Кровавый Джек: Обретённый Путь.

Работа стала моей отдушиной. В принципе, как и всегда. Дни пролетали незаметно, когда я чем-то занималась. Благо на корабле, который недавно пережил перестрелку с флотом морского дозора, работы было предостаточно. Я и чинила судно, и занималась документацией, и следила за порядком на корабле, и ещё много чего. Даже если работы не было, я выдумывала дополнительную, лишь бы занять себя чем-нибудь. Перебирала книги, вытирала пыль — и так далее. А вот спать стала значительно меньше: от силы проспала часов шесть за два дня. Я позволяла себе отключаться в самых редких случаях, так как каждый раз мне снился один и тот же сон: я нахожусь в чёрной комнате, где передо мной стоит маленький пятилетний мальчик Ю, он что-то говорит мне, но я его не слышу, так как убегаю прочь. Но куда бы я ни бежала, сон всё равно возвращает меня к нему. Немного позже я видела в своих руках ритуальный кинжал. Пыталась выкинуть его, отбросить в сторону, но лезвие словно приклеивалось к руке; я хотела закричать и предупредить мальчика, чтобы он убегал, спасался, но вместо этого делала шаг в его сторону и сама лично перерезала ему горло. На этом сон кончался, так как в этот момент я обычно просыпалась от собственного крика: по телу градом скатывается пот, а дрожащее дыхание не позволяет в полной мере насытиться воздухом. Я давала себе пять-десять минут, чтобы окончательно прийти в себя и сбросить пелену ночного кошмара. И это мне ещё везёт, что никто не сбегается на мои крики. Хотя был один случай, когда в каюту во время кошмара вбежал Киллер, так как его каюта находится ближе всего. Он пытался разбудить меня, но в место этого случилось что-то… странное. Возможно, это сработала самозащита, а возможно, просто скопившийся страх, но в тот момент, когда рука пирата коснулась моего плеча, тело среагировало слишком быстро и, сорвавшись с гамака, набросилось на Киллера. От такой неожиданности пират просто не успел должным образом среагировать, упав на пол. Одной рукой я прижала его горло к полу — в этом мне помогли деревянные лианы, которые в эту же секунду выросли, а вторую, правую, я занесла над головой Киллера, намереваясь его убить. Именно в эту секунду, когда я в бреду додумалась наконец-то посмотреть в лицо своего противника, я поняла, кто передо мной, — и туманное наваждение стало медленно освобождать мой разум. Больше всего меня, как и Киллера, удивило то, чем я намеревалась нанести решающий удар: на моей правой руке образовалась странная деревянная перчатка с длинными заострёнными пальцами. Древесина на перчатке была настолько плотной и прочной, что запросто могла бы посоперничать с ножами. Киллер в тот вечер сказал, что раз никто не пострадал, так и переживать незачем, да и распространяться об этом случае так же не стоит. Но миллионы вопросов, что теперь витали в моём сознании, так и остались открытыми. Господи, да я ведь могла убить Киллера! Только из-за того, что он хотел помочь и разбудить меня. Пират не задавал вопросов, не выяснял о моём самочувствии, однако я чувствовала, как изредка он бросает на меня настороженный взгляд. Хотя, возможно, это только моё воображение. Лица-то не видно. Однако… почему я в бреду создала именно перчатку? Откуда взялся этот приём? Я видела подобное впервые. Древесина перчатки поражала своим качеством. Раньше на такую работу я бы потратила сутки, не меньше, но тогда я это сделала за мгновение и даже не ослабела. Да, что-то случилось после того, как я уничтожила то поселение, — словно преграды, которые находились внутри меня, рухнули. Теперь запретов нет. Забавно, что такая сила была только у одной стороны меня, и чтобы с ней увидеться, я должна быть не совсем в трезвом и здравом уме. Хотя… о каком здравомыслии может идти речь? Я схожу с ума, и пора признать это! Или уже сошла с ума? Как бы то ни было, в моём сознании — брешь, и каким-то образом эта брешь даёт мне довольно много силы. А может, просто перегорела внутренняя кнопка, которая не