Инифинт

— Однако, принц, что же нам теперь делать? — спросила королева у своего жениха, сидя с ним на лавочке в зимнем саду. — Как вам вернуться на родину, где так опасно? — Не знаю, дорогая моя, — проговорил принц. — Пока король не подозревает о кознях своего двоюродного брата, я не рискую уезжать отсюда. Только в Вэтландии я чувствую себя в безопасности, и то, когда двери моей спальни заперты, и их охраняет стража. Мне везде мерещатся убийцы… — Нужно написать королю о том, что произошло, — сказала Ильчиэлла, — и тогда Его Величество… — Нет! — воскликнул принц. — Это не поможет. У герцога кругом шпионы! Письмо перехватят, и мы не будем знать об этом… Королева задумалась. — Нужно послать надежного человека, чтобы он лично рассказал королю обо всем, — предложил принц. — Смелого, хорошего бойца и, конечно, того, кому вы абсолютно доверяете. Последние слова Лоуленвиля вызвали перед глазами королевы образ одного из дознавателей её Секретного департамента, а принц, словно прочитав её мысли, предложил: — Может быть, поручить эту миссию тому храбрецу, который спас мне жизнь? Мне кажется, он справился бы с этой задачей. Тем более, что волею судьбы он посвящён во все наши перипетии… Лица Ильчиэллы и её жениха были приветливы и выражали надежду, когда Умари вошёл в королевский кабинет. Её Величество сказала: — Мы с Его Высочеством решили доверить вам крайне ответственное дело. Вы должны отправиться к королю Антору и рассказать ему о покушении на принца, о подделке показаний Вильда, о попытке герцога расстроить помолвку — одним словом, обо всём. Чтобы Его Величество поверил, что вы говорите правду и посланы мной, я даю вам вот этот перстень. Давным-давно Антор подарил его для меня моему отцу. Когда король увидит свой перстень, он поймёт, что вам можно доверять. Поезжайте, не медля. Я и принц будем очень ждать вашего возвращения. Его Высочество не может отбыть на родину, пока король не будет знать всей правды о своём двоюродном брате…

***

— Вы снова уезжаете? — уточнила госпожа Ави, ставя на стол перед Умари сверкающий кофейник. — Утро прохладное. Я выходила, чтобы разбудить Орти, и продрогла, — сообщила она в своей обычной манере. — Меня не будет дня четыре, — сказал Умари. — Берегите себя, — вдруг ласково проговорила хозяйка. — Поездка будет нелегкой… Умари удивленно вскинул на неё глаза, но лицо госпожи Ави было непроницаемо. Как ни в чём не бывало, она произнесла: — Кофе, который я беру у Дилана, закончился, и я взяла у Гесса. На мой вкус он несколько мягче и приятнее. Да? Он молча кивнул и, желая думать, что ослышался, не стал спрашивать, откуда этой загадочной женщине могло быть известно, какой будет поездка. Заставу Умари миновал спокойно, но примерно после часа езды по люберийской территории, на въезде в ***, посланца королевы вместе с его конём плотным кольцом окружили одетые в белые мундиры люди на лошадях, похожие на люберийских полицейских, но без погон. — Вам надлежит следовать за нами, — сообщили они. — Я — гонец Её Величества королевы Вэтландии и должен попасть к королю, — возразил Умари. — Вы не можете препятствовать мне, это незаконно. — Спор неуместен, — заявил глава окруживших его людей. — Вас ожидает герцог Ч*, и вы обязаны предстать перед Его светлостью. — На каком основании герцог распоряжается судьбой королевского гонца? — спросил Умари. — До вас это не касается, предоставьте герцогу самому решать вопросы с королём, — усмехнулся глава захватчиков. — Следуйте за нами! Сопротивляться было бессмысленно, и Умари на своем Короле, в окружении отряда странной полиции, отправился в сторону замка герцога Ч*… …Когда откидной мост на цепях был поднят, ему предложили спешиться и не волноваться за своего коня: его отведут на конюшню и накормят, пообещали гонцу. Самого же Умари проводили в кабинет герцога, предварительно обыскав, очень профессионально и вполне