Asylum

      «Поверни этот рычаг. Соедини два провода. Проверь силовые узлы. Ага, всё хорошо. Двигатели корабля полностью в порядке».       Разумеется, это, должно быть, хорошо. Пожалуй, так и было. Но не для скучающего-слэш-беспокойного падавана-тогруты Асоки Тано, изо всех сил пытавшейся не думать о том, что её некогда мёртвый учитель где-то на этой планете, а они просто сидят здесь и ждут.       Конечно, они ждали Падме, что было довольно хорошим поводом, чтобы подождать (она по-прежнему чувствовала угрызения по поводу того, как обращалась с сенатором первые несколько месяцев... та действительно заслуживала лучшего), однако само ожидание сводило Асоку с ума.       Сигнал пришёл день назад. Двое джедаев пропали на какой-то глухой планете, называющейся Шарлиссия. Небольшие переговоры с Советом со стороны Оби-Вана, звонок Падме, и вот они тут. Ждут. Конечно, была лишь вероятность, что это он, потому что много всего могло случиться с пропавшими джедаями: сломалась система коммуникации, пришлось уйти под прикрытие, кто знает, — но учитывая, что десять других джедаев были убиты за месяц или два, Асоке пришлось признать, что был вполне большой шанс, что виновником окажется Энакин.       Тано по-прежнему не могла поверить, что он жив. Ну, она поверила, потому что доверяла Оби-Вану, но всё казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой.       О. Кажется, Сила услышала её мысли, потому как спустя несколько секунд сработала тревога, и падаван выпрыгнула из инженерного отсека, прежде чем магистр смог сказать ей, что Падме уже прибыла. Асока бросила взгляд на консоль с изображением нубианской яхты Амидалы, а затем, схватив плащ, сбежала по трапу.       «Ладно, ничего себе».       Вероятно, ей следовало посмотреть сводку погоды, надо же — как холодно на этой планете. Не то чтобы существовала сводка погоды для планеты, о которой раньше никто не слышал. Было ветрено, невероятно холодно и очень тихо.       Сенатор показалась мгновение спустя, натягивая выглядящую тёплой куртку поверх костюма.       — Он здесь?       — Мы не уверены, — послышался голос Оби-Вана за спиной Тано, — но Сила полна Тёмной стороны, он с лёгкостью может в ней скрываться.       — И как мы собираемся его найти, если у нас нет никаких зацепок?       — Нам придётся использовать инстинкты.       Падме упёрла руки в боки.       — Послушайте, я вам доверяю, но лично мне нужно что-то понадёжнее этого.       Асока закрыла глаза, пока те болтали.       «Почувствуй его... почувствуй...»       Она не могла почувствовать его, но ощутила кое-что другое.       — Думаю, нам туда, — сказала падаван. Они посмотрели в указанном Асокой направлении.       Спустя минуту Оби-Ван произнёс:       — Согласен.       Падме несколько нетерпеливо шагнула вперёд, прежде чем махнула, приглашая показывать путь.       Инстинкты привели их к разбившемуся кораблю. Тано поняла, что транспорт принадлежал джедаям, похожий на тот, на котором прилетели они. Подстреленный, с подпалинами на корпусе, лобовой иллюминатор из транспарастила треснул, а крыло оторвало при падении. Деревья были согнуты и поломаны. Никаких признаков жизни в Силе.       — Стойте здесь, — сказала тогрута взрослым и запрыгнула в корабль. Используя дополнительную пространственную ориентацию и жёлто-зелёный свет шото, чтобы не покалечиться. Джедайские шаттлы небольшие, с двумя или тремя каютами, так что на осмотр ушло немного времени. Выживших не было.       Она выбралась из корабля и покачала головой. Магистр скрестил руки и прикоснулся к бороде. Сенатор посмотрела на него и произнесла:       — Это мог быть дроид. Планета находится под контролем сепаратистов.       — Возможно, — отчуждённо отозвался Кеноби. Он активировал световой меч и осмотрел землю. — Вот следы.       Асока тоже увидела их. Одни принадлежали гуманоиду, а другие были перепончатыми. Она невольно выдохнула: они подходили под описание пропавших джедаев. И куда же те пошли?       