WHITE NOISE

Я накинулась выпуск на срочных новостей утром, ведь встала слишком рано. —Вчера вечером стало известно об очередной жертве Гринвудского убийцы. Тело Лауры Палмер было найдено сегодня утром у истоков реки Тар в северо-западной части города. Полиция взяла на себя смелость и объявила, что все те подростки, найденые ранее, жертвы дела рук одного человека. На теле находились следы множественных увечий, чашечка правого колена была выбита, жертва погибла в следствии сильного удара при падении в воду и утопления. Следуя из этого, становится ясно, что Лаура умерла насильственной смертью. В данный момент полиция находится в поисках места преступления, исследуя местность, из которой тело Лауры могло принести к истоку у подножия горы. Через час мы вернёмся с новыми новостями из пресс-конференции, собранной мэром Кингсли и шерифом Эриком Оруэллом. —Твою ж мать! —голос брата прямо за спиной. Это та самая ели знакомая нам девушка из сна. Внутри образовываемся кокон пустоты и шока. «Волк вышел на охоту», -сглупила, думая, что фраза употреблена не в буквальном смысле. Чертов ублюдок. Очередное подтверждение тому, что видения младшего Скорсезе вещие. —Мэйс, Нейт, вы в порядке? — спрашивает мама, находящаяся все это время у кухонной арки. Я поворачиваю голову, брат молчит, скрестив руки на груди и насупив свои тёмные брови. Он опять будет ненавидеть себя и думать, что является виновником произошедшего с ней. —Я знала её, она была подругой О…—внезапно меня осеняет. Была подругой Одри Бреннер. Неизвестный мстит нам за её смерть. Мстит её бывшей подруге? За что? Господи, если бы я ещё вчера не забыла найти её друзей, как и планировала, могла бы узнать что-то, увидеть, что с ней что-то не так! Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня! Конечно, мое золотое правило жизни, которое я плебейски не соблюдаю. —Чьей подругой? —Не важно, —сглатываю, —Нейт, идём, кажется Билли приехал. Он надевает джинсовую куртку с тёплой подкладкой и «джорданы», а я черную ветровку и «стен смиты». Его взгляд тревожно мечется со стороны в сторону, но брат держит молчание. —Я заеду за вами после школы и заберу домой. —Ну нет, ма…—стонет Нейт, спуская с плеча шлейку рюкзака. —Сейчас одним на улице не безопасно. И это только начало, —думаю я.—Что-то грядёт, что-то отнюдь нехорошее. *** Завтра первый день октября. Буду смеяться в голос, если скажу, что сентябрь пролетел незаметно. Никогда дни не длились так медленно и мучительно. Меня никогда не преследовал серийный убийца. Оставшуюся неделю, вплоть до сегодняшнего дня, —воскресенья, — ни сообщения, ни угроз, ни нового убийства. Я несказанно «счастлива». В школе все только усугублялось, Крис, видя меня, становился агрессивным. Подкалывал меня на химии и бесился от того, что я его игнорирую. На перемене Дилан отвёл его в сторону и пригрозил чем-то. Теперь у меня возникает чувство, что у меня есть личный телохранитель, хотя ОʼБрайена я частично избегаю, чувствуя смущение. В тот же день в конце уроков я шла вдоль парковки к машине Тайлера и застала ссору Миранды и Дилана у его тачки, краем уха услышав, что я фигурирую в ней основной причиной. Поэтому я решила больше не общаться с ним лишний раз, ведь по моей вине он наживает себе врагов и ссорится с девушкой, хотя мы являемся чужими людьми друг для друга. Майлз и её подруги подходили, спрашивали, решила ли я свои срочные дела и все от в порядке. Одна из них была не особо дружелюбной. Раздражённой в отношении меня, но я это игнорировала, ведь мне нравится их компания, а я нравлюсь большинству из них. Не