позволяет телу подвергаться саморазрушению? Да уж, даже сейчас, когда я думаю об этом, мне хочется смеяться. Нет! Нужно сосредоточиться! Ведь я всё прекрасно понимаю, логически могу выстроить любую цепочку и веду себя практически так же, как и раньше. Правда, теперь ко всему прочему я стала брать на себя дежурство ночью. Раньше я этого не делала, да мне никто и не предлагал, а теперь есть официальный повод не спать. А вот с Кидом всё стало несколько сложнее. Рядом с ним я совершенно не знаю, как себя вести. Кто мы друг другу? Спросить этого за несколько дней так и не удалось. Всё время, когда мы встречались, был кто-то лишний, и мы, не сговариваясь, исполняли свои роли: капитан и клерк. Однако бывали случаи, когда я окончательно терялась. Например, недавно, когда пираты чинили верхнюю палубу, и процессом руководила, естественно, я, а Кид присматривал за всем, как положено капитану, я заметила странный смущающий взгляд Диего и Старика на мне. Вернее, на уровне моего декольте. Оба, как идиоты, расплылись в глупой улыбке, а я тем временем быстро застегнула пуговицы красной блузки, не понимая, почему у меня вся грудь нараспашку. Вроде же застёгивалась! Но не прошло и минуты, как теперь уже не только Ди и Старик, но и другие члены экипажа внаглую пялились на мою грудь, которая опять была раскрыта. Это вновь озадачило меня, так как блузка была вполне свободной, а металлические пуговицы плотно пришиты к ткани. Не могли же они сами расстегнуться, верно? И тут до меня дошло. Снова застегнув блузку, я краем глаза проследила за действиями Кида, который стоял около небольшого стола и «читал карты». Его лицо было суровым и задумчивым. Совсем не поверишь в то, что этот красноволосый пират незаметно для всех проводит пальцем в воздухе и заставляет мои пуговицы расстегнуться. Недолго думая, я создала небольшую деревянную нить, которая вышла из борта, и змейкой закрутилась вдоль пуговиц, окончательно сшив блузку. Но этого мне было мало. В отместку за содеянное, пока никто не видел, я тоже незаметно провела в воздухе рукой, якобы заправляя волосы за ухо, и создала торчащую из пола деревянную руку за спиной Юстасса. Секунда — и прозвучал звонкий шлепок деревянной ладони пониже спины пирата. Сразу же за шлепком последовали оглушающая ругань и проклятья. Все пираты в недоумении смотрели на своего капитана, который, по их мнению, разозлился из-за того, что увидел в картах. Тем временем деревянная рука ловко исчезла с места преступления, а я всем видом демонстрировала такое же непонимание, что и остальная команда. Кид бросил на меня злобный и вполне недвусмысленный взгляд. Интересно, и что он сделает? — Джек! — взревел пират на всю палубу, отчего многие члены команды слегка пригнулись в ногах и взмолились, чтобы капитан не перевёл свой гнев на их головы. — Тащи свою задницу сюда! «Лучше бы ты о своей заднице позаботился!» — промелькнуло у меня в голове, а вслух произнесла: — Есть, капитан! Кид достал откуда-то огромную стопку документов и стал тыкать пальцем чуть ли не в каждый листок, указывая на то, что меня ждёт впереди ещё предостаточно работы. — Займись архивацией, — ворчливо произнёс он; по тембру его голоса я понимала, что он совершенно не это хочет мне сказать, но на нас сейчас пялилась большая часть экипажа. — Как прикажете, капитан, — с улыбкой ответила я. — И разложи всё в алфавитном порядке! — злился Кид, наблюдая, как я улыбаюсь во все тридцать два. — Будет сделано! — Вот зачем ему алфавитный порядок? Всё равно этим только я и занимаюсь. Юстасс, Юстасс… придумываешь на ходу? — Какого чёрта?! — уже чуть тише произнёс пират. Хм, а вот это, кажется, по существу. — Один — один, капитан, — также понизив голос, дала я ответ. А что он хотел? Мы квиты. Кид около десяти секунд изучал моё лицо, а потом улыбнулся сам. — Ещё не вечер, — с усмешкой бросил мне капитан и, щёлкнув пальцами, с наигранным неудовольствием наблюдал, как все металлические пуговицы, которые я обмотала деревянной ниткой, разом