Буйволсона увезли в участок почти сразу, а Джуди отправили в больницу только после того, как она дала показания. К её огромному сожалению, половинка уха, разорванная экспансивным снарядом, полному восстановлению не подлежала, и врач-хирург просто-напросто отрезал свисавшие клочки кожи, придав ране немного закруглённую форму, после чего аккуратно зашил края.
«Если бы Ник меня сейчас видел, непременно ляпнул бы что-нибудь вроде „Полторашка Джуди“» — подумала она, сжимая лапки в кулачки от боли, когда ей накладывали повязку поверх шва. Рана была не очень серьёзной, поэтому Хоппс отпросилась у врача на амбулаторное лечение, однако до дома она не доехала.
Проехав на такси чуть больше половины пути, ей на телефон позвонил тот, кого она меньше всего ожидала услышать.
— Офицер Джуди Хоппс? — без приветствий спросил её густым, неторопливым басом приятный и знакомый голос.
— Да, а кто спрашивает?
— Михаил Романов, мэр города Зверополис. Вы уже покинули больницу?
— Да.
— Надеюсь, Вы не уехали далеко. Вы мне нужны в департаменте, причём как можно быстрее.
— Хорошо, я сейчас подъеду.
— Отлично, я буду ждать Вас в кабинете капитана, поторопитесь.
Видимо, больше мэр говорить по телефону не хотел и без церемоний положил трубку. Она была весьма удивлена этому звонку и абсолютно не представляла себе, что от неё потребовалось мэру.
Михаил Романов был бурым медведем средних лет огромного размера. Несмотря на свои немаленькие габариты, он отличался блестящим умом и был одной из влиятельнейших политических фигур Анималии. Не раз он боролся со Златогривом за кресло мэра, но обаятельный лев всегда обходил его на выборах всего лишь на пару процентов. Когда Леодора посадили, Романов без проблем победил на выборах всех своих конкурентов. Стала ли жизнь под его руководством лучше, Джуди не могла сказать, потому как не особо-то и следила за политикой. Личного знакомства с мэром она тоже до сих пор не имела.
Ехать в департамент ей не хотелось, но мэр — это не тот зверь, которому можно отказать без последствий, поэтому, тяжело вздохнув от усталости, Хоппс попросила таксиста отвезти её к полицейскому участку.
Доехала она довольно быстро и, не теряя времени на приветственный разговор со знакомым диспетчером, сразу пошла к кабинету капитана. Постучавшись в дверь и услышав разрешение войти, Джуди прошла в кабинет. За столом сидел сам Романов, а вот один из стульев напротив него, к немалому удивлению крольчихи, был занят Буйволсоном, причём незакованным в наручники.
— Наконец-то Вы приехали, мисс Хоппс, присаживайтесь, — немного нетерпеливо мэр указал Джуди на стул, что стоял рядом с буйволом.
— Ох и заварил же ты кашу, Идрис: скрыл от общественности фактический теракт, произошедший в пункте общественного питания, потом использовал своё служебное положение и воспользовался отрядом спецназа в личных целях, наплевал на свои обязанности, лично взявшись за расследование и скинув всю работу на первого заместителя, объявил об увольнении своей сотрудницы, не подписав при этом документы, и, на десерт, ты выстрелил запрещённым боеприпасом в полицейского. Хороший же у нас капитан. Брал пример с Кайна?
— Нет.
— А мне кажется, что да. Я, по своему любопытству, смотрел его личное дело, он, видимо, тоже был не подарком для тогдашнего мэра, но ты его уверенно переплюнул. Просто чудо, что пресса до сих пор остаётся в неведении насчёт всего того дерьма, что крутится вокруг полиции, — медведь глубоко вздохнул, прежде чем продолжить. — Что я ещё заметил, так это то, что всегда во всём, что бы ни случилось в этом городе, присутствуют уши твоих сотрудников. Конкретно — Хоппс и Уайлда.
— А мы-то в чём виноваты?!