хочу быть частью, но поддерживать тёплые взаимоотношения было бы неплохо. Полиция в нашем городе стала абсолютно бесполезной, ведь подростки продолжают умирать, на пресс -конференциях нам заливают в уши, что все будет в порядке и его ищут, хотя ни одной важной улики на месте преступления им найти не удаётся. Дело ограбления магазина мистера Оливера продолжается, кто-то сказал мне, что полиция приходила домой к Гарету, Фредди, и теперь вся их компания является основными подозреваемыми. Нейт уже совсем близок к тому, чтобы тоже стать в ряд с ними, если парни проболтаются. Что-то подсказывает мне, что копы скоро забьют на это дело и бросят все силы на поимку убийцы. В четверг я разузнала у девочек с параллели имя ещё одной подруги Одри. Саманта Уокер. В тот же день я подошла к ней. Она была удивлена, ведь мы никогда с ней не общались прежде, а девушка является своего рода изгоем. Я узнала копну темных волос в полупустом коридоре. Она стояла возле своего шкафчика, внутренняя дверца которого была обклеена фотографиями членов каких-то популярных рок-групп. В больших фиолетовых наушниках звучала тяжелая музыка. Она бросила на меня отчуждённый короткий взгляд, думая, что я пройду мимо, но Саманта быстро поняла, что направляюсь я именно к ней, не сводила его с меня. —Привет, —сжимаю крепче ручки сумки. Её худые бледные руки закрывают железный шкафчик и я замечаю тонкие полоски заживших шрамов на запястьях. С суицидальными наклонностями или ради мрачноватого образа? Контраст между Лаурой и Самантой режет глаза. Они, как я понимаю, не общались после смерти Одри. Раньше были не разлей вода, а у Уокер был совсем другой имидж и светлые волосы. Девушка напрягается и поворачивается ко мне и я невольно оцениваю её образ: черный ретро-пиджак, под ним обтягивающая футболка «Guns and roses », черные обтягивающие джинсы с порванными коленями, а на ногах идентичного цвета короткие сапожки с потертым носком. Тёмный цвет глаз выделен жирным слоем подводки и теней. Губы бледные, кожа выглядит нездоровой, а мешки под глазами кажутся объемными. Я не понимаю, это имидж или она действительно практически не спит. —Мне очень жаль, вы с Лаурой были подругами, —говорю, после того как она спускает наушники на шею и ставит песню на паузу. Тоже оценивает меня. —Это все? —выгибает тонкую бровь. Облизываю, а после кусаю губы. —Не совсем, —смотрю прямо на неё и стараюсь игнорировать вражеский взгляд. —Я бы хотела поговорить об Одри. Она кажется удивлённой и смутившейся с секунду, а после брезгливо стреляет в меня убийственным взглядом и разворачивается, уходя прочь. Нагоняю её и пытаюсь остановить, легко касаясь предплечьев. Саманта в ярости толкает меня назад и снова пытается унести ноги. —Постой, пожалуйста. —Ты думаешь, это смешно? —оборачивается, крича.—Такой как ты не понять. Для тебя чувства других ничего не значат! Проходящие мимо нас школьники удивлённо пялятся на эту сцену, но я снова подхожу к ней. —Я не хотела тебя обидеть, —говорю тихо, —мне нужно поговорить об Одри, это очень серьезно. Я понимаю, почему она злится, поэтому не злюсь в ответ. —Зачем? Почему именно сейчас? —Прошу, давай отойдём, это очень важно. Уокер постепенно прекращает видеть во мне злые намерения и успокаивается. Она выработала в себе защитную реакцию от обидчиков. —У меня урок. —У меня тоже, может пропустим? —пытаюсь улыбнуться. Она колеблется, ища подвох в моих словах. —Пожалуйста! —Ладно. Возвращается к шкафчиками, берет своё чёрное пальто и мы идём в кофейню возле большого супермаркета, в котором Дилан вроде как недавно купил