Психологический предел

      Пустота. Джуди не ощущала ни боли, ни страха, ни волнения. Для неё это был абсолютно новый опыт. Можно даже сказать, что она могла бы насладиться отсутствием негативных эмоций и тревог, да вот только радостных, положительных чувств она тоже не испытывала. Словно провалилась в вакуум, где даже время отказывалось течь в обычном для него ритме. Но ничто не длится вечно, и первым чувством, вернувшимся к ней, была боль. Тупая и постоянная, она, словно густой туман, обволакивала её и никуда не собиралась уходить. Вслед за болью стали возвращаться и остальные чувства. Хоппс медленно, словно вытягивая себя за уши из болота, возвращалась в мир реальный.       Очнулась она в больничной палате, в которой царили спокойствие и тишина. За окном солнце медленно заканчивало свой путь, клонясь к горизонту и одаривая всех своими последними лучами. Её задние лапы были перевязаны свежими бинтами и неслабо побаливали. Она попыталась приподняться на кровати, но передние лапы пронзила резкая боль, какая обычно бывает после предельных физических нагрузок.       — Я, что, буйволов, что ли, на руках таскала?       Джуди не могла вспомнить, что произошло. Память услужливо пыталась скрыть ужасные воспоминания. Последнее, что помнила Джуди: как она сидела на лавочке и ждала Ника. В память въелось ещё одно имя: Джон — это ведь он сказал ей идти на лавку. Странный зверь, пугающий. Но что, что же случилось с ней? И где этот глупый лис?       Несмотря на перемотанные лапы, крольчиха попыталась встать с кровати, но тщетно. Едва чувствительные ступни коснулись пола, как их пронзила боль, и Джуди упала. На крик раненой прибежал медбрат-медведь. Он был огромен, как громилы мистера Бига, но несмотря на свой размер, он довольно аккуратно уложил Джуди обратно на кровать и, пообещав позвать врача, ушёл. Ждать долго не пришлось, в палату вошёл весьма упитанный барсук преклонных лет и с полукруглыми очками на носу.       — Добрый день, мисс Хоппс, как Ваше самочувствие?       — Голова кружится и лапы болят, причём все. Может, объясните мне, где я, как я тут очутилась и что со мной случилось?       — Вы в больнице номер семь Зверополиса. Вас привезли сегодня в час дня. У Вас были очень сильно повреждены задние лапы. Я из них вытащил множество различных осколков, некоторые были весьма немаленькие, к тому же Вы потеряли много крови.       Насколько помнила крольчиха, седьмая больница находилась в паре улиц от её дома. По крайней мере, она уже знала, где находится.       — А передние болят почему?       — Говорят, что Вы лиса на руках вынесли, может быть поэтому.       — Что? — Джуди была обескуражена такой новостью: у неё правда хватило сил нести на руках лиса?       — Вы не помните произошедшее?       — Нет…       — Хм. Возможно, что это последствия глубокого шока и потери крови.       — А где Ник?       — Кто, простите?       — Николас Пиберий Уайлд.       — Мисс Хоппс, из живых к нам поступили только вы.       — Из живых?       — Знаете, я думаю, что Ваш капитан Вам всё разъяснит. Он хотел лично с Вами поговорить, когда Вы придёте в себя. Я уже оповестил его. Думаю, что он скоро прибудет.       Барсук вышел из палаты, оставив Джуди наедине со своими мыслями. Почему она несла Ника на руках? «Из живых поступили только вы…»       «Он, что, умер? Нет, нет, нет. Не может такого быть. А Джон? Что он сделал?»       Вопросы без ответов быстро утомили крольчиху, испортив ей настроение, и она решила просто подождать Буйволсона. Он всё объяснит ей, наверное…       Капитан прибыл действительно быстро, хотя и выглядел довольно уставшим. Интересно, Джуди ни разу за два года не видела его таким. Чем же он занимался?       — Шеф, что произошло?       — И тебе привет, Хоппс. Я думал, что это ты объяснишь мне, что за бойню вы там устроили.       — Я практически ничего не помню. Вы сказали, бойню?..       — Сначала разберёмся с тобой, потом, возможно, расскажу, что знаю. Что именно ты помнишь?       Крольчиха попыталась максимально подробно рассказать о разговоре с Джоном, по крайней мере то, что помнила, повторила дословно и закончила свой короткий рассказ.       — Что произошло дальше, шеф?       — Я не знаю всего, Хоппс, — устало вздохнул буйвол. — Когда на место происшествия прибыли первые оперативники, тебя и Уайлда уже развезли по больницам.       Буйволсон вкратце обрисовал произошедшую ситуацию, но умолчал, что Ник украл машину, не сказал ни слова о его ранах и жив ли он вообще, а также не сказал, сколько зверей погибло, что не укрылось от Джуди.       — Почему вы ни слова не сказали о пострадавших? Сколько их?       — Слишком много вопросов на сегодня. Вот выпишут тебя — тогда и поговорим.       Больше Буйволсон говорить явно не хотел и, попрощавшись с Хоппс, ушёл.       Визит капитана посеял в мыслях Джуди неприятное зерно сомнения. С чего вдруг он решил навестить её сам, лично? Она, конечно, лучший сотрудник в департаменте, но это ещё не повод, чтобы ехать через всю саванну ради короткого разговора. Почему не сказал о пострадавших? О Нике? Возможно, он знает нечто такое, чего ей знать не положено. Или не нужно.       «Ладно, утро вечера мудренее», — подумала Джуди и, закрыв глаза, стала неспешно проваливаться в сон.       Мудренее? Ага, как же! Проснувшись утром после прекрасного сна без сновидений, Хоппс решила поговорить с врачом о своей выписке. Неделя. Ровно столько придётся ей провести в больнице по заверению её врача. Семь дней безделья. Сто шестьдесят восемь часов бесполезности. Именно так это ощущала Джуди. Она никогда раньше не лежала в больнице. Медицинские учреждения с детства вызывали у неё лёгкий страх, словно она чувствовала, что в этих белых стенах горя подчас в разы больше, чем радости. Ну что же, придётся ей запастись терпением и интернетом. Будет лечиться столько, сколько нужно. Заодно, может, и вспомнит хоть что-нибудь или узнает из новостных лент. Главное — терпение, Джуди, терпение…       Неделя прошла очень скучно и непродуктивно. Хоппс ничего не вспомнила и не узнала ни из новостных лент, ни от сослуживцев, навещавших её через день. Зато, пока она лежала в больнице, кошмары покинули её сны. А ещё Бенджамин «порадовал» перед самой выпиской, сказав, что Ник лежит в центральной больнице, правда, гепард не знал, в каком он состоянии.       Ох уж этот Когтяузер! Будучи самым добрым хищником из всех, кого только знала Джуди, он одновременно был самым осведомлённым животным во всём департаменте, кроме Буйволсона, конечно. Прям пушистый центр сплетен.       Как бы там ни было, Хоппс без каких-либо приключений выписали ближе к вечеру. Заскочив домой, переодевшись и приняв душ, она понеслась обратно в больницу, только на этот раз в центральную, узнать наконец, что с Ником. Лечащий врач лиса оказался молодым гиперактивным горным козлом.       — Николас Уайлд сейчас находится в реанимации, состояние стабильно тяжёлое.       — Можно его навестить?       — Нет, мисс… Как Вас там, Хоппс? Приходите через три дня.       Больше козёл ничего объяснять не стал и ушёл куда-то по своим делам. Настроение Джуди, бывшее до сего момента достаточно позитивным, рухнуло камнем вниз. И без того неделю не в курсе дел, так ещё и с Ником всё настолько плохо, что её даже не пускают к нему.       «Может, Буйволсон скажет больше? Ведь обещал же рассказать, когда выпишут!» — подумала Хоппс и понеслась в департамент, снова гонимая вернувшимся позитивом.       