Другой

— О, я его знаю. — Внезапно отозвался парящий ёж, что листал новенький журнальчик, который принёс ему лазурный. — Не очень приятный тип. Но он не плохой, просто избалованный. Сильвер перелистнул очередную страницу, дивясь новой моде и дивными картинками на глянцевой бумаге. — Шутишь? Откуда ты можешь знать Скорджа? Если ты умер уже как много лет назад… — Удивленно уставился он на призрака. Тяжело было в такое поверить. — Ты же сам недавно сказал, что он инкуб, так подумай своей головой хорошенько. — Серебряный ёж улыбнулся ему, опускаясь возле него. Он опустил журнал на прикладной столик. — Мы несколько раз пересекались и я бы не назвал его совсем ублюдком, он просто… Как сказать… Эмоциональный. Но, с его то прошлым, хотя у каждого из нас оно не было счастливым как таковое, я не удивлён. Моё, хотя бы до того, как видишь, когда я стал призраком, умерев, были и счастливые моменты, но я почти не помню. Вы — примитивные ещё считаетесь везунчиками, потому что вам дано право выбирать, а нам, увы… За нас все решено, раз уж ты стал призраком, родился суккубом, или вампиром — то им и останешься. Невозможно пойти против природы мироздания. — Его слова были довольно убедительными, да и интонация была серьезной. Соник внимательно слушал речь Сильвера, и ему стало тошно от этой несправедливости, хотелось что-нибудь да изменить. Лазурный опустил грустный взгляд вниз, слезая с дивана на пол. Для него было противно слушать о таком. Почему он так спокойно говорил об этом? — Чего ты грустишь? — Серебряный заметил перемену в лице ежа. — Все как и должно быть. Кому-то везет, а кому-то нет. Не надо волноваться об этом, все будет хоро… — Призрак старался выглядеть спокойным. Но это было не так. И лазурный еж это понимал. Соник не выдержал и крикнул, поднявшись: — Как ты можешь так говорить?! Разве тебе не хочется снова стать живым, чувствовать запахи и вкусы, гулять и общаться с друзьями?! — И это было зря. Зря он сорвался. Улыбка исчезла на лице призрака. Никто, никто никогда не спрашивал его — чего хотел он сам. Никто не интересовался его жизнью, пусть и такой, немного иной и пустой. Быть каждый день в одиночестве и вечно бродить по замкнутому кругу, уже покинутой для него жизни — было невыносимо. Но он старался держаться. Пытался забыть легкое дуновение ветерка на его иголки, мягкую траву под ногами и шум прибоя у берега. Откуда он знал что это? Только сейчас он задумался — хочет ли он снова стать обычным и жить обычной жизнью, как все примитивные? Все время, проведенное в одиночестве, — и он совсем позабыл, что когда-то был живым, радовался каждому счастливому моменту. Первый год, когда он осознал, что умер, был самым тяжёлым в его жизни: понял, что не мог касаться вещей и других, постоянно проходил сквозь стены, не имея возможности остановиться, много плакал, проклиная весь этот мерзкий мир. Потому что понял, что остался один. Никто его не видел. Никто не замечал. Потому что, фактически, в этом мире его больше не существовало. Все — кто был ему когда-то дорог, давно умерли, он не помнил, но знал точно. Годы сменялись другими и вся боль стала потихоньку исчезать и забываться, как и все, он привык к одиночеству, смирился со своим новым-скучно-вечном существовании. Сильвер не хотел вспоминать об этом, предпочел просто забить и забыть. Так будет лучше. Ему так казалось. А теперь, когда Соник напомнил ему об этом, ему стало ужасно больно и мерзко. И не только снаружи, но и внутри. Его тошнило от себя и своей поганой жизни, нет, — скудном существовании. — Прости, — Соник понял, что зря накричал на него, заметив, как Сильвер обреченно опустил голову, а глаза помрачнели, губы нервно сжались. — Я не хотел… Случайно вырвалось. — Он протянул руку к нему, чтобы опустить её ему на плечо. Чтобы успокоить. — Ты прав. Хочу. — Рука прошлась сквозь него и Соник мигом убрал её. Понимая, что только что испортил все этим жестом, показав, что тот уже давно мёртв. Тупо. Очень глупо он поступил. Призрака всего затрясло. — Я хотел бы снова радоваться жизни, как все. — Серебряный улыбнулся ежу, улыбкой, полной боли и страданий, от