мне Камбучо. Беру латте и она тоже, выбираю место подальше от окна на всякий случай и начинаю: —Прости, я ни в коем случае не пыталась тебя обидеть, —телефон вибрирует, приходит сообщение от Эшли. Эшли Мангомери: 11:45 am: «Ты где? АЛОО» Мэйсон Скорсезе: 11:45 am: «Расскажу при встрече» Эшли Мангомери: 11:46 am: «Ты че, с Самантой?» Отлично, уже кто-то рассказал. Мэйсон Скорсезе: 11:46 am: «ОБЪЯСНЮ ПРИ ВСТРЕЧЕ!» —Прости, —отрываюсь от телефона, кладя его на поверхность деревянного столика. В помещении практически пусто. —Прости меня за то, что толкнула. Просто странно, что ты так внезапно решила подойти… —Ничего, —перебиваю бодрым и звонким голосом. Девушка хмурится и кивает. —Зачем тебе Одри? —Я не могу сказать, извини, но я не с плохими намерениями, —признаюсь искренне. —Ты и Лаура были её лучшими подругами? —Да. —Только вы, никого ещё? —говорю с мыслью о Неизвестном. Кем же он мог быть для неё? —Нет, это допрос? —Нет. Её переменчивое настроение начинает напрягать. —Она с кем-то общалась так близко, как с вами? —Я не могу понять, зачем тебе это! —На то есть свои личные причины. —Я тут подумала… не хочу говорить ничего просто так, —Пиздецки круто! Она хочет нажиться на этом. Не подозвала, что все будет так сложно. Медленно закипаю, но стараюсь дышать, чтобы успокоиться. Я это делаю, чтобы найти убийцу, а не для развлечения, и ещё терплю убытки. Конечно, ведь не могу назвать истинную причину. —Сколько? —спрашиваю со вздохом. —Сто баксов и поговорим, —расширяю глаза, поперхнувшись слюной. —У меня сейчас нет таких денег, —залезаю в сумку и нахожу кошелек. —Пятьдесят, —достаю единственную купюру и она ловко вырывает её из моих рук. —Пойдёт, —нагло пихает её себе в карман. —Спрашивай. —Она общалась ещё с кем-то так же близко, как с вами? —повторяю вопрос. —С мамой, ничего другого не припомню. —А с отцом? —Она не жила с отцом. Задумываюсь. —Помимо того, что с ней происходило после того видео, кто-то её поддерживал её, кроме вас? Я прекрасно знаю, что они её бросили. Все обросли Одри и избегали её. Нужно быть тактичной, хотя неприятно становится такой податливой и давать ей чувствовать превосходство. —Мы мало общались тогда, но однажды я подошла к ней и она обмолвилась, что у неё есть друг, который типо её никогда не бросит и все такое, —вспоминает, разговаривая как-то небрежно. Будто теперь тема Одри её не особо волнует. Значит в коридоре она просто торговалась и изображала злость? Не понимаю. —Ты видела её друга? —Нет, но они постоянно переписывались в Фейсбуке. —А имя ты помнишь? —Нет, был какой-то день идиотский ник-нейм. Действительно, этот виртуальный друг мог бы быть Неизвестным, но как узнать его имя? —А кто-то кроме тебя мог помнить? —Лаура, —грустно улыбается. Сомневаюсь, что девушка напротив убийца: у неё не хватит ни ума, ни сил для того, чтобы избить Долана, убить Сару, Джо, Лауру. Молчу, переваривая информацию. Смотрю Уокер за спину и замечаю профиль Патрика. Он расплачивается за кофе и ждёт его, блуждая взглядом по помещению. Увидев меня, наигранно, почти правдоподобно, разочаровано покачал головой и бросил взгляд на наручные часы. Конечно, сейчас я должна быть в школе и он обязательно настучит о прогуле маме. Я прощаюсь с Самантой и, переборов нежелание, подхожу к нему, пока он все ещё держит взгляд на сидящей к нему спиной Уокер. —Обеденный перерыв? —спрашиваю расслабленно. —Да, у тебя тоже? —Да, —вскидываю подбородок. Он не будет угрожать в открытую Скорее всего позвонит матери и настучит. Чертов надменный ублюдок молча смотрит в мои глаза, я вижу в них беспечность, да