Когда она добралась до участка, уже наступил вечер. Начинало темнеть, но её это не беспокоило, ведь шеф всегда уходил с работы последним. Когда Джуди вошла в участок, её встретила относительная тишина холла. Большинство её сослуживцев уже ушли по домам. Крольчиха подошла к приёмной и была сильно удивлена, увидев за стойкой Мика Майерса, молодого и общительного тигра, поступившего на службу год назад, если память не подводила Джуди.       — Привет, Мик! А что ты тут делаешь? Неужели Бенджамин переел пончиков и не дошёл до работы?       — Здравствуй, Джуди. Да нет, он просто не вышел на работу. Честно говоря, даже не знаю, что с ним. Так что сегодня я за него, — обворожительно улыбнувшись, ответил Мик.       — Может, приболел? Ладно, сама потом узнаю. Буйволсон у себя?       — Не-а. Его весь день нет. Вроде как он сам ведёт расследование вместе с Макрогом и ещё кем-то. Я не знаю точно. Как твои лапы?       — Да ничего, вроде, заживают. Ходить немножко больно и бегать нельзя, но главное, что я теперь могу передвигаться…       Поговорив ещё немного с Миком и не добившись ничего сверх того, что знала сама, она отправилась к себе домой. Хоппс, конечно, ещё хотела заехать к мистеру Бигу и попросить помощи у него, но усталость уже накрывала её с головой, несмотря на то, что она полдня лежала в больнице, ожидая выписки. Чуть не уснув по дороге домой в вагоне метро, крольчиха была разбужена с приятным удивлением, когда обнаружила на пороге своей квартиры коробку с клубничными кексами. Может, это миссис Оттертон? Джуди частенько бывала в гостях у гостеприимных выдр, да и они сами приходили иногда к ней в гости и всегда с чем-то вкусненьким. Возможно, и в этот раз они пришли, но, не застав её дома, оставили гостинец. Тогда почему не у соседей?       Долго думать Джуди не хотелось, и она решила попить чайку перед сном с этими самыми кексами, оказавшимися довольно вкусными, заодно позвонив мистеру Бигу и миссис Оттертон.       «Сначала мафия», — подумала Хоппс, откусывая сочный кекс и набирая номер.       Гудки шли довольно долго. Из телефона раздался взволнованный голос Фру-Фру:       — Да?       — Привет, Фру! Не сильно беспокою?       — Джуди?! Честно говоря, сейчас не лучшее время для звонков, дорогая, у нас проблемы в семье.       — Что случилось, Фру?       — Папулю похитили! — чуть ли не провизжала бурозубка. — Несколько часов назад на нас напали звери в вашей полицейской форме. Скажи мне, Джуди, это ваша работа?       Такая новость заставила крольчиху подавиться кексом. У мафии с полицией уже примерно два года есть некая договорённость, по которой полиция не лезет в дела мафии Тундратауна, а семья мистера Бига помогает полиции в их делах и сильно не высовывается. Что же могло случиться за неделю такого, что её коллеги решили развязать войну с мафией? Да и зачем похищать мистера Бига? Нет, это не полиция, Майерс бы ей рассказал о такой операции. С другой стороны, откуда она знает точно? А обманывать ей не хотелось, так что…       — Я не знаю точно, Фру, я всю неделю лежала в больнице и не в курсе последних событий.       — Тогда не жди нашей помощи, если она тебе нужна, до тех пор, пока мы не разберёмся, где папуля.       Переполняемая чувствами, Фру-Фру, не прощаясь, положила трубку, оставив Джуди наедине с тяжёлыми мыслями. Слишком много совпадений. Буйволсон постоянно где-то пропадает — ничего конкретного он ей не рассказал неделю назад, лишь обрисовал общую картину — а теперь, возможно, нападение на мафию.       Крохотная искорка сомнения вспыхнула в душе Хоппс. Капитан явно что-то затевает, но что?       За такими невесёлыми размышлениями она сточила все кексы и, отложив звонок Оттертонам до завтра, пошла спать. Она уже засыпала, как на её телефон пришло сообщение:       «Надеюсь, кексы были вкусные, я их сам готовил, милашка Джуди. Решил пожелать тебе спокойных снов, зайчонок. Вспоминай всё поскорее. Твой поклонник, Джон».       