которой все внутри замирало, и на глазах его навернулись горькие слезы. — Но ничего не изменится и я просто сдался, потому что ничего не могу сделать. — Я… — Соник почувствовал себя таким виноватым, как не чувствовал никогда прежде. Он хотел бы его обнять, хотя бы похлопать по плечу, сделать хоть что-то, чтобы ему стало лучше. Хоть чуточку лучше. Ведь смотреть на призрака в таком состоянии было выше его сил. Лазурный снова не выдержал и, собрав всю волю в кулак, приблизился к нему и, обхватил его, обняв. Сильвер вздрогнул от незнакомых ему прикосновений, которых не чувствовал уже как несколько лет. Такие тёплые и нежные, — так они когда-то запомнились ему. И снова вспыхнули как ясный день. Грусть стала постепенно покидать его. Ему больше не хотелось плакать, а слезы на его лице испарились, словно их и не было. Сильвер дрожащими руками обхватил Соника, и, реально дотронувшись до него: почувствовал в своих руках его ткань и поверхность иголок, в нос ударил запах травы и кофе, — такой непривычный, что он немного поморщился. И тут он кое-что осознал: он только что, пусть и на несколько секунд, но почувствовал себя живым, и все — о чем говорил Соник, — стало явью для него. Такого не бывает. Он смог коснуться Соника, тот увидел его и услышал. Невозможно. Невероятно. Осознав это, Сильвер внезапно оттолкнул ежа от себя и тот упал с дивана на холодный пол, с непониманием в глазах. Он что-то сделал не так? Призрак поднялся в воздух, посмотрев на свои дрожащие руки, — он почувствовал. Он дотронулся. Он чувствовал запахи. Он был… он почувствовал себя живым…? — Ты… Ведь не примитивный, верно? — Задал вопрос серебряный, твёрдо посмотрев ежу прямо в глаза. — Не может такого быть, чтобы… Глаза Сильвера округлились и он охнул, прикрывая рот руками. — Не может быть… Невозможно… — Прошептал он про себя. Он заметил то, чего не замечал все это время. В Сонике, в том месте, где у него находится сердце, что-то светилось голубым оттенком. Оно напоминало светло-голубой шар, который горел сине-голубым пламенем. От него исходила теплая аура. — Что же это… — Сильвер увидел это только сейчас, только на несколько мгновений и оно вмиг исчезло. « Призраки иногда могут видеть души примитивных и другой нечисти, только если им это позволят. Так они видят, насколько они очернены и осквернены. Но… » « — У всех примитивных с добрым сердцем — душа, — белого цвета шар с легким источающим светом, но не более… А у него оно настолько большое и яркое, — прям как синее пламя. Даже у нечисти душа так не светится, как у него. Значит… Он все-таки не примитивный…? » — Сделал вывод призрак. Он мигом осмотрел его с ног до головы, быстро и, останавливаясь на особо важных местах. — Сильвер, что с тобой? — Напрягся лазурный, потому что Сильвер молчал уже достаточно долго. Он лишь молча смотрел на него, но при этом, не пересекался взглядом. Серебряный вдруг стал серьезным. — Ты… ведь не примитивный…? — Лазурный молчал. — Ответь на мой вопрос. — Угнетающе произнес призрак, сверля его взглядом. Соник сглотнул, — вот оно! — то пугающее лицо, с которым он боялся столкнуться — пронизывающе его насквозь. От него по телу пробегали мурашки. — Я… Правда н-не знаю! Я не знаю кто я. — Выдавил из себя ёж, Сильвер успокоился и расслабился. — Я не знаю кто я, и что вокруг меня вообще происходит! Но, я чувствую, что все происшествия почему-то связаны со мной! — Произнес Соник негромко, опираясь на спинку грязного дивана. Сильвер сел возле него — его взгляд смягчился. Он снова стал прежним. — Одно я знаю точно — ты не примитивный и не нечисть, ты — нечто иное. — Соник поднял на него глаза. — И я это чувствую. А ещё я чувствую, что ты в опасности, большой опасности… — Шепнул он на ушко ежу. Призраки, один из редких видов призраков — чувствуют, могут предвидеть что-то особое, — важный и опасный момент в жизни. И предостеречь того от этой беды. « — Я чувствую, что что-то донельзя опасное придёт. И Соник с ним столкнется. Очень скоро. » — Сильвер поднял свой взгляд вверх, на сломанный потолок. « — Справится ли он…? » Призрак опустил взгляд на сидящего рядом ежа.