оторвались от ткани и с звякающим шумом упали на пол, разлетевшись в разные стороны. Чёрт! Теперь моя рубашка полностью без пуговиц распахнулась подобно халату. Единственное, что не позволяет мне бесцеремонно демонстрировать своё верхнее бельё — это собственные руки, которые тут же обхватили плечи. — Что такое, Джек? — продолжал сохранять маску недовольства капитан. — Видать, поправилась, если собственная одежда по швам трещит. Нельзя же так! Ха-ха-ха! Остальные пираты, услышав возглас Кида, вторили его смеху, а я так сильно засмущалась, что полностью слилась со своей блузкой цветом. — Есть, капитан! — злобно бросила я сквозь зубы и, повернувшись к пирату спиной, рванула к себе в каюту — выискивать замену испорченной одежде. В принципе, замена отыскалась довольно быстро, но на этот раз я позаботилась о том, чтобы металла на моей одежде было как можно меньше. Однако возвращаться на палубу особо не хотелось. Гортанный смех команды до сих пор сотрясает корабль. Чёрт! Вот что он творит? Ему смешно? Отлично! Пускай веселится. Из коридора послышались тяжёлые уверенные шаги. Я с лёгкостью могу сказать, что они принадлежат Киду. Скорей всего, направляется к себе в кабинет, чтобы продолжить работать там. Не дожидаясь того момента, когда он пройдёт мимо, я выбежала из каюты и злобно произнесла: — Ну и зачем это нужно было делать? В коридоре мы были одни, так что я решила на данный момент не скрываться. Причем этот акт даже не оговаривался. Просто так пошло и всё. Эх, да мы вообще ни о чем не говорили… — Кид, я не понимаю, ты… Юстасс не дал мне закончить фразу — просто резко прижал меня к деревянной стенке, обняв за талию, и скрепил наши уста горячим поцелуем. Мне кажется, или пирата такая игра только забавляет? Я не знаю, кто мы друг для друга. Не знаю, что между нами происходит. Не знаю, что именно чувствует ко мне Кид. Пират никогда не говорил мне о высоких чувствах, не пояснял смысл своих действий и вообще сначала делал, и только потом говорил. Например, сейчас. Вот что он делает? Я теряюсь. Не могу предугадать его действия. Мне нужна конкретика. Хотя бы немного! Вполне возможно, что это просто игра. Временное увлечение, причём не только с его стороны. Страсть, желание, использование любой возможности, которую преподносит жизнь. Но не более того. Разве не это значит быть пиратом? Нет. Так дело не пойдёт. Я должна знать. Серьёзно ли всё это? Если нет, то пусть он это скажет. Я должна знать! Меня устроит любой ответ. — Кид, — произнесла я, отстраняя пирата, который в свою очередь напирал лишь сильнее. — Кид, подожди. Юстасс даже не думал отступать. При каждой попытке оттолкнуть объятья пирата становились всё крепче, а поцелуи жарче. Он словно был опьянён. Дыхание стало тяжёлым, а сердцебиение — таким быстрым, что я удивляюсь, как сердце ещё не выскочило из груди. В какой-то момент голова закружилась и у меня. Сопротивляться стало сложнее, и я стала отвечать на его поцелуи. Но долго это не длилось. Нас прервали. За спиной Кида послышались вполне отчётливые шаги, а после — тишина. — Что за…? — прозвучал удивлённый голос нашего старпома, которого уже даже Кид не мог игнорировать. Я и Кид быстро оторвались друг от друга и слегка настороженно взглянули на Киллера. Трудно сказать какое именно было выражение лица у пирата, когда он застукал нас, вот только язык его тела говорил о том, что мужчина крайне удивлен. Кажется, он даже не догадывался о том, что между нами происходит, а если и догадывался, то это ведь совершенно другое, нежели всё видеть собственными глазами. Юстасс инстинктивно прикрыл меня спиной от Киллера, чем я непременно воспользовалась и привела себя в более-менее подобающий вид. Какая странная ситуация, что от поцелуя с парнем оставленные следы от алой губной помады нужно утирать девушке, а не наоборот. — Ты что-то хотел? — спросил Кид, открыто выражая своё недовольство тем, что его прервали. — Хм… — Киллер приходил в себя и снова брал под контроль свои эмоции. Немного