Сердечко забилось чаще. Неделю не появлялся — и тут на тебе, кексы испёк и спокойной ночи пожелал. Как раз спокойствие-то её и покинуло, но усталость и поток не очень хороших новостей за день сделали своё дело, и она всё-таки уснула.       Это была самая тяжёлая в её жизни ночь. Кошмары, мучавшие её, ушли, но радоваться было нечему. На их мрачное место пришло нечто похуже. Нечто, отчего не проснёшься с криком посреди ночи или рано утром, пока всё не закончится.       Воспоминания. Они вернулись к Хоппс, только не в качестве чего-то прошедшего. Во сне она как будто переживала смерть каждого погибшего в тот день зверя в кафе на своей шкуре. Хотела крикнуть, но не могла. Хотела проснуться, но тщетно.       Муки продолжались до тех пор, пока не настала очередь пережить смерть маленького енота, убитого осколками разлетевшегося стекла и придавленного трупами родителей. Малыш выполз из-под тел своих родителей, волоча за собой часть кишечника, чтобы поговорить с ней. Вид его был ужасен: с его изуродованного черепа свисали куски плоти, живот его был разорван куском дерева, застрявшим в нём. Рана была слишком большая, чтобы удержать маленькие внутренности.       — Почему так много зверей умерло, мисс полицейская? — несмотря на то, что нижней губы у него не было, голос в голове прозвучал очень чистый, невинный. Она не знала, что ответить на такой недетский вопрос умершего ребёнка. Джуди просто стояла и беззвучно плакала, роняя слёзы на окровавленный пол.       — Почему Вы не спасли тех, кого можно было спасти?       — Я не знаю, — прошептала она, не поднимая головы.       Ей было невыносимо страшно смотреть на него. Крошка енот ничего не ответил Джуди. Он просто стоял и пронзительно смотрел на неё своим единственным оставшимся глазом.       — Почему ты смотришь на меня? — не в силах больше выдержать этот взгляд, прошептала она.       — А почему Вы смотрели, как умирают другие животные?       У Хоппс не было ответов. Воспоминания снова пошли в своём ужасающем ритме.       Она проснулась утром в девять часов, когда пережила последнюю смерть из своих воспоминаний. Подавленная и морально разбитая, она отправилась умываться в ванную. Шёрстка на лице была сухая, но жёсткая от высохшей соли слёз. Всю долгую ночь она плакала во сне. Глаза неприятно побаливали, как и задние лапки, ежесекундно напоминая ей о страшном дне четверга. Приняв утренний душ, частично смыв с себя кошмары ночи и приступив к скромному завтраку, Джуди стала невесело думать, что ей, собственно, делать. Ехать к Нику? Бесполезно, всё равно не пустят. Навестить и объясниться с Фру-Фру? Рано — сама ещё ничего не знает. Позвонить Буйволсону? Вот это уже то, что нужно. Закончив с завтраком, она набрала номер капитана. Сразу он не ответил, пришлось перезванивать. Судя по голосу, буйвол был очень зол.       — Капитан Буйволсон слушает.       — Доброе утро, шеф, это Хоппс. Я хотела бы… — договорить она не успела, её в довольно жестокой форме перебили.       — Знаю я, что ты там хочешь Хоппс. Вот тебе задание: сиди дома и отдыхай. Ты отстранена от дел до выписки Уайлда. Официально ты в оплачиваемом отпуске. Преступника мы найдём сами. На этом всё.       Сказано было очень жёстко и обидно, но вдвойне обидно было то, что шеф просто положил трубку, закончив разговор и оборвав дальнейшие вопросы. Последнее время, что, стало модным заканчивать разговоры, просто кладя трубку? Как будто никто не хочет с ней разговаривать.       «Так, мафия мне не поможет, полиция тоже, — горько размышляла Джуди. — Тогда чем заняться? Так, а что с Беном случилось? Надо его навестить. Он всегда в курсе всего».       