В короне Роберта

Джон XIII Нед руководил собранием, Роберт объяснился необходимостью встречи с лордом Болтоном. Так как его характер не помог бы делу в некоторых беседах, то может быть так было и правильно, подумал Джон. Тем более что необходимость удерживать дорнийцев и жителей Западных Земель от желания устроить кровавую баню, действительно требовала внимания. Не то чтобы Тайвина Ланнистера все обожали, но под его правлением Западные Земли достигли процветания, и лорды не были уверены, что его наследник сможет с этим управиться. Не говоря уже о том, что убийство верховного лорда в Королевской Гавани в прошлом имело дурные последствия, и из-за него Роберт мог выглядеть слабым, от того что не защитил человека, бывшего, фактически, его гостем. – Таким образом, стеклянные горшки и бутылки будут очень важны, – подвел Нед итоги длинного объяснения Коулмона о методах сохранения срока годности еды. – Не говоря уже о теплицах, которые тоже потребуют большого количества стекла. – Возможно, королю стоит отменить налоги стекольщикам, – ядовито предложил Оберин. – В твоих советах не нуждаются, Мартелл, – прорычал лорд Марбранд. – Это Великий Совет. Каждый лорд здесь имеет право голоса, – холодно ответил Красный Змей. Джон оглянулся, заметив, что некоторые уже начали подниматься, выбирая стороны. – Принц Оберин не единственный, кто думал об этом. Знаю, что сам получаю монету с таможенных сборов с поставок мирийского стекла. Хотя у нас есть собственные стекольщики, я не могу заставлять своих лордов платить за стекло по нынешней цене. Нед кивнул. – Сомневаюсь, что Мир захочет поставить нам столько стекла, сколько нам нужно, а значит нам понадобятся стекольщики. – Отмена налогов на ввоз и перевозку стекла... – Джон видел, как лицо Уолдера Фрея побагровело, – а также освобождение наших стекольщиков от налогов, по крайней мере до весны, будет началом. Возможно, нам понадобится приплатить стекольщикам за то, чтобы они брали учеников, но по-моему, тут каждый лорд должен решать самостоятельно. Джон подумал, что в его памяти еще живо то время, когда он считал, что верховные лорды и короли занимаются только великими делами. А теперь он на Великом Совете спорил о том, следует ли стекольщикам платить налоги. Именно поэтому, а также из-за развлечений Королевской Гавани, некоторые молодые лорды не посещали собраний, где не обсуждали дела Стены. Смерть Тайвина Ланнистера это изменила... Нет, не верно. Обвинение, что дорнийцы отравили его, это изменило. Возможность, что кто-то сцепится словесно, а может быть и не только словесно, многих отговорила от желания избежать посещения. Но некоторых младших сыновей домов Простора отослали по домам. Если Дорн и Западные Земли начнут войну, их земли и семьи окажутся как раз между двумя королевствами. Фрей нахмурился и вдруг усмехнулся. – Стекло добывают из песка, почему бы Дорнийцам не заплатить свою долю за те деньги, что мы заплатим за песок из их королевства? – Во всех королевствах вдоволь песка, – поправил его Станнис Баратеон со своего места среди лордов Восточных Земель, его младший брат сидел рядом с ним, надувшись. – Везде на побережьях достаточно песка для наших нужд. Раскошельтесь из ваших припасов серебра на стекольщиков, и вы сможете отгружать запасы на восток вниз по Зеленому Зубцу и на запад к Сигарду. Старый лорд ухмыльнулся. – Я подумаю над вашим советом, принц Горящего Моста. Полагаю, разумеется, что я не буду за это платить налоги Риверрану, так? – Кто-нибудь еще хочет обсудить отмену налогов и поборов на стекло до конца зимы? – спросил Нед. Джон оглянулся и увидел, что некоторые мужчины поднялись, требуя слова. Никто из них не был из великих домов, так что скорее всего следующие споры будут посвящены желанию знаменосцев повысить свое значение в глазах их принцев и верховных лордов. Роберт сказал бы, что это даром потраченное время, но это сохраняло лордов довольными, и именно это было важно. Если только никто из них снова не подымет тему отравления. – Я хотел бы узнать, насколько это ударит по казне королевства, – лорд Сванн многозначительно посмотрел на лорда Кивана и его племянника Тириона, которые представляли Джейме