В короне Роберта

Обара VI Водные Сады были все тем же раем для детей, каким его помнила Обара. Марон едва дождался разрешения, прежде чем броситься плавать в пруду с другими мальчиками его возраста. Дори была лишь достаточно большой – и достаточно смелой – чтобы заползти в тот, в который ее пустили, но не очень далеко, так что Обара была уверена, что девочка удержит голову над водой, а если нет, за ней был послан приглядывать слуга. Принц Доран не сидел, съежившись, в своем огромном кресле, смотрящем на богатые сады... Но Обара была уверена, что ему хотелось. На целое поколение моложе Джона Аррена, и все же годы отразились на нем больше. Неужели так сказалась на нем потеря Квентина? – Благодарю за твои усилия в Королевской Гавани, – улыбнулся он ей, как не улыбался многие годы. – Тристан счастлив возможности провести время при дворе, и он не получил бы этого шанса, если бы не благосклонность, которую ты заслужила у семьи твоего мужа. – Я не была особенно рада это делать, но я рада, что Тристан доволен. Доран кивнул. – Роберту нужна вся поддержка, которую он может получить, и он не стесняется награждать тех, кто рядом с ним. Пройдет много времени, прежде чем мы забудем мою сестру, или он забудет Тайвина Ланнистера, но ради нас всех, эти дела должны быть прощены. – Ходоки настолько серьезная угроза? – Не ходоки угроза. Ты спрашивала мейстеров о свечах? – Мейстер Крессен предположил, что ты имеешь в виду стеклянные свечи. Я знаю, что мой отец учился в Цитадели, это там он научился... Кажется, это называется "прозревать"? Ее дядя одобрительно посмотрел на нее. – У него нет этого таланта, но я более, а может быть и менее, удачлив. У Цитадели есть четыре таких свечи, артефакты древней Валирии, так называют это мейстеры. Они заполучили их тысячу лет назад. Что-то в этих словах привлекло внимание Обары. Ей понадобилось время, чтобы сообразить, и дядя терпеливо выждал. – Со времен Нимерии. – Именно. Это она привезла свечи в Вестерос, трофеи долгих войн с Республикой. Четыре из них заплатили за нейтралитет Хайтауэров, когда Грейдон Гарденер попытался захватить власть только что созданного королевства Нимерии и Морса. Но она подарила им не все, что привезла с собой. – Что ты видел? Доран не ответил прямо. Вместо этого он отвернулся и оглядел сады. Он указал пальцем на одну из женщин, которая смотрела на играющих детей. У нее была бледная кожа и медного цвета волосы, почти как у Лизы Талли, и ее платье было багровым. – Кто она? – Что ты знаешь о Рглоре? Обара нахмурилась. – Очень мало. Это бог, которому поклоняются в Эссосе. Связан с огнем, если я не ошибаюсь. В некоторых портах Вестероса имеются небольшие храмы, для моряков из Эссоса. – Тогда ты знаешь почти все, что знают о них в Вестеросе. Воин-жрец из Мира пытался когда-то обратить в свою веру Эйриса Безумного, но потерпел неудачу. После всего этого его посчитали связанным с пиромантами, и Роберт не захотел его видеть. Мелисандра принадлежит к той же религии, но она дальше с востока, она училась в Асшае. Как и многие при дворе, Обара слышала чтения из записей Тириона Ланнистера о его путешествии на восток. Кое-что она прочла сама. – У этого города дурная репутация. – Мейстеры предпочитают учить сами. Твои учителя из их ордена вряд ли скажут что хорошее о своих соперниках в деле обучения, – Доран покачал головой. – Она изучала некоторые виды магии, и я пригласил ее сюда, чтобы обсудить дела, интересующие нас обоих. – Угроза, большая чем ходоки? – Угроза, которая стоит за ними. Не очень мудро прозревать слишком далеко за Стену. Там вечная ночь, а как она говорит, ночь темна и полна ужасов, – ее дядя потянулся за маленькой бутылочкой и дрожащей рукой налил молочного цвета жидкость в чашку, размером с наперсток. Обара