Хит длиною в жизнь

- В тот момент я чётко осознавал, что говорю. Должно быть, вдохновился примером Мёрдока... Если честно, когда я впервые увидел его по телеку (пусть хоть и мельком), мне показалось, что у него есть черты характера, схожие с Томом. Главным образом, конечно, это целеустремлённость (ведь нужно очень хотеть вырваться из столь ужасного места, как наркопритон, чтобы затея увенчалась успехом!). Но после того, что мне Томас сказал тем вечером, я уже не был уверен в его схожести с Медсом. И меня сильно пугали изменения, год за годом всё больше отдалявшие от меня брата... Так что впоследствии я, скорее, противопоставлял его и Мёрдока друг другу. - Значит, с тех пор он перестал тебя любить? - спросил я. - Не то чтобы совсем перестал... Правильнее будет сказать, что у нас сложились другие взаимоотношения. Более... официальные, что ли. Мы больше не делились своими переживаниями и секретами. Не играли и, конечно, не экспериментировали. Я оказался прав - Том забил на свою мечту. Однако обвинять в этом только его слабохарактерность было ошибкой с моей стороны, потому что год от года увеличивалось давление, которое оказывали на нас родители. На меня оно впоследствии стало даже сильнее, поскольку я в корне отличался от других представителей семьи Тасспотов. Между мной и братом была разница в один год, а маме с папой казалось, в целую жизнь. Потому что, пока Томас взрослел, Стюарт так и оставался ребёнком-мечтателем... что, конечно, было недостойно нашей гордой фамилии. Я и учился хуже Тома, поэтому он ходил в элитную школу, а я - в обычную, уже этим позоря семью. Хотя школьный психолог не раз говорила, что я вовсе не глупый, просто мне вместо холодной расчётливости и железной логики Тасспотов досталась тяга к творчеству, в частности, к музыке (мисс Эйтт слышала, как я пою и играю на фортепиано). Вот это и надо было, по её мнению, развивать, а не требовать того, что заранее было для меня невозможно... Только родители считали иначе, ведь уже приготовили сыну "лучший" жизненный путь. Никто, включая брата, не понимал, что всё моё существо, весь мой потенциал от природы был против, чтобы я просиживал за бумажками в душном офисе. Разве я был виноват, что в нашей семье творчество и свобода мысли считались чуть ли не преступлением? Вот почему в последующие четыре года было действительно тяжко: мне уже не давали заниматься ни пением, ни фортепиано, требуя, чтобы я посвящал больше времени учёбе. Родители думали, что от этого мои оценки улучшатся, и терпеливо ждали. Я, правда, стал учиться чуточку лучше, но лишь для того, чтобы заглушить свои переживания. И всё-таки обманывал сам себя, зная, что однажды они непременно прорвутся наружу... Мне же просто хотелось делать то, что я реально УМЕЮ делать! В отличие от Мёрдока, я даже не мечтал прославиться. Просто получать удовольствие от музыки и пения, и доставлять этим удовольствие людям - неужели настолько плохое желание? - То есть, в итоге ты отказался от своей мечты, как и Томас? - Не совсем так. Хотя реализовать её мне не давали, в памяти всё ещё был свеж вдохновивший меня когда-то образ парня по имени Медс. Вот поэтому я молился, чтобы мне был послан человек, похожий на него. Такой же сильный и целеустремлённый, но разделяющий мою любовь к музыке. Я ведь тогда не знал, что Мёрдок её тоже любит - после того репортажа о нём нигде больше не упоминали. И, спустя четыре года, мои молитвы были услышаны!..