откашлявшись, пират произнёс: — Это подождёт. В его словах не было ни злобы, ни радости, однако что-то настораживающее я всё-таки уловила. Или мне только показалось? Как бы то ни было, старпом уходить не собирался. Возникла неловкая пауза, которая уж слишком сильно затянулась, поэтому я что-то пробормотала насчёт того, что меня на палубе кто-то звал или что-то в этом роде, и быстро убежала в сторону лестницы, что вела наверх. Пришлось пробежать мимо Киллера, но тот даже не посмотрел в мою сторону. Все его внимание было сосредоточено на Киде. Пожалуй, именно этот момент и стал отправной точкой последующих событий, однако тогда я этого не заметила. Мне казалось, что это Киллер, а он никогда лишнего команде не скажет, если это не касается безопасности Кида. Считала, что всё, что у нас с Кидом есть, останется под таким же секретом и мы продолжим «играть» в эту непонятную игру. Я так думала, и я ошибалась. Не знаю что точно произошло, но вечером того же дня вся Лесная Нимфа содрогнулась и задрожала. В этот момент я как раз пила кофе и играла с Вайей в шахматы, где он в очередной раз должен был победить меня, отнимая ферзя. Но этому не суждено было произойти: все металлические предметы на корабле неожиданно ожили, поднимаясь в воздух. Каждый член экипажа знал, что это означает: капитан в ярости. Пираты тут же попытались закрыть каждый сундук на палубе, в котором хранились запасные ядра для пушек. Удавалось это с трудом, так как в полёт отправлялись и сами сундуки. — Что происходит? — с настороженностью спросила я у пиратов: те с паникой на лицах выбегали из отделения кают. — Капитан и Мастер Киллер ругаются! — воскликнул Диего, вовремя садясь практически на полный шпагат, дабы ему не снесло полтуловища пролетающим мимо сундуком. — Что?! Почему? В ход пошли цепи, которые уже парили за территорией корабля. Когда Кид успокоится, весь арсенал разом упадёт за борт, а это большие затраты — и, самое главное, под угрозу встаёт наша безопасность от внешних противников. Приходилось использовать силу своего фрукта, чтобы хоть как-то контролировать предстоящее падение всех металлических предметов. — Это мелкий виноват! — тут же предположил Старик, делая из длинной верёвки лассо и набрасывая её на рукоять взлетевшей шпаги. — Я?! — воскликнул Диего, оседлавший сундук, как наездник — дикого коня. — Почему я?! Я ничего не делал!!! — Плевать! — фыркнул старик. — Давайте его просто отдадим на растерзание капитану, а сами выживем! Ди станет героем! Хе-хе-хе… — Ах ты, трухлявый мешок дерьма! — воскликнул Ди, злясь от его слов. — Тогда уж давай тебя отдадим! Всё равно пользы от тебя не больше, чем от палубной обезьяны! — Да я тебя в морской узел завяжу! — Ха, попробуй! — Так, молчать! — крикнула я, понимая, что от их перепалки сама начинаю злиться как тысяча чертей. Мои помощники вмиг заткнулись, но негативная энергия, исходящая от тех двоих, никуда не исчезла. Нужно было что-то придумать. Кто может к ним пойти? Естественно, я сначала подумала на Вайю. Не знаю почему, но думаю, он бы нашёл нужные слова для каждого из нас, но этот план отпал сразу, как только я увидела, что пират сам уже давно занят спасением пиратского имущества. Был ещё вариант отыскать Хита, но в такой шумихе на палубе вряд ли я найду его быстро. — Ладно, — бросила я своим помощникам. — Я сама разберусь. Постарайтесь сохранить как можно больше вещей! — Есть! — отозвались одновременно Ди и Старик, а после снова посмотрели друг на друга как на личного врага. — И без глупостей! — напоследок добавила я. — Есть… — уже не так радушно ответили пираты, возвращаясь к своим обязанностям. Добраться до каюты оказалось не очень просто: корабль всё время сотрясался, и это притом, что мы ещё не до конца успели починить его. Однако стоило мне спуститься на нужный ярус, как злобные крики пиратов стали доноситься со всех сторон. Слова были неотчетливы: пираты то повышали голос, то на какой-то момент замолкали и говорили тише. Но с каждым шагом их разговор