Инифинт

Поздним вечером, проходя мимо музыкального зала, Ильчиэлла вдруг услышала грозные раскаты тревожной и мрачной музыки. «Это, наверное, Фарли играет, — подумала королева. — Совсем забыла: он же просился в кабинет и хотел что-то мне сказать…» — Ступайте, — сказала она сопровождавшим её придворным. — Мне ничего не нужно, я хочу перед сном заглянуть в музыкальный зал. Фарли печально сидел за роялем и выразительно играл «В пещере горного короля» Грига. Когда королева вошла, он прекратил игру, встал и поклонился. Она присела в кресло. — Ты что-то хотел, Фарли? Он снова сел за рояль. Молочный брат королевы был настроен явно меланхолически. — Помните, Ваше Величество, — проговорил он, тихонько что-то наигрывая, — вы однажды сказали: «Мой отец очень дорожил мнением твоего отца. Когда Мэлвил указывал королю на ошибки, тот не гневался. Если ты заметишь, что я поступаю несправедливо, скажи мне об этом»? — Помню, — отозвалась королева. — Ты на что-то намекаешь? Говори. — Зачем вы прогнали Умари? Ведь он спас вас, — поинтересовался Фарли и взял мажорный аккорд. — Откуда ты можешь знать об этом? — нахмурилась королева. — Ты что, какое-то отношение имеешь к этой истории? — Я?! — руки Фарли замерли над клавиатурой. — Разве Умари ничего не рассказал вам?! — А что он должен был рассказать?.. *** …Недавно в погреба дворца из Славии привезли несколько бочек восхитительного вина. Фарли очень увлекался выдержанным вином — в пределах разумного, конечно, — и ему хотелось узнать названия вин, сорт винограда, год производства… Фарли попросил сомелье показать ему карту вин, составленную к банкету, но тот с важным видом заявил, что не собирается раскрывать секретную информацию раньше времени. Тогда Фарли похитил у него карту вин, чтобы тайно изучить её. Этим он собирался заняться в пустующей почти всё время гостевой комнате дворца. Только-только он успел раскрыть карту, как увидел, что двое придворных идут в его сторону. Это были сын министра иностранных дел и посол, прибывший утром из Люберии. Фарли, вместе с картой, нырнул за портьеру, в надежде, что Вильд и посол пройдут мимо; но услышал рядом с собой скрип кожаных кресел. Молодой человек сначала досадовал, что вынужден сидеть за пыльной портьерой: вылезти уже было неудобно; но вскоре понял, что должен благодарить судьбу, заставившую его невольно подслушать чужой разговор… Посол заговорил по-люберийски: — Ну что, Вильд? Я привёз королеве послание от её суженого. Принц и Её Величество по-прежнему жених и невеста… Судя по всему, ваше дело не сдвинулось с мертвой точки? — Письмо будет написано, — сказал Вильд на том же языке. «О чём это они?» — с интересом подумал Фарли: люберийский язык он отлично знал. — Я должен приехать на родину с хорошими вестями… У вас было два месяца! Чем вы занимались? Может быть альковные приключения так увлекли вас, что вы забыли о деле? Вас настоятельно просили поторопиться. — Вы же знаете, господин посол, — я равнодушен к блондинкам. Я пренебрёг вкусами ради дела. В Люберии должны были это оценить! «Боже! Неужели это они о королеве? — Фарли даже испугался подобной вольной формулировки. Как и все во дворце, он, конечно, знал о романе Её Величества с сыном министра иностранных дел. — Как он смеет говорить так цинично?! Так он вовсе её не…?» — Поймите, — веско сказал посол, — герцог рассчитывает на вас! Свадьба не должна состояться, а до неё остался ровно месяц. Вы рискуете остаться без головы, да и мне не поздоровится. Ведь это я порекомендовал вас герцогу! — Помню и ценю… Письмо королевы, где она напишет, что расторгает помолвку, я вручу вам через полчаса. «…Они хотят расстроить свадьбу королевы с Лоуленвилем… Вот оно что! Неужели только ради этого он сделался её любовником?!?!…?!…?!..» — Дорогой мой! Если она не написала такого письма за два месяца ваших с нею нежных отношений, почему вы так уверены, что она сделает это в ближайшие полчаса? Может быть, вы поделитесь своими планами на этот счет? — Я намерен приставить шпагу к её горлу, — сообщил Вильд очень тихо; но, к несчастью для фаворита, у Фарли был прекрасный слух. Молочный брат королевы с трудом сдерживался, чтобы не выскочить из своего укрытия и не придушить этого негодяя. — Ну, это, безусловно, меняет дело. Со шпагой возле горла лично я написал бы что угодно. Но это я о себе, а вдруг она всё же откажется писать? — Будет очень жаль. Тогда… Видимо, свою следующую мысль Вильд выразил действием, — каким, Фарли не мог видеть из-за портьеры, и чуть не выдал себя, изо всех сил пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь щелку. Посол помолчал, потом уточнил: — Вы что, действительно