Инифинт

Фрилэнд — второй по величине город Вэтландии. Он находится к юго-западу от Лавэнны, гораздо южнее Коразона, на берегу океана. Во Фрилэнде расположен крупнейший в Вэтландии порт: «торговые ворота» страны. В городе четыре маленьких театра, консерватория, центральный городской театр, кроме того есть огромный открытый музыкальный зал «Фрилэнд-опера». Второго июня во «Фрилэнд-опера» состоится большой концерт, посвящённый морскому празднику. Все эти, а также массу других сведений Олеана почерпнула из рекламных проспектов и афиш, которые Умари дал ей посмотреть во время шестичасового путешествия в почтовом дилижансе. Он сказал, что, скорее всего, на гала-концерте во Фрилэнд-опера и будет присутствовать её наниматель, которого ей необходимо узнать в толпе зрителей. В детстве Олеана часто бывала во Фрилэнде: до войны там жил её дедушка. Потом он умер, дом продали, но расположение улиц — во всяком случае, со стороны набережной — девушка помнила хорошо. В город дилижанс прибыл после полудня. Было первое июня. Гостиницу, в которую дознаватель привез Олеану, очевидно, построили уже после войны, — раньше на этом месте была торговая площадь. Умари угостил спутницу обедом в таверне, а потом сказал, что она может отдохнуть или сходить погулять, если очень захочет, но в гостиницу должна вернуться не позже девяти вечера: он зайдет её проведать. Потом он ушёл по своим делам. В уютном номере, на втором этаже гостиницы, Олеана задержалась недолго. Она осмотрела себя в зеркало, оценила, как на ней сидит мальчишеский наряд, — Грин нашёл его у себя в сундуке: бриджи ниже колен, рубашка навыпуск и большая соломенная шляпа, под которую Олеана убрала свои русые шелковистые волосы. Худенькую Олеану в этом платье вполне можно было принять за тринадцатилетнего субтильного подростка. По рекомендации дознавателя она надвинула шляпу на самые глаза, потом сунула в холщовую сумку полотенце и помчалась к морю. Девушке нравились и лес, и горы, но море она любила больше. С детства она относилась к нему, как к живому существу — большому, мудрому и дружелюбному: здоровалась с ним, прощалась, советовалась, делилась своими радостями и огорчениями. Маленькой она очень любила петь на побережье, под рокот волн, и только позже узнала, как полезно это для голоса. С камней, на которых она расположилась, был виден порт: красивые, многомачтовые суда стояли у причала, носильщики и грузчики таскали тюки и чемоданы, — в порту бурлила жизнь. Чайки бродили у босых ног Олеаны, когда она сидела на камне и любовалась огромным небом с белоснежными облаками, бескрайним морем и кораблями. Вода была ещё прохладная; девушка побродила босиком по прибрежной гальке, а потом не выдержала: разделась и искупалась, — можно ли было удержаться, попав в город на море?.. Она высушила волосы на солнце, которое уже начинало двигаться к закату, убрала их под шляпу и, радостная, выбралась из бухты, где купалась, на набережную. Нарядно одетые люди прогуливались там. Веселая, освежённая морским купанием Олеана вприпрыжку шла по каменному парапету. Вдруг сильный порыв ветра сорвал шляпу с её головы. От неожиданности она не успела вовремя схватиться за свой головной убор: шляпа покатилась по набережной. Девушка побежала следом. Шляпа будто нарочно убегала. Олеане было и смешно и досадно: схватить хулиганку не удавалось. Наконец, шляпа подкатилась к господину с дамой, важно шествовавших вдоль променада, — в руках господина был изящный чемодан, дама держала над головой парасоль, — и упала прямо к их ногам. Олеана подбежала, наклонилась за своей шляпой, а когда выпрямилась, то онемела. На неё смотрели холодные голубые глаза с нависшими верхними веками… В легком светлом сюртуке, с цветком жасмина в петлице и шпагою на боку, перед девушкой стоял её наниматель. Дама, которую он сопровождал, была очень красива: блестящие чёрные волосы обрамляли правильное лицо с выразительными темными глазами, которые дама насмешливо прищурила, увидев сначала шляпу, а потом — её хозяйку. Одета она была в роскошное летнее платье и дорожный жакет, жемчужное колье украшало её шею. Гость кабачка «У Грина» глядел на Олеану в упор, но ничего не