— Возможно, ни в чём, мисс Хоппс, вот только Вы всегда в самом эпицентре событий. Неважно: погоня в городе, перестрелка с мафией, неожиданное раскрытие сети наркоторговцев или даже теракт — Вы со своим напарником всегда главные герои во всех происшествиях. У Вас-таки талант оказываться в нужном месте и в нужное время.
— Вы меня вызвали, чтобы устроить разнос за то, что я хорошо делаю свою работу?
— Нет, конечно, нет. Я Вас вызвал, чтобы спросить: примете ли Вы моё предложение возглавить Отдел Расследований Зверополиса номер два?
От удивления Джуди даже ротик приоткрыла.
— Я? Инспектор отдела? Но ведь не существует ОРЗ номер два! — пронеслись в сознании удивлённой крольчихи простые вопросы, которые она не замедлила озвучить.
— Да, не существует. Он будет создан завтра, и это будет последним решением капитана Буйволсона перед его отставкой. Так как назначение инспектора отдела входит в обязанности капитана, он рекомендует Вас.
— Какую отставку? Он ведь под арестом. И если инспектора назначает капитан, то при чём тут вы?
— Уже не под арестом, Джуди, — хмуро ответил ей Идрис.
— При том, что мне нужна сильная полиция, мисс Хоппс, а это значит, что я не могу оставить такую активную персону, как Вы, без внимания. Вера граждан в свои правоохранительные органы должна быть непоколебимой. Если Буйволсона арестуют, а я в приказном порядке назначу другого капитана, то это всколыхнёт общественность. Журналисты начнут копать прошлое Идриса, да и не только его, и тогда вся полиция будет скомпрометирована. Доверие к полиции упадёт до непозволительно низкого уровня, а вслед за ней неминуемо упадёт доверие и к власти политической. Мне это, как вы понимаете, не нужно.
— Вы хотите сказать, что…
— Да, я отправляю его в официальную отставку по состоянию здоровья, все материалы сегодняшнего дела перестают существовать, как будто их и не было. Что касается Вас: «Джуди Хоппс получила ранение на спецзадании». Под овации журналистов, Вы становитесь инспектором, который делом заслужил свой пост в созданном отделе, и Вы сможете в относительной тишине продолжить поиски преступника по имени Джек.
— Джон, — автоматически поправила его, шокированная неожиданным поворотом событий, крольчиха.
— Не имеет значения, как его зовут. Мне нужно, чтобы Вы возглавили отдел добровольно, — закончил свою небольшую речь Михаил.
Он откинулся на спинку кресла, достал из портсигара дорогую сигару и закурил в ожидании ответа. Молчание затянулось почти на целую минуту. Джуди просто не знала, что ответить мэру. Инспектор полиции — это очень большая ответственность, она никогда не думала, что сможет дослужиться до такого звания, ведь никто не возьмёт милого с виду кролика начальником отдела, несмотря на её заслуги.
Тишину прервал Идрис:
— Соглашайся, Джуди, Романов прав, ты подойдёшь на эту должность как нельзя лучше.
— А если я не готова?! Если для поимки некоторых преступников мне нужно будет преступить закон?!
Буйвол говорить не спешил, а мэр ответил ей только после того, как выпустил струю дыма:
— Как будто другие инспекторы, да и капитаны тоже, всегда были паиньками и никогда ничего не нарушали. Иногда, мисс Хоппс, надо преступить закон, для того, чтобы мирные граждане могли спать спокойно.
— Я с этим несогласна.
— Несогласна, но при этом пользуетесь услугами мафии в лице Адриана Сполетти, больше известного по прозвищу мистер Биг.
— Откуда вы знаете его имя?
— Я мэр, мисс Хоппс, я обязан знать о таких влиятельных зверях, вне зависимости от моего мнения о них. Ваши связи с ним могут значительно помочь городу, если их продуктивно использовать. Соглашайтесь, мисс Хоппс, Вы сможете сделать для города гораздо больше в должности инспектора.
Она глубоко вздохнула, прежде чем ответить:
— Хорошо, я согласна.
— Чудно! — улыбнулся бурый мишка. — Тогда можете ехать домой, а завтра подходите к одиннадцати в участок, в обед будет пресс-конференция, к ней надо подготовиться. Мой вам совет на завтра: заходите через чёрный ход.