смотрела, как Доран пьет, и заметила, что когда он поставил чашку, его руки больше не дрожали. – Лекарство? – спросила она. – У магии есть цена. Мелисандра верит, что земли за Стеной это дом... или обиталище того, что она зовет Великим Иным, богом-противником ее бога. Того, что из тьмы, льда и смерти. – Что-то вроде Иных из легенд? – она скривила губы. – И ходоки были легендой. – Что-то вроде того. Жрецы Рглора говорят о времени, когда тьма покрыла мир, и была она побеждена единственным героем, Азор Ахаем. – Долгая Ночь и Последний Герой? – Возможно. После стольких лет, кто знает? Но жрецы также говорят, что тьма вернется – и это звучит очень уж удобно – и тогда Азор Ахай возродится, чтобы снова сражаться за свет. – Пожалуйста, только не говори мне, что они имеют в виду Роберта Баратеона. Доран засмеялся. – Нет, хотя судя по тому, что я видел, он хороший человек. Он может победить ходоков, но ничто не говорит мне, что у него есть план, как сразиться с Иными, что придут за ними. Мелисандра считает, что возрожденный Азор Ахай будет Принцем-Что-Был-Обещан. – Рис Билтьен? – спросила она, уверенная, что ошибается. – Нет, нет. Это пророчество, принесенное Таргариенами из Валирии. Возможно от той же провидицы, что предсказала Рок, а может оно и древнее. Рейгар когда-то думал, что это он, принц из пророчества, но потом Элия сообщила, что он счел им своего сына Эйгона. – Который считается мертвым, – она много раз думала о словах Роберта Баратеона в том замке на Стене. – Эйрис не позволил отослать его с Рейлой и Визерисом на Драконий Камень. Он хотел, чтобы Элия с детьми оставались заложниками, чтобы обеспечить верность нашего дома. Но Варис знал, что для Таргариенов не осталось надежды удержать город, и организовал подмену. – Так он жив? – Я не уверен. Прошло много времени, и если он выжил, то он уже взрослеет. Если все эти теории правда, то он может быть нам нужен, а мы нужны ему. В конце концов, он ничего не знает о Вестеросе, и может быть он будет однажды вести нас, но ему будут нужные королевства и армии, и эта наша обязанность. Обара кивнула. – Почему ты мне это рассказываешь? Ты ведь знаешь, что это граничит с изменой. – Мы ступили в опасную трясину. Я не верю, что Роберт Баратеон откажется договориться, если Вестерос будет спасен. Но если с ним что-нибудь случится, регентом будет Станнис. Ей было не нужно, чтобы он объяснял. Старшие братья Баратеоны очень старались скрывать от всех свои разногласия за закрытыми дверьми, но как их невестка, Обара имела доступ за закрытые двери. Однажды она слышала, как Роберт сказал Станнису, что "законы создаются для людей, а не люди для законов". Десница, раньше служивший мастером над законом, выразил несогласие в очень крепких словах, которые отлично показывали испытываемые им чувства. – Значит, нам нужно, чтобы Роберт был жив и царствовал. – А если не выйдет, то нам будет нужно влияние на наследника и регента наследника. Обара скривилась. – Станнис будет биться за права племянника до смерти. – Таково и мое впечатление. Он кого-нибудь слушает? – Иногда принцессу Эйму. Мастер над кораблями и грандмейстер ближе к нему, чем все остальные, но не думаю, что хоть кто-то из них сможет его переубедить, если он решит, что это дело принципа. Доран посмотрел на нее впавшими глазами. – Боги, храните нас от людей чести. "Я слишком долго жила в Королевской Гавани – эти слова имеют для меня смысл" – подумала Обара. Алиссер II Суровый Дом напоминал Алиссеру зимние городки, которые он видел на Севере – на той его части, что южнее Стены, поправился он. Это было поселение, на четыре пятых заброшенное летом, но зимой было забито битком дикарскими кланами, ненавидящими друг друга, которые существовали рядом только потому, что иначе их