Единственный, кто не изменился тут, — это ты, соломенный Правитель.
Время застыло только для тебя, но никак не для Дороти Гейл, девчонки из Канзаса, которую в Изумрудном городе прозвали Грозой Ведьм.
— Страшила, лови! — резко восклицает девушка, выдёргивая пугало из серых мыслей. Правитель озирается и буквально в последнюю секунду успевает подхватить рюкзак, летящий прямо на него. Ах, ну да. Кажется, другие вещи немного запоздали. — Ох, спасибо! Было бы не очень хорошо, если бы он грохнулся с такой высоты, — благодарит подруга и забирает свою вещь. — Да не за что. Всё-таки это именно я виноват в твоём «полёте», — немного неловко проговаривает Страшила. Дороти едва посмеивается. Повисает неловкая тишина. Хотя, кажется, их это совсем не волнует. Страшила вновь смотрит на Гейл грустным взглядом. Дороти отвечает тем же. Впервые мудрый Правитель не знает, что сказать, и решается лишь молчать, не способный выразить чувства в словах. Зато это делает Гроза Ведьм: с улыбкой, томящей сердце, с трогательным изломом бровей, она говорит: — Я скучала. Неведомая тоска разливается в соломенном теле. Страшила распахивает свои объятия, принимая в них отзывчивую Гейл. — Да… — кладя подбородок на хрупкое плечико. — Я тоже… Сжимая сильнее в тёплых объятиях.***
— Так Джестер вернулся? И говорит про этот камень?.. — задумчиво спрашивает Дороти, удобно расположившаяся в кресле кабинета Страшилы. Сам он стоит, опираясь на стол, и, скрестив руки на груди, внимательно смотрит на Грозу Ведьм. — Именно так. Я поискал в библиотеке, он действительно есть. Правда, говорится про него очень и очень мало. Лишь про примерное местоположение и то, что нужно принести «жертву» для того, чтобы активировать камень. — Вот как… — откидывается в кресле Дороти. Правитель обеспокоенно смотрит на неё. — Но… Ты лучше скажи, я не помешал твоим планам? Может, время неподходящее? Вызвал тебя ни с того ни с сего, так и заставляю работать, опять ввязнуть в приключения… Даже не спросил, не отправлял ни весточки, просто так вырвал из твоего мира. Это было эгоистично с моей стороны, — опустив голову, проговорил Страшила, с неприятным звуком сжимая руки в резиновых перчатках. — Эй, ну что ты, — Гейл тихо встала и подошла к другу. — Тут нет ничего страшного, — аккуратно положила руки на худые плечи. — Это вполне нормально — помогать друзьям. К тому же… — она на секунду отвернулась. — Ещё бы буквально пару недель, — осторожно, будто боясь, заглядывает в глаза напротив. — И я бы поверила, что Изумрудный город — это лишь плод моей бурной фантазии. — Дороти, — шепчет Правитель. — Боже, — сокрушённо, с осознанием. Страшила берёт аккуратное личико Гейл в руки, стараясь нежно гладить кожу под перчатками. — Прости меня пожалуйста. За всё, — в голосе скользит искренняя надежда и раскаяние. — И за годы молчания, я просто… — он осекается, и брови дёргаются. Кажется, если бы он мог глотать, то он бы сглотнул. — Мы все тут. Мы думали, что у тебя там своя жизнь. Мы не хотели, чтобы ты забывала нас. Ни в коем случае! Для нас ты неповторимая Гроза Ведьм — Дороти Гейл! Давай… Давай, когда я буду отправлять тебя назад, то дам что-то, что всегда будет напоминать о нас, об Изумрудном городе, о всех, кто благодарен тебе? — нежно, с надеждой говорит собеседник. Но, несмотря на воодушевлённые и добрые слова, Девушка неожиданно грустнеет. Она ненавязчиво освобождается от лёгких рук и отходит, смотря себе под ноги. Неловко кусает губы, смазывая блеск. Глаза тускнеют, и она, в защитном жесте, берётся правой рукой за свою плечо. Страшила сразу замечает печальную смену эмоций и волнуется, боясь того, что именно он спровоцировал подобную реакцию. — Дороти? Что-то случилось? — спрашивает пугало, едва наклоняя голову так, чтобы увидеть лицо девушки. Гроза Ведьм явно не хочет отвечать: мнётся, бегает глазами по полу, сжимая руки сильнее. Внутри Правителя поселяется страшное и пугающее чувство, которое он, увы, не может распознать. Иррациональный холодок бежит по соломе, продувая всё его существо. — А что, — не поднимая глаз, на грани слышимости, говорит Гейл. Страшила делает маленький шажок в её сторону, протягивая руки. Беспокойство дерёт несуществующее сердце. — А что, — уже смелее произносит Дороти. Правитель изучающе смотрит на свою давнюю любимую подругу. — Если я не хочу возвращаться назад? Страшила практически уже проговаривает первые звуки, как дверь в его кабинет резко распахивается. — Страшила! — кричит Лев, по-хозяйски заходя внутрь. — Ты вызывал! — Лев, не о том! — возражает Дровосек, пододвигая мохнатого друга. — Страшила, ты знал, что… — Дороти! Боже мой, это же ты! — тут же переключается Лев. — Глинда пропала… — как-то приглушённо заканчивает мысль Дровосек, замечая девушку. — Что? — растерянно спрашивает мудрый Правитель.