Группа двинулась по следами. Пять минут ходьбы. Десять. Двадцать. Они оказались на покрытой травой равнине, а ветер стал ещё холоднее. Тано с трудом могла представить, чтобы кто-то вроде Энакина, ненавидящий холод так же, как он, слонялся на такой планете, ожидая, когда джедаи найдут его, но не могла не признать, что напряжение в Силе росло примерно каждые пятьдесят шагов.       Внезапно Оби-Ван остановился и посмотрел на землю. Он испустил глубокий вздох и произнёс:       — Их убили тут. — Асока огляделась, пытаясь понять, как он узнал. Конечно, Сила вихрем энергии кружилась в этом месте, но падаван не видела никаких физических доказательств их смерти... или она думала так, пока не посмотрела на руки магистра Кеноби и не заметила, как тот держал две похожие рукоятки световых мечей. Они обменялись кратким, мрачным взглядом, скорбя о погибших джедаях, прежде чем тогрута заметила нечто за его плечом.       Она указала.       — Там. — Они увидели две дорожки из помятой травы, колыхаемые ветром, но по-прежнему заметные. Джедаи с сенатором снова пришли в движение, идя по следам к берегу реки, где те и закончились.       — Больше похоже на работу зверя, — пробормотала Падме.       Оби-Ван сказал:       — Или ситха.       — Так что теперь? — спросила сенатор, уперев руку в бок. — Признаю, возможно, это был он, но мы что, просто будем ждать здесь? А если он убил их и сбежал?       Магистр покачал головой.       — Это ловушка. Я уверен.       — Ты точно уверен, что...       — Это не самообольщение, — сказал он тихо. — Энакин здесь. И он придёт.       Асока нахмурилась и отвернулась от реки. Что-то было там, она чувствовала это. На Энакина похоже не было, она бы узнала его. Что-то другое. Что-то, взывающее к ней.       Тогрута сказала:       — Я собираюсь пойти туда и проверить кое-что. Стойте здесь.       Оби-Ван обернулся и произнёс:       — Не знаю, хорошая ли это идея. Нам стоит держаться вместе.       — Это не он, учитель, — сказала Асока. — Со мной всё будет хорошо, не волнуйтесь. К тому же если мы разделимся, то он появится с большей вероятностью, так?       Мужчина глянул на Падме, а затем сказал, явно возражая:       — Ладно, но оставайся в поле зрения. Здесь небезопасно. — Асока отмахнулась.       «Оставаться в поле зрения? Да, в общем-то, трудно не оставаться в поле зрения на бескрайней равнине».       Она шла и шла. Было темно... Если у этой планеты и есть луны, то сегодня они не появились. Асока оглянулась. Тано могла чувствовать Оби-Вана и Падме, но больше не видела их: слишком далеко, а может слишком темно, непонятно.       «Упс».       Ну что ж. Можно продолжать идти, пока не станет ясно, что за нарушение в Силе она почувствовала.       Шаг, другой, и её нога наткнулась на что-то твёрдое. Падаван посмотрела вниз и подобрала предмет. Маска? В приглушённом свету она выглядела чёрной, скелетообразной, жуткой и...       «Ох нет, Скайгай...»       Асока обернулась, но ничего не увидела. Странно, Сила ощущалась... как-то неправильно.       Запищал комлинк. Тогрута закатила глаза и ответила.       — Со мной всё в порядке, учитель.       — Кажется, я просил оставаться в поле зрения.       — Я возвращаюсь, ладно? Я активирую световой меч, и вы сможете увидеть меня, если вам так станет легче.       — Но... — послышался вздох. — Ладно, но не забывай о своих ощущениях. И будь осторожна. Здесь слишком опасно.       Она усмехнулась и сняла с пояса шото, активировав его. Асока снова кинула взгляд на маску в руках. Ещё более жуткая в неожиданно зловещем желтовато-зелёном свете. Тано развернулась обратно к берегу. Через секунду она услышала шорох травы и почувствовала, как маска под воздействием Силы выскользнула из её пальцев. Грудь сжалась, а страх ножом пронзил сердце. С расширившимися глазами падаван обернулась.       Силуэт чёткий, но лица не видно. Левая рука фигуры тянулась к маске. Асока неуверенно подняла шото, осветив её светом меча. Рот тогруты широко раскрылся.       Это был Энакин. Правда, правда, он. Во плоти. Живой. Волосы были в беспорядке, щёки и нос порозовели, словно тот уже давно находился на холоде, а глаза действительно жёлтые, прямо как на Мортисе. Чёрная одежда была сделана из толстой искусственной кожи. Скайуокер смотрел на неё с небольшим интересом во взгляде, не произнося ни звука и выжидая, без какого-либо намёка на узнавание. В Силе же тот не ощущался, словно его здесь и не было.       