вышвырнули бы подыхать на мороз не имеющие отношения к их распрям. Так как отсюда можно было дойти до рыбных мест от Скагоса до самого крайнего севера, куда отваживались добраться, этот маленький порт был относительно притягательным местом для жилья зимой. А также это был место, из которого одичалые могли обойти Стену. Алиссер видел записи о «разведках» Ночного Дозора, которые на самом деле заключались в том, чтобы вторгнуться в этот городок и убить каждого одичалого, которого найдут. Сейчас он смотрел на кошмар жизни каждого ветерана битв, длившихся уже сотнями лет. В Суровом Доме было больше одичалых, чем можно было набить в корабли Баратеона, а новые племена все прибывали. – И в кои-то веки мы везем их на юг. Что за жизнь. – Что вы сказали? Алиссер покачал головой на вопрос капитана корабля. – Просто говорю сам с собой. – Говорят, это первый признак, что Север до тебя добрался. – А для некоторых, – резко ответил он, – это единственный способ поговорить с умным человеком. Капитан, низкорожденный, как многие из тех, кто достиг этого положения в этом так называемом королевском флоте, был достаточно разумен, чтобы отойти. Алиссер оскалился. Он помнил королевский флот Таргариена, его вели люди из благородных домов Разбитой Клешни и берегов Черноводной. Выращенные у моря, чтобы служить их королям. Люди новой династии не были такими. О нет, они были хорошими моряками, лучшими в этом роде, но они не желали сражаться, командовать, что было бы само собой разумеющимся для их предшественников. Если бы капитан выступил против Торне, то заслужил бы хоть какое-то уважение, но он только показал, насколько маленький он был человек. Это неважно, сказал себе Торне. Видя все эти лица и слыша эти голоса в последние несколько лет, он вспоминал, как был рыцарем Королевских Земель, служившим истинным королям Вестероса. Но он теперь носил черное Ночного Дозора, и этого было достаточно. Должно было быть достаточно. – Из леса вышли еще одичалые, – выкрикнул часовой с его поста наверху на мачте. Хоть кто-то делал свою работу. Алиссер ухватился за снасти и приподнялся по ним, чтобы лучше видеть. Он едва мог разглядеть движение вокруг города и решил подняться еще выше, чтобы видеть побольше. Командующий флотом был на берегу, пытался договориться с кланами, кто поедет первым. Учитывая, что наверняка многим придется дожидаться, когда ушедшие корабли вернутся за ними, все вожди племен сходились в одном – каждый хотел погрузиться первым. – И это только разумные. Те, кто отказывался признаться в страхе перед ожившими и сражающимися мертвецами, те, кто считал, что может справиться с мертвецами и... Иными. Этих племен здесь не было. Скорее всего они пополняли армии Иных, которые вскоре попытаются штурмовать Стену. И все равно, здесь было больше одичалых, чем можно было вместить на корабли Ренли. Он уже четыре раза перевозил племена через Узкое Море, и все же все больше кланов шли на восток по зову Манса Налетчика. Их число начинало беспокоить. – Капитан! Он посмотрел наверх, на мачту, откуда раздался крик, но ответил сам капитан. – Что такое? – Эти новоприбывшие! Они нападают! Алиссер простонал. Еще одна заваруха между племенами. – Их тысячи! Скорчив гримасу, Алиссер поднялся повыше по снастям. Было тяжело разглядеть внешние границы Сурового Дома в подробностях, но было очевидно, что происходило. Когда он добрался до часового, тот без вопросов отдал ему подзорную трубу. Они точно сражались, одичалые сражались друг с другом. Он не мог отличить одних от других, трудно было это сделать без знамен и формы, но битва проникала все глубже и глубже в город. Вспышка света привлекла его внимание к костру. Одичалые стояли вокруг него, выдергивая из костра горящие палки, потому что им не хватало оружия... Нет, у