— Мне надо будет сказать какую-то речь?
— Естественно, и более того, Вам нужно будет дать официальное объяснение теракту, а также смерти офицера Бенджамина Когтяузера. Вдобавок, Вам нужно будет ответить на сопутствующие вопросы. Вы не волнуйтесь, я не повторю ошибки капитана Буйволсона и не пущу Вас к прессе неподготовленной. Все официальные версии, а также возможные ответы на предполагаемые вопросы напишет одна из моих помощниц. Вам лично ничего придумывать не придётся, нужно будет только прочитать по бумажке.
— Ладно, тогда я пошла.
— До завтра, мисс Хоппс.
Попрощавшись с мэром и Идрисом, уставшая Джуди поехала домой.
Ночной сон не принёс отдыха уставшей душе крольчихи. Вместо того, чтобы спать до десяти утра, она проснулась как обычно в половине седьмого, злая на весь белый свет и, в особенности, на Джона с Миком. Одевшись и плотно пообедав, Джуди отправилась навстречу новому рабочему дню.
Несмотря на утро, у входа в департамент уже стояло несколько обычных с виду, зверей, но что-то подсказывало Джуди, что это журналисты, поэтому, нацепив на мордочку недовольную мину, она обошла стороной главный вход и попала внутрь через прокуренный запасной. Не теряя времени на брифинг, которого, собственно говоря, и не было, крольчиха сразу пошла в кабинет капитана за инструкциями. Внутри уже сидел Идрис в своём кресле, а напротив него расположилась белка с красивой, переливчатой золотистой шёрсткой. По своим размерам она была лишь чуть меньше самой Джуди. Услышав звук открывающейся двери, белка моментально обернулась.
— О! Доброе утро, мисс Хоппс, меня зовут Ханна Сквирэл, я помощница мера, и сегодня также буду помогать вам, — скорость речи белки была столь умопомрачительной, что крольчиха аж встала соляным столбом на пороге и непонимающе уставилась широко раскрытыми глазами на свою помощницу.
— Простите, ещё раз, как Вас зовут?
— Ханна — имя, а Сквирэл — фамилия, вопрос решён? — недовольно пропищала она.
— Э-э-э, ага…
— Отлично! — продолжила свою непривычно быструю для Джудиных ушей речь белка. — Мистер Романов говорил, что вы подойдёте к самой пресс-конференции, но, раз уж Вы здесь, давайте отработаем Вашу часть речи перед журналистами.
— Хоппс, отрабатывайте у себя в кабинете, мне сейчас нужна тишина.
— Хорошо. Идёмте, мисс Сквирэл…
— Зовите меня просто Ханни, — молниеносно перебила её белка.
— Хорошо, Ханни, пойдёмте за мной.
Пока они шли к кабинету, Джуди поняла, что у белок не только речь быстрая, но и скорость передвижения, словно в маленьком зверьке работал компактный ядерный реактор, энергию которого золотистый грызун щедро растрачивал при каждом своём движении.
— Итак, мисс Хоппс, начнём с официальной версии взрыва в кафе «Теремок». Пока не будем сообщать общественности настоящие причины взрыва. Ваша задача будет убедительно сказать, что это был взрыв газа и отказ тормозов в полицейской машине.
— Но это же бред! Никто не поверит в такие совпадения!
— Поверят, тем более что Вы найдёте виновных, по чьей халатности это и произошло.
— Вы подставите ни в чём не повинных граждан?
— Нет, мы подставим специальных агентов, которые, используя Ваши обвинения, проведут разведдеятельность среди заключённых.
— Хитро, но подло по отношению к обществу.
— В политике, цель оправдывает средства, дорогуша. Теперь насчёт смерти офицера Когтяузера. Официальная версия такова: он погиб на специальном задании, защищая мирных граждан, за что ему посмертно вручим медаль. Подробности задания оглашать Вы пока не можете, поэтому от вопросов будет не так уж и сложно отделаться. Вопросы?
Вопросы у крольчихи были, и она стала методично разбирать их с Ханной.
