der Aberglaube

Девушка в его руках была теплой и податливой, и это почти отвлекало от царящего на чердаке холода и мелких, но вездесущих, неприятно посвистывающих сквозняков. Она согревающе дышала ему куда-то в ухо и временами, всхлипывая, слегка вздрагивала — тогда Геллерт, забываясь, сжимал пальцы на ее талии сильнее. Должно быть, останутся синяки — плевать, под платьем все равно не видно. Но когда она подалась вперед и сжала бедра, он не выдержал и слегка прикусил кожу на ее шее. Ненадолго замерев, он сполз и лег рядом, подтягивая одеяло так, чтобы оно прикрывало плечи — теперь холод в комнате становился заметнее. Кровать была узкой, и чтобы избавиться от риска свалиться на пол, девушка почти легла на него, прижимаясь грудью и гладя пальцами ключицы. — На шее останутся следы, родители могут заметить. — Ерунда, Эжени, сейчас осень — наденешь платье с высоким воротником, или что там у тебя. А на улице ты и вовсе носишь плащ с завязками. Геллерт, поколебавшись, вытащил-таки руку из-под одеяла и убрал с лица ее длинные волосы. Если хозяйка в следующие несколько дней не сделает что-нибудь с камином, ему и самому, пожалуй, понадобится платье с высоким воротником, а может, и чепчик. На первых этажах, полностью каменных, тоже не слишком тепло — но все-таки терпимо, а вот в комнате, находящейся почти под самой крышей, холод был гораздо заметнее. Эжени уткнулась носом ему в шею, явно собираясь сказать что-то еще, но стали слышны приближающиеся шаги по деревянной лестнице, и она недовольно засопела. — Хватит, ну. Я же говорил, что мне нужно будет уйти сегодня вечером. — Он сел, придерживая одеяло рукой, и начал подтягивать к себе разбросанную одежду — по крайней мере, ту ее часть, что валялась на кровати и совсем рядом. Стук в дверь застал его уже влезающим в штаны. — Подожди! — Геллерт кое-как натянул на себя рубашку, бросил на кровать платье и какую-то кружевную ерунду, и потянулся за лежащим на полу камзолом. За дверью вежливо помолчали с минуту и постучали еще раз. Он раздраженно выдохнул, резко развернул Эжени спиной к себе и быстро застегнул на ее платье оставшиеся несколько крючков — кажется, не совсем правильно, но черт с ними, не видно. Вложив ей в руки длинный шерстяной плащ с капюшоном, Геллерт наконец прошел последние пару шагов к двери и открыл ее. У стоящего на пороге Карла было выражение лица герцогини, получившей на Пасху плетеную корзинку с крышкой: сдержанный интерес — что же там внутри? При виде девушки он безо всякого удивления вежливо наклонил голову. — Здравствуй, Эжени. Та поджала губы и едва заметно кивнула. Геллерт, во время обмена любезностями внимательно оглядывавший комнату на предмет случайно забытых вещей, подхватил со стула кожаную сумку и кончиками пальцев легко подтолкнул девушку к выходу. — Пойдем, Карл. Стемнело, нас уже ждут, наверное. Тот улыбнулся девушке: — Мы проводим тебя до дома. Они начали спускаться первыми, пока Геллерт закрывал дверь, но лестница была узкой, а хозяйка экономила на светильниках, так что он быстро их догнал. Оказавшись на улице, где не то моросил мелкий дождь, не то оседал тяжелыми каплями туман, обиженно молчавшая Эжени накинула на голову капюшон и, не оборачиваясь, пошла вперед, свернув в одну из отходящих от крошечной площади узких улиц. Карл с Геллертом переглянулись, Геллерт пожал плечами, и они молча пошли за ней. Редкие в такую погоду прохожие в свете прикрепленных к стенам домов светильников, пробивающемся сквозь густые мелкие капли, выглядели неуверенными зыбкими фигурами. Спустя еще несколько похожих друг на друга переулков, они вышли ближе к центру города, на более оживленную улицу. Эжени, до того ни разу не оборачивавшаяся проверить, идет ли за ней кто-нибудь, остановилась. Сняла капюшон, и свет из окон, слабый из-за тумана, слегка подсветил темные вьющиеся волосы. В отличие от Карла, предусмотрительно остановившегося в темноте, у выхода из последнего переулка, Геллерт дошел за девушкой едва не до самых дверей, и теперь она, развернувшись, оказалась с ним лицом к лицу. Привстав на цыпочки, Эжени обхватила его за шею, быстро чмокнула в губы, и, так же быстро отпустив, открыла ключом двери и скрылась за ними. Задумавшись, Геллерт дернулся, услышав звук шагов у себя за спиной, но это оказался Карл. Он тоже с минуту посмотрел на аккуратный домик с яркой вывеской у входа, и, когда Геллерт развернулся и пошел прочь, молча последовал за ним.