готовы убить королеву?! У Фарли дыхание перехватило. — Говорите тише, господин посол… Герцог не поймет, если я не выполню его поручения, а если королева умрет, свадьба не состоится. Но я рассчитываю на благоразумие моей дорогой Ильчиэллы, — успокоил Вильд посла. — Она напишет то, о чем я её попрошу. «Ах, какой мерзавец!!» Фарли не мог дождаться, когда же закончится разговор, чтобы как можно скорее предупредить королеву о нависшей над ней опасности. Но эти двое продолжали диалог: — Но ведь с этим письмом вам нужно как-то выйти из дворца! — Не волнуйтесь, всё продумано. Ваша задача, господин посол, ждать меня в карете, на берегу Оуица — у двух больших дубов. — Вы намерены сбежать отсюда? — А как вы видите мое дальнейшее существование при дворе, если придется проявить грубость? Разумеется, я отправлюсь в Люберию вместе с вами. И имейте в виду: гнать лошадей нужно будет очень быстро. Нас никто не должен опередить, если мы хотим беспрепятственно пересечь границу. — Мы рискуем, Вильд! — Рискуем, господин посол. Но нам с вами не впервой рисковать!.. Итак: через полчаса, в карете, у больших дубов. Если я получу бумагу миром, — вы уедете один… Наконец заговорщики разошлись. Фарли выскочил из-за портьеры, бросив карту вин валяться на подоконнике. Нужно было срочно бежать к Её Величеству! «Четвертый час… Время прогулки!» — подумал он и бросился в дворцовый парк. Он обыскал его весь, но там не было ни королевы, ни её свиты. «Сегодня же четверг!» — с ужасом вспомнил он. В четверг обычная прогулка происходила в утреннее время! Фарли, проклиная забывчивость, ринулся во дворец. — Грант! — с порога приемной крикнул он секретарю. — Королева у себя?! — Её Величество ушла. Сказала, чтобы в течение получаса её не искали. — Вильд заходил к ней?! — Да. Она ушла вслед за ним. Фарли упал в кресла приемной в отчаянии. Вильд опередил его… И вдруг в дверях приемной появился Умари. Фарли сообразил, что напрочь позабыл о существовании Секретного департамента охраны. «Это, между прочим, их забота — заговоры предотвращать. Чем они там вообще занимаются?» — спросил себя Фарли. — Мне нужно срочно поговорить с вами, — заявил он дознавателю. — Королева в опасности! — проговорил молодой человек, едва они вышли в коридор. — Что?! — переспросил Умари с изменившимся лицом. — Вильд хочет убить её! — Вильд?! — Он — шпион! Я случайно подслушал разговор… — Какой разговор? — С послом из Люберии. Они говорили о каком-то герцоге. Им нужно расстроить свадьбу Её Величества с принцем Лоуленвилем. Вильд хочет приставить шпагу к горлу королевы и заставить её написать королю Антору письмо, что она расторгает помолвку. Если королева откажется, Вильд обещал её убить! Посол ждёт его в карете, на берегу Оуица, у двух дубов… — Фарли, — холодно спросил Умари, — это розыгрыш? — Да какой же розыгрыш?!! — возмутился Фарли. Скулы у дознавателя дрогнули. — Когда был разговор?! — быстро спросил он. — Минут пятнадцать назад. Вильд обещал послу, что через полчаса письмо будет у него… — Где королева?! — спросил Умари тихим, страшным голосом. — Я не успел её предупредить! Она ушла вслед за Вильдом — так сказал мне Грант. — Фарли, куда они могли пойти?! — Откровенно говоря, — сказал Фарли, — самое вероятное, где они могут сейчас находиться — в опочивальне. Кому придет в голову зайти туда в дневное время? И потом, если разобраться, — самое уединенное место во дворце… — Верно, — сказал Умари с потемневшим лицом. — Да, и ещё, — вспомнил Фарли. — У Вильда есть надежда получить бумагу миром. Он так сказал послу… — Я знаю, как поступить, — проговорил Умари после минуты размышления. — Я доберусь до опочивальни по карнизу, со стороны соседней комнаты, и загляну в окно. Если угрозы нет, я буду спокоен. Если королева в опасности — я помогу ей. — Разобьёте стекло? — В крайнем случае — да. Но безопаснее для королевы будет подкараулить Вильда за дверью… А вы, Фарли, бегите в Департамент охраны, найдите Блэйка. Пусть они установят наблюдение за каретой посла. Хорошо? — Лучше я с вами, — сказал молодой человек. — Вдруг надо будет помочь? — Нет, я справлюсь. Дипломат может улизнуть, пока я вожусь с Вильдом. — А может, я стражников пришлю вам на помощь? — Ни в коем случае, Фарли, — сказал Умари. — Поймите, в опочивальне Её Величества и меня одного — уже много… Тут молодой человек сообразил, наконец: дознавателю была дорога честь королевы. — Да, — сказал он. — Об этом я как-то не подумал. Тогда я побежал!.. …Фарли нашёл в Департаменте напарника Умари и попросил направить стражу к берегу Оуица, чтобы установить тайное наблюдение за каретой посла. Он вкратце объяснил удивленному