любезно, и изъяв всё оружие, что при нём было. «Простая предосторожность, — пояснили ему. — Всё будет возвращено вам в целости и сохранности». Раздражённому столь бесцеремонным захватом и обыском, Умари тем не менее было любопытно своими глазами посмотреть на человека, о котором он слышал столько противоречивых мнений и который был так опасен для его королевы. Кабинет герцога был огромен и ярко освещён. Хозяин кабинета поднялся навстречу вошедшему и кивнул в сторону стула. Герцог был ещё не стар, невысок, плотно сложен, но не толст. Чёрные волосы его были зачесаны назад, ни бороды, ни усов он не носил. На квадратном лице с довольно приятными чертами выделялись узкие холодные блестящие глаза в иголках чёрных ресниц, — они были настолько тёмными, что казались нарисованными. Движения герцога были порывистыми, а речь — быстрой и бодрой. — Ваше имя и звание? Умари представился, не видя причины скрывать эти сведения. — Я был бы признателен Вашей светлости, — добавил он, — если бы вы сразу обозначили цель, с которой меня доставили сюда. Я должен продолжать свой путь: мне необходимо… — Я знаю, — перебил герцог, — что вам необходимо. Вы едете к королю Антору, чтобы поведать о чудовищном обмане, покушении на принца Лоуленвиля и прочих злодеяниях коварного герцога Ч*. Мне не нужно, чтобы вы попали с этим к королю Антору, поэтому вы никуда не поедете! Это вы втерлись в доверие к атаману разбойников и отбили карету Лоуленвиля? Вы устроились вышибалой в деревенский трактир и собирали сведения обо мне? Можете не отвечать, я и так знаю, что это вы. Герцог говорил быстро, чётко, но без какой-либо злобы или угрозы. «Что ему нужно от меня? И как мне действовать, чтобы выбраться отсюда живым?» — Сейчас вы ломаете голову над тем, как вам убежать от меня, чтобы выполнить свою миссию, — усмехнулся герцог. — Можете даже не думать об этом. Без моего желания отсюда ещё никто не уходил, а перехитрить меня до сих пор никому не удавалось. «Так что же — он убьёт меня?» — подумал Умари. — Не имею никакого желания убивать вас, — заявил герцог, очевидно, читавший мысли собеседника. — Я намерен с вами подружиться. «Только этого мне и не хватало…» — Чем я заслужил подобную честь? — спросил Умари. — Мне нравятся умные люди, — сказал герцог. — Их мало. Я не предлагаю вам денег, я знаю, что это бесполезно, — вас не купить за деньги. И правильно. Кому они нужны, эти деньги! Чем дольше я живу, тем лучше понимаю, как мало можно приобрести за деньги… Можно купить на них покорных слуг — но нельзя купить друзей. Можно заплатить за ночь с роскошной женщиной, но любовь не купишь… Можно построить богатую опочивальню, но где купишь сон?.. — И всё же: чем бы я мог быть полезен Вашей светлости? — решительно остановил его Умари. — Вы не даёте мне поупражняться в красноречии, — заметил герцог, — а зря, потому что в вашем положении слушать куда полезнее, чем говорить. Куда вы торопитесь? Ну доложите вы Антору, что герцог такой-сякой, ну будет у нас с королем конфликт, будет война, — еще неизвестно, на чьей стороне сила! Никто не может предсказать, кто выживет, кто погибнет. Возможно, что проигравшим окажется король! И к чему спешить, ускорять его гибель? Умари молчал, понимая, что вопрос риторический. «К чему он клонит? Чего добивается?» — В сущности, зачем королеве Вэтландии брак с Лоуленвилем? Вы выполняете приказ, но не задумываетесь, в чем его суть! Зачем вашей тонкой, умной, изящной королеве этот, с позволения сказать, бледный принц со своей содержанкой — бездарной актрисой захудалого театра?! Куда союз с ним заведёт Вэтландию? Вы об этом думаете? — конечно нет, ведь у вас есть министерство иностранных дел, это их дело — думать, а ваше — выполнять приказ, не так ли? — В ваших словах есть доля правды, — дипломатично согласился Умари. — Смотрите шире, — сказал герцог, — это поможет вам преуспеть. Умари не