Послышался голос Оби-Вана из комлинка:       — Асока? Что там такое?       Вместо ответа, не спуская глаз с окутанного тенью лица Энакина, она медленно поднесла руку к комлинку и выключила его.       — Пожалуйста, не вынуждай меня драться с тобой, — умоляюще сказала Тано бывшему учителю. Он промолчал. Вместо ответа, тот поднёс маску к лицу и надел её, а затем активировал зажатый в руке световой меч. Земля озарилась алым светом. Асока чувствовала, как Оби-Вана поглотила дикая паника. Через секунду Энакин молниеносно бросился к ней.       Тано блокировала удар, крепко держа шото обеими руками. Он как всегда был силён, невероятно силён. Сила двигала его меч вниз, хоть падаван и не могла ощутить присутствие Скайуокера в ней. Её глаза тут же метнулись к его, спрятанным под маской. Она бы солгала, если бы сказала, что не была напугана... или, ладно, в ужасе.       Давление его клинка ослабилось, но он тут же настиг её под другим углом, а затем ещё и ещё. Асока по-прежнему сжимала в обеих руках шото, Энакин двигался настолько быстро, что у неё не было времени схватить в ладонь второй меч... это проблема, потому что она, как никто другой, знала, что не была хороша (больше) во владении одним клинком.       Падаван пригнулась и попыталась отойти, но меч противника был тут как тут, препятствуя ей. Нет, тогрута не хотела делать этого, не хотела драться с ним, потому что могла случайно ранить его, или Энакин мог... но он действительно не оставил ей ни единого шанса.       «О-о-о, плохо. Очень плохо».       Наконец Тано услышала, как позади неё активировался ещё один световой меч, и мгновение спустя синяя вспышка столкнулась с красной. Она попятилась, когда Оби-Ван занял её место, и перевела дух, перекидывая шото в левую руку и снимая с пояса обычный световой меч. Асока мельком оглянулась, увидев тёмную, укрытую тенями фигуру, что принадлежала бежавшей к ним Падме. Затем падаван перевела взгляд обратно на Оби-Вана, державшего свой клинок в напряжённой обороне против Энакина.       — Подожди! — крикнул он, когда Скайуокер высвободил меч, проведя им вниз, а затем — вверх, где Кеноби поймал его. — Прошу...       Сердце трепетало в груди Асоки, медленно приближавшейся к ним, скрестив перед собой мечи. Магистр отступил, противник крутанул клинок в руке. Тогрута сказала:       — Пожалуйста, мы твои друзья!       Голос Энакина, хотя это и не был настоящий голос Энакина, а несколько отфильтрованная, изменённая маской версия, пробормотал:       — Вы моё задание.       Он продолжал напирать на них, меч двигался так быстро, что даже не задерживался ни на одном месте хотя бы на полсекунды. Скайуокер был сильным противником, даже для них обоих, хотя Асока должна была признать: легко забыть, что под этой жуткой чёрной маской скрывался Энакин, а тот всё наступал и наступал, нанося клинком один сильный удар за другим...       Что-то произошло. Это случилось так быстро, что падаван не успела понять что на самом деле произошло, но Скайуокер совершил какое-то неуклюжее движение, Оби-Ван обрисовал скрещёнными мечами круг, заставляя рукоятку противника выскользнуть из механических пальцев и упасть на землю. Магистр притянул Силой клинок в левую руку, прежде чем Энакин успел что-то предпринять.       Ночь была тиха, слышался только шелест травы и звуки приближающихся шагов бежавшей к ним Падме. Скайгай отступил, сгорбившись в свете мечей, словно дикое животное, и наблюдал из-за линз маски.       — Мы собираемся поговорить с тобой, — осторожно произнёс Кеноби, когда сенатор подбежала к нему, задыхаясь. — Нужно, чтобы ты просто выслушал нас...       Невидимая хватка сжалась на горле Асоки. Она судорожно вдохнула или, по крайней мере, попыталась и, бросив на землю шото, рефлекторно поднесла ладонь к шее. Краем глаза она увидела, что с Оби-Ваном и Падме происходит то же самое. Конечно же, конечно, им стоило ожидать этого, чувствительному к Силе вроде Энакина не нужен световой меч, чтобы убивать...       