Ланнистера. Сам Принц Утеса "скорбел", что заключалось в усиленных тренировках с его новым мечом. Опять же, бывали худшие способы выплеснуть скорбь, чем колотить тренировочные манекены и партнеров, думал Джон. – Теперь, когда лорда Ланнистера больше нет с нами, отстранит ли король нынешнего мастера над монетой? То есть, другими словами, имеют ли еще Ланнистеры право голоса при дворе? – Ни я, ни король Роберт не имеем жалоб на нынешнего мастера над монетой, – ровным голосом ответил Нед. Визерис VIII Визерис оперся о стену в Башне Оленя. Он выпил меньше многих сегодня, но все равно, ему немного было не по себе. Вдалеке от окон, в темном углу находился кувшин с чистой водой и корзина с фруктами. Осторожно двигаясь, он наполнил кубок водой наполовину, взял апельсин, разрезал пополам и выдавил сок из одной половины в кубок. Позади него послышался шорох. Визерис поднял вторую половину апельсина над кубком и оглянулся. Мальчик в ночной рубашке не успел спрятаться за порогом до того, как он его увидел. Упав на стул, Визерис обратился к пустому дверному проему. – Почему ты не в постели, Эддард? Из-за порога выглянули синие глаза из под непослушных черных волос. – А почему ты не в постели? – Я первый спросил. Мальчик вошел в комнату и тоже взял апельсин, принявшись очищать корку. – Я хотел посмотреть на пони. Отец сказал, что я получу одного, если буду себя хорошо вести. – Я бы сказал, что носиться по башне в такое время, тем более сбегать в конюшни, не считается хорошим поведением. Эддард пожал плечами, а Визерис ложкой размешал в кубке сок и воду. – А почему ты на ногах так рано? – Я не рано, я поздно. – Но уже утро. Визерис зевнул. – Я заметил. Он отпил из кубка. Это был совет Роберта, как лечить похмелье: разведенный водой сок перед сном. Не слишком помогало, но попробовав этого не делать, Визерис с отвращением признал, что так было легче. – Ты звенишь. – Что? – Когда ты наклонился, ты зазвенел. – А. Он порылся в карманах и достал пару монет. Потом еще. Под хихиканье кузена он также снял сапоги и потряс – над рукой, а не над столом или полом, – и получил еще монеты, которые сложил перед собой. Здесь было и серебро, но в основном золото. Золотые драконы и титаны, почти сотня. – А почему они не в твоем кошельке на поясе? – спросил Эддард, положив на стол подбородок и совсем забыв о своем апельсине. – Совет сира Бриндена, как играть в кости, – Визерис усмехнулся. – Если твоя мать спросит, скажи, что это тебе рассказал Ренли, а не я. – А что сказал тебе сир Черная Рыба? Визерис опустил кубок, взял одну монету и подкинул ее в руке. – Никогда не носи с собой все деньги, что у тебя есть, особенно, на руках. Всегда прячь монеты в сапогах или карманах, и если ты даже выиграешь пару конов, никто не обвинит ни в чем, если ты уйдешь с полупустым кошельком, но никому не понравится, если ты попробуешь уйти с полным. – Разве это не мошенничество? – Не представляю, как. Я же не подпиливал кости, – он посмотрел на монеты. – Кажется, я никогда столько не выигрывал. – А что ты на них купишь? – Я... Не знаю. Новый меч? Но нынешний, что раньше принадлежал Рейгару, был вполне годен. После предложения Мейса Тирелла о браке для Дейнерис, Визерис осмотрел все в своей комнате. Несмотря на то, что он думал, очень немногое досталось ему напрямую из рук узурпатора. В Красном Замке было полно одежды цветов Таргариенов, так что почти все его наряды, пусть и немного поношенные, были из сундуков его отца и брата, которым они больше нужны не были. Разные другие вещи он купил себе на жалование от Роберта, равное плате присягнувшим рыцарям. Но он его вполне заслужил, за службу в Восстании Железнорожденных и за сопровождение Роберта в его поездках по Королевскому Тракту в Штормовой Предел или по Дороге Роз в Горящий Мост. – А что насчет лошади? Большой, серой, под цвет твоих волос! – Эддард потянулся и дернул Визериса за его серебристые волосы. Он позволил мальчику поиграть некоторое время его волосами, но потом твердо отодвинул его руку. – Лошадь, а? И куда бы я поехал на этой лошади? Мысль была привлекательная – у него никогда не было своей лошади. Все его скакуны были из королевских конюшен, но это теперь