нуждался в советах по поводу своей карьеры, но почувствовал, что не стоило вступать с герцогом в открытую конфронтацию. Он был в замке, окружённом со всех сторон глубоким рвом с водой, с запертыми воротами и усиленной охраной. Он не имел права погибнуть здесь: он должен был достигнуть королевского дворца и передать Антору то, что было ему поручено. Прикинуться отзывчивым слушателем и поддержать диалог было куда разумнее. — Простите мое любопытство, Ваша светлость, — спокойно проговорил он, — но чем же вам-то мешает этот брак? — Чем мне мешает брак? — живо переспросил герцог, будто только и ждал этого вопроса. — Я охотно объясню вам. Вот смотрите, — он быстро подошёл к своему роскошному столу и резким движением извлёк из ящика стола карту Люберии. Он развернул её, положил на стол и прижал с одной стороны пресс-папье в форме орла, с другой — массивной чернильницей. — Подойдите. Вот Люберия. Вот Вэтландия. Вот здесь, видите, выход к морю с нашей стороны. А здесь — владения принца. В случае брака они присоединятся к Вэтландии, и выход к морю будет закрыт. А он нужен Люберии, и мне жаль, что мой двоюродный брат не хочет признавать этого очевидного факта. А здесь — дорога в Славию. Если бы не безумная идея Антора женить младшего на королеве Вэтландии, мы могли бы говорить об объединении со Славией. А что будет после брака? Этот план обречён. — Но нельзя ли избежать конфликтов и найти компромисс с интересами короля и королевы? — спросил Умари. — Искали, — сказал герцог Ч*. — У короля свои резоны, у Вэтландии свои, у меня — другие. Нет компромисса! — Ваша светлость, но неужели цена решения проблемы — жизнь королевских особ? Вы приказали убить принца и угрожали королеве Вэтландии… — Жизнь королевских особ? — переспросил герцог. — Конечно нет! Но причем же здесь Лоуленвиль? Мы, разумеется, говорим не о человеческих жизнях, а мыслим категориями политических фигур. Жизнь Лоу, Антора, Ильчиэллы — ничего не стоит — как и любая другая. Но жизни короля Люберии, королевы Вэтландии, наследного принца — безусловно, слишком дороги! А Лоу — это не фигура, даже не пешка. Лоу — пустое место. Умрёт Лоу, выживет Лоу, — кого это может волновать, кроме его несчастного отца?.. Вы хотите сказать, что я циничен? Нет, это вы наивны! Умари ничего не говорил, но в этот момент вдруг подумал: «Если этот диктатор захватит власть в стране, Люберию ждут страшные времена»… — Земли Лоу по его смерти отошли бы к Аэленду, наследному принцу, — продолжал герцог. — Вот с ним можно иметь дело, с Лэнди я бы договорился! По крайней мере он женат, и женат удачно… Что же касается вашей королевы — я никому не позволял угрожать ей! Решение отказаться от брака она должна была принять сама. Мой шпион проявил самодеятельность и поплатился за это. Я всегда был сторонником мягких методов в обращении с женщинами. — Но всё же, — Умари вернулся к своему вопросу, — чего вы хотите от меня? — У меня к вам есть деловое предложение, но я предпочёл бы обсудить его утром, на свежую голову. Время к ночи. Приглашаю вас отужинать со мной и до утра остаться в замке… «Время… Время!» — подумал Умари, но другого выхода у него не было. Богатый стол посередине огромного зала был накрыт на троих. К ужину вышла молодая красивая женщина. — Энель, моя сестра, — представил её герцог. — А это — Умари, наш гость из Вэтландии… Изящная Энель была брюнеткой, как и её брат, но чертами на него не походила. У неё был тонкий профиль, тёмные большие глаза, округлый овал лица и длинная, очень красивая шея. Она сидела напротив гостя, угощала его, улыбалась мило и озорно и время от времени иронизировала над братом. Умари был достаточно голоден и решив, что отравить его со стороны герцога было бы глуповато, когда хозяин мог разделаться с гостем тысячью других способов, не побрезговал ни трапезой, ни кубком; тем не менее, пробовал лишь то вино, которое пил