говорил. Испугавшаяся до дрожи в коленях девушка с облегчением поняла, что бывший наниматель не узнает её. Она отвела руку со шляпой в сторону и неловко поклонилась даме. Та подняла брови и что-то заметила своему спутнику по-люберийски, — Олеана немного знала этот язык, но не разобрала смысл её слов. Господин ответил ей — тоже по-люберийски — а потом еще раз взглянул на Олеану. Та отряхнула шляпу, надела её на голову и хотела идти своей дорогой… — Постой-ка, — сказал ровный глуховатый голос на её родном языке. Сердце застучало у Олеаны где-то возле самой ключицы. Она подняла глаза на окликнувшего её господина. Тот пристально вглядывался в её лицо. Олеана постаралась изобразить равнодушное удивление. С легким вопросом смотрела она в глаза своему нанимателю, будто спрашивая: «Чем могу помочь?» Две невыносимых минуты господин не сводил взгляда с её лица. Дама, которую он сопровождал, сложила зонтик и выжидательно постукивала им по носочку своего изящного ботинка. Наконец «гость кабачка» что-то пробормотал себе под нос, покачивая головой, словно прогоняя наваждение, а потом сказал по-вэтландски: — Ладно. Можешь идти. Олеана, поддерживая шляпу рукой, еще раз поклонилась даме и двинулась дальше. Отойдя на несколько шагов, девушка с облегчением вздохнула и вдруг почувствовала прилив восторга. Она перехитрила! Её не вспомнили, она осталась неузнанной! Зато теперь она точно знает: тот, кого ищут дознаватели, находится здесь, в городе! С чувством победы она обернулась, провожая взглядом своего нанимателя и его спутницу. Они медленно удалялись по променаду. Теперь Олеане уже не хотелось останавливаться на достигнутом. В ней вдруг проснулась разведчица. Она твердо решила проследить, куда пойдет виновник её бед, чтобы потом легче было его найти. Девушка подождала, пока пара удалится на достаточное расстояние, и двинулась за ними следом. Объект её наблюдения и его спутница явно никуда не спешили. Держась на безопасном расстоянии, юная разведчица проследила их путь до курзала, где они присели на скамейку. Тогда Олеана проникла в курзал с другого входа и, прячась за кустами магнолии, подкралась к сидящим, чтобы подслушать, о чём они будут говорить. Игра в шпионку казалась ей очень увлекательной. Люберийский язык девушка учила когда-то в школе и знала его не так, чтобы очень плохо, но недостаточно, чтобы понять весь разговор целиком. Господин, явно, выражал озабоченность встречей с Олеаной. Она услышала слова «шляпа», «девочка или мальчик», «возможно, ошибка», «её не должно здесь быть». Значит, он всё же заподозрил неладное! Его собеседница, как смогла понять Олеана, сомневалась, стоит ли уделять этому эпизоду столько внимания. Потом сидевшие на скамейке заговорили о «Фрилэнд-опера» и гала-концерте. Олеана разобрала вопрос дамы: «Могу ли я передать брату, что всё в порядке?» и утвердительный ответ господина. Почтительность, с которой он говорил, позволила девушке догадаться, что спутница его — очень важная персона. Наконец, дама сообщила, что через полчаса отходит её корабль, и собеседники поднялись с мест. Дама пожелала своему спутнику удачи, на что он ответил: «Благодарю, Ваша светлость». Пара направилась в сторону порта; Олеана, гордая собой, двинулась за ними следом. Девушка радовалась, что раздобыла так много ценной для следствия информации. Стоя у эвкалипта с белым стволом, Олеана видела, как господин проводил даму на причал, довел её до трапа большого корабля под названием «Медея», передал чемодан носильщику, а потом почтительно поцеловал даме руку, развернулся и пошел обратно. Олеана наблюдала из-за эвкалипта, как он не спеша спускается с пристани: очень высокий, немного сутуловатый, седовласый, красивый, несмотря на возраст… Девушка вспоминала их разговор в кабачке. Тогда он был доброжелателен, казался порядочным человеком… Трудно поверить, что из-за него она попала за решётку и чудом спаслась!.. Интересно, эта дама — его сообщница? Куда она поплывет? В Люберию?.. Олеана представила, как пассажирка входит в роскошно обставленную каюту, садится у иллюминатора, и стюард спрашивает, что она желает на ужин… И вдруг фантазерка осознала, что объект её