так, — выдохнул Илья, — есть один вариант. Сейчас…
Он задумчиво пробежался пальцами по струнам, прикидывая мотив. О том, насколько бредово это будет выглядеть со стороны, Мамонтов старался не задумываться. Глубоко вдохнув, он заиграл и одновременно начал петь:
— Добрый доктор Айболит!
Он под деревом сидит.
Приходи к нему лечиться
И корова, и волчица,
И жучок, и червячок,
И медведица!
Всех излечит, исцелит
Добрый доктор Айболит!
Глаза обоих Дим округлились до правильных квадратов, однако, к их чести, они воздержались от каких-либо комментариев. К сожалению, никакого эффекта сие действо не возымело, и Илья вопросительно уставился на Атрейла.
— Ну, и?
Тот задумался, а затем предположил:
— Возможно, вам нужно положить ему руку на рану и попробовать снова.
— Возможно?
— Я не знаю, как барды творят магию, — виновато ответил парень. — Мама немного успела мне рассказать до того, как… как её не стало.
Ларс прикусил язык, с которого уже готовился сорваться очередной язвительный комментарий. Передав Процко инструмент, он осторожно убрал в сторону импровизированную повязку. Рана выглядела не слишком хорошо: широкий, почерневший от запёкшейся крови рубец. Кровотечение остановилось, однако это уже не имело никакого значения. Без лекарств — или чуда — Юра вряд ли протянет дольше получаса.
Сглотнув, Мамонтов положил руки на рану и коротко кивнул Процко.
— Все вместе. На счёт три…
Террис заиграл, Ларс запел, и на этот раз оба Димы подхватили песню. И что-то изменилось. Илья почувствовал, как кожу на ладонях начало печь, словно он поднёс руки к костру. Странное ощущение зародилось глубоко внутри и прокатывалось по телу с каждым вдохом, каждым словом. Стоило допеть последнюю строчку, как Юра судорожно вздохнул и открыл глаза. Ларс отшатнулся и обалдело уставился на живот Мелисова. Никакой раны там не было. Просто гладкая кожа.
Ошалевший Кривенков красочно выматерился, Процко опустил гитару, глупо улыбаясь, а Илья, выдохнув с облегчением, сграбастал тяжело дышащего, ничего не понимающего Юрона в крепкие объятия.
— Что… что произошло? Илья, ты чего? — растерянно пробормотал Юра. Ларс тихо рассмеялся, отстраняясь.
— С возвращением, приятель.
— С возвращением? — гитарист нахмурился, потом до него дошло, и он судорожно схватился за живот. — А где…? Меня же ранили? Или нет? Что вообще произошло?
Ответа он не получил. Кривенков буквально согнулся пополам от нервного смеха, Процко мягко улыбался, Илья тоже добродушно посмеивался. Эпидемцы как могли избавлялись от пережитого стресса. Мелисов один не веселился, возмущённо глядя на товарищей.
— Я что-то смешное сказал?
— Нет. Долго объяснять, — ответил Илья, поднимаясь на ноги и помогая Юре встать. — Главное, теперь уже всё нормально. Только вот я без футболки остался, — Ларс с сожалением махнул испорченной футболкой, покрытой кровавыми пятнами.
— Я так и знал, что вы барды, — неожиданно вылез вперёд обрадованный Атрейл, о котором все успели позабыть. — Я знал, что у меня всё получится!
— А это ещё кто? — Мелисов озадаченно уставился на парня.
— Его зовут Атрейл, — Ларс взглянул на Терриса и Кривенкова, — и насколько я помню, он с вами пришёл?
— Да мы даже познакомиться-то толком не успели, — пожал плечами Процко. — Шли по улице, он к нам навстречу вылетел, орёт, чтобы мы с ним шли, потому что тут опасно и всё такое. Мы сразу назад повернули, за вами, а потом Женю встретили, и тот тоже сразу кричать начал, что вас тут убивают…
При упоминании Егорова Мелисов вздрогнул. А ведь они совсем позабыли о молодом вокалисте, который сейчас находился неизвестно где… хотя почему неизвестно? Юра обернулся и взглянул на чёрный замок. В ушах зазвучали угрозы мага, и руки сами собой сжались в кулаки. Что там эти ублюдки с парнишкой сделают?
— Я хотел за ними следом пойти, — тихо сказал Илья, — но не успел.
— И слава богу, что не пошёл, — покачал головой Мелисов. — Ещё неизвестно, успел бы ты вообще в портал проскочить. Разрезало бы пополам, и всего делов.
Илья представил себе последствия своего прыжка и позеленел, а Юра невозмутимо закончил, холодно сверкнув глазами.
— А Егорова мы вернём. У меня ещё к этому певуну личный счётец остался.
— Он лишь один из прислужников Бессарсола Наизвучнейшего, — снова встрял Атрейл. — У него много таких магов — бывших бардов, которые из страха или ради наживы перешли на его сторону. Больше никто не осмеливается выступить против него. Поэтому я и призвал вас.
Разум привычно зацепился за случайно брошенные слова, и Мелисов медленно развернулся к новому знакомому:
— Погоди. Ты
что сделал?
— Я призвал вас, — смущённо потупился юноша. — Мама немного учила меня музыке и стихосложению в детстве. Я давно уже пытался призвать бардов, которые помогли бы нам победить злого колдуна, но у меня ничего не получалось. А сегодня утром я вдруг услышал во сне голоса, которые нашёптывали мне слова. Я стал их напевать вместе с голосами, а потом увидел поляну в лесу и вас всех на ней…
— А какие слова ты услышал? — перебил его охваченный дурным предчувствием Юра. Эпидемцы затаили дыхание.
Парнишка сморщил лоб, пошевелил губами и неуверенно продекламировал:
— Туман войны окутал горы и луга.
Зачем нужны мне заклинания врага?
Пылают символы, скрывая силу, но
Их тайну разгадать не каждому дано…
Юра, застонав, зажмурился, испытывая сильное желание побиться башкой обо что-нибудь твёрдое. Вот и ответ на все вопросы. Это они своим пением открыли врата в этот мир!
— Тааак… — глубокомысленно протянул Илья, взъерошив волосы.
— Так вот, из-за кого мы во всё это дерьмо вляпались, — начал по новой «заводиться» Кривенков.
— Дим, спокойно, — мягко взял его за плечо Террис.
— Чё спокойно?! Юру вон чуть не убили, Джуйса похитили, и всё из-за этого…
— Эй!
— Я не виноват! Нам нужна помощь, чтобы победить колдуна, и вы единственные, кто может нам помочь!
— Парень, мы не какие-нибудь там воители-хуители! Мы — музыканты!
— Вы — барды!
— ЭЙ!
Все крики разом стихли, и разошедшиеся музыканты обернулись на Юру. Тот со встревоженным видом смотрел в ту сторону, откуда они пришли.
— Кажется, у нас новые проблемы, — угрюмо произнёс он.
Эпидемцы проследили за его взглядом и разом напряглись. По улице к ним стремительно приближалась толпа крестьян, вооружённых кто чем: кто вилами, кто лопатами. Кривенков, первый, кажется, понявший, чем это всё пахнет, поудобнее перехватил футляр с Юриной гитарой. Илья Мамонтов инструментом рисковать не стал и принялся озираться в поисках палки, а Дима Процко, пожав плечами, философски выдал:
— Кажется, сейчас нас снова будут бить.
Мелисов на это лишь тоскливо вздохнул.