такую, что её можна было бы нащупать в воздухе. Девушка отдаёт ему капучино в стаканчике и он благодарит её мягкой белоснежной улыбкой, бросая доллар в банку с чаевыми. Сужаю глаза. —Хорошего дня, —натягиваю кончики губ и выхожу прочь. —Тебе тоже, дорогая, —бросает вслед саркастичным тоном. О, черт! Моя ненависть к нему так глубока, что трудно разглядеть её истоки! К моему огромнейшему счастью Долан очнулся, но у него временная амнезия и он не помнит ничего с того дня. Меня, как я поняла, тоже. На счёт Неизвестного можно вообще молчать. В пятницу Дилана не было в школе и Крис снова почувствовал свою власть, которая, как песок, практически полностью высыпалась из его рук. Это угнетает Харрингтона, как ничто раньше. Его поступки в отношении меня кажутся актом отчаянности и попытки самоутвердиться. Хотел подловить меня в коридоре, но как раз вовремя мимо проходили Нейт и Билли, так что он не рискнул, только насмешливо оглядел свою двухметровую «замену» и свалил. Я пошла на решительные и возможно до идиотизма отчаянные меры, потому что решилась пойти к матери Одри. Нужно было попасть туда незаметно для Неизвестного, ведь он следит за мной, не всегда, но следит. Явно не на машине, ведь я бы это точно заметила. Переступаю через стену, которую я в очередной раз выстроила между мной и Диланом. Прошу его о помощи, как и всегда в последнее время. Отчаянно бегу к нему и на подсознательном уровне знаю, что он не откажет. Это, наверное, навязчиво? Более чем, полагаю. В пятницу я решила не портить ему жизнь своим присутствием в ней, а сегодня уже бегу к крыльцу и звоню в звонок. Слышу шаги, живот скручивается и трепещущем предвкушении. Меня опять посещает желание убежать и спрятаться в ближайших кустах, ведь я веду себя действительно навязчиво! Идиотка. Дверь открывается. Дилан стоит предо мной с потрепанными волосами, мятым после сна лицом. На нем домашняя футболка и спортивные штаны. Носом улавливаю запах сигарет и нотки хвои. Вот, каков его запах — хвоя! Пальцами правой руки он трёт глаза и хмурится, потирая щеку ладонью. Только встал, а сейчас ведь уже одиннадцать. Шире открывает дверь, молча пропуская внутрь. Еще полностью не проснулся, а я уже собираюсь нагружать его своей очередной проблемой. Недели две назад я бы даже представить не могла, что буду обращаться к нему за помощью. Он потягивается и зевает, урча как кот, стоя ко мне спиной. Обстановка немного улучшилась: диван застелен пледом, деревянный журнальный столик пуст, но в нос въедается запах крепких сигарет. Я опять пытаюсь бросить и это как-то некстати. Дымит дома. Ужасно. Навести бы тут порядок. —Рано, —бросает он как-то рвано и хрипло, плетясь на кухню. Разуваюсь и иду за ним. Опять безумно жарко и душно. Дилан включает кофе-машину и она погружает помещение в громкую жужжащую коробку. Из неё дымкой льется терпкий запах какао-зёрен. Достаёт из полки последние две чистые чашки наливает в них готовый кофе. Выуживает из холодильника молоко и добавляет себе в кофе, отвечаю согласием на вопрос, который он послал мне своим от природы хмурым взглядом, и другой стакан тоже наполняемся белой жидкостью. Стол убран, но в раковине все так же гора немытой посуды. Сжимает между зубов сигарету и подкуривает зажигалкой. Вытягивает руку с кружкой и я принимаю её. Пью сразу, ведь холодное молоко остудило кипяток. Он курит и конечно же не даст сигарету. Живая пытка. —Открой окно, —первое, что произношу я. ОʼБрайен нехотя, будучи не в самом лучшем распоряжении духа, отрывает поясницу от кухонного островка и пропускает через форточку свежий