наблюдения стоит не более, чем в тридцати шагах от неё, и глядит на неё в упор. Впав в задумчивость, она потеряла бдительность и не заметила, как он приблизился к пункту её наблюдения. Теперь-то наниматель точно понял, что перед ним — шансонетка из кабачка «У Грина»! Лицо его изменилось: глаза расширились, тонкие ноздри раздулись от гнева; он, ускорив шаг, направился прямиком к эвкалипту. «Неужели он догадался, что я следила за ним?» — испугалась Олеана. Проклиная свою неосторожность и постаравшись принять непринуждённый вид, она быстро направилась в сторону своей гостиницы, не смея оглянуться. Народу на набережной было много, но переулок, ведущий к гостинице, оказался безлюден. Солнце заходило. Спустя пару минут рядом со своей длинной тенью Олеана с ужасом увидела тень повернувшего из-за угла и следовавшего за нею нанимателя… Тогда она бросилась бежать. Тень бывшего объекта её наблюдения тоже перешла с шага на бег. Длинная тень от висевшей на его поясе шпаги раскачивалась из стороны в сторону. И только тут Олеана поняла, что ей угрожает смертельная опасность. Враг был вооружён. Кругом не было ни души. Девушке стало ясно: ничто не помешает «гостю кабачка «У Грина» вонзить шпагу в спину ненужной и навязчивой свидетельнице… Шаги за спиною были все ближе, Олеана слышала тяжёлое дыхание преследователя. Она задыхалась от страха и быстрого бега. До гостиницы оставалось ещё два квартала. В некоторых окнах домов уже горел свет. Значит, там были люди! — Помогите!! — закричала Олеана что было силы. — Помогите!!! Гулкое эхо, потом тишина. Только топот ног за спиной и тяжелое дыхание. …В тот самый момент, когда силы Олеаны были на исходе, навстречу ей из-за угла вдруг появился господин Умари. С ним был высокий молодой человек с факелом в руках. «Неужели, спасена?! Какое счастье!..» Олеана хотела побежать еще быстрее, — чтобы скорей оказаться под защитой того, кто привез её во Фрилэнд… и тут же вскрикнула от острой боли: какой-то страшный шмель вонзил жало ей под лопатку… Она без сил присела на мостовую… Вокруг было уже совсем темно, свежий морской бриз овевал её разгорячённую бегом голову. Рубашка сзади вымокла, по коже струилось что-то тёплое. Шагов за спиной не было слышно. Олеана обернулась: её преследователь бежал. Светлый сюртук его мелькнул и пропал в темноте. «Его надо догнать…» — Что с тобой? Ты ранена?! — крикнул Умари. — Он побежал туда, — показала Олеана. — Это был тот — из кабачка… — Тэн! — повелительно крикнул Умари своему спутнику. — Помоги ей, скорее! Не теряя ни минуты он бросился в сторону, куда скрылся преследователь Олеаны, и сразу исчез. Воткнув факел в землю рядом с раненой, спутник Умари присел возле неё на корточки. Девушка увидела чёрные волосы ёршиком и умные узкие глаза. Тонкие смуглые руки надвое разорвали её рубашку. — О! — произнесла Олеана, словно возражая. Ей было непривычно прикосновение незнакомого мужчины. — Не стесняйся, я врач, — быстро сказал Тэн. Он аккуратно повернул её спиной к свету, вытер кровь и осмотрел. — Как он сумел дотянуться до меня шпагой? — спросила Олеана. — Он же был далеко? — Это ножевое ранение, — сказал Тэн. — Твой преследователь бросил кинжал тебе в спину. Видишь, вот он. При свете факела Олеана увидела лежавший рядом с ней небольшой кинжал с резной рукояткой. На лезвии темнели пятна крови. — Ну, ничего страшного… — сказал врач. — Сейчас перевяжем. Разорвав рубашку на части, Тэн ловко и уверенно наложил импровизированную повязку, обмотав тело раненой поперёк, а потом накинул ей на плечи свой лёгкий плащ. — Можешь идти? Впрочем, лучше я донесу тебя. Он легко поднял хрупкую Олеану на руки, стараясь не задеть рану. — Вам не тяжело? — Ты весишь не больше пушинки, — Тэн улыбнулся ей. У него было худощавое симпатичное лицо, плоский нос и тонкие губы. Олеане он очень нравился. Принёс он девушку не в гостиницу, а в маленький домик. Невысокая молодая женщина встретила их на пороге. Её широкое платье не скрывало выступающий живот: она, явно, ожидала младенца. — Что это значит? — спросила она, увидев Тэна с его ношей. — Где Умари? — Твой брат вернется позже, — ответил Тэн. — Помоги, Наоми, девочка ранена… Молодая