Инифинт

От ударов о наши плечи гнется земная ось. Только наш позвоночник крепче, не согнемся, авось. А. Вознесенский.

Умари казалось, что после двух пребываний в подземелье крепости Ашкерот и работы в Департаменте он знает об орудиях пыток всё, но такого устройства он никогда не видел. Это было нечто вроде рыцарских лат и шлема, со множеством шипов разной длины внутри: видимо, это штука надевалась на тело и… Его поразила изощрённость человеческой фантазии. Король объявил ему: — У тебя есть последний шанс выйти из этой комнаты целым: быстро ответить мне, где находится твой хозяин. — Ваше Величество, — сказал Умари, вздохнув, — мне нечего добавить к тому, что я уже сообщил вам. Я служу при вэтландском дворе. — В таком случае — приступайте, — приказал Антор двум хмурым палачам. — Ваше Величество! Может быть, вы слишком спешите? Не стоит ли, прежде чем совершить непоправимое: замучить посланца королевы, отношения с которой и без того напряжённые, — отправить гонца в Вэтландию, чтобы убедиться в правдивости моих слов? — Ты не только лгун и клеветник, но еще и наглец?! — спросил король. — Как ты смеешь давать мне советы?! Я разрешаю тебе открыть рот только для того, чтобы ты сказал, где находится Лоуленвиль! Палачи хотели снять с Умари сюртук. Он отвёл от себя чужие руки, брезгуя лишним прикосновением: — Я сам. Он стащил сюртук с плеч и бросил на землю. Кто-то сразу подобрал его и унёс. Затем он медленно расстегнул и снял рубашку, стараясь не глядеть на шипы, которые через несколько секунд должны были впиться в кожу… Король равнодушно наблюдал за его движениями. — Готов, — устало сказал Умари. — Ваше Величество, прикажите дать перед смертью глоток воды: очень хочется пить… Тень колебания и сочувствия пробежала по лицу короля, но тут же исчезла. — Нет! Воду ты получишь только после того, как я узнаю, где находится Лоуленвиль, — непреклонно отрезал он. Умари снова вздохнул. — Что это у тебя? — вдруг спросил Антор, кивнув на левую половину его груди. Умари удивлённо взглянул на то место в левом подреберье, куда указал король. Он никогда не замечал на своем теле этого шрама, похожего на след от удара кинжалом. «Вот оно что…» — пронеслось у него в голове: он вспомнил блеснувшее перед глазами лезвие и пробуждение на берегу Оуица… — Этот след остался со времен гражданской войны, — ответил он. — Я служил в королевской армии и был в плену… — Удивительно, — заметил король. — Ты сражался за правое дело. Почему же ты сейчас покрываешь недостойного? — Ваше Величество, — сказал Умари, — ваш сын ни в чём не виноват ни перед вами, ни перед королевой!.. — Хватит! — король снова посуровел. — Приступайте! Умари подвели к зловещим латам, закрепили руки в каких-то приспособлениях. Шлем с шипами был прямо над его головой и медленно начал опускаться. Он понимал, что не выживет после такой пытки. Ну ничего, он уже умирал однажды. Теперь придется умереть в мучениях… Он смотрел, как створки лат медленно сходятся на теле: хмурые палачи управляли этим устройством, крутя большой винт. Он почувствовал, как самые длинные из шипов начали впиваться в кожу… Нет, он не должен умереть! Нельзя погибать так глупо! «Думай! Думай, что можно предпринять… Нужно доказать королю, что его сын — в Вэтландии. Значит, нужно чем-то подтвердить, что он, Умари, служит королеве Ильчиэлле… Нужно, но чем? О!!» — его вдруг осенило. Только бы она оставалась там, куда он положил её! Вернее, сунул и сразу забыл… — Стойте!! — закричал он. В горле так пересохло, что голос плохо его слушался. — Остановитесь! Я кое-что вспомнил. Палачи поглядели на короля. Тот сделал им знак остановиться. — Ну?! — Ваше Величество, прикажите освободить мне руки и дать мне мой сюртук! — возбуждённо попросил пленник. — Зачем?! — грозно спросил король. — Там у тебя ампула с ядом? Ты понял, что умрёшь мучительной смертью, и решил избавить себя от страданий?! — Там в кармане, — сказал Умари, — документ, подтверждающий, что я служу при вэтландском дворе. Я совсем позабыл, что он там есть! — Возьмите его сюртук, — приказал король одному из слуг. — Ну, где твой документ? — Кажется, в правом кармане… («Господи, только бы она никуда не делась, ненароком бы оттуда не выпала!») Слуга достал сложенный в несколько раз, потрёпанный по краям листочек бумаги. «Уф-ф-ф. Господи, спасибо Тебе, что она на месте…» — Вот это, что ли? — презрительно спросил король. — Да, Ваше Величество. Прикажите развернуть и посмотрите. Это — бумага с личной подписью Её Величества, по которой я должен был получить деньги у казначея… Король брезгливо встряхнул бумагу, чтобы она развернулась, и взглянул, не разгладив гневной морщинки на лбу. Боль от впившихся в кожу Умари шипов притуплялась ликованием. Какой он молодец, как вовремя вспомнил о записке, которую королева дала ему в злополучный день разоблачения Вильда! Как хорошо, что гордость не позволила ему тогда воспользоваться щедростью Ильчиэллы! Какая бы значительная сумма денег не была указана в этом листке, сам он стоил в этот момент намного дороже. Антор не мог не узнать подписи королевы Вэтландии! Король погрузился в задумчивость, красивое лицо его с глубокими носогубными складками было неподвижно. — Как выглядел перстень, который, якобы, забрал у вас герцог? — вдруг спросил он. — Золотой, довольно широкий, — живо ответил Умари, обрадовавшись, что король наконец-то догадался задать ему этот простой вопрос. — В центре — рубин и вокруг алмазы в форме прямоугольных лепестков, и еще пять изумрудов в виде листьев. Король жестом велел палачам раздвинуть половинки лат. Шипы перестали беспокоить, хотя Умари чувствовал, что места, где была проколота кожа, кровоточат. Король внимательно посмотрел на него: — Давно вы служите при дворе? — Четыре года, Ваше Величество. — Какая картина висит напротив двери в кабинете королевы? — «Кипарисовая аллея» Александроу, но она недавно попросила перевесить её в гостевую, а в кабинете разместила портрет своего отца с нею маленькой. — Как зовут любимого мопса Ильчиэллы? — Айвор, Ваше Величество, — пересохшими губами улыбнулся Умари. — Да, — подтвердил король. — Айвор. Именно так… Верните ему одежду, — приказал он слугам. — Дайте воды и накормите. Отведите куда-нибудь, где он сможет отдохнуть… Ровно через час я приму вас у себя в кабинете, — обратился он к Умари. Гонец молча поклонился.