воздух. —Зачем пришла? —Мне нужен шофёр, —ангельски улыбаюсь, пытаюсь пошутить. Делаю глоток несладкого кофе с молоком. —Нет никого, кроме меня, кто мог бы тебя подвести? —его выражение лица не очень -то дружелюбное. Это явно было плохой идеей. Сглупила и испортила себе настроение. Дилан не безотказен, а я не супер-крутая девчонка, которая может поманить его пальцем когда угодно и он прибежит, как пёсик. Даже если не хочет, если ему неудобно. —Извини, —ставлю кружку, —я пойду. Поднимаюсь и разворачиваюсь в обратную сторону. —Подожди, я серьёзно. —Я тоже, —строго смотрю на него, но без укора. Опять надумала себе всякого. —Нет никого кроме меня, кто мог бы помочь? —тушит сигарету в пепельнице и увязывается следом. Повторяется. Есть, наверное, но…не знаю, о чем я думала! —Ты живёшь ближе всех! —Давай кое-что проясним, —тормозит, когда я обуваюсь, —ты же сама сказала, что мы не друзья и не можем ими быть как бы я не пытался, но тем не менее ты переписываешься со мной, принимаешь помощь и даже сама просишь её. Чего же ты пытаешься добиться? Знай, я не мальчик на побегушках, с которым можно небрежно обращаться, а потом, как ни в чем не бывало, просить о помощи или что-то ещё. Не повышает голоса, но звучит грубо, холодно и ровно. Я была права. Не стоит с ним связываться. Настоящий мудак! А я все думала… Настоящая идиотка. —Ты сам предлагал свою помощь, —кривлюсь в отвращении. —Постоянно оказывался в тех местах, где у меня как раз и были проблемы. Причём в обоих случаях из-за тебя! Открываю дверь. Хочу уйти и громко хлопнуть дверью, чтобы последне слово осталось за мной. Чувствую его широкую твёрдую грудь спиной и этот чертов запах хвои, когда он оказывается совсем близко и надежно давит ладонью на дверь со словами: —Мы не закончили. Дышу злостно. Боюсь оборачивается, ведь он находится очень близко и мы буквально столкнёмся носами, чего я не хочу. ОʼБрайен отступает и разворачивает меня за запястье. Опять ненавижу его за то, что в его словах была доля правды и за то, что он позволяет себе так поступать в отношении меня. Раздраженно вырываю руку из его хватки и зажимаюсь к двери. В созданном своими же неумелыми руками капкане. —Почему это я виноват во всех твоих бедах с этим мудосранцем? Мудосранец-это Крис, как я поняла. —Не хочу говорить с тобой, мудак. Хочу уйти. Пыжусь, мнусь с ноги на ногу, заправляю волосы за уши и скрещиваю руки на груди. —Ты не уйдёшь, пока не скажешь. Понимаю, что не успею открыть дверь и вылететь пулей наружу, от чего прохожу в ещё большую ярость, ведь в он, в некотором смысле, контролирует меня сейчас. Но я не чувствую опасности, опять же, только неудовлетворённость от ограниченности в своих действиях и его «контроля» надо мной. Сказать правду? В целом, в ней нет ничего такого, за что можно так отчаянно бороться и держать в секрете. —В первый раз Крис психовал из-за того, что узнал, что мы с тобой общаемся, а второй, из-за того, что я бросила его на пустыре и ушла с тобой, вот как. Не сводит с меня темных глаз, хрустит костяшками пальцев и жуёт нижнюю губу, задумавшись. —В любом случае, он больше не лезет к тебе, —выдаёт, точно, первое, что прийдет в голову. —Я не считаю тебя мальчиком на побегушках. Не хочу впутывать тебя в свои проблемы, но это получается как-то само собой. И я прошу о помощи потому… Сейчас сделаю большую ошибку и скажу это, сломав последнюю, уже практически рассыпавшуюся на мельчайшие кусочки стену. —Потому что я думаю, что могу доверять тебе. Что ты меня не обидишь и сможешь защитить. Это вообще не свойственно мне — говорить малознакомым