Asylum

      Итак, кратко о том, как Падме (Наберри) Амидала сейчас поживает.       Она сидела на заседании комитета вот уже два часа сорок три минуты. Оставалось всего семнадцать минут до окончания сегодняшнего обсуждения, а они добились ровным счётом... ничего.       Сенатор окинула сидящих взглядом. Со времён первого заседания комитет по мирным переговорам сменил место встреч: теперь они сидели поодаль друг от друга за большим круглым столом в большой круглой комнате. Место каждого представителя было завалено датападами, пустыми кусочками флимсипласта и давно остывшими чашками кафа. Посередине стола парила голограмма космической станции, где могли бы состояться возможные переговоры. Но всё это находилось под очень и очень большим вопросом, потому как к настоящему моменту Амидала успела сбиться со счёта, сколько таких космических станций они пересмотрели. Больших, маленьких, коротких, длинных, ей уже казалось, словно кто-то одолжил у ребёнка книгу и принёс её для демонстрации. И у неё сложилось вполне реальное, стойкое ощущение, что двое членов комитета, подготовивших презентацию, тянут время. Словно бы эти двое, больше всех нажившиеся на войне, не хотели довести дело до ума.       Падме тактично промолчала. Осталось пятнадцать минут, и если она сейчас попытается предложить хоть что-нибудь, никто этого не одобрит. Кто-то скажет: «О, да мы обсудим это в следующий раз», и на последующем собрании мысль уже станет никому не интересной и тогда послышится: «Да мы же закрыли эту тему ещё в прошлый раз». Поэтому сенатор подождёт. Побудет пассивной. Терпеливой. Выждет нужного момента. А через два дня на новом заседании, Амидала вынесет на рассмотрение план из тринадцати пунктов о переселении беженцев на фигурирующие планеты, где им хватило бы ресурсов и места. И когда она это сделает, они прислушаются к ней. Падме наконец-то получит их полное и безраздельное внимание.       Собрание окончено. Сенатор отправилась домой. Переоделась в удобную, мягкую, свободную одежду. Распустила волосы, сняла макияж. Расслабившись, проверила личные сообщения. Позвонила сестре и перебросилась с ней парой слов. Девочки, Пуджа и Рио, хорошо учатся. А младшая по-прежнему мечтает стать сенатором, как её тётя, сама же Амидала надеется, что Пуджа, как и многие дети в её возрасте, передумает. Ей бы так не хотелось, чтобы племянница вместе с милыми кудряшками утратила невинность и веру в людей в окружении порочных столичных политиков.       Закончив разговор, Падме зевнула. Потянулась. Хотя было не так поздно, девушка чувствовала усталость. Завтра ей нужно будет поработать над презентацией. Ну а сейчас она даст своему двадцатисемилетнему (пусть она и чувствовала себя старше), телу отдохнуть. Ведь теперь Амидала о себе заботиться. Должна заботиться. А иначе...