сам герцог. Тот заметил это и усмехнулся: — Рад, что наши вкусы совпадают. За столом хозяин поведал Умари об истории рода Ч*, о судьбе своих родителей: брата короля, предка Антора, и его супруги — вэтландки по происхождению, двоюродной сестры деда Ильчиэллы. Он расспрашивал Умари о его родителях и судьбе, и тот из осторожности предпочёл скрыть или исказить большую часть фактов своей биографии. Он сказал, что его родители — разорившиеся фермеры, практически ничего не оставившие сыну в наследство, кроме долгов. — Давно ли вы служите Ильчиэлле? — спросил герцог и, услышав ответ, предположил: — Вам уже тесновато, надо думать, в этой должности… — Пожалуй, — согласился Умари. — Вы можете далеко пойти, — заметил герцог. — Если захотите, конечно. У вас есть всё для этого: светлая голова, храбрость и разумная доля авантюризма… После ужина сестра герцога предложила развлечь Умари прогулкой. — Вы позволите, Ваша светлость? — спросила она брата. — Ступайте, — разрешил герцог. Энель повела Умари по дорожкам большого сада: — Здесь розы, а вот тут — пруд, живут золотые рыбки… Дочь садовника время от времени подкармливает их пирожными, я один раз застала её за этим развлечением… Это — мальва. Тут — целое море флоксов, чувствуете их аромат?.. А это — скульптура мальчика из Антики, смотрите, какой у него нежный профиль… А вот здесь целая галерея греческих статуй, видите: Афина, Дионис, Афродита, Гермес… Брат приобрёл их где-то за морем и привёз, он обожает античность. А здесь снова розы, этот сорт вывели у нас и назвали моим именем: «Энель»… Тут беседка. Очень романтичное место… Можно посидеть в ней. Умари возражать не стал. Он, бродя за Энель по саду, внимательно изучил расположение дорожек, клумб, деревьев и понял, что сад окружен замковыми стенами со всех сторон, и бежать отсюда невозможно. Они присели на лавочку возле круглого столика с инкрустированной мрамором крышкой. Уже совсем стемнело, в саду горели фонари, освещая цветы и деревья. На столике был канделябр со свечами, Энель зажгла их, и стал виден плющ, вьющийся по стенкам беседки, и её профиль. Герцогиня вдруг обернулась к Умари. Взгляд у неё был игривый и ласковый. — Сад у нас бесподобный, правда? Он никогда не наскучивает мне. Хотя время от времени сбежать из этого замка очень хочется… Вам ведь тоже хочется отсюда сбежать? Умари усмехнулся. — Сейчас — нет, а вообще-то — да… Она нежно и насмешливо смотрела на него тёмными бездонными глазами: — Сейчас не хочется? Почему? — Мне нравится сидеть в этой беседке, — Умари осторожно положил руку ей на талию. Он был вполне готов получить от неё пощёчину, но герцогиня не возражала, только заметила: — Любезный господин, а не кажется ли вам, что обнимать светскую даму, не сняв перчаток, — верх неучтивости? — Простите, Ваша светлость, — Умари усмехнулся, стащил перчатки с рук и кинул на стол. — Так лучше? — спросил он, вновь обняв её за талию. Она не носила корсета, и он ощущал тепло её кожи. — Ведёте вы себя — из рук вон… — заметила герцогиня. — О, какой прелестный перстень! — Это — единственная драгоценность, которая у меня есть, — объяснил Умари. — Мать оставила мне его с тем, чтобы я подарил этот перстень будущей супруге, когда предложу ей руку и сердце. Я боюсь оставить его — дом мой ненадёжен — и везде ношу с собой. — Ваша мать была очень богатой женщиной, — заметила Энель, взяв руку Умари в свою и разглядывая перстень. — Вовсе нет, Ваша светлость. Действительно богатым был мой отец. Он подарил перстень матери, когда расставался с ней. Я — незаконнорожденный. Но мать любила его, и перстень очень берегла. — Кто же это был? — с любопытством спросила герцогиня. — Надо полагать, человек весьма известный в Вэтландии? — Слишком известный, — сказал Умари. — Назвать его имени я не могу. Я обещал это матери. — Так он не знает, что вы — его сын? — Нет. Но если бы увидел перстень, — догадался