такие вещи и на самом-то деле чувствовать их. Дилан останавливается, молчит, сглатывает, снова смотрит в ответ, но мягче. —Мы можем быть дружить, ладно? Ты это хотел услышать? Я говорила плохое раньше, ты же знаешь сам, —обречено опускаю руки вниз. —Ага, просто захотел это услышать из твоих уст, —усмехается, пока моя челюсть съезжает вниз и я чувствую пожар смущения на щеках. Как же мастерски он манипулировал мной все это время! Злюсь. —Пойдём, допьём кофе, дружище. Челюсти сводит. Левое веко дёргается. До чего же черт поганый! Нужно быть более осторожной, ведь он и его намерения не настолько просты, как кажутся. Лучше бы добрела на окраину города пешком, ей богу. Говорить о своих настоящих чувствах, если это так можно назвать, невероятно утомительно. *** Одноэтажный, посеревшей от неопрятности дом занимает место в конце района. На фоне остальных, схожих за концепцией зданий, он чахнет. Краска на оконных рамах отходит от поверхности, трескается, сыпется. За стеклом не видно ничего, кроме темных толстых штор, которые, наверняка, умудрятся не пропустить ни одного яркого лучика света даже в самый солнечный день. Ветер гоняет листву по крыше, крыльцу. Дом кажется отшельником на краю леса. Жутковато. Очень. Поэтому я решила приехать сюда утром. —Это дом мисс Бреннер. Зачем тебе сюда? —неподдельно удивляется, разглядывая его из машины. —Ты знал Одри? —Да, достаточно хорошо, —отвечает задумчиво, сложив руки на руле. —Мы дружили. Вот это поворот. Я никогда не видела их вместе. Если ОʼБрайен был её другом, значит мог знать о том человеке, с которым она хорошо общалась в Фейсбуке. Кошусь на него. Внимательно исследую каждую деталь лица, пытаюсь найти уважительную причину для недоверия. Наша странная встреча в лесу. Он постоянно оказывался там, где была я. Пишет мне. Пытается подружиться и стать ближе из непонятных причин. К тому же хорошо знает Одри. Довольно силён, раз занимался кикбоксингом, чтобы уложить Долана и остальных. Дыхание учащается. Все началось после его приезда. К тому же он неплохой манипулятор. В животе кошки нервно скребутся и напугано пищат. Не свожу напряжённого взгляда с рук, уже мыслимо представляя, как он почувствовал, что я его раскусила и бросается на меня, чтобы убить. В секунду атмосфера вокруг накалилась до невероятной степени. —Дилан? —спрашиваю надрывно, без четкой интонации. —Что? —оценивает моё в миг изменившееся лицо и вопросительно поднимает брови. —Спасибо, что подвёз, —уже дергаю за ручку, но слышу щелчок. Заблокировал. Сердце летит к пяткам. На лбу появляется ели видная испарина. —Открой дверь, Дилан, —выговариваю как никогда размеренно и чётко. —Что тебе нужно от неё? —Это моё личное дело, выпусти. Вздыхает. —Иногда лучше не ворошить прошлое. —И я о том же, —отвечаю мрачно, сдержанно. Никто не знает, что я пошла к нему домой. Поехала к мисс Бреннер. Мама думает, что я в кофейне с Эшли. —Когда приехать и забрать тебя? Мнусь. Очень долго. Оцениваю положение и понимаю, что я создала эмоцию угрозы внутри себя. Она не исходит от ОʼБрайена. Чертова паранойя берет верх над рациональным сознанием. Неизвестному удаётся делать из меня безумную шизофреничку. —Через час будет удобно? —голос писклявый, как у мыши, застрявшей в мышеловке. Это не он. Это не может быть он. Выдыхаю. Парень на секунду задумывается и, резко что-то впомнив, отвечает: —Не совсем. Мне нужно кое с кем встретиться через пол часа, —он короткое время кажется отстранённым.