Одевшись на скорую лапку, крольчиха отправилась домой к Когтяузеру. Жил добродушный гепард довольно далеко, в самой гуще тропического леса. Интересно, почему именно тропики? Проехав больше половины пути на метро, Хоппс позвонил неизвестный номер. Чёртов Джон, это точно он.       — Да?       — Доброе утро, зайка. Плохо спала ночью?       — Не твоё дело. Ты ведь не просто так звонишь, верно?       — А если просто так?       — Не очень-то я этому поверю. Ты ведь ловишь кайф от моих мук, я права?       — Да, частично, так оно и есть. Но если я скажу, что сожалею о каждой смерти, ты мне поверишь?       — Ты сожалеешь? По-моему, ты чёртов псих, убивающий других животных без капли раскаяния. Тебя ведь не было в том кафе. Ты не видел ужаса, что сотворил, а я видела! — прошипела не хуже змеи Джуди.       Джон долго молчал, Хоппс даже подумала, что он отключился, но убийца был на связи. Крольчиха не выдержала тишины:       — Что ты молчишь? Сказать нечего?       — Я думал о твоих словах, думал, как лучше ответить. Ты права, меня не было там, но я видел, что сотворил. Не ты одна была в шоке, ушастенькая моя. Я был неправ и раскаиваюсь. Довольна?       Зверь, взорвавший полицейскую машину так, чтобы она влетела в семейное кафе, раскаивается и говорит, что был неправ? Непохоже, чтобы он врал: слишком интонация извиняющаяся. Так в чём же дело?       — Я буду довольна, когда тебя найдут и посадят за решётку за твои преступления!       — Нет, этого не будет. Будет интересней! — заговорщическим тоном промурлыкал он. — Знаешь, что я понял? — Не дождавшись ответа, Джон продолжил: — Я понял, что переборщил с жертвами и с выбором целей. Я не учёл, что ты безоговорочно побежишь спасать Ника. К своему собственному сожалению, я дал тебе выбор без выбора. Но я исправился! — весело сказал он. — Теперь наши с тобой приключения будут менее… М-м-м, как бы это сказать… Массовыми!       — Что это значит?       — Ты ведь едешь к Бенджамину, верно?       Такая смена темы очень напрягла её.       — Что ты с ним сделал?       — Ничего. Он сейчас сидит дома абсолютно здоровый. Более того, у него сейчас дома гость, насколько я знаю.       — Не смей трогать Бена! Слышишь?! Не смей!       — Не трону, зайчик мой. Как я могу навредить такому добряку? Знаешь, что он сделал, когда я с ним поздоровался? Предложил чай с пончиками! Говорю абсолютно честно, я никогда не видел такой щедрости и доброты!       — Ты сейчас у него?!       — Ага, приедешь?       — Да…       — Буду с нетерпением ждать, пушистый ты мой кексик. Кстати, как кексы, которые я приготовил? Тебе понравились?       Джуди положила трубку просто потому, что не хотела отвечать на вопрос положительно. Только не ему!       Относительно спокойного настроения теперь не было и в помине. Она даже на месте усидеть не могла спокойно, постоянно ёрзая. Джуди хотела как можно скорее приехать к Бену, просто чтобы убедиться, что Джон не врёт и с Когтяузером всё в порядке.        За волнительными мыслями о Когтяузере, она чуть не проехала нужную остановку. Cloud Alley — действительно неблизко. Выпрыгнув в последнюю секунду из вагона, Джуди понеслась к дому Бена на максимальной скорости, что позволяли ей раненые лапы. Дом. Другой. Третий. Десятый… Ага! А вот и дверь в обитель гепарда. Выразительно-позитивная, окрашенная в розовый цвет приоткрытая дверь…       Носик крольчихи привычно задёргался от волнения. Хоппс не верила Джону, разум отказывался верить словам безумца. С тяжким предчувствием на душе она вошла в дом.       — Бен, ты дома?       — Джуди, это ты? Я здесь, — донёсся вялый окрик гепарда из соседней комнаты.       