***

      Большая часть вопросов уже рассмотрена. На каждом собрании они дорабатывали всё, что собирались представить сепаратистам.       «Поразительно и досадно, — думала Падме, — сколько мы готовим одно лишь предложение о перемирии. Но наши отношения с правительством сепаратистов даже более шатки, чем валун у края пропасти, поэтому пусть всё идёт своим чередом».       Сенаторы проделали сравнительно большую работу. Выбрано место проведения конференции (они остановились на небольшой космической станции, которую рассматривали последние пять минут прошлого собрания). Решено, скольким делегатам будет разрешено присутствовать. Конференция будет длиться пять дней. Амидала понимает, что пяти дней недостаточно, чтобы достичь желаемого результата, но готова уступить военные аспекты и вопросы безопасности тем, кто действительно в этом разбирается.       Они сошлись во мнении, что джедаи необходимы для защиты порядка, но набуанку удивило, сколько им потребовалось времени, чтобы прийти к этому. Она внесла свою лепту, сказав, что джедаи — неотъемлемая часть Республики, превосходящая по возможностям любые другие службы охраны. Как обычно, ей лишь презрительно усмехнулись в лицо и отпустили несколько глумливых комментариев о том, что она слишком уж близка с джедаями и излишне полагается на них. Падме вежливо возразила: её близость с Орденом обусловлена тем, что ей не раз приходилось работать с ними бок о бок — удовольствие, о котором многие из здесь сидящих могут лишь мечтать. Но Амидала умолчала, что двое её близких друзей и муж тоже джедаи. А также девушка умолчала и о том, что, конечно же, джедаи необходимы на конфекции хотя бы потому, что лидер всея Конфедерации — ситх.       Наконец настал черёд Падме. Каждому члену комитета давалась возможность высказаться без того, чтобы их перебивали, и вот он её шанс. И она его не упустит.       «Моя цель, — думала Амидала, — заставить этих богатеньких, аморальных, жадных до кредитов дипломатов думать, что они смогут извлечь из всего этого выгоду. Надеюсь, у меня получится».       — Конечно, — сказала она, продолжая свою речь, которую произносила уже какое-то время, — планеты, которые примут беженцев и предоставят им помощь, будут поощрены. Мы с готовностью предложим снижение налогов правительствам и организациям, содействующим программе. Департаменты, чьи ресурсы были урезаны одиннадцать месяцев назад во время акта перераспределения бюджетных средств на военные нужды, снова будут финансироваться в полной мере, как только армия престанет нуждаться в кредитах. То есть, как только закончатся сражения, не позже. Чрезвычайно важно, чтобы смена курса финансирования произошла сразу, потому что этого требуют нужды беженцев — то, без чего они не выживут. Еда, чистая вода, здравоохранение и крыша над головой, пока они не смогут вернуться домой. Об этом и не нужно говорить, но правда такова, что без какого-либо стимула, планеты, неохотно принимающие беженцев, проигнорируют их элементарные права в пользу собственной выгоды. Следовательно, наша работа — убедиться в том, чтобы система поощрений была достаточно хороша для планет и организаций, а мероприятия по оказанию помощи беженцам были доведены до конца.       Настоящая же проблема, как казалось Падме, состоит в том, что никто из сидящих здесь дипломатов лично не заинтересован в оказании помощи беженцам. Как и сколько она ни пыталась, ей не удалось никого убедить, что каждый, одарённый разумной жизнью, заслуживает уважения к его основным правам. Того, что должно быть понятно всем с рождения, не было в этих членах комитета с самого начала. Не считая Бейла, конечно.       — Чисто из любопытства, — прервал её Лотт Дод, — сколько всё это займёт? Некоторые бы хотели обсудить более... важные дела.       Амидала распрямила плечи, от чего её крохотное тело казалось выше.       — Представитель, при всём уважении, пока мы с вами заняты законодательством, миллиарды людей по всей галактике умирают. Может, вы их и не видите, может, не находитесь рядом с ними, но они есть. Раз уж об это зашла речь... давайте я вам покажу.       Сенатор нажала несколько кнопок на консоли, и в центре стола появилась трёхмерная голограмма. С больным удовольствием она услышала, как по крайней мере трое делегатов ахнули. Перед ними парили и вращались так, чтобы всем было видно, мёртвые тела. Голубые, прозрачные трупы. Девушка уменьшила масштаб. Пред ними оказался целый город, от которого мало что осталось. Один лишь дым, разрушенные здания да тела.       — Сенатор, прошу вас, — заговорил голубоволосый представитель Тотогона Бета по имени Милнар Пик. — Это ужасно и неуместно.       Падме сменила изображение. На этот раз перед ними распростёрлось поле боя, напоминавшее ей о Джеонозисе. Клоны и дроиды стреляли друг в друга, пока мирные жители на заднем плане спасались бегством. Оби-Ван нашёл именно то, о чём она и просила.       — Сенатор! — снова вскричал Пик, отвернувшись. Падме обвела сидящих взглядом.       — Полностью с вами согласна, представитель Пик. Это действительно ужасно. И если не окончить войну, мы ничего не сможем сделать, чтобы предотвратить это. Но что мы можем и должны сделать — это дать этим людям шанс вернуться к прежней жизни. И дело даже не сколько в элементарных жизненно важных правах, сколько в экономике. Мы даём людям ресурсы на восстановление общин, а они в свою очередь отплатят галактике производством, торговлей, экспортом, строительством, обучением и помощью другим. Наша цель в этой мирной конференции — окончить войну, и было бы глупо не начать принимать во внимание то, что произойдёт после того, как война действительно закончится. Всё, чем мы тут занимаемся, — это лишь малая часть помощи, которую нужно оказать галактике, чтобы ты смогла оправиться от финансово разрушительного межгосударственного кризиса. Всё, включая то, о чём я сегодня вам говорю. Если в нашем предложении сепаратистам не будет пунктов, касающихся людей, которые находятся в нашей власти, тогда мы недобросовестно выполняем свою работу, и это не обсуждается.       В комнате повисла тишина. Одни с надменным выражением лица насмехались над ней, другие же, казалось, были погружены в раздумье. Бейл улыбался. Падме опустилась на место, не позволяя внутреннему беспокойству и пессимизму отразиться на лице. Через некоторое время дипломаты взяли себя в руки, и следующий член комитета поднялся, чтобы представить свою презентацию.       «Но не всё потеряно, — думала Амидала. — Потому что наконец-то, впервые за многие годы, последнее слово осталось за мной».       Сенатор подавила лишь большую часть ухмылки. Где-то восемьдесят пять процентов.       Таков день из жизни королевы, сенатора и дипломата Падме. И он определённо хороший.