За разбором полётов время пробежало стремительным горным ручьём. В департаменте уже было полно журналистов, а мэр начал свою речь. Медведь был превосходным оратором, способным очень долго вести монологи, чем он и воспользовался, давая Джуди и Ханне дополнительные минуты для подготовки. Хотя она и знала, что будет говорить прессе, волнение не покидало её, активно проявляясь в общей нервозности движений и в частом постукивании лапкой по полу. Хотя Сквирэл и провела отличную просветительскую работу, она не могла позволить выйти ей в таком нестабильном состоянии, поэтому прибегла к последнему средству.
— Мисс Хоппс, выпейте воды, это поможет справиться с волнением, — протянула небольшой стакан, в который предварительно насыпала сильного успокоительного.
— Спасибо.
Поставив пустой стакан на стол, Джуди мысленно представила Ника, чтобы успокоиться. Это второе в её жизни выступление перед прессой, и в глубине души она боялась провального итога, после которого в городе снова начнутся волнения, как два года назад.
— Ничего, Джуд, ты справишься, — успокаивала она себя. — Ты справишься…
Все вопросы к новому капитану, коим стал бывший первый заместитель, медведь Альфред Мёбиус, завершились только спустя час, и только после началось награждение её инспекторскими нашивками. Само награждение длилось недолго, но перед вручением мэр снова взял слово и долго вещал с трибуны, забивая уши прессы нужной и не очень информацией. Когда всё закончилось, Джуди вздохнула от облегчения, но оно было недолгим. На неё навалилась буквально гора всевозможной работы. Золотошёрстная белочка даже осталась помогать ей, но несмотря на помощь, они проработали до позднего вечера. Крольчиха сильно утомилась за день, Ханни тоже устала, что проявлялось в спокойных и неспешных движениях.
В целом Хоппс понравилось работать с белкой, оказавшейся, несмотря на привычку перебивать, весьма приятной собеседницей и просто милым зверьком. За целый день общения, они успели подружиться, найдя друг в друге, несмотря на различия, родственные души.
— Ханни, у меня теперь всегда будет так много бумажной волокиты? — устало развалившись в кресле в своём новом кабинете и прикрыв глаза, спросила она.
— Скорее всего, нет. Сегодня ведь первый день, приём документации и всё такое. Я думаю, что дальше будет проще, так обычно всегда бывает.
— Ты можешь заняться бюрократическими делами?
— Не, я ведь помощница мэра, а не лично твоя.
— Извини, просто мне было бы приятно вновь с тобой поработать.
— Взаимно, Джу. Возможно, когда-нибудь и поработаем. Вот мой номер, — положив на стол бумажку с цифрами, она продолжила, — если вдруг случится что-то, о чём мэр должен будет узнать в первую очередь, или если понадобится помощь администрации, то звони не медля.
Взяв со стола листочек Джуди, обратила внимание на то, что указано было два номера.
— А зачем два номера?
— Первый мой рабочий, а второй личный, — улыбнулась златошёрстная. — Звони, если захочется поболтать.
Обворожительно-дружескую улыбку белки она не могла оставить без внимания и искренне улыбнулась в ответ:
— Обязательно позвоню.
— Отлично, тогда до следующей встречи, Джуди.
Джуди проследила взглядом за уходом Ханни и ухмыльнулась. Белки были крайне редкими гостями в Зверополисе, по какой-то неизвестной причине, предпочитая жить в глуши собственных деревень на севере Анималии. Многие животные могли прожить целую жизнь, так ни разу и не увидеть ни одного представителя этого вида. Естественно, что изоляция рождала множество слухов относительно их поведения, привычек и культуры. Говорили, что они жадны, хитры и весьма некультурны, но подтверждения этому Хоппс так и не нашла за день, как не нашла и сильных культурных различий. Впрочем, одного дня мало, чтобы узнать зверя хорошо, поэтому, едва золотистый хвостик скрылся за дверью, она твёрдо решила узнать её получше.
Попрощавшись со Сквирэл, Хоппс продолжила работать с делами, которые Буйволсон всю неделю откладывал. За бюрократической волокитой она не заметила, как на улице наступила ночь. Джуди это осознала, когда увидела время на зазвеневшем мобильном телефоне. Звонил Джон, но волнения не было, вместо него разливалось странное чувство удовольствия, ведь она представляла, зачем он звонит.