Хоппс, обрадованная, что с ним всё в порядке, влетела в комнату, чтобы в порыве радости обнять друга, но встала соляным столбом на пороге. Мимолётная радость уступила место удивлению. Она попала на небольшую, но уютную кухню. Освещалась она не привычной люстрой, а небольшим светильником, висящим на стене. Рядом с ним стоял холодильник, который заботливо украшали магнитики и фотографии Газелле. Лампа давала немного тусклый, но мягкий свет, достаточный, чтобы разглядеть стол, расположившийся посередине комнаты, а также три стула, два из которых сейчас были в данный момент заняты. На первом расположился сам Когтяузер, а второй стал предметом удивления, ведь его занимал не кто иной, как сам мистер Биг.       — Проходи, милая моя, присаживайся, — уставшим голосом пригласил её к единственно свободному стулу глава мафии.       Джуди, не зная, что сказать, присела на свободное место.       — Он просил передать тебе это, — сказал Бен и протянул ей самую обыкновенную рацию.       Его пухлые лапы были закованы в какое-то подобие наручников, только толще. Лапы немного потряхивало от волнения. Взглянув в глаза прежде весёлого гепарда, она ужаснулась произошедшим изменениям. В них была не просто грусть, но уверенность обречённого хищника, прекрасно осознающего свою судьбу и, что самое страшное, смирившегося с ней. Этот взгляд и вывел её из удивлённого оцепенения.       — Святая морковка, Бен, что с вами случилось, что у тебя на лапах?       От переизбытка чувств она даже со стула вскочила.       — Джуди, пожалуйста, сядь.       Не понимая, почему её друг так спокоен, она всё же села обратно на стул. Гепард снова протянул ей рацию.       — Это Джон, да?       — Да, милая, это тот ублюдок, — протянул мистер Биг.       Терзаемая ужасными предположениями, Джуди взяла-таки рацию из трясущихся лап друга и нажала кнопку связи.       — Джон, ты здесь?       — Почему ты не ответила на мой прошлый вопрос, зайка моя? Неужели моя выпечка так понравилась тебе, что в этом так было сложно признаться?       — Я не хочу говорить на эту тему. Что за наручники на моих друзьях? Почему они такие спокойные?       — Медпрепараты и разговоры по душам творят чудеса, пушистик. Как и эти милые браслеты, которые, кстати, есть и на нашем маленьком друге. Просто ты их не видишь из-за размера. Зверополис — это город равных возможностей, как ты любишь говорить!       Словно в подтверждение его слов мистер Биг поднял на свет свои маленькие лапы. На них красовались такие же браслеты, что и на Бенджамине.       — Что здесь делает мистер Биг? Неужели ты думаешь, что можно безнаказанно похитить босса мафии?       — Так я его и не похищал. Я его выгодно обменял.       — Врёшь ведь…       — Он не врёт детка, меня похитил ваш SWAT.       Джуди была в недоумении от такой новости.       — Для чего ты заковал моих друзей, Джон?       — Потому что они тебе дороги. И чтобы ты их освободила, конечно, правда… Только одного друга.       — А что с другим?!       — Другой освободится от оков жизни, моя милая зайка. Видишь ли, на них надеты необычные браслеты. Они содержат в себе мой взрывоопасный подарок, даже жалко было дарить их им… Я в них душу вложил, знаешь ли! — радостное настроение Джона ощущалось даже шёрсткой.       — И что мне надо сделать?       — Открыть замки на браслетах на передних и задних лапах. Я не говорил, что их ноги тоже закованы?       — Не говорил. Где ключи?       — В морозильнике лежит. Я подумал, что у тебя может испортиться настроение, поэтому поместил ключ в мороженку. Ты ведь любишь мороженое?       — Вот же больной ублюдок… — пробормотала она. — А если я, отперев одни…       — Начнёшь отпирать другие? Кексик ты мой пушистый, я ради того, чтобы посмотреть на твои муки, кафе разворотил, хоть я об этом и жалею. Ты и вправду думаешь, что я позволю тебе схитрить? Я понимаю, что ты хитрая зайка, но только вот… Я — не глупый Ник. Я дал тебе необходимые инструкции, офицер Хоппс. Хотя, правда ли ты офицер? Служить и защищать, такой девиз у полиции, верно?       — Да…       — Тогда, насколько я понимаю, полицейский должен быть готов отдать свою жизнь, оберегая жизни граждан? А готова ли ты пожертвовать своим другом и СОСЛУЖИВЦЕМ ради спасения другого своего друга и ГРАЖДАНИНА, пусть и не всегда законопослушного? Сегодня мы узнаем ответ, зайка. Выбирай свой новый ночной кошмар!       Джон замолчал. Наступившая тишина не была оглушительной, но была ненормальной. Её друзья, вместо волнения или даже паники, просто сидят и молча ждут её решения. Это пугало гораздо глубже, чем могли бы испугать физические страдания.       «Спокойно, Джуди, ты ведь офицер полиции, ты что-нибудь придумаешь, — подумала она, стараясь глубоким и размеренным дыханием успокоить себя. — Надо узнать как можно больше, прежде чем что-то решать».       — Бен, ты всегда всё знаешь, скажи мне, что происходит с капитаном? Почему он такой нервный и что он делал до моей выписки?       — Прости нас, Джуди, мы не можем отвечать на твои вопросы.       — Джон запретил?       — Он убьёт мою маму, если я отвечу тебе, — Когтяузер говорил с такой спокойной болью, словно хотел разрыдаться, но не мог.       — И мою маленькую внучку, — добил Джуди мистер Биг.       Всё, никакого спокойствия не будет теперь в душе Хоппс. Мало того, что Джон заставляет её делать выбор, о котором она будет жалеть всю жизнь, так он ещё и с другими играет в свои страшные игры, вплетая в них даже маленьких детей!       — Отпусти маленькую Джуди, Джон, — тихонько сказала она, испуганная за жизнь маленькой внучки Бига.       — Я никого не похищал, ведь говорил уже. Просто если кто-то проговорится, то может произойти несчастный случай. Например, милашка Фру-Фру может на прогулке с дочкой наступить на ампулу с горлодёром. Знаешь, будет очень неприятно, если мама порвёт горло собственной дочери.       От представленной картины у Джуди затряслись лапы и немного перехватило дыхание. Больше она не хотела разговаривать, хотела лишь закончить этот утренний кошмар. На подгибающихся от ужаса лапах Джуди подошла к холодильнику, открыла морозильную камеру и от отчаяния пустила пока что одинокую слезу. На полочке лежали три мороженых темно-бурого цвета. Они были в форме лапок…       — Ладно, Джуди, ты сможешь, это всего лишь три мороженых и ничего более, — прошептала она и, взяв первое, откусила чуть ли не половину мороженого.       Передние резцы сразу стало ломить холодной болью, но самым противным оказался привкус: металлический, вязкий. Не желая продлевать эти муки, она просто проглотила разжёванный, ледяной комок крови. С огромным трудом она доела первое мороженое, но ключа в нём не было. Взглянув на оставшихся два мороженых, Хоппс дала волю своим чувствам и заплакала. Травоядное заставляют есть замороженную кровь ради спасения одного, но убийства другого. Это съедало её изнутри. Это было неправильно.       Взять себя в лапы после такого было уже невозможно, но надо было найти ключ. Давясь слезами, через силу и боль в зубах, она сгрызла второе мороженое — ключа в нём тоже не было. Наплевав на себя, она принялась за третье страшное угощение. Джон не обманул, ключ действительно был в мороженом, и она его едва не съела.       Достав из окровавленного рта маленький ключик, Джуди медленно потопала на ватных лапах в сторону стола. Всю свою жизнь она будет сожалеть о сделанном. Они оба были дороги для неё. Оба помогали ей в работе. Но проклятый Джон прав…       Из-за всхлипов Хоппс было совсем не слышно щелчка в открывшихся браслетах, зато стоило им упасть на пол, как по дому пронёсся глухой звук взрыва, а вслед за ним ужасающие крики агонии её друга — самого доброго гепарда Зверополиса.