Инифинт

Королю Антору было около шестидесяти лет. Он был красив той благородной красотой, которая позволяет предположить наличие в человеке высоких душевных качеств. Он сразу понравился Умари, хотя оказал гонцу до крайности холодный приём. Он сидел в тронном зале, в кресле на высоком постаменте, в горностаевой мантии, и смотрел сурово и хмуро. Умари низко поклонился и представился. Король слегка поморщился и велел ему говорить. — Ваше Величество, — сказал Умари, — меня прислала королева Вэтландии. Её Величество просила передать вам на словах важную информацию. Она не дала мне с собой письма, из опасений, что оно может быть перехвачено. — Кем перехвачено? — холодно спросил король. — Тем, кто уже перехватил одно послание Её Величества, и подделал вложенный в него документ. Я имею в виду те показания, которые доставил Вашему Величеству посол Борге. Это была подделка, Борге — изменник, он служит герцогу Ч*! На самом деле шпион, угрожавший жизни королевы Вэтландии, был подослан герцогом Ч*: сам шпион письменно в этом признался. Но оригинал показаний был перехвачен герцогом и уничтожен им. Король не выразил никакого удивления, словно услышал то, что ожидал услышать. — Так-так, — сказал он. — Что ещё вы намерены мне сообщить? Умари был обескуражен, но продолжил: — В настоящее время ваш сын, Его Высочество принц Лоуленвиль, пребывает во дворце королевы и боится ехать на родину, где покушались на его жизнь… — Чего же мой сын хочет от меня? — Он просит Ваше Величество обезопасить его от преследований дяди. — Так в этом покушении тоже виноват его дядя? — Да, Ваше Величество. — Какой же он опасный человек, этот его дядя! — заметил король с сарказмом. — Ну, ну, продолжайте… — По дороге я был перехвачен отрядом конной полиции и доставлен в замок герцога Ч*. Я не мог выбраться оттуда иначе, чем притвориться, что готов служить ему. Со мною был перстень, данный мне королевой, который должен был засвидетельствовать Вашему Величеству, что я не лгу, но герцог заметил у меня эту вещь и потребовал оставить перстень в замке. — Герцог ещё и перстень забрал? Да он — просто какое-то исчадие ада, — усмехнулся Антор и вдруг посуровел: — Довольно. А теперь, господин гонец, я хочу услышать правду! — Простите, Ваше Величество?.. — Умари не понял его. — Где в настоящее время скрывается Лоуленвиль?! Умари нахмурился: — Во дворце королевы Вэтландии, Ваше Величество. — Это — ложь, — ровным голосом сказал король. — А я требую сказать правду. Сначала Лоуленвиль подослал к Ильчиэлле шпиона, чтобы расстроить помолвку; потом инсценировал нападение на себя, чтобы не ехать в Вэтландию; а теперь прислал ко мне своего лазутчика, чтобы свалить все прегрешения на двоюродного дядю! Этот негодяй затеял глупую игру, он может считать, что уже проиграл. Отвечайте, где он скрывается от меня?! И в этот момент в тронный зал собственной персоной вошёл герцог Ч*, блестящий и надменный… Умари сразу все понял. Герцог разгадал его игру, но вместо того, чтобы банально прикончить своего гостя, хитрец выбрал другой способ разделаться с нежелательным для себя королевским гонцом. Интриган опередил его у короля и подготовил Антора к его приезду. Неизвестно, какую изощрённую ложь налил двоюродный брат в уши Его Величеству, но король теперь был уверен, что Умари подослан принцем Лоуленвилем, который скрывается от отца и морочит тому голову. — Ну что, брат, опасения мои подтвердились? — спросил герцог. — О, да. Лоуленвиль хочет очернить тебя передо мной. Его посланец рассказал мне всё, что ты и предполагал. Плюс — байка про перстень. — Про какой перстень? — невинно спросил герцог Ч*. — Про тот перстень, — с ненавистью сказал Умари, — который Его Величество подарил королю Вэтландии… — Извольте молчать, когда вас не спрашивают! — гневно крикнул на него Антор. Умари закусил губу. Герцог быстро взглянул на гонца хитрыми блестящими глазами и едва заметно усмехнулся. — Однако, он — вэтландец, — заметил негодяй. — Акцент… — Видимо, принц нанял его специально, чтобы придать правдоподобие своему вранью… — хмуро предположил король. — И ведь я поверил бы ему, если бы ты не предуведомил меня! Герцог победно взглянул на Умари еще раз и больше не удостаивал своего бывшего гостя вниманием. — А может принц скрывается у своей актрисы? — предположил он. Король отрицательно покачал головой: — К ней посылали. — А в Вэтландии нет ли таких мест, где он мог бы затаиться? — Не ведаю, — сказал король. — Но мне всё расскажет этот лазутчик. — Не мешало бы узнать, — согласился герцог. — Я теперь кровно заинтересован в этом, ибо клевета чернит мой, и без того далеко не идеальный образ… — он усмехнулся. — Ничего. Он отдохнёт в тюрьме, подумает и всё расскажет! — король махнул рукой страже: Умари схватили под руки и потащили к выходу… Тюремная камера, куда его бросили, была крохотной… Он попросил воды, — испытывал сильную жажду, — но ему грубо отказали, и дверь захлопнулась. Он остался в кромешной темноте: в камере не было даже самого маленького окошка. Впрочем, там не было ни койки, ни стола: просто каменный мешок. Пленник присел на пол. «Что бояться пытки? На этот раз скрывать мне нечего… — он горько усмехнулся. — Беда в другом: даже если из меня вытащат душу, после вмешательства герцога Ч*, Антор не поверит ни единому моему слову… Я умру в застенке. Ильчиэлла и принц не дождутся своего гонца… В конце концов они, конечно, догадаются, что я убит, но сколько же пройдёт времени! А пока они ждут, герцог придумает что-нибудь ещё… Например, подошлёт к Ильчиэлле шпиона, будто бы от короля: тот предъявит перстень, а меня оклевещет… Запросто…» Ох, как же недальновиден он был, недооценив своих врагов! Удивительно: надевая перчатки, к которым привык, как ко второй коже, он не сомневался, что перстень надежно скрыт под ними. Но когда Энель намекнула, что перчатки — единственное, что мешает сближению герцогини и её гостя, — а Умари всеми силами стремился убедить сестру герцога Ч*, что попал под её чары, — он вдруг с удовлетворением вспомнил, что теперь может снять перчатки, когда пожелает; и в этот момент напрочь позабыл про перстень. Так исцелившийся хромой отбрасывает в сторону ненужный костыль, забывая, что именно сейчас ему нужно было прикидываться хромым. Забывая на одно мгновение, но этого оказывается довольно. Ну почему же, почему он не спрятал перстень дальше, глубже, надёжнее?! Разумеется, он сам был виноват во всём. Но от этого было не легче…