— Взрыв газа и отказ тормозов?! Романов там совсем за дебилов зверей держит, когда приказывает такой бред нести?
— Здравствуйте, мистер культурный, а где же Ваше приветствие? — съехидничала она.
— Каюсь, забыл сказать тебе «Добрый вечер», а с каких пор тебе это стало так важно?
— С тех самых, с каких тебе стали важны официальные версии полиции.
— Да я случайно наткнулся на твоё выступление перед прессой. Думал перед сном новости пролистать, и тут заголовок: «Первая крольчиха полицейская стала инспектором полиции»! Я не ожидал такого!
— Так порадуйся за меня, чего ты возмущаешься?
— Я за тебя рад, но мне обидно, что ты меня не упомянула.
— Я тебя и не обязана упоминать, ты преступник, Джон, и прав у тебя ноль.
— Да, не обязана, но, может, всё-таки скажешь обо мне пару слов?
— Перебьёшься.
— Ну и ладно! Я не стану настаивать, инспектор Хоппсик, — выдавив смешок, он продолжил. — Знаешь, я тут подумал, может, в следующую игру поиграть с тобой и Ником на улики? А то ты меня никогда не найдёшь с тем, что у тебя есть сейчас, а так уже неинтересно.
— Ты думаешь мне мало Майерса?
— У тебя нет методов, чтобы разговорить его.
— Да, ты прав, у меня нет, поэтому я воспользуюсь твоими методами.
— То есть как это, моими? — сразу же растерялся Джон.
— Ты ведь тащишься от боли? Так я сделаю ему больно. В твоём стиле.
— Ты не посмеешь…
— Я ведь теперь инспектор полиции, я могу себе многое позволить.
— Тронешь его, и я наплюю на свои правила и устрою этому городу ад.
— Знаешь что, Джон?
— Что?
— Спать вали. Спокойной ночи.
Джуди положила трубку, не желая больше продолжать разговор. Слишком она устала в последнее время от него. Насчёт его средств, она соврала, просто чтобы позлить его, но в глубине души Джуди уже дала себе разрешение на использование необычных средств при допросе, но только если обычные методы окажутся бессильны. Взглянув на гору бумаг, крольчиха пробормотала ругательства в отношении к бюрократии и решила не идти домой на ночь. Слишком много у неё теперь работы, чтобы дома спать.
Неделя пронеслась для крольчихи совершенно незаметно. С утра и до самого вечера она упорно работала, разбирая бюрократические бумаги, подбирая сотрудников для отдела, ища улики на Джона и допрашивая Майерса. Тигр упорно продолжал молчать, отказываясь от любых предложений полиции. Более того, он открыто издевался над Джуди, компенсируя скуку камеры весельем допроса. Уже к концу недели он так истрепал ей нервы, что она даже ударила его. Придя вечером домой и перевязав заживающее ушко, крольчиха с ужасом поняла, что не только получила моральное удовольствие от проявленной жестокости к Мику, но и хотела бы повторить нечто подобное. Собственные мысли так ужаснули её что она долго не могла уснуть. К счастью, был конец недели — суббота, что означало официально короткий рабочий день для неё. Можно было прийти после обеда домой и отоспаться, но она хотела поработать до вечера. Её планам не суждено было сбыться — в два часа дня ей позвонила Ханни и пригласила на прогулку в парке. Естественно, что сначала крольчиха отказывалась, но белка каким-то таинственным для неё самой образом смогла её переубедить. До самого вечера она гуляла и ходила по магазинам с Ханной. Такие обычные дела, как прогулка и покупка одежды, не сильно-то и улучшили ей настроение, но вот общество болтливой милой белки принесло некое короткое расслабление её душе.