Блэйку, что посол подозревается в организации заговора, но его нельзя арестовать раньше времени. Возможно, Блэйк тоже принял его за шутника, но просьбу напарника обещал выполнить. Потом Фарли как можно скорее помчался назад. На дворцовой лестнице он встретил Умари, со шпагой в руках, ведущего впереди себя мрачного Вильда. Лоб у фаворита была расцарапан, его шейный платок сбился на сторону. Увидав Фарли, Вильд отвернулся. Молодой человек сообщил дознавателю: — Все в порядке. Я нашел Блэйка. Он сделает. Умари поблагодарил его наклоном головы. Фарли, разумеется, расспросил бы дознавателя подробнее, но мешало присутствие гнусного заговорщика… Молодой человек поспешил в опочивальню. Там уже никого не было. Фарли увидел куски верёвки в углу, мелкие обрывки бумаги, валявшиеся на смятой кровати, а на подзеркальнике — чернильницу, жемчужное ожерелье и белоснежный платочек королевы с красным пятнышком посередине… Когда секретарь не пустил его в королевский кабинет, Фарли был несколько обескуражен, но не обижен: конечно, королеве было не до него в такой момент. Он спросил у Гранта, как себя чувствует Её Величество. Тот ответил, что королева озабочена, как будто бы встревожена, бледна более обычного и не принимает никого, кроме представителей Департамента. Фарли, разумеется, было важнее всего убедиться, что она жива и здорова. Он решил, что побеседует с королевой попозже, а пока позволит себе немного расслабиться: покачается на дворцовых качелях и вернёт несчастному сомелье карту вин, — бедняга, надо полагать, обыскался её. Спускаясь во двор, он повстречал Умари, который направлялся к королеве. — Обоих преступников заключили под стражу. Я очень благодарен вам за помощь, Фарли, — сказал дознаватель. — Если бы не вы, случилось бы непоправимое. — Не стоит благодарности, — легко поклонился Фарли. — Я очень прошу вас, — добавил Умари после паузы, — хранить молчание об услышанном разговоре и обо всем произошедшем. — Я родился во дворце, — сказал Фарли. — Правила, по которым здесь играют, я впитал с материнским молоком. Ваше предупреждение излишне. Умари благодарно кивнул. Фарли сбежал по ступенькам вниз. «Наверняка он расскажет королеве, как было дело», — подумал молодой человек. По правде сказать, Фарли был горд собой. Ведь это он предотвратил заговор! Он беспечно летал вверх и вниз на деревянных резных качелях, подвешенных на длинных веревках к двум берёзам, когда увидел, что Умари выходит из дворца. Молодой человек спрыгнул за землю и поспешил к нему навстречу, желая спросить, как дела у Её Величества. Но по лицу дознавателя он понял, что тому не до разговоров. — Я уезжаю, — сказал Умари. — Если что, держите связь с Блэйком. — Куда? — Фарли очень удивился. — В теплые края, — ответил Умари, помолчав, и невесело усмехнулся. — Прощайте, Фарли! Он пожал молодому человеку руку и быстро ушел. *** — Откровенно говоря, мне жаль его, Ваше Величество, — добавил Фарли. Королева, выслушала его рассказ со смешанными чувствами. «Равнодушен к блондинкам?..! Надо же было сказать такое!» Однако, поступок Умари был полностью оправдан в её глазах. Оказывается, дознаватель заглянул в окно опочивальни только для того, чтобы понять, есть необходимость в его помощи или нет… А она-то подумала, что он всё это время следил за ней! Королева ошиблась и напрасно прогнала своего верного подчиненного. — Я так устала сегодня, — сказала Ильчиэлла, печально взглянув на Фарли. — Поиграй еще, пожалуйста… — Что же вам сыграть, Ваше Величество? — «Реквием», — сказала королева, — сегодня будет очень кстати… Умари не рассказал мне ничего просто потому, что я не стала его слушать, — объяснила она. — Я была уверена, что они установили дозор за опочивальней, и меня это рассердило. — Эх… — сказал Фарли. — Он-то наверняка подумал, что вы прогнали его именно за то, что он не держал ситуацию под контролем… Какие-то роковые непонятки! А «Реквием» я вам, к сожалению, обещать сегодня не могу, я не помню его наизусть… Может, я сыграю «Лунную сонату»? Королева кивнула. За окнами музыкального зала было темно. Звуки «Лунной» растравляли сердце. Свечи в канделябре на белом рояле освещали непривычно серьёзное и задумчивое лицо Фарли, пальцы его искусно и бережно опускались на клавиши. «Как больно… Да что же это такое, почему мне так больно?..» Она ощущала тоску, опустошение, бесконечное и непоправимое одиночество. Ей было жаль себя, жаль уехавшего в никуда, незаслуженно обиженного Умари, жаль Фарли, которого она так и не поблагодарила… Музыка закончилась, молочный брат перевел глаза на королеву. — Спасибо, Фарли, — сказала она от души. — Ступай отдыхать. Я тоже пойду к себе.