становился всё разборчивее, и мне удалось услышать несколько их реплик. — Ты не можешь делать всё, что тебе захочется! — кричал Киллер. — Очнись, Кид! Тот путь, что ты выбрал, приведет лишь к разрушению! — Тебя это не касается, чёрт возьми! — в ответ с рыком кричал Кид. — И в этом вопросе я твоего совета не спрашивал! — Я твой старший помощник! Это моя обязанность давать советы там, где ты слепо ведёшь всю команду к гибели! Повторяю: ОЧНИСЬ! Ты — Юстасс Кид! Ты не можешь дать то, чего у тебя нет! — Проклятье, да откуда тебе это знать? С чего ты решил, что понимаешь в этом вопросе лучше меня? — В голосе Кида послышались нотки боли. Впервые я слышала нечто подобное от моего капитана. Что там происходит? О чём они? — Да потому, что в отличие от тебя я не слепой! По-твоему за последние месяцы ситуация стала лучше?! Не всегда можно следовать, доверяя одной лишь интуиции, Кид! Иногда нужно думать, оценивая то, что имеем! А имеем мы то, что Джекит…! И в эту секунду я открыла дверь каюты и вошла внутрь. В тот момент, когда дверь открывалась, Киллер произнёс моё имя, и я замерла в дверях. Все резко замолчали, уставившись на меня. Кид стоял около своего стола, опершись ладонями о столешницу; Киллер — перед ним, но кулаки туго сжаты, словно ещё секунда — и пират набросится на своего капитана. — Парни… — начала я неуверенно. — Что тут у вас происходит? Вся команда на ушах. Пираты гневно переглянулись. Оба тяжело дышали, а Кид ко всему прочему ещё и покраснел от злости. Не представляю, чего ему стоило в сию же секунду не убить Киллера. Минутой позже старпом сорвался с места и пошёл в сторону выхода, где стояла я. Перед самыми дверями он неожиданно остановился. — Делай, что считаешь нужным, Кид. В конце концов, ты капитан, — бросил ему Киллер. — Однако потом, когда дела примут не те обороты, которые ты ожидал, не говори, что я не предупреждал тебя. — Катись к чёрту со своими предупреждениями! — рявкнул Кид, но старпом, ловко обогнув меня, уже давно находился в коридоре, направляясь в неизвестном направлении. С яростным озлобленным криком Кид треснул кулаком по столешнице, из-за чего стакан с водой, стоявший на столе, чуть не перевернулся, расплескав всё содержимое, и плюхнулся в своё кресло, прикрыв ладонью глаза. Я совершенно ничего не понимала, однако была убеждена в одном: Кид так злится, потому что считает, что Киллер прав, но эта правота безумно раздражает его. Губы и мышцы шеи пирата изогнулись так, словно он испытывал физическую боль. Что с ним? — Кид, — позвала я мягко, подходя к капитану и кладя ладонь на его руку. — Что случилось? Что-то серьёзное? Я могу помочь? Прошла долгая, пожалуй, вечная пауза, но ответа так и не последовало. Кид словно боролся сам с собой, решая, что же ему предпринять. Он не открывал глаз, а губы с каждым моим словом изгибались ещё сильнее. — Кид, да что происходит? Расскажи мне! — На этот раз я положила другую руку ему на раскрытое плечо, слегка нагнувшись, чтобы поцеловать пирата в щеку и попытаться успокоить. — Ты же знаешь, что можешь доверять мне. За секунду, когда мои губы коснулись бы щеки Юстасса, я услышала тихий утробный смех. Он смеётся? — Доверять? Тебе? — всё так же смеясь, спросил пират и наконец-то убрал руку от глаз. И именно в этот момент я увидела в них то, чего никогда не ожидала. Ненависть! Кид ненавидел! Но кого? Меня? За что? — Руки убрала! — рявкнул он, грубо стряхнув с себя мои ладони. — Кид… — не понимая, произнесла я, делая несколько шагов назад. — Ч… что случилось? Что с тобой? — Со мной всё отлично, Джек! — бросил мне пират. — Спасибо за заботу, а теперь иди займись чем-нибудь. Не маячь у меня перед глазами. Эти слова были буквально пропитаны гневом и ненавистью. Причём каждое приносило странное щемящее ощущение в груди. Больно. Почему? Тело же не ранено, а боль всё равно чувствуется. — Кид, почему ты со мной так разговариваешь? Я что-то не так сделала? Возможно, я совершила какой-то неправильный поступок, и теперь Кид из-за