***

— Чего ты там шипишь? — Ты отпустил ветку прямо мне в лицо! — Прости, я не вижу в темноте, — Геллерт развел руками, и тут же сам споткнулся о выступающий из земли корень. На склоне холма не было никого кроме них (по крайней мере, на это хотелось надеяться), но друзья все равно говорили вполголоса, словно за ними кто-то наблюдал. Взять с собой из города светильник в спешке никто не вспомнил, поэтому Геллерту, часто здесь бывавшему, пришлось чуть не на ощупь идти впереди, указывая дорогу. Карл со смешком одобрил такой порядок, заметив, что если сверху свалится Геллерт, это все-таки будет менее болезненно, чем если наоборот. А он, Карл, вовсе не хочет остаток жизни провести с такой тяжестью на душе. В глубине своей души Геллерт был с ним совершенно согласен, но тропинка, так хорошо знакомая днем или вечером, при свете луны и светильника, в кромешной темноте выкидывала неожиданности одну за другой. Наконец, кое-как добравшись до более-менее ровной площадки на склоне, он остановился отдышаться, упершись руками в колени. — Красиво, — невозмутимо заметил Карл, развернувшись и глядя сверху вниз на тускло светящийся в темноте город, почти вплотную примыкающий к подножию холма. Слева, если приглядеться, можно было заметить темную ленту реки с редкими золотыми искорками отраженных городских огней. Закашлявшись в попытке ответа и слегка пошатнувшись, Геллерт едва не свалился в заросли боярышника, и тут же раздумал долго здесь отдыхать. — Ладно, — он хрипло выдохнул и отвел от лица тонкие густые ветки. — Пойдем, я бы на их месте не стал нас так долго ждать. Сейчас поднимемся, а там никого, кроме ежей в кустах. — Ничего, — хмыкнул Карл, — оздоровительная прогулка… Это тебе не вино в сомнительных заведениях хлестать. Геллерт искренне надеялся, что его красноречивый взгляд был виден в темноте, но до самой вершины они поднимались уже молча, изредка вполголоса ругая подворачивающиеся под ноги камни или коварно протянувшиеся во тьме ветки кустов. То, что они ошиблись, и их все-таки еще ждут, стало понятно, как только уклон под ногами исчез и местность выровнялась. Очевидно, остальные оказались умнее и о светильниках все-таки позаботились, так как в первую очередь друзья увидели не людей, а неяркий желтоватый свет где-то за почти облетевшими кустами. Вывалившись на подобие небольшой полянки, Геллерт неискренне улыбнулся, сделав вид, будто все идет как договаривались, и они вовсе не опоздали больше чем на час. Карл же светски поздоровался с присутствующими, невозмутимо отряхивая с рукава приставшую по дороге паутину. Несколько фигур, стоящих в тени, нестройно пробурчали что-то в ответ. Девушка, сидящая на поваленном бревне, молча приподняла брови. Стоящие на земле, недалеко от ее ног, четыре светильника заменяли присутствующим костер и неплохо освещали часть полянки. — Мы думали, вас Гармр сожрал… Здесь, говорят, неподалеку есть древнее кладбище. — Одна из фигур, подойдя поближе к светильникам, оказалась рыжеватым парнем в довольно дорогой одежде. — Зима скоро, Франц. Гармры, небось, спят. — Карл спокойно уселся на бревно рядом с девушкой, утомленно вытянув ноги. — Вот-вот. Даже Гармры уже спят в уютной норе, а мы здесь ждем, гадая, куда вас adversa fortuna уволокла, — невысокий худой юноша в потертой университетской мантии, присев, подтянул к себе один из светильников, грея руки о теплое стекло. Геллерт устало потер глаза. — Ничего нас не уволокло, это я не рассчитал время и задержал Карла. Жаль, что вам пришлось ждать, но зато у вас было время осмотреться и лучше понять идею. Что думаешь, Эрнст? Парень с сожалением отпустил светильник и встал, поправляя еще сильнее помявшуюся мантию. — Да, — кивнул он, — я здесь осмотрелся brevi manu. Если разместить костры на самой вершине, их будет хуже видно из города. Разве что сделать их совсем громадными, но мы здесь и веток столько не наберем. — И ты подумал разместить их ближе к склону? — улыбнулся Геллерт. — Именно. Опоясать ими верхушку там, где она переходит в склон. Ту часть, что дальше всего