были конюшни Баратеонов, и всегда предполагалось, что их выдают лишь на время. И все же, для лошади понадобится уход и пища... – В Винтерфелл или Утес Кастерли, – сказал ему мальчик. – И в Солнечное Копье, или в Браавос, или Старомест с Цитаделью и Высокой Башней Хайтауэров. Визерис рассмеялся и взъерошил волосы Эддарда. Кем бы ни был его отец, невозможно было не проникнуться симпатией к Эддарду. – Вряд ли можно доехать до Браавоса на лошади. – Если бы у меня был пони, я бы поехал куда угодно. Куда угодно? – Ну а пока что езжай-ка в постель. Твоя мать не будет довольна, если узнает, что ты вышел из башни, пока солнце еще низко. Эддард вздохнул, явно расстроенный, и вышел из комнаты. Визерис поднял брошенный апельсин и выдавил что осталось в кубок, дожидаясь, пока громкие шаги сменятся тихими, в другом направлении. – Я сказал, в постель, Эддард! Раздался писк и топот бегущих ног. Куда угодно. Визерис собрал все монеты со стола в поясной кошель. Хм. Слишком очевидно, ему будет нужен пояс для монет или что-то вроде того. И надо собрать его вещи попроще – красно-черные одежды не были необычны, но носить вещи с трехголовым драконом будет слишком уж заметно. А потом? Ну, "куда угодно" было отличным направлением. Куда угодно, только не здесь, глядя на узурпатора и играя роль заложника и добычи. Дейнерис может в это играть сколько хочет, если желает, Роберт не собирался причинять ей вред, это было ясно. Он был с ней так же нежен, как с собственными дочерями. Куда угодно, подальше, а потом... Кто знает. Может он найдет Черное Пламя, которое где-то в Эссосе. Или драконье яйцо. Или отправится в Волантис, где доказанная валирийская кровь может многое значить. Визерис осушил кубок. Пришло время дракону расправить крылья. Оленна VIII – Королева не надела свои новые драгоценности, – заметил лорд Болтон. – Это было бы ужасно неосторожно с ее стороны, – резко напомнила ему Оленна. – Валирийские драгоценности, подаренные ей Ланнистерами показали бы, что она на их стороне. – Ах да, это было бы неудачно. – Так же неудачно, как то что вы позволили юному Визерису сбежать из города? – Городская Стража на улицах города была усилена Людьми Короля, а не их соратниками из порта. Последний Таргариен мужского пола не мог незаметно погрузиться на корабль – он не был особенно пронырливым молодым человеком. – Время, когда это случилось, подозрительно, – признался Болтон. – Но тем не менее, приказ короля был совершенно ясным. Если только он не брал с собой сестру, Городская Стража не должна мешать сиру Визерису покидать город, только сообщать, куда он направится. – И это? – Тирош. Мои люди предполагают, что это не было его намерением, просто это был первый корабль, покидавший порт. – Тирош, – она покачала головой. – Я действительно не понимаю, о чем думал король. Визериса держали под защитой короны десять лет. А теперь, когда он совершеннолетний и может быть угрозой, ему позволено уйти? – Остается только удивляться, – спокойно ответил Болтон. Их разговор был прерван появлением Роберта, вошедшего в зал и севшего на место. Сир Мандон Мур дважды стукнул древком алебарды по полу. – Призываю к тишине! – выкрикнул он. Бормотание собравшихся лордов и леди замолкло. Оленна посмотрела на короля. Она не думала, что ему нравилось находиться на людях, но обычно он все равно улыбался. Теперь улыбки не было, и Оленна вдруг заметила, что в его черных волосах появилась седина. – Милорды и миледи, мы собрались здесь, потому что были высказаны обвинения. Один из наших великих лордов мертв, и мейстер Пицель обвинил в этом яд. И он назвал дом Мартеллов ответственным за убийство. Это никого не удивило. Но он должен был начать с очевидного. – По его мрачной обязанности и с разрешения детей и братьев лорда Тайвина, грандмейстер Коулмон изучил тело. Ваше мнение, грандмейстер? Тонколицый мейстер поднялся и поклонился королю, прежде чем начать говорить. – Болезнь лорда Тайвина не была бы необычна для Королевской Гавани десять лет назад, но улучшенные стоки сделали ее почти немыслимой. И к тому же он жил здесь раньше, и никогда не болел. Изучив тело, я обнаружил на его почках следы лекарства, которые в небольших