этого на меня злится? Но какой? На ум приходит только тот случай, когда Киллер зашёл ко мне в каюту, чтобы разбудить, а я в пылу кошмара чуть не убила его. Однако эта мысль тут же отошла в сторону. Нет. Киллер не мог такого совершить. Он бы не стал рассказывать об этом Киду, учитывая, что сам попросил меня умалчивать об этой истории. Тут что-то другое. — А как я должен с тобой разговаривать? — спросил пират, развернувшись в мою сторону торсом. На лице играла самодовольная улыбка. Глаза полыхали яростью, и я никак не могла понять — почему? — Чем ты заслужила иное обращение, Джек? Тем, что мы покувыркались разок? Так знай, этот раз даже в двадцатку лучших не попадёт. — Т-ты… ты… ты… — только и могла произнести я, чувствуя, как всё тело начинает трясти. Всё это казалось каким-то нереальным. Словно происходит не со мной. Словно я сплю, и мой ежедневный ночной кошмар до сих пор продлевается. Я ожидала, что это для Кида всего лишь игра, но никогда не думала, что он преподнесёт всё в таком виде. — Что? — недовольно фыркнул Кид. — Так, Джек, вали-ка ты работать. Мне некогда с тобой и твоими тараканами разбираться. Я разучилась дышать, а сердце, кажется, вообще не билось. В ушах стоял один лишь тонкий раздражающий писк. Я сражалась с монстрами, дикими зверями, людьми и целыми экипажем, но это… я не знаю, как сражаться с этим, когда на тебя толком не нападают, а раны всё же есть. Чувствовала себя дешёвкой — той, которую использовали и выкинули, как ненужный хлам. К горлу подступил удушающий комок. Совершенно не соображая, что делаю, я шагнула в сторону Кида, схватила первое, что попалось, а именно — стеклянный стакан с водой, и размахнулась им, дабы нанести удар по лицу пирата. Мне хотелось плеснуть водой ему в лицо и разбить стакан о его голову. Хотелось накричать и сделать так, чтобы он тоже почувствовал всё то, что сейчас разрывает меня на части. Однако я замерла. Всего на секунду, но за эту секунду в моей голове промелькнула тысяча мыслей и я увидела то, чего совершенно не ожидала: Кид закрыл глаза. Он мог сделать что угодно. Схватить меня за руку, ударить, толкнуть, накричать, увернуться, использовать свою способность, наконец! Но нет. Он просто закрыл глаза и ждал, когда я сделаю то, что задумала. Неужели он специально доводит меня до этого? Но зачем? После этой мысли я ощутила страх — настолько сильный, что нахлынувшая злость сразу стала контролируемой. Что будет, если я ударю его? Что будет, если я вылью воду ему в лицо, а осколки разбитого стакана нанесут пускай и несерьёзные, но раны? Может ли тогда капитан выкинуть меня по той простой причине, что я напала на него? Конечно, может! Но… куда мне идти? Я не могу вновь остаться одна. Только не сейчас! Рука задрожала, и всё же мне удалось заставить её поставить стакан обратно. Стеклянный звон о поверхность металлической столешницы, заставил Кида резко распахнуть глаза и взглянуть на меня. Я же в свою очередь спрятала предательски дрожащие руки за спину и улыбалась. Надо же… я уже и забыла, что умею это делать. В душе, чувствовалось, словно злобный чёрный монстр пожирает мои органы, но я продолжала улыбаться, полностью контролируя эмоции. — Конечно, — произнесла я мягко. — Прошу простить, капитан. Забылась. Я могу идти? Всё вернулось к тому, с чего мы начали. Раньше я так лгала лишь для того, чтобы выбраться отсюда; сейчас ради того, чтобы остаться. Ярость в янтарных глазах Кида стала ещё очевиднее. Не знаю, почему, но казалось, что из-за того, что он не вызвал во мне тех эмоций, которых ожидал, ему становится только хуже. — Прочь! — злобно воскликнул он. — Займись, наконец, полезным делом! Или ты только и умеешь, что в трюме с пиратами развлекаться? — Жалоб пока от пиратов не поступало, — мягко произнесла я, моля всех Богов, чтобы лицо не дрогнуло и улыбающаяся маска сохранилась. — Всего доброго, капитан. Моя походка была ровной и спокойной, но стоило за собой тихонько закрыть дверь капитанской каюты, как я тут же почувствовала