них было оружие. Мороз пробежал по спине Алиссера. Он повернулся к краю лагеря, выискивая мертвых. На замершей грязи лежало множество замерших тел. Он надеялся, что ошибся. Ему мало с чем было сравнивать, кроме как с битвой на Молочной... Одно из тел поднялось и присоединилось к атаке. Рыцарь хотел надеяться, что это просто был раненый, который лежал, чтобы перевести дыхание. Но он не верил. Повернувшись к костру, он увидел, что круг вокруг него еще держался. Нападающие не атаковали их напрямую. Вместо этого, несмотря на грубое оружие, они стояли вдали и швыряли в одичалых копья и камни. – Это они, – он всучил трубу моряку, и даже не оглядываясь, чтобы убедиться, что тот перехватил драгоценное орудие, спустился вниз по снастям. Он чуть не сорвался один раз, но это ничего не значило. – Подведи нас к берегу, – приказал он. – Нам надо забрать стольких, скольких сможем увезти. – Но принц Ренли не... Алиссер ударил его и секундой позже пожалел. Капитан упал навзничь на палубу и теперь ничего не мог сделать, пока не очнется. – Слушайте, – обратился он к команде самым командным своим голосом. – Ходоки здесь. Все, кого мы сможем забрать, будут последними, кого мы спасем от них. А теперь ведите корабль! Команда рванулась к работе, и Алиссер повернулся к берегу. «Да чтоб вас. И как мне теперь вытащить брата узурпатора из этого месива? Что я в жизни сделал не так?» Оленна XI Она перестала работать на воздухе. Не только из-за прохлады, но и из-за постоянного желания посмотреть на север и думать, когда прилетит новый ворон с дурными вестями. Опять же, не все беды были на севере. – Может мне все же стоило выйти за Таргариена. Эйрис был безумен, но и Мейс не лучше. Оленна подняла свою трость и ударила ей о пол комнаты. В ответ вошли ее слуги, один отодвинул стул, второй помог ей подняться. Не говоря ни слова, она пошла прочь из Башни Розы. – Мальчик, – позвала она пажа. – Скажи мастеру над законом, что я навещу его, как только доберусь до его комнат. Мальчик поклонился. – Ваша светлость следует в комнаты мастера над законом? Когда она кивнула в подтверждение, он убежал, но не напрямую в Башню Сокола, а к ближайшему служащему, чьей главной обязанностью было знать, где именно в этот момент находятся члены Малого Совета и королевской семьи. Одно из новшеств, введенных Робертом, и разумное, потому что если Джона Аррена нет в его комнатах, то мальчишка, которого она послала, вернется к ней с этой вестью до того, как она спустится по лестнице. Стаффорд Ланнистер имел наглость назвать это «слежкой за ним», на что получил твердый ответ короля, что членство в Малом Совете было ответственностью, а не привилегией. Добравшись до большого балкона, Оленна чувствовала, что вся скрипит. Другой паж ждал ее у входа в Башню Сокола. – Леди Тирелл, принц Аррен разговаривает с Верховным Септоном в его комнатах, – сообщил он. – Чего хочет этот болван? Мальчик поколебался. – Я не спрашиваю твоего мнения, мальчик. Иди. Оленна с недовольством посмотрела на ступени и почувствовала, как протестуют ее кости, когда сделала первый шаг наверх. Со стоном она велела своим слугам сложить руки как стул и поднять ее наверх. По крайней мере Роберту хватило ума велеть строителям, чтобы лестницы сделали достаточно широкими для трех человек, а не тесными, защищающими от нападения винтовыми лестницами, как во многих замках. – Леди Тирелл, не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени. – В моем возрасте, Лиза, времени остается все меньше. Рыжеволосая принцесса Долины присела в реверансе. – Но Вера гласит, что долг старших состоит в обучении младших. – Хм. Полагаю, пока твой муж занят с этим пустозвоном, можно подождать – Оленна оперлась на трость, когда слуги поставили ее. – Это о моем сыне