от города, трогать незачем, все равно горожане ее не увидят. Должно будет хватить всего полудюжины или немного больше, Маржерет и Теодор как раз успеют поджечь их довольно быстро. Маржерет, до того внимательно слушающая, приоткрыла рот, явно собираясь что-то сказать, но не успела. — Теодор? Я думал, здесь останется Франц. — Карл, подпирающий подбородок рукой, вопросительно приподнял брови. На этот раз никто не спешил ничего говорить, и ответил снова Эрнст. — Отец Теодора на днях получил пост судьи. Думаю, не стоит его сыну пока принимать участие в предосудительных студенческих увеселениях. Сам Теодор так и продолжал молчать, стоя почти у границы освещенного круга и сосредоточенно отламывая от куста неподатливую веточку. — Ну, не все здесь и студенты, — хихикнула Маржерет. — На самом деле, я вот что думаю — быстро поджечь костры и разбежаться по домам мы с Теодором, конечно, успеем, но собрать их… Заранее — так погода вон какая, хворост от одного тумана за пол дня отсыреет, а еще дождь наверняка не раз пойдет. — Да, — кивнул Геллерт, — собирать придется заранее. Просто нужно будет потом купить где-нибудь на складе несколько кусков самой дешевой вощеной ткани и прикрыть их на несколько дней. Теодор наконец расправился с веткой, отодрав ее от куста, и принялся злорадно обрывать с нее редкие ягоды. — Я куплю и принесу. Вы все равно уже вряд ли будете сюда подниматься, а Маржерет тяжело такое тащить. Оторванная ягодка, запущенная им в центр поляны, глухо тюкнула о медную крышку светильника. — Вот и славно, — Карл, до того вполголоса переговаривавшийся с Францем, теперь повернулся к остальным и взглянул на Геллерта. — А как насчет второй части твоего глубокого замысла? Не продемонстрируешь обществу, каким чародейским зельем ты собрался нас поливать в угоду своему буйному воображению? Геллерт хмыкнул, дернув уголком рта. — Гнилушки. Обыкновенные гнилушки. Под четырьмя недоумевающими взглядами и одним любопытным, он встал и отошел от полянки на несколько рут вглубь зарослей, в этот раз не взяв с собой светильник уже нарочно. Долго искать не пришлось — тусклое зеленоватое свечение обнаружило себе сразу в нескольких местах. Выбрав ближайшее, неподалеку от корней каких-то высоких кустов, не узнаваемых в темноте, Геллерт, вздохнув, опустился на колени и принялся отковыривать кусочки трухлявого пня, крошащиеся в пальцах. Сильнее запахло влажной землей, прелыми листьями, и отчего-то, едва заметно, грибами. Обратно он вышел, раздосадованно вытирая рукавом оцарапаное ветками в темноте лицо, но не скрывая довольной улыбки. — Спрячьте светильники и отойдите от них немного, — он принялся растирать гнилое дерево в пальцах, а потом насыпал мелкой пыльной трухи на свой левый рукав и растер ее уже по нему. Тем временем Эрнст переставил все светильники за бревно, и, подумав пару мгновений, стянул с себя мантию, сложил в несколько раз и накинул сверху. Свет окончательно пропал, так что дюжины полторы шагов до Геллерта, догоняя остальных, пришлось делать очень аккуратно. Собственно, и самого Геллерта не было особенно видно — просто у одной из еще более черных на фоне окружающей темноты фигур чуть светился блеклым, едва заметным светом краешек рукава. — И надолго этого хватит? — в доносящемся из темноты скептичном голосе Карла слышался, впрочем, нескрываемый интерес. — А дьявол его знает, — Геллерт принялся отряхивать рукав, и скоро тот почти потерял остатки свечения. — На час наверняка должно хватить, а больше и не нужно, если набрать этой ерунды где-нибудь на окраине города. В полной раздумий тишине внезапно зевнула Маржерет, и все рассмеялись, вспомнив о времени. Кое-как добравшись до светильников и разобрав их, компания направилась к склону, негромко обсуждая еще какие-то важные мелочи. Карл, прыснув, толкнул Геллерта локтем в бок.  — Пойдем, поможем Теодору спуститься, а то он такой неловкий… А у нас по-прежнему нет светильника. Услышав ответное хмыканье, он подтолкнул друга вперед, где слабые огни уже светляками исчезали за зарослями кустов.