весь груз вселенной. Хотелось кричать от колотящейся внутри ярости, боли, обиды и страха. Безудержные слёзы полились ручейками по щекам. Чтобы не вымолвить и звука, я сдерживала рот обеими руками. Даже когда я узнала из газет о свадьбе Билли и Розы, мне не было так больно, как сейчас. Вбежав в свою каюту, я не глядя сшила древесиной дверь и стенки, чтобы не было слышно ни звука, легла на гамак, обхватив руками подушку, и громко зарыдала. Ещё сутки назад я думала, что болеть больше нечему и слёзы лить я больше не стану, однако вот оно. Видать, даже полумёртвому есть что терять. Этой ночью я снова предложила свою кандидатуру дежурить ночью. Спать для меня было равносильно самоубийству. Однако Сэм, ничего не знавший о моих душевных терзаниях, сказал, что я уже третью ночь буду дежурить, а это чревато последствиями, поэтому сегодня дежурит он. Делать нечего. Со всеми остальными я вела себя как обычно. Мне это стоило неописуемой выдержки. Я играла — исполняла свою роль клерка и плотника. Причём настолько идеально, что никто ничего не заподозрил. Только к Киду стала обращаться на «Вы», что некоторые заметили, но, смотря на мою лучезарную улыбку, посчитали, что так и надо. Кид же даже не смотрел в мою сторону и отдавал приказы так, словно я невидимка. Я вроде есть, а вроде и нет. Зачем на меня лишний раз обращать внимание? Единственный, кого, похоже, всё устраивает — Киллер. Я уверена, что это он виноват в том, что Кид меня теперь ненавидит. Он причина того, что я теперь чувствую. Хотелось напасть на него и убить. Я никогда не испытывала этого желания раньше, но теперь я отчётливо чувствовала себя на охоте. Корабль — лес, Киллер — зверь. Кто кого? Либо он меня, либо я его. Это принцип выживания. Птенец кукушки, как только вылупляется, с самого рождения является подкидышем, и чтобы выжить, он убивает своих названых братьев, выталкивая их из гнезда. Так задумала сама матушка-природа, так чем люди лучше? Однако я периодически одёргивала себя, да и Киллер всегда был поблизости с кем-то. Одним я его не видела. Боже… даже сейчас, когда я понимаю, на что способна, меня это одновременно и пугает, и радует. Но… убить Киллера? Это уже слишком. Однако почему же желание так и не угасает? В любом случае теперь я нахожусь в своей каюте, лежу в гамаке и смотрю на ночное небо, через иллюминатор. Наблюдая, как сияют звезды, я прекрасно осознаю, что теперь никогда не смогу быть прежней. Многие солдаты, пережив жестокую войну, изменялись: становились замкнутыми или просто сходили с ума. Война изменяла их не только физически, но и душевно. Ещё недавний рядовой мальчишка, проходя сквозь огонь и воду, становился тем, кем и надо было становиться — солдатом, военным, убийцей. Про это написано немало книг, и я прекрасно понимаю, что со мной. Я как тот рядовой мальчишка, что прошёл через огонь и воду войны, и теперь стала тем, кем являюсь — Кровавым Джеком. Я это понимаю. Я это знаю. И, пожалуй, только благодаря подобным знаниям мне удаётся себя сдерживать. Нет, я больше никогда не буду прежней, но могу притворяться ей. Буду делать то, что делала раньше, говорить то, что говорила раньше, и, возможно, я сама в это поверю. Просто буду улыбаться, смеяться над чужими шутками, проявлять заботу и говорить то, что от меня ожидают услышать… Разве не этого ждёт от тебя общество? Да, так проще. Лучше быть той, кем тебя хотят видеть, чем той, кто ты есть на самом деле. Хе, элементарный принцип выживания. Неожиданно за дверью послышались чьи-то тихие, но слегка расшатанные шаги. Чёрт, на ночь забыла сшить дверь и теперь запирать её поздновато. Быстро накинув на себя одеяло, я закрыла глаза, решив претвориться спящей. Вот только гость всё равно был для меня неожиданностью. В каюту вошёл Юстасс Кид, сжимая в руке бутылку самого крепкого рома, что у нас только был. Нет, Кид и раньше любил его пригубить, но сейчас… он был пьян. Не представляю, сколько необходимо Киду выпить, чтобы он хотя б слегка опьянел, а сейчас он еле