Робине. – Тот, у которого кошмары. Разумный мальчик. Каждый, кто не обеспокоен в эти времена, или лжет, или дурак. Лиза кивнула. – Да, я согласна. Это просто... Мой принц желает отослать его на воспитание в Рогов Холм. – Понятный выбор. Рендил Тарли в милости короля и у него сын в возрасте Робина, – и может быть он не так туп как Лиза, и не так пристрастен к ее старшему сыну. Тарли явно не баловал своего старшего сына, мальчишка был пуганым кроликом, когда Роберт взял его в сквайры. Ну, Лиза была не настолько глупа, если это заметила. – Да, конечно, – женщина теребила юбку. – Но в сложившихся обстоятельствах лорд Рэндил будет часто отсутствовать. Я хотела узнать, не посоветуете ли вы другого лорда, который пожелал бы воспитывать Робина. Кого-нибудь, кто вряд ли уедет на войну. – Хм. Вы не хотите, чтобы он ехал в Простор, – если Лиза знала то же, что Оленна, то это могло бы быть разумно. С другой стороны, иногда везет и дуракам. – Я бы предпочла, чтобы мой сын был поближе к дому. – Чем дальше на юг, тем лучше зимой. Лорд Пенроуз в моем возрасте, слишком стар, чтобы путешествовать на Север, и его наследник кажется в милости у Роберта, служит ему кастеляном Штормового Предела. – Я отправлю ему ворона. Благодарю за помощь. Это должна быть единственная благодарность, что она получит сегодня от Арренов, подумала Оленна, входя в комнату для собраний, которую Джон использовал для работы мастера над законом. Русе Болтон предпочитал ведущую на север комнату в нижней части Башни Волка, рядом с его собственными комнатами. Странным образом она скучала по тихому северянину. – А, леди Оленна. Полагаю, вы уже слышали новости из Звездной Септы. Из Звездной Септы? – Я собиралась обсудить с вами новости из Хайгардена, – ответила она, глядя на Верховного Септона. Толстяк выглядел искренне встревоженным – на нем не было его обычной маски благочестия. – Еще и Хайгарден? Что происходит с Простором? – Вопрос, на который хочу ответа. А ваше мнение, Верховный Септон? – В Совете Веры большое разногласие, миледи. Отказ мейстеров поместить ходока, которого им прислали, на общее обозрение, укоренило недоверие среди некоторых из простонародья, кто не имел возможности увидеть его своими глазами, как это было сделано здесь. Оленна мрачно скривила губы. Значит, некоторые церковники отказываются верить, что мертвые поднимаются. Какая радость. – И кажется, я могу объяснить, почему лорд Тарли сталкивается с трудностями сбора войск Простора для похода на север. Джон почесал подбородок. – Простите меня, но подозреваю, что ответ не в лучших красках обрисует вашего сына. – Увы, – сухо сказала она. – Кажется, что несмотря на то, что он больше не Хранитель Юга, мой толстый цветочек сынок остается главным лордом Простора, и он собрал всех верных ему лордов в Простор на турнир, чтобы продемонстрировать их готовность к войне. – Вместо того, чтобы идти к портам, откуда их могут отправить на войну. – Летние рыцари, – сказала она. – Будет слишком лестно считать все это частью его великолепной интриги, но теперь одни лорды ответили на его призыв, одни послушали приказ лорда Тарли... – А некоторые колеблются принять любую сторону? – Именно. Джон опустил голову на руки. – Значит Простор на грани гражданской войны? – Верно. У нас, возможно, есть два пути. Я бы предпочла сообщить о ситуации принцу Станнису уже имея предложения о том, как все решить. – Ваш внук на Севере. – Лорас с королем, вы правы. И его зять Эдмур тоже. Напоминание о семье может подействовать на Мейса – хотя очень тревожит разногласие в рядах Веры. – А второй способ? Оленна указала на книги и свитки законов на полках у стен. – Найдите или изобретите способ как расшатать его власть как верховного лорда. – Воистину наступили темные дни, раз