бы. Поэтому я прячу его под перчаткой… … — Что нам с ним делать? — спросил герцог у сестры, когда Умари проводили в отведённую ему комнату, и брат с сестрой остались одни у освещённого камина. Герцог сидел в кресле, закинув ногу на ногу и покуривая трубку, а Энель держала в руке длинный мундштук с папиросой и с наслаждением затягивалась. — Он безнадёжен. — Он не глуп и мог бы мне пригодиться. Мне нужен свой человек при вэтландском дворе, с мозгами и с фантазией. — Но не этот. Он безнадёжен. Поверь моему чутью. — Энель, я уже верил твоему чутью, ты помнишь. Вильд оказался олухом. — У этого парня взгляд… как бы это сказать… слишком сосредоточенный, что ли… Нет — упертый — вот! Он не свернет с пути. У него есть приказ, который он будет выполнять, что бы ты ему не сулил. Он, видимо, бывший офицер. — Ну и что. Джюс тоже был офицером. — Не говори мне только о Джюсе! Вот уж кто погорел на ерунде! — Ну, неправда. Его жаль, но он был отличный слуга. — Брат, этот апологет воинской дисциплины тебе не по зубам. — А тебе? Энель задумалась. — У меня, ты знаешь, ощущение, что сердце у него занято. — С чего ты решила? — Он обнимает меня, а сам не здесь, — сказала Энель. — Слушай, а что у него с руками, почему он в перчатках? — Ровным счётом ничего, — сказала сестра герцогу. — Он прячет под перчаткой перстень, и перстень этот — совсем не в его стиле. Перстень выглядит настолько дорогим, что простой смертный не рискнул бы его даже украсть… Этот выдумщик сочинил очень красивую и трогательную историю о том, как попал к нему этот перстень, но столь неправдоподобную, что я и пересказывать тебе не хочу. — Дорогой перстень… — произнес герцог в раздумье. — Он не снял перчаток даже за столом… Он не везёт с собой никаких бумаг или писем. Почему Антор должен был поверить ему? Скорее всего, перстень принадлежит королеве и служит знаком доверия… Комната, которую предоставили Умари для отдыха, находилась на третьем этаже. Оставшись один, он понял, что его разместили в запертом флигеле. Спуститься из окна не было возможности, даже связав простыни, — флигель был отлично виден со смотровой башни. Тогда Умари запер комнату, закрыл окно, проверил замки, а потом прилёг на мягкую постель и задремал. Скачка, беседа с герцогом, вино и Энель утомили его. Ему не нравилась эта женщина, но показалось, что правильнее — быть с нею любезным. Он чувствовал, что герцог хочет переманить верного слугу Ильчиэллы на свою сторону, и видел единственный способ выбраться из замка: поторговаться как следует, а потом прикинуться, что согласен… Его разбудил солнечный луч, прокравшийся в узкое окошко. В дверь постучали: слуга сообщил, что герцог ждёт гостя к завтраку. — Надеюсь, вы извините отсутствие Энель, — сказал хозяин замка. — Раньше обеда она никогда не встает… После весьма обильного и разнообразного завтрака, хозяин и гость направились в кабинет герцога. — Я возвращаюсь к нашему вчерашнему разговору, — сказал герцог. — Итак: вы попали в мой замок вопреки своей воле. Надеюсь, гостеприимством мне отчасти удалось сгладить неприятное впечатление от такой бесцеремонности. Вам так или иначе нужно было где-то переночевать, считайте, что вы остановились не в гостинице, а у меня. Сейчас, если вы продолжаете оставаться при своем намерении, можете ехать к королю Антору. Есть альтернатива. Вы мне нравитесь, и я желаю взять вас к себе на службу. Я могу дать вам больше, чем ваша королева. — Больше? Что Ваша светлость имеет в виду? — уточнил Умари. «Стоило привозить меня в замок, чтобы утром так легко отпустить… — подумал он. — Я не доеду до ближайшего поворота. Он пустит стрелу мне в спину. Ему нужен шпион при вэтландском дворе, который пользуется доверием королевы, но в качестве врага в живых он меня не оставит». — Больше. А чего бы вам хотелось? Я могу исполнить любое желание — в рамках разумного. «За последнее