Тано ощутила, что висит в воздухе. Всего в нескольких сантиметрах над землёй, но и этого было достаточно. Она не могла дышать, задыхалась и вот-вот умрёт. Скайгай навсегда останется ситхом, потому что они все вот-вот умрут, будучи единственными, кто мог бы его спасти...       А затем невидимая хватка разжалась, и, не устояв на ногах, тогрута упала на спину, кашляя и глотая воздух, как и сенатор с магистром. Что-то поразило её в Силе. Вспышка ужаса, холода и невыносимой боли бревном обрушилась на неё, а затем тут же исчезла, будто ничего и не было. Она раскрыла глаза, осознав, что те были закрыты, и села. Кашель звучал ужасно, бедро и заднее лекку болели после жёсткого падения, а голова кружилась. Единственный свет вокруг принадлежал клинку Оби-Вана. Тот держался за горло свободной рукой — знакомая, выкраденная рукоятка упала на землю — и смотрел на Энакина, словно от этого зависела вся его жизнь, поэтому посмотрела и она, снова активировав меч, что помогло ей лучше видеть. Она надеялась, он не воспримет это как угрозу.       Что-то было не так с ним. Скайуокер стоял на коленях, стиснув руками виски, и согнулся, словно его ударили в живот. Мгновение спустя он сдёрнул с лица маску и бросил её землю, втянув воздух. У него было невероятно ужасное, мученическое выражение лица.       Асока посмотрела в сторону. Падме, как и она, переминалась с ноги на ногу. Оби-Ван посмотрел на каждую из них и спросил:       — Вы в порядке?       Тано кивнула. Затем Кеноби прочистил горло и обратился к Энакину, голос был хриплым, но внятным и полным беспокойства:       — Ты ранен? Мы тебя ранили?       Юноша не ответил. Асока не была даже уверена, что он понял, что к нему обращались. Скайуокер не смотрел на них; теперь его рука прижималась к глазам, в то время как другая опиралась на землю в поисках поддержки. Он дышал так громко, что его было слышно даже сквозь гул двух световых мечей и ветер, втягивая воздух, а затем делая длинную паузу. Что-то дрогнуло в Силе, слабый отголосок боли, мигающая и дрожащая свеча из света, то появляющаяся, то исчезающая. Это был Энакин или то, как она его чувствовала; Асока где угодно бы узнала его присутствие в Силе, не важно, сколько прошло времени.       Все молчали. Падме зашевелилась. Краем глаза тогрута видела, как она крепко сжимала руки, однако не для того, чтобы согреться. Больше было похоже на то, что сенатор хотела подойти и прикоснуться к Энакину, но сдерживала себя. Взгляд Тано переместился к Оби-Вану, изучавшему бывшего падавана, словно обдумывая что-то.       Наконец, магистр тихо сказал:       — Асока, деактивируй меч.       Её глаза расширились.       — Что?!       — Просто сделай это, — нетерпеливо сказал он, деактивировав собственный. Неуверенная, она послушалась, всё ещё крепко сжимая в руке рукоятку. Ночь сейчас была чёрной как смоль. Всё погрузилось в тень и синеву, теперь Тано с трудом различала их лица. Оби-Ван обратился к Энакину:       — Так лучше? Тебя беспокоил свет?       Асока знала, что люди не могут улавливать физические движения, как могли её монтралы, так что она решила обратить особое внимание на пространство вокруг, на случай если Скайуокер пытался выкинуть что-то. Тогрута надеялась, что нет, да и не было на то похоже. Тано почувствовала и в каком-то роде увидела, как он убрал руку с глаз и посмотрел на них. А затем пробормотал:       — Мне не нужна ваша помощь.       И падавану пришлось прикусить губу, чтобы не дать пролиться непрошеным слезам... Казалось, она никогда не слышала ничего чудеснее звука его голоса прямо здесь и сейчас. Асока очень-очень-очень скучала по нему.       — Ты и не должен нуждаться в ней, — сказал Оби-Ван мягким голосом учителя, стремящегося помочь падавану, — тебе нужно всего лишь принять её.       Маленький осколок чего-то, похожего на тошноту, проскользнул сквозь старую связь Асоки с Энакином, когда тот споткнулся, схватившись рукой за колено, чтобы устоять на ногах. Он напряжённо просил:       — Что вы хотите от меня?       — Немного времени, чтобы поговорить с тобой, — осторожно сказал магистр. — Вот и всё. Почему бы... Почему бы нам не представиться? — он бросил взгляд в сторону, и Падме шагнула вперёд.       — Меня зовут Падме, — сказала девушка, её голос звучал напряжённо и дрожал, словно она едва ли могла выдавить из себя хоть слово. — Я не джедай, а сенатор от планеты Набу и... ну, я твоя жена.       Асока резко повернула голову вправо.       «Подождите, что? А? Извините... а почему это все забыли сказать мне об этом? Кажется, сей факт довольно важен, чтобы упускать и...»       Кеноби прервал её мысли, сказав:       — Я Оби-Ван Кеноби, хотя ты, наверное, уже знаешь. Я обучал тебя в качестве джедая, с тех пор как ты был ребёнком. И, думаю, я могу назвать себя твоим лучшим другом.       Асока прочистила горло.       — А я Асока Тано, — сказала тогрута, внезапно вспомнив Кристофсис, куда её, ещё зелёного юнлинга, отправили к учителю, который не хотел брать её. — Я была твоим падавном... учеником-джедаем. И другом.       Что-то ещё обернулось вокруг её ощущения Энакина в Силе, на этот раз более сильное: боль за правым глазом, расползающаяся по всей голове. Сердцебиение участилось, Тано почувствовала, как нечто поднимается в груди: холодное чувство страха, колеблющееся, словно продолжающая мигать голограмма или отказывающий двигатель корабля. Она невольно вздрогнула и потёрла ладонями руки, пытаясь согреться. Затем, чтобы отвлечься от беспокойства, продолжила:       — А ты Энакин Скайуокер. Рыцарь-джедай и генерал в Войне клонов.       — Ничего, что ты не помнишь, это не так уж и важно для нас, — мягко сказала Падме, хотя тогрута была уверена, что все трое понимали, что это ложь. Конечно, это важно. Как такое могло ничего не значить? — Важно то, что мы хотим защитить тебя от ситхов.       — Мы хотим дать тебе возможность с этого момента решать за себя, — добавил Оби-Ван. — Тебе больше не нужно следовать приказом ситха, если не желаешь. То, что ты хочешь делать, решать тебе.       С трудом Асока увидела, как Энакин покачал головой.       — Нет, — прошептал юноша. Скайуокер дрожал, теперь она это чувствовала, ему было холодно, холодно-холодно-холодно, он замерзал, но тем не менее Тано потела под робой от беспокойства, которое в большей степени не принадлежало ей. Асоке показалось, лишь едва, что увидела, как по его щеке скатилась слеза, но не была уверена в этом. Тогрута никогда не видела кого-то столь напуганным.       Она могла сказать, что Оби-Ван тоже чувствует это, потому что когда тот вновь заговорил, его голос ещё сильнее задрожал:       — Прошу, Энакин, просто выслушай нас. Мы не знаем, что ситхи с тобой сделали, и ты не обязан рассказывать, но тебе больше не нужно прислуживать им. Мы даём тебе выход. Если пойдёшь с нами, они не смогут тебе навредить.       Скайуокер яростнее закачал головой, ветер бросил волосы ему на лицо.       — Вы не знаете... на что он способен, — его голос надломился от эмоций и дрожал от холода. Асока задавалась вопросом, имел ли он в виду Дуку или... другого ситха. — Если я не убью вас, он доберётся до меня, не знаю как, но он найдёт меня, он найдёт меня и...       — Не найдёт, — сказала Падме, спрятав пальцы под мышками и поморщившись от того, что ветер становился всё сильнее. — Правда, мы можем обеспечить тебе безопасность. Теперь всё будет хорошо, Эни. Мы уже здесь, и всё будет хорошо.       Из его горла вырвалось нечто похожее на рыдание, он держал голову обеими руками, словно боялся, что череп расколется. Тогрута шагнула вперёд.       — Ты заслуживаешь гораздо больше этого, Скайгай, — сказала она, как и Падме, пользуясь прозвищем в надежде, что это поможет. — Мы твои должники. Даже если ты и не помнишь, ты столько раз спасал наши жизни. Ты защищал и вытаскивал нас из неприятностей с тех самых пор, как мы встретились.       — И теперь наша очередь защищать тебя, — сказал Оби-Ван.       Падме добавила, умоляя:       — Пожалуйста, Энакин...       — Прекратите меня так называть! — внезапно практически вскричал он, и на секунду Асоке показалось, что земля под ногами вздрогнула, но затем поняла, что тот высвободил волну Силы, достаточно сильную, чтобы практически сбить её с ног. Скайуокер издал отчаянный крик, а затем вспышка боли, более мощная, чем прежде, обрушилась на Тано, словно пощёчина, и заполнила голову, стуча барабанным боем. У неё вырвался невольный стон. Зрение затуманилось, но тут же вернулось в норму.       — Всё в порядке, в порядке, прости, — сказала Падме с затаённым дыханием, и монтралами тогрута слышала, как та протягивает к нему руки. Падаван раскрыла глаза, видимо, закрыв их в какой-то момент, и всё перед ней разваливалось на куски. Рядом с ней склонился Оби-Ван, словно гравитация давила на него слишком сильно, свободной рукой он держался за колено, пытаясь устоять на ногах. Энакин снова оказался на коленях, обняв себя руками и дрожа, дрожа, дрожа, она могла слышать его резкое дыхание даже сквозь стук крови в ушах.       Сенатор, не замечающая боль в Силе, но понимающая, что что-то шло ужасно неправильно, говорила:       — Мы просто хотим дать тебе дом. Прошу, подумай об этом. Дом. — Падме сделала вдох, успокаиваясь. — Дом. Где ты сможешь быть с любящими тебя людьми, которые будет оберегать тебя. Пожалуйста, милый, пожалуйста...       Ещё одна раскалывающая голову боль нахлынула на тогруту. Асока слышала голос, но не могла понять его, не могла сосредоточиться, вокруг была только боль, страх и Энакин... нет, Вейдер... нет, Энакин... и её поразила мысль: что-то об электричестве, смерти, холоде, ей было так холодно, ей никогда не было так страшно, она должна убить их, если не сделает это, то умрёт, она умрёт, умрёт от холода или электричества, или от нестерпимой головной боли, умрёт-умрёт-умрёт-умрёт-умрёт...       — Асока, — позвал знакомый женский голос, — Асока, ты в порядке?       Она раскрыла глаза. Увидела звёзды. Настоящие звёзды, сияющие в небе. Увидела двух людей, стоящих над ней. Один из них положил руку ей на плечо.       — Асока? — сказал другой мужской голос. Взгляд Тано перебегал с одного на другую. Было темно, но... ах да, Сила. Сила сказала ей, что это Оби-Ван и Падме.       Энакина не было.       — Что произошло? — спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь. Голос был по-прежнему охрипшим от холода и удушья.       Сенатор тихо сказала:       — Когда ты отключилась, Эни вроде как подскочил и уставился на тебя, попятившись; я попыталась поговорить с ним, но он повторял «оставь меня в покое» снова и снова. Затем, схватив свой световой меч, развернулся и убежал в лес.       Волна эмоций накатила на неё из ниоткуда, и Асока почувствовала, как слёзы навернулись на глаза.       — Он был так напуган, — прошептала она. Тогрута взглянула на Оби-Вана. — Вы почувствовали это? — магистр кивнул, ничего не сказав. Напряжение и беспокойство проскальзывало сквозь нестабильные трещины в его ментальных щитах. Хватка на её плече была успокаивающей, но крепкой.       Падме помогла ей принять сидячее положение и провела рукой по заднему лекку.       — Всё будет хорошо, Асока.       Падаван больше не могла сдерживать слёз. Она покачала головой в ответ на слова Амидалы. Возможно, остаточные эмоции от Энакина, Асока не знала, но эти чувства были настоящими, и она не могла их сдержать.       — Что если он снова умрёт?       — Не умрёт, — сказала сенатор, успокаивая, но Тано ясно как день чувствовала её беспокойство. — Потому что мы собираемся пойти за ним, если ты готова.       Тогрута сделала глубокий вдох. Она не была готова, правда, но также Асока не хотела отпускать его. Не сейчас, не тогда, когда они были так близки, и когда он испытывал такую боль. Падаван вытерла слёзы со щёк, хотя те не прекращались, и кивнула. Они посмотрели на Оби-Вана, отчуждённо сказавшего:       — Согласен.       Сенатор взяла её под руку и помогла подняться на ноги. Магистр передал ей световые мечи.       — Он ушёл в этом направлении, — сказала Падме, Асока позволила ей тащить себя за собой, пока сенатор показывала путь.       Она не знала, что будет дальше. Не знала, хочет ли вообще это знать. Но знала, что нечто тёмное надвигалось, нечто, накрывшее Силу полотном напряжения, а также, что им нужно найти Энакина сейчас, а иначе...