настолько глубокий раскол пролег между сыном и матерью. – сказал Верховный Септон. – Как мне недавно напомнили, Вера гласит, что долг старших состоит в обучении младших. Варис XII На ветках деревьев на холме лежали тяжелые слои снега. Варис уже давно даже перестал дрожать от холода. Многие годы он аккуратно лелеял свой мягкий образ. Скудная еда во время тяжелого марша убавила вес жира, который помогал ему сохранить тепло, и в отличие от других, он не мог отрастить бороду, чтобы защищать лицо. – Это оно? – спросил Бронн, когда они посмотрели на холм. Встав под деревом, Визерис снял подбитый мехом капюшон его плаща и убрал с лица спутанные волосы. – Да, – задумчиво сказал он и оглянулся на Вариса. Сны не прекратились в их путешествии, и евнух чувствовал, что каждый из них словно отпечатался в его памяти. – Это то самое место. – Ну, я надеюсь, вы нашли то, о чем мечтали. Торос заговорил прежде чем Бронн смог добавить еще яда к своему замечанию. Жрец стал кем-то вроде миротворца среди них, иногда это было нужно, когда тяжелые условия выматывали их. – Очень хорошо. И что теперь? Визерис отвел взгляд от холма. – Теперь мы встанем лагерем. Уже поздно для другого. Осмотрим все завтра утром. Они делали это достаточно часто, что все стало привычным. Торос принялся устраивать костер из дров, что они собрали по пути, Бронн и Визерис пошли собирать ветки, с помощью которых могли устроить плетень для защиты от ветра, а Варис, приняв у них вещевые мешки, достал лопату и принялся расчищать землю вокруг самого большого дерева поблизости. Стоять лагерем под снегом – это одно, а вот стоять лагерем на снегу, который тает под твоим костром – эту ошибку они сделали только один раз. Свист меча Бронна, вытащенного из ножен, не был частью привычного уклада. – Мы не одни, – прошипел он. Секундой позже в руках Визериса оказался Рассвет, и Торос обнажил свой меч, они встали вокруг Вариса, но не слишком тесно. Он никогда не умел обращаться с мечом, он не был Иллирио. Другое дело арбалет, так что он бросил все, кроме него, натянул его и только после этого оглянулся по сторонам. – Вам это не нужно, – раздался женский голос из тени. Варис пытался разглядеть, где она была, и пытался понять по голосу, кем она была. – Простите, что не верим в это, моя госпожа. – Я не ваша госпожа, – голос был высоким и чистым, акцент незнакомым – он был резким и скрежещущим, совсем не таким, как голос. – Очень хорошо, – Визерис не опустил меч с белым лезвием. – Но немного пользы от того, что вы говорите, кем не являетесь. Я сир Визерис Таргариен, законный наследник Железного Трона, если бы он существовал. А каково ваше имя? – Мы не зовем друг друга так как вы. Он уловил движение, и из-за одного из чардрев вышла детская фигурка. В вечернем свете было трудно разглядеть подробности. Варис удержался от желания спустить крючок арбалета. Сколько еще может быть вокруг, невидимых? – То, что плавает в ветре и воде... – она пропела что-то, глубоко в горле. – Листочек, зовите так, если хотите. – Лесочек? – Листочек, – Визерис убрал одну руку с рукояти меча и показал на плащ, накинутый на девочку. – Вроде этих. Бронн понимающе кивнул. – Что здесь делает ребенок? – Она не ребенок, – показал на нее Торос свободной рукой. – Посмотрите на ее глаза. Листочек послушно подошла ближе и посмотрела на них глазами, которые... были слишком большими, и когда последние лучи солнца из-за деревьев упали на них, зрачки ее золотисто-зеленых глаз сузились, как у кошки. – Дитя Леса. – Ваши предки тоже любили имена. Это они дали нам, – она не казалась напуганной. – Мы ждали одного, а не четверых. Варис откашлялся. – Двое из нас видели сны, – почти извиняющимся тоном сказал он. – И эти места не безопасны. – Безопасных мест нет нигде, – она