Ебанутая ГДК

      За прошедшие полтора месяца я много раз подумывала о том, что на самом деле лежу сейчас в психиатрической больнице, а вся моя семейка горюет. Но я надеюсь, что Хибари заняла мое место… и не попала куда-нибудь не туда… И вообще все хорошо. Но от этих мыслей становится тошно. И из-за своей сентиментальности тоже тошно. Меня это невероятно бесит. Точно… Ведь я еще так и не узнала ответы на несколько вопросов. К примеру, откуда у нас собственный кабинет? Или же его уже отжали? Если его уже отжали, то ведь есть вероятность, что Хибари много чего наделала. К примеру, познакомилась с кем-то из верхушки. И от этого становится не по себе.

***

Сегодняшний день в Дисциплинарном комитете не особо отличался от остальных. Я вновь сидела на своём месте, почти засыпала. Цуна же сидел на диване и разбирал бумаги. Хмурится. Видимо, что-то не сходится. — Хибари-сан? — зовет меня Савада, когда я положила голову на стол, дабы поспать. — М? — не поднимая головы с рук разрешаю задать интересующие его вопросы. При этом я сказала лишь одну букву. — Почему Вы приняли меня в Дисциплинарный комитет? Я же полный неудачник… Да и с оценками не очень, — спрашивает шатен и я каким-то образом чувствую, что он смотрит на меня. На его вопрос пожимаю плечами и, подумав немного, отвечаю, все в той же позе: — Ты не такой уж и неудачник, Савада. Просто ты зависишь от мнения окружающих. Если бы тебе было на него наплевать — ты стал бы более уверенным в своих силах и способностях. Мм. Все считают, что ты неудачник, и ты свято веришь в это. Хотя это и неправда. Да, неуклюжий. Да, у тебя бывают казусы. Но это же не значит, что ты абсолютный ноль? М? — Под конец своего монолога я все-таки подняла голову и посмотрела на Цуну. Тот сидел и смотрел как бы на меня, но в то же время и не на меня. Был в прострации он недолго: когда понял, что откровенно пялится на меня, покраснел и поблагодарил за ответ, отворачиваясь к бумагам и продолжая считать, вновь хмурясь. Странно, но его реакция меня позабавила. Хотя… в своем мире я просто умирала от смеха. Его эмоции… Это нечто. Посмотрев на него еще немного, я взглянула на время. Часы показывали шесть вечера. Надо было идти на патруль. Но с другой стороны — так лень вставать. Потянувшись в лежачем положении, случайно скидываю некоторые документы, после чего, мучительно простонав русский мат, смотрю на взирающего на все это Саваду. — Хибари-сан, Вы же ничего не делали, когда успели устать? — недоуменно спросил меня он, хлопая глазами. Неосознанно, шатен стал тихо грызть ручку, которую держал до этого в правой руке. — Во-первых, хватит портить имущество комитета. Во-вторых, я могу устать в любое время и от всего, — ответила я, лениво наблюдая за реакцией шатена, что устремил свой взгляд на пол, стремительно кладя ручку на стол. Неожиданно он посерьезнел и, встав, поднял упавшие бумажки. — Хибари-сан, к нам новенькие переводятся? — удивлённо спросил парень, показывая документы трех учеников с фотографиями. На его вопрос отвечаю тем, что с удивлением смотрю на бумаги. Я их не видела, их никто не приносил, никто не мог положить их на мой стол. Гокудера Хаято — ученица по обмену из Италии, Оониси Кота — переведенный ученик из Кокуйо и Такаяма Фуку — ученик по обмену из Токио. Все они приходят в наши с Цуной классы. В Мафии это, как минимум, подозрительно. Особенно в такое время. Ну, с Гокудерой все ясно… Почти. В этом мире — это она. А вот с Такаямой и Оониси… Напрягает еще, что Онигири хренов из Кокуйо. Чёрт, я начинаю нервничать.