количествах могут улучшать проходимость кишечника. В больших же количествах, либо же для того, кто не страдает подобным недугом, или же для человека в возрасте... Это было бы опасным назначением со стороны мейстера. Опасным для жизни, на самом деле. Он вздохнул. – Как я уже доложил вам, ваше величество, и принцу Станнису, и... – он поискал подобающий титул, но не нашел, – и Сандору Клигану, заключение Мейстера Пицеля о причине смерти было неправильно только в терминологии. Старый мейстер, стоявший рядом с Ланнистерами, погладил бороду. – Я полагаю, слова, которые вы ищите, звучат как "мейстер Пицель был прав". – Вы вели себя как любитель, – сердито ответил Коулмон, – и не провели положенных по процедуре исследований. – Этого достаточно. Мы не в дискуссионном зале Цитадели, – отмахнулся от них Роберт. – Станнис, полагаю, Клиган готов доложить о результате его расследования? – Готов. Клиган, – позвал мастер над законом. Следователь, в тунике с тремя псами его дома, накинутой поверх кожаной куртки, поднялся на помост. Отсюда Оленне было хорошо видно ужасное зрелище на месте его лица. Она не думала, что под этими шрамами он был добрым человеком. Но она встречала жестоких людей под масками красивых лиц – Тайвин Ланнистер, к примеру, в юности был очень красив. Человек по прозванию Пес повернулся к лордам. – По словам грандмейстера, это лекарство подается в виде жидкости, обычно с крепким вином, чтобы скрыть его вкус. Я опросил сира Кивана Ланнистера и слуг, прислуживавших лорду Тайвину от дня его смерти до двух дней до начала его болезни. Все, что он ел и пил, пробовалось по крайней мере одним слугой, чтобы проверить, что все было приготовлено правильно и согласно советам мейстера Пицеля. Ни один из них не показал признаков болезни подобного рода. – Перед тем как заболеть, лорд Тайвин присутствовал на Королевском Турнире и трех пирах. Ни один из гостей или слуг на пирах не заболел, и он не ел и не пил ничего отличного от того, что ели и пили другие. Яд, как меня заверили, нелегко было бы подать отдельным образом. Но на турнире вина подавались пажами прямо в кубках, по просьбе гостей. Это могло быть самое удобное место, где лорд Тайвин мог быть убит. – Отравлен, – педантично поправил его Коулмон. Пес прожег его тяжелым взглядом. – Ложи Западных Земель и Простора на арене во время турнира обслуживали двадцать пажей, когда там был лорд Тайвин. Но по описаниям от гостей, на деле там присутствовал двадцать один паж. Двадцать первый и был отравителем. – Неизвестный убийца? – Не совсем неизвестный. Мы велели художнику рисовать портреты, снова и снова, поправляя его согласно советам всех, кто видел неназванного пажа, – Клиган достал лист пергамента. – Волосы длинные, но если парень обрезал их, узнать его можно будет только по лицу. Роберт посмотрел на пергамент и вздохнул. – Принц Доран, пусть ваш сын Квентин выйдет вперед. В толпе раздались восклицания. – Это бред! – Оберин Мартелл встал между племянником и королем. – Эта псина из Западных Земель обвиняет, и вы судите моего племянника. А что насчет вашего кузена, который сбежал из города после смерти Ланнистера? Роберт снова посмотрел на пергамент. – Мне не кажется, что это похоже на Визериса. Нос больше, подбородок слишком тяжел. Посмотрите сами и убедитесь, что он похож на вашего племянника. Красный Змей взбежал на помост, и Мур взял алебарду наизготовку. Тот выхватил пергамент из рук Клигана. – Это... Кулак Клигана въехал под ребра Мартелла, сталкивая его с помоста. Дорнийский принц едва удержался на ногах. – Может я и псина, змей, но прежде всего я пес короля. – Хватит. Вы оба. Оберин посмотрел на пергамент и бросил его на пол. – Если вы обвиняете Квентина, то он имеет право на испытание поединком. – Если вы считаете рисунок обвинением, – Роберт посмотрел мимо Оберина на Квентина Мартелла, застывшего на месте, его кудрявые волосы были очень коротко пострижены. – То полагаю, вы согласны, что сходство есть. Принц Доран положил одну руку на плечо мальчика. – Квентин, ты переодевался пажом и давал ли ты яд Тайвину Ланнистеру в отравленном вине? – Нет, отец. – С чего бы ему такое делать? – взорвалась сестра Квентина. Арианна