— Я напишу, если что, подождёшь минут 10-15 же? —Да. У меня нет тугих вариантов. Дверь машины разблокировалась и я вылезла наружу. Дилан не убийца. Неизвестный ведь совершенно не школьник. Он слишком собранный для подростка. У меня только подозреваемые в голове. Стучу в дверь. Слышу своё сердце, гоняющее кипящую кровь по венам. Оно бьется быстро. Живот сжимается. Через минуту я слышу шаги. Кто-то шаркает тапочками по полу. —Кто? —приоткрывает дверь настолько, насколько ей позволяет это цепочка на шпингалете. Вижу один её глаз, который пристально уставился на меня. —Мэйсон? Она удивляется. Становится мягче голосом. Открывает и пропускает внутрь. Прохожу и оглядываюсь.Все, к моему удивлению, чисто. Вымытый и натёртый мастикой блестящий пол. Узнаю этот запах. Все выполнено в серых тонах, но уюта от этого меньше не становится. Мисс Бреннер одета в джинсы и белую, свободную хлопковую рубашку. Чувствуется всепоглощающее одиночество, общая атмосфера грусти и уныния. Люди, встречая её в супермаркетах или на улице, говорят, что она, несчастная, совсем обезумела. Смотря на неё этого не скажешь. Страх отступает на задний план. Женщина редко выходит на улицу, живёт на пособие о недееспособности, но, как мне рассказывали, занимается ландшафтным дизайном. Проектирует дизайн интерьера на компьютере и отправляет заказчикам. Без налогов. Без ведомости правительства. Дополнительная копейка. Почему она не уехала отсюда? Не начала жизнь заново? —Ой, я была не готова к гостям, —поправляет свою короткую причёску. Складывает подушки на диване в другой последовательности, отличающейся от той, что была прежде, и улыбается. Кажется взволнованной. —Садись, —хлопает на место рядом и подрывается. —Хочешь чай, кофе, сок? —Воды, если можно, —мне бы не помешало всполоснуть горло. Возникает чувство, что она уже давно не принимала гостей и сейчас буквально не знает, куда себя деть, какой вид любезности предложить. Это мило, но волнительно. Стакан наполовину полный, чистый, прозрачный. Глотаю воду. Ставлю на столик и она, хвала богу, моститься в кресло. В противном случае мне было бы неловко вести с ней не совсем приятную беседу, сидя бок о бок. Мисс Бреннер сияет. Купается в моем внимании, потому что, как видимо, совсем одинока. Внезапное желание узнать у неё об Одри пропадает, ведь это пророчит её внеочередную депрессию. Почему же она недееспособна? С виду измучена одиночеством, но вполне молодая и резвая женщина. Такое чувство, что позор её дочери был предсмертным подарком матери. Будто она вынуждена пережить то же социальное отчуждение, как и Одри. То же одиночество и всепоглощающую тоску. Она часто одолевает меня. —Я бы хотела поговорит об…—внимательно слежу за каждым мускулом на её лице, который даже не дрогнул.—Об Одри. —Толку с этого, девочка? —не со злостью. Четкое разочарование, точно если бы она она ждала чего-то большего. —Я не хочу вас обидеть… —Не стоит ворошить прошлое, —предупреждает. Говорит то же, что и Дилан некоторое время назад. —Это важно мне по личным причинам, я очень прошу о помощи! Отводит взгляд в сторону. Скребёт ногтем штанину, дышит быстро, носом, словно постепенно закипает. —Что? —резко, громко спрашивает, от чего я вздрагиваю на месте. Дискомфорт неприятно сковывает тело. —Что тебе нужно знать? —В те дни…когда…те месяцы… Соберись, Мэйсон, раз пришла сюда. —У неё практически не осталось друзей…мне сказали, что у неё появился виртуальный друг или подруга, с которым она делилась всем. Он приходил к ней? Вы знаете, кто это? —Я не имею понятия, кем он был. Временами, вытягивал её из ужаснейшего состояния. Мне не удавалось ей помогать. —Этот человек мужчина или женщина? —Мужчина, скорее всего парень, они говорили по телефону и она не позволяла мне слушать. —А как они познакомились? —В интернете, полагаю.