* * *

В тот вечер Стюарт возвращался домой мрачнее тучи. А всё потому, что вчера, на его пятнадцатый день рождения, предки сделали более чем оригинальный подарок: запись на курсы помощника нотариуса (референта), которые он отныне должен был посещать каждый день после школы. Господи, если бы родители только знали, КАКИХ усилий стоило бедному ребёнку выдавить улыбку и сделать вид, что он безмерно счастлив! А вот Томас радовался вполне искренне: "Поздравляю! Вообще-то, на эти курсы принимают с шестнадцати лет, но тебе стоит поблагодарить нашу мамочку, у которой такие связи!" Да блин, лучше бы этих связей никогда не было! Мальчик шмыгнул носом, уныло глядя в серое небо. Разумеется, сегодня на курсах он дико устал, и ровным счётом ни во что не въехал, а ведь это было только начало... Идти домой тоже не хотелось совсем, поэтому Стю не сел в автобус, предпочитая растянуть время за пешей прогулкой. Но, когда до роскошного особняка Тасспотов оставалось уже недалеко, он внезапно остановился. Напротив него через дорогу высился новый, открывшийся на днях торговый центр. Собственно, Стюарт никогда не любил шататься по магазинам, однако сейчас его внимание привлекла яркая вывеска. Если верить ей, на втором этаже был магазин музыкальных инструментов! - Само собой, я и не думал что-либо в нём покупать. Ведь тогда бы меня даже в дом не пустили! Я просто хотел полюбоваться произведениями искусства, коими всегда считал инструменты, да и отвлечься от грустных мыслей мне бы это помогло. Поэтому я проигнорировал голос послушного мальчика, звавшего меня домой, и со всех ног помчался туда! В магазине не было ни души, даже продавец не показывался. Но такая тишина и была сейчас необходима Стюарту. Гитары вокруг него дружно тянули вверх стройные грифы. Барабанные установки так и просили взять в руки палочки и сыграть на них что-нибудь заводное. Трубы и тарелки гордо блестели, начищенные до блеска, а чёрные колонки, расставленные тут и там, каждое мгновение были готовы выпустить из своих недр музыку, словно джинна из волшебной лампы... Да, если вдуматься, музыка и была для Тасспота этим самым джинном, способным исполнить заветное желание его жизни... Синеволосый подскочил от мелодичного звука, раздавшегося прямо из-под его руки. Посмотрел вниз и увидел нечто вроде миниатюрного фортепиано, алым пятнышком врывающегося в палитру красок этого места. То был ручной синтезатор, и Стюарт, завороженный его единственным звуком, почти не думая, что делает, осторожно положил на клавиши пальцы обеих рук. Гладкая поверхность приятно ласкала подушечки... Затрепетав всем своим худеньким телом, мальчик почувствовал, как откуда-то из глубин его души поднимаются, отряхиваясь от четырёхлетнего сна, знакомые с детства мелодии. То ли он так сильно соскучился по фортепиано, то ли его миниатюрная копия обладала магией, которая манила к себе, так или иначе, Стю не мог больше сдерживаться. Пальцы слились с клавишами в единое целое, подарив синтезатору восхитительный голос. Сложно передать словами, что синеволосый ощущал в тот момент. Музыка ласкала его, погружая в себя и отбивая желание выныривать на поверхность из этой нирваны. Долго натянутые нервы лопались, как струны, но лишь для того, чтобы выпустить наружу пока ещё сложенные крылья... Стюарт всегда знал, что у него они есть. Знал он и способ раскрыть их до конца, вот только запеть ему помешали упавшие на плечи иссиня-чёрные, как воронье крыло, волосы и смугловатая кисть руки. - Кайф ловишь, да, мелкий? Вмиг грохнувшись с небес обратно на землю, перепуганный Стю запнулся о колонку и сел на пол, смешно раскинув длинные ноги. - Ушибся, дурилка? - невысокая девушка протянула синеволосому руку. - Вставай, я и без твоей задницы пол отлично надраила. - Я... это... н-нет... извини-те... - красный, как редиска, тот заикался от смущения и не знал, куда себя девать, понимая, что перед ним продавщица (или того хуже - владелица магазина!). Однако незнакомка не спешила его ругать. Молча поставила на ноги, оглядела со всех сторон и вдруг сказала: - Я Иннельда. Где научился так на синтезаторе бацать?