посмотрела на лагерь, который они устраивали. – Наши пещеры теплее и защищеннее. Идите за мной. Когда она повернулась и пошла вверх по склону, мужчины переглянулись. Визерис пожал плечами и положил Рассвет в ножны. – За этим мы сюда и пришли. – Говори за себя, – но Бронн поднял свой мешок и пошел за ними. В холме была расселина, скрытая парой чардрев. В глубине стены закрылись над ними, и они шли за ней в темноту пещер, как она и обещала. Она несла факел, и Торос тоже сделал себе один. Кроме этого света не было. Тени от двух факелов словно оживили стены. Варис остановился, прикоснувшись к извилистому силуэту, и облегченно вздохнул, когда он не пошевелился под его пальцами, подобно змее. Дерево, белое дерево, если он правильно видел. – Корни чардрев. Весь холм – он из корней чардрев. – Не только этот холм, – донесся до него голос женщины, едва видной в узких и извилистых коридорах впереди. – Весь Вестерос стоит на костях деревьев. Камень бесплоден без них. – Южнее Перешейка почти нет чардрев. – Я видела, где их сожгли. Корни... – Варис повернул за угол и увидел, что она остановилась и смотрит на него, глаза ее словно светились. – Корни глубже, чем может достать огонь. – Это не просто корни, – Бронн присел и поднял что-то с пола. Это была кость, сломанная часть ноги, слишком маленькая для человека. – Корни – это кости, а кости – это корни. В конце все лишаются плоти. Визерис поймал взгляд Вариса и показал на маленькую нишу в стене, на высоте пояса. Варис присел на одно колено и заглянул внутрь. Там был череп, слишком большой для человека. – Кажется, мне не очень нравятся украшения. – Земли других народов тоже изнуряют мое сердце, – сказала она ему с жалостью, которая его удивила, и она повела их дальше и глубже. Они шли вниз по пологому спуску. Варис думал, что они уже были на сотни футов глубже вершины холма. Здесь было теплее – недостаточно, чтобы снять меха, но достаточно, чтобы их расстегнуть. Над ними и под ними бежала вода. Листочек подняла факел, и он увидел, что их дорога заканчивалась расщелиной, через которую вел узкий мост, не более чем корень, пролегший над чем-то вроде подземной реки. – Мы идем? – спросил Торос, подняв свой факел. Листочек покачала головой и показала в сторону. Визерис развернулся и ахнул. Бронн выругался. Варис же впервые в жизни не нашел слов. Корни кривились вдоль стены, и среди них был человек. Как и все вокруг, в нем все было черным и белым. Черные одежды, когда-то богатые, а теперь истертые. Кожа, белая как пергамент, которая больше не покрывала все кости под ней. Некоторые мелкие корни пронзали то, что должно было быть плотью, один даже выглядывал из его пустой глазницы. Волосы, белые как снег, были спутаны с корнями, и Варис не мог сказать точно, где начинались корни и кончались волосы, если вообще была разница. – Мертвец? – спросил Торос. – Или... Говорят, мертвецы здесь ходят. Один целый глаз открылся, и он был красным, как кровь. – Ходят? – пробормотал сухой голос. Губы словно пытались вспомнить, как шевелиться, чтобы родить слова. – Нет, я больше не хожу. – Вы недостаточно мне для такого заплатили, – угрожающе сказал Бронн, положив руку на меч. – Ты Иной? – Торос держал факел, словно меч. – Нет. – голос Визериса был очень ровен. – Нет, он Таргариен. Приглядевшись, Варис понял, что его черты лица были валирийскими. – Этого имени я не носил. – Риверс. – Да, – бледная фигура пошевелилась. – Приветствую, племянники. – Ты сказал один, – в голосе Листочка слышалось обвинение. – Ты звала одного, певунья. Наша сделка не завершена, мне нужно еще время. Она поколебалась. – Хорошо. Наша сделка остается. Она бросила факел, который несла, в расщелину и исчезла в тенях. Варис слышал ее шаги по мосту из корня, а потом все затихло.