женщина тут же распахнула двери настежь. Врач с Олеаной на руках вошёл в крохотную комнату, слабо освещенную одной свечой. — Наоми, приготовь бинты, горячую воду, застели стол и побольше свечей зажги, — негромко распорядился Тэн. Олеану положили на стол, накрытый свежей простынёй, и сняли повязку. Свечек вспыхнуло так много, что стало светло, как днем. Тэн внимательно осмотрел и промыл рану, Наоми стояла с другой стороны стола, сочувственно глядя на раненую. Сестра Умари была совсем не похожа на брата, но очень хорошенькая: круглое личико с тонкими чертами, вздёрнутый носик, полные губы. Она не задавала лишних вопросов, а молча следила за движениями Тэна. — Кровь не останавливается, надо зашивать, — сделал врач неутешительный вывод. — Наоми, нужны нитки. И найди, пожалуйста, самую тонкую из иголок… — Придётся немного потерпеть, девочка, — сказал он Олеане. Когда шили по живому, Олеане, конечно, было очень больно. Но она крепилась изо всех сил и прослезилась только под конец. Сердобольная Наоми вытерла ей платочком глаза, а Тэн наложил повязку и перенёс Олеану на кровать, уложив на живот, чтобы не тревожить рану. — Жива?! — Умари вбежал в дом, когда врач укрывал раненую одеялом. — Все не так плохо, — тихонько сказал ему Тэн. — Главное, легкое не задето. Ножевое ранение, довольно глубокое, до ребра. Я зашил. Надеюсь, обойдётся. Олеана вздохнула: боль не утихала. Она положила голову на сложенные руки и прикрыла глаза. — Догнали? — спросил дознавателя Тэн. — Догнал. — И куда дели? — полюбопытствовал врач. — Куда и следует — в здешнюю тюрьму. — Завтра утром будете разговаривать с ним? — Нет. Сегодня, — сказал Умари жёстко. — Сейчас. Я забежал на минуту: узнать, как она. — Вы не уходите, пожалуйста, сразу, — обратилась Олеана к дознавателю, приподняв голову от подушки. — Мне нужно кое-что сказать вам. Тэн задул лишние свечки и деликатно покинул комнату. Умари присел на стул возле кровати. Олеана снова закрыла глаза и, стараясь ничего не забыть, быстро заговорила: — Кажется, он — любериец. Он провожал на корабль женщину, красивую, с чёрными волосами. Она говорит по-люберийски. Он обращался к ней «Ваша светлость». У неё есть брат. Ему она должна передать, что всё в порядке. Корабль, на котором она отплыла, называется «Медея». Он отошёл от причала около восьми. И ещё… — кажется, вы были правы насчёт завтрашнего гала-концерта во «Фрилэнд-опера»… — Откуда у тебя все эти сведения?! — спросил дознаватель с бесконечным удивлением. — Я за ним шпионила, — призналась Олеана. «Сейчас он скажет: зачем, глупая девчонка, ты сунулась не в свое дело? — тебя могли убить». Умари молчал, и она повернулась, чтобы посмотреть, почему он ничего не говорит. Он, казалось, пребывал в глубокой задумчивости, лица его не было видно в темноте. — Ну, если тебе вдруг надоест петь в королевском театре, то в штат Секретного Департамента охраны Её Королевского Величества ты можешь считать себя уже зачисленной, — наконец проговорил дознаватель, и Олеана почувствовала необыкновенную теплоту в его голосе… …Информация, которую удалось раздобыть этой девчушке, была бесценной. Обращение к незнакомке «Ваша светлость» и слово «брат» моментально открыли Умари глаза. Оставалось только удивляться тому, что эта простая мысль не пришла ему в голову сразу. Ну, конечно! Герцог Ч* — один из самых ярких политиков Люберии — вот кто стоял во главе этой истории. Его сестру любериец и провожал на корабль… Двоюродный брат короля, герцог Ч*, властный, энергичный, непредсказуемый, славился беспредельной фантазией и необычайной изворотливостью ума. Он имел множество подобных себе или старавшихся походить на хозяина клевретов и слуг. Залогом их верности были не только деньги: герцог притягивал людей харизмой, заражал сторонников азартом; его окружали авантюристы, жаждущие сильных впечатлений. Он умел бросить вызов, пробудить интерес, увлечь сложностью задачи… Имя герцога Ч* объясняло всё: и странности в поведении конферансье после знакомства с Джюсом, и саму необычность замысла заговорщиков. Вот только зачем люберийскому политику понадобились скандалы в вэтландских театрах? Именно это Умари направился выяснять.