держался на ногах, раскачиваясь из стороны в сторону. Что он хочет? Какие гадости на этот раз я должна выслушать от своего капитана, чтобы он наконец-то удовлетворился и усмирил свой гнев? В любом случае, я продолжала делать вид, что сплю. Кид подошёл прямо к гамаку, нависая сверху. Лица стало не видно, однако яркий запах алкоголя и звук плескания жидкости в бутылке говорили о том, что пират вновь топит себя в роме. Он протянул раскрытую ладонь к моему плечу, не прикрытому одеялом. Я уже готовилась к тому, что пират разбудит меня, но прикосновения не последовало. Он просто проводил ладонью вдоль моего тела, сохраняя небольшую дистанцию в один-два сантиметра. Однако я чувствовала тепло, исходящее от его руки. Скорей всего, и он чувствовал моё. Что за игры он опять задумал? Пират медленно проводил рукой надо мной, словно хотел прикоснуться, но всё время сдерживал себя. Сердце забилось быстрее. Хотелось вскочить и прогнать его или потребовать, наконец, объяснений, но нет. Я продолжала лежать и притворяться спящей, незаметно наблюдая за дальнейшим поведением пирата. Когда Киду надоело водить руками, он сделал очередной большой глоток рома и присел на пол около стенки — поближе к моей голове. В этот момент я заметила, что из-под одеяла свисает моя рука, болтающаяся в воздухе. Если резко уберу её, Кид это тут же заметит, так что я просто оставила всё как есть. Юстасс так же обратил свой взор на мою руку. Из-за ночной темноты я не могла понять какое у него выражение лица; я даже его дыхания не слышала. Только всплески алкоголя в бутылке, которого становилось с каждым разом всё меньше. Кид сидел на полу, облокотив руки на приподнятые колени, и смотрел на мою свисающую ладонь. Трудно сказать, сколько он так просидел, однако когда пират всё же решился на что-то большее, чем просто смотреть, бутылка была уже пуста. Неожиданно Кид нагнулся так, что моя рука была прямо на уровне его лица. Нежно, очень медленно пират прикоснулся к моей ладони своей. Его прикосновения были очень лёгкими, так как, похоже, пират не хотел разбудить меня. Дальше, когда он заметил, что я «крепко сплю» и его прикосновения меня не будят, Кид нагнулся ещё сильнее и поцеловал мою ладонь. Поцелуй был легок и практически неощутим. Сначала его губы коснулись моего указательного пальца, потом — безымянного, и так далее. Его губы стали более ощутимее, но всё же он сдерживал себя. Кид ничего не говорил, ничего не произносил, в то время как я совершенно не понимала, зачем он это делает. Ещё сегодня днём он говорил одно, делал другое, а ночью… где он настоящий? Ведь сейчас он абсолютно уверен, что я сплю и не узнаю об этом. Кид держал мою ладонь, прижимая её к своему лбу. Это длилось несколько часов. Он то отпускал мою руку, то снова прижимал её к своим губам, даря лёгкие и мимолётные поцелуи. При каждом прикосновении пирата моё сердце замирало. Хотелось «проснуться» и обнять его, сказать, что всё будет хорошо, — ведь я всем сердцем и душой чувствовала, что ему сейчас больно. Возможно, даже больнее, чем мне. Но я не понимала, что с ним. Как ему помочь? Что сделать, чтобы Кид стал собой? Что-то тёплое трепетало в груди. Если он попросит, я забуду обо всём, что он мне сегодня наговорил. Обо всём! Не знаю почему — просто понимаю, что если этого не сделаю, — погибнем оба. Но он молчит, а я не просыпаюсь. За иллюминатором начало светать. Скоро послышится топот команды, за которым, по идее, должны все просыпаться. Видно, Кид тоже об этом подумал, так как за пятнадцать минут до того, как обычно просыпался первый пират, сам встал с пола, прихватил бутылку и, бросив последний взгляд на меня, покинул каюту. Как только дверь закрылась и шаркающие пьяные шаги стихли, я приняла сидячее положение в гамаке, совершенно сбитая с толку. Сердце работало, словно мотор, плечи дрожали, а ладонь, которую я прижимала к груди, до сих пор сохраняла тепло его поцелуев. Кид… за эту ночь ты не произнёс и слова. Тогда почему же я отчётливо слышу: «Прощай»?