Мартелл вихрем прошла по Великому Совету, оставляя за собой след из разбитых сердец юных участников. Все, от Ренли Баратеона до Уолдера Фрея, обращались к ее отцу с предложением руки и сердца, говорили люди. Они преувеличивали, подумала Оленна, но девчонка была достаточно мила, чтобы некоторые о таком подумали. – Вы ведь не встречали лорда Ланнистера, не так ли? – резко спросила Оленна. – Человека, который убил мою те... тю... – Арианна замолчала, поняв, что только что объяснила весьма возможный мотив. – Мне печально это говорить, – твердо сказал Роберт, – но кажется, обвинение предъявлено, принц Доран. Так как Квентин еще юн, не желаете ли вы назначить испытание поединком от его имени. Доран посмотрел в глаза королю и склонил голову. – Желаю, ваше величество. Мой брат будет его чемпионом. Обара I Обара видела бледного Квентина, который стоял в ложе, выходящей на арену. Так как она навещала его, то знала, что ему не причиняли вреда и не обращались жестоко... Но он никогда не оставался один, и все его тюремщики подчинялись лично Сандору Клигану. Этот человек его пугал. Казалось, его совсем не волновало, что из-за его расследования двенадцатилетнего принца могли казнить. Что это могло привести к войне. Он беспокоился только о том, что он нашел, как он думал, виновного, и считал суд лишним неудобством, которое могло испортить его работу. – Это тебя пугает? – спросил ее дядя с холодным отвращением, когда она это сказала. – Ты удивляешь меня, Обара. Раздались звуки горнов, и отец Обары вышел на арену. На нем была его обычная одежда из кожи, и он нес копье с древком из железного дерева. Он купил его по приезду в Королевскую Гавань у одного из домов Севера, потратив на него целое состояние, но, как он сказал ей, лучше пусть оружие стоит денег, а не жизни. Потом вошел второй чемпион, и Обара глубоко вздохнула, увидев его. Это был Джейме Ланнистер. Немногие мужчины в королевстве могли бросить вызов Оберину Мартеллу, но Принц Утеса был одним из них. Если что и внушало радость, так это то, что меч, который он нес, не был Пламенем. Валирийского меча могло хватить, чтобы превзойти копье. Септон, один из помощников Верховного Септона, вышел вперед. – В глазах Семерых-Которые-Один и перед глазами всех людей, мы собрались чтобы определить вину или невиновность Квентина Мартелла, которого обвинили в убийстве путем отравления. Пусть же Отец дарует ему правосудие, которое он заслужил. Король, находившийся в собственной ложе, поднялся на ноги. Его золотая корона ярко светилась на солнце. – Подайте мне их оружие, – приказал он. – Что он делает? – Что бы он ни делал, твой отец недоволен, – Арианна стояла вцепившись в поручень ложи Дорна. Она была права – красивое темное лицо отца скривилось от злости, когда два Человека Короля забрали у него копье и длинный кинжал и отнесли его к королевской ложе вместе с мечом и кинжалом Джейме Ланнистера. Королева Алисанна достала белый платок и вытерла меч, копье, оба кинжала. – Она проверяет их на яд, – тихо отметил Доран. – Репутация Оберина бежит впереди него. Следите за платком. Алисанна взмахнула платком и протянула его своему мужу, затем омыла руки в подготовленном для этого тазу. Роберт принял платок и развернул его, демонстрируя всем на арене. – На оружии нет пятен, – объявил он, – как нет их на чести этих мужчин. Тиена нахмурилась, когда оружия понесли назад их хозяевам. Обара посмотрела на нее с подозрением. Даже при репутации их отца, намек был оскорбительным. – Вы видели? Голос Арианны был тих, когда она отвечала отцу: – Они подменили платки, когда Алисанна отдала свой мужу. – Да. Отлично сыгранно. – Он защищает Ланнистера, – пробормотала Тиена. – Это не убийство, глупая ты девчонка, – Доран наклонился вперед. – Король спасает нашу честь как может. Тебе не приходило в голову, почему никто не спросил, где Квентин взял яд? Арианна и Тиена напряглись. Как и Обара. – Что вы обе натворили? Ни одна из них не смотрела ей в глаза. Но ее дядя посмотрел. – Или ты актриса получше их обеих, или ты ни в чем не замешана. Полагаю, остальное ты поняла. Звук горнов вернул их внимание к арене. Они едва успели увидеть первый удар стали о сталь, когда