время, это уже второй, предлагающий исполнение моих желаний», — усмехнулся Умари про себя. — Что я должен буду сделать? — отозвался он. — Скажите, и я назову цену. — Итак, — сказал герцог, — сейчас вы едете домой. Расскажете королеве, как вы побывали у Его Величества: король выслушал вас благосклонно и к вам благоволил. Он вызвал в замок двоюродного брата и имел с ним серьезный разговор. Брат покаялся во всех грехах, просил у Его Величества прощения и снисхождения. Раскаяние герцога было чистосердечным, и король отпустил его с миром. Герцог стал тише воды ниже травы, поэтому принц может спокойно, без опасений, возвращаться на родину, в объятия отца. А вы вызовитесь сопровождать его: с вами будет еще надёжнее! Он доедет до заставы, а там карета перевернётся, и Лоуленвиль сломает себе шею. — Гм… А как, не сумев сохранить принцу жизнь, я покажусь на глаза королеве? — Несчастный случай! — воскликнул герцог. — Ну причём здесь вы?! К тому же, уверяю вас, она не слишком расстроится. Избавьте вы свою несчастную королеву от брака с этим недоноском! Она может сделать блестящую партию со славийским герцогом Силлоном, например! Прекрасный вариант и куда более интересный. Силлон хотя бы выглядит, как мужчина, а не как кусок теста. Одним словом, не беспокойтесь: незамужней ваша королева не останется. Хотя, с другой стороны — зачем Ильчиэлле муж? Кому охота быть под каблуком у монархини? Фаворитом она вполне бы обошлась. Чем Вильд был плох? Или вы, например?.. Шучу. Наследники?! Всегда найдутся. Нет прямых — найдутся кривые… — герцог усмехнулся. — В общем, как я уже сказал, смотрите шире. Итак? Ваши пожелания за мир с Ильчиэллой и гибель принца Лоу? Умари задумался. — Энель, — сказал он, после недолгого размышления. — И Оску. Оска — была одна из самых плодородных провинций герцога. — Энель и Оску? Ну у вас и аппетит! — усмехнулся герцог. — Но, если я правильно понял, одним поручением дело не ограничится? — Поняли верно. Но Энель и Оска одновременно — это слишком. Выбирайте что-нибудь одно. — Хорошо, — сказал Умари. — Тогда Оску. А Энель я потом просто у вас украду… Герцог расхохотался. — Не зря я сказал, что вы мне нравитесь. Ну что ж, по рукам!.. … — В перчатке руку не протягивают, — заметил он вдруг, глядя Умари в глаза. — Я не могу снять перчатку, — сказал Умари в некотором замешательстве, — потому что… — …Потому что прячете под ней перстень, который принадлежит королеве, и который вы везёте Антору, — закончил герцог. — Я не доверяю никому, поэтому перстень вы оставите у меня в качестве залога. Я верну его вам позже. Вас беспокоит, что вы скажете королеве? Сочините что-нибудь, вы — мастер на выдумки. Снимайте перстень! Я верну его вам, обещаю. Слышите, ну!.. Умари медленно стащил с руки перчатку, снял с пальца перстень и протянул его герцогу… …«Как можно было проколоться так глупо? Кто велел играть с огнем?» — думал Умари, выезжая по откидному мосту из замка на свободу. В чистом поле он обернулся и убедился, что слежки за ним нет. Теперь нужно было ехать к Его Величеству королю Антору и убедить его в том, что Умари привёз правдивые сведения, не имея при себе ничего, подтверждающего его слова. — Все-таки, ты отпустил его? — спросила герцогиня брата. Тот усмехнулся: — Ты была права. Он безнадёжен. Он думал перехитрить, но я его раскусил. Я догадался, в кого он влюблён. — ?! — В неё. В Ильчиэллу. — Да что ты? — ахнула герцогиня. — Но как ты это понял?! — Случайно. Заговорил о мужьях и фаворитах монархинь и вдруг почувствовал, что он слушает слишком напряжённо. Я бросил проверочную реплику: предположил, что он мог бы стать её любовником… — И?.. — Он не усмехнулся. Вопрос слишком животрепещущий. — И почему же ты его отпустил? Ты направил кого-нибудь вслед за ним? — А зачем? И так ясно, что он сейчас держит путь к королю. Я подумал: к чему мне самому убивать его? Есть идея получше…