—Она становится немного раздражённой. —Она виделась с ним лично? —Да, он приезжал сюда. Напрягаюсь. Теперь могу безапелляционно заявить, что у меня есть главный подозреваемый- её интернет — друг. —Знаешь, это по моей вине она начала цепляться за него больше, чем за меня. Она никогда не жила с отцом, он заменял ей и брата и отца, но был дурным примером, я поняла это слишком поздно, —начинает говорить много, отчаянно, внезапно, словно все скопилось у неё внутри. —Он говорил ей не бросать школу, бороться с обществом, в то время как я умоляла её уехать и начать жизнь заново. Вот, к чему привела эта «борьба» мою девочку. Чертов Исай, бросивший нас… —Исай—это её отец? —Да, —морщится, ведь вот-вот заплачет.—Я знала, что ей трудно без отца, но ничего не могла с собой поделать и вот, этот её «друг», он добил мою малышку, сам того не понимая, —плачет.—Хочешь сказать, что виновата я? —понимается с места, впивается в меня безумным взглядом.Сердце падает к пяткам. —Я виновата в том, что не нашла себе нового, отличного мужа и ей доброго папку? —я осторожно, после того как красный огонёк в голове засветимся словом «опасность», двинулась лицом к ней к двери. Вот, почему о мисс Бреннер так говорят. У неё психическое расстройство, возможно она биполярная, раз настроение может измениться так быстро. —Зачем же ты пришла, Мэйсон? —шепчет заговорщически. Я прихожу в ужас. Несколько мгновений назад женщина любезничала, моментами грустила, была гостеприимной, а не безумной. —Спасибо вам большое, —натянуто улыбаюсь, пытаясь все сгладить. Чувствую тонкую плёнку пота, появившуюся на спине, когда половицы скрипят под ногами. Искать спиной дверь не так уж и легко. —Вы все её ненавидели, —наблюдаю нервную дрожь в фалангах её пальцев. —Ты её ненавидела и смеешь вот так является мне? —кричит. —Да кто ты такая? Не оставите её в покое даже после смерти! Она знает, что я никогда не участвовала во всеобщей травле. Вымещает на мне свою боль и ненависть. Я бы прекрасно поняла её, если бы не находилась в таком щекотливом положении. Неизвестность. Не знаю, что от неё ожидать. —Вот увидишь, я уеду из этого проклятого места. Уеду. За мою дочь уже мстят. Ты не видишь? Мстят, убивают каждого, кто навредил ей! Справедливость существует! —облегчение в нужно мере появляется, когда я касаюсь ладонью ручки двери и нажимаю на неё, почувствовав левой стороной спины уличный ветер из образовавшейся щелки. —За неё отомстят всем вам! Открой глаза! Это все ради Одри! —машет руками, глаза отражают кромешное сумасшествие. Хвала богу я не раздевалась, иначе бы бежала сейчас по асфальту в носках и свитере без ветровки. Как только я покинула улицу, оказалась на четвёртом шоссе. Одна. Со стеной деревьев по обе стороны. В голове все ещё слышались её крики мне вслед. Дорого стоит мне стоит узнавать об Одри больше. Очень дорого. Небо гремит. Тучи сгущаются и становятся тёмными комками в небе, в котором пару раз ослепительно мелькают полоски молний. Ветер сильно дует, волосы лезут в лицо, хвойные иголки волнами скитаются по асфальтирований пустой дороге, которая тянется вперёд, к высоки горам, верхушки которых скрываются за маревом туч. Поднимаю голову. Капля дождя разбивается об лоб. Морщусь. Я снова напугана и разбита. Совсем одна. И некому меня склеить, а самой собраться по кусочкам уже как-то не получается. Потому не бегу, когда стена дождя обрушивается на тело. Пусть снесёт меня к чертям собачьим. Хреновый день. Хреновая жизнь.