Оберин взмахнул копьем, целясь в Джейме Ланнистера, который поймал удар щитом, проскользнул под него и ткнул мечом в сторону Оберина. Отец Обары отошел, и начался танец. В своих легких доспехах копьеносец имел больше скорости и проворства, к тому же он дальше мог достать. В свою очередь, хотя он только защищался, щит и меч мечника двигались гладко, и доспехи отражали все попавшие удары. Он не подавал признаков паники. – Он именно так хорош, как о нем говорят. – В Харренхоле он был хорош, несмотря на юность. Двенадцать лет назад, когда он был моложе, чем ты сейчас, Арианна. А теперь... Это словно наблюдать за Барристаном Отважным в его лучшие годы, – Доран прищурился, глядя на сражавшихся. – Отец побьет его? – Я не знаю. Если нет, то Обара потеряет отца и кузена, Доран потеряет сына и брата. – Отец, побей его, – молилась она. – Убей его, – кровожадно подхватила Тиена. – Убей его! Доран искоса посмотрел на них, но не на Тиену, на Обару. Их глаза встретились, и Обара вздрогнула, отвернувшись. Почему Арианна подвергла своего брата такому риску, если это она устроила отравление? Она была старшей, настоящей наследницей. А Квентин был слишком прямодушен и честен, чтобы справиться. Внизу, на арене, Ланнистер теперь не только защищался. Теперь его меч чаще взмывал, и Оберину чаще приходилось отражать удары, от которых он раньше уворачивался. Копье не с таким твердым древком, как из железного дерева, уже сломалось бы. К счастью, это не было Пламя, валирийский меч бы уже... – Проклятье! – Что? – спросила Арианна. – Я только поняла, почему Ланнистер не воспользовался валирийским мечом, который его брат привез ему с востока. – Почему? – Потому что он еще не привык к его размеру. Он предпочитает одноручные мечи, и ему пришлось бы отказаться от щита. – А это плохо? По крайней мере, без валирийского... – Новое копье отца тяжелее, чем он привык. Вот почему он так резко начал, он хотел победить быстро. – Но он не смог. Обара покачала головой, и резко вздохнула, когда на песок пролилась первая кровь. Со скамеек донеслись восторженные крики. Оберин хромал. Это ничего еще не значило. Он пролил вторую кровь, когда смог задеть древком копья под шлемом второго принца и прорезал там кожу. Ланнистер отступил назад, в его голове, скорее всего, звенело, кровь текла по его лицу, затекая в один глаз, но ни его меч, ни щит не дрогнули, когда ее отец попытался этим воспользоваться. Она скривилась, когда открылась рана на руке Оберина. Его рукав был разорван от кисти до локтя. Если задета вена... Там текла кровь. Следующие два удара Оберина были отбиты щитом, и тут Джейме подошел ближе, ударив краем щита по руке дорнийца. Поднялся меч, и половина шлема Оберина, свалилась на землю. Вместе с одним ухом. Теперь крови было еще больше, но Ланнистер не остановился. Одной ногой в латном ботинке он поймал Оберина, пытавшегося его оттолкнуть, и нанес еще одну рану, на груди. Новая кровь залила золотой меч Ланнистера. Копье Оберина рванулось к лицу его соперника, и этот трюк заставил того поднять щит, и копье опустилось, пробивая ногу Ланнистера. Вскрикнув, Джейме взмахнул мечом, и Красный Змей упал навзничь, немного подергиваясь. Бросив меч, принц Западных Земель схватился за копье обеими руками и выдернул его из своей ноги. Следы крови следовали за ним, когда он прохромал к Оберину и резко воткнул копье... В песок рядом с грудью павшего. Снова загремели горны. Квентин Мартелл перегнулся через поручни ложи и его вырвало. Отец Квентина тупо смотрел на грандмейстера и его помощников, которые выбежали на арену. – Обара. – Да, дядя. – Я не желаю, чтобы братоубийца правила Солнечным Копьем, пусть даже убийство случилось через ее глупость. Пока я не решу, что делать с моей дочерью, ты и твои сестры нежеланные гости в Дорне. Любовница твоего отца и ее дети могут оставаться с ним, но не в Солнечном Копье и не в Водных Садах. Обара посмотрела на свою кузину, потом на своего принца. – Я понимаю. – Стена, по обычаю это убежище для тех, кто потерял влияние. И это даже не будет пожизненным для тебя сроком, – Доран встал. – Я собираюсь поговорить со своим сыном, прежде чем... – он покачал головой и покинул ложу.