Уже прощаясь с ней, Джуди вспомнила про Ника. Уже неделю она к нему не заходила, ограничиваясь лишь звонками, постоянно занятая какой-либо работой. Несмотря на то, что уже смеркалось, она отправилась к лису, узнать, как его здоровье, и просто увидеть его. Чтобы пройти к нему, пришлось воспользоваться служебным положением, что не вызывало в ней восторг, но и не рождало муки совести. Уайлд прямо-таки засветился своей неповторимой, тёплой улыбкой, когда увидел её на пороге палаты.
— Ты вовремя, зайка, у меня для тебя хорошая новость. Меня завтра выписывают.
— Это же так здорово!
— Ага. Наконец-то поем нормально и посплю на своём диване.
— Тебе лишь бы спать, — улыбнулась крольчиха. — Во сколько тебя выписывают?
— С утра. До обеда я уже смогу прийти в управление и помогать тебе в поисках Джона.
— Давай не будем о нём говорить сейчас.
— Хорошо…
Недолго побыв с Ником, она отправилась домой. Зайдя в квартиру, Джуди приняла лёгкое снотворное, потому как к ней в голову снова стали лезть мысли о жестокости по отношению к Мику.
— Нужно добыть из него хоть каплю информации ЛЮБЫМИ средствами. Может, и правда устроить допрос с пристрастием? — думала она, надевая свою синюю ночнушку с капюшоном и лисьими ушками.
Стараясь отбросить подобные мысли подальше, Хоппс быстро уснула, закутавшись в махровое одеяло.
Утренний подъём прошёл как в тумане. Крольчиха была жутко недовольна, причём сама не знала, чем. Привычно собравшись, она пошла на работу, даже не подумав о Нике, настолько всё было плохо. Дообеденное время совершенно не отложилось в её памяти. Единственные мысли в её голове были о причинении боли тигру. Уверенность в необходимости силовых мер к Мику медленно взрастали в её сознании, склоняя её к необратимому решению. К обеду в департамент пришёл Ник. Он немного прихрамывал при ходьбе, но уверенно шёл к новому кабинету Джуди, желая как можно скорее начать работать. Постучавшись и получив разрешение войти, он надел на морду неподдельную улыбку.
— Здравствуйте, инспектор Хоппс, офицер Уайлд прибыл с больничного.
— Ник, хватит пафоса, нам нужно расколоть Майерса, и у меня есть идея, но нужна твоя помощь, — прямо с порога Джуди начала вводить в курс дела лиса, не удосужившись даже поздороваться в ответ.
— Сразу к делу да? — он хотел было ещё обворожительней улыбнуться, но, посмотрев в серьёзные глаза крольчихи, напротив, нацепил на лицо крайне серьёзное выражение. — Что за идея?
— Яйца ему отрезать, — улыбнулась Джуди.
— Очень смешно, Морковка, ну, а если серьёзно?
— Если серьёзно, то увидишь. Мне надо, чтобы ты задержал Волкаса в наблюдательной до тех пор, пока я не закончу разговор с Миком.
— Что ты имеешь ввиду под «задержал»?
— То и имею ввиду. Мне необходимо, чтобы он мне не мешал, и не важно, что для этого придётся сделать. Если сможешь, нацепи на него наручники, отключи камеры и записывающие устройства.
— Дэвиду это явно не понравится.
— Мне всё равно, что он подумает.
— Я не знаю, каким способом ты хочешь его разговорить, но я всеми лапами за.
— Тогда иди зови Волкаса, и ведите тигра в подземную допросную, я подойду чуть позже.
Когда лис вышел из кабинета, Джуди задумалась над тем, что она хочет совершить. Выглядело это аморально, и она сама была бы против таких методов пару недель назад, но не теперь. Необходимо любым способом добиться от него хоть какой-нибудь информации. Немного подумав, она мысленно кивнула сама себе и, положив в карман небольшую вещицу, без которой по всей видимости, не обойтись, она пошла вниз в допросную. Там её уже ждали Ник с Дэвидом.
— Хоппс, ты его уже какой раз собираешься допрашивать? Сотый? И почему он опять без адвоката? По судам гадёныш нас затаскает, — немного недовольно пробурчал волк.
— Мне плевать, что он там будет делать. Есть кое-что, от чего он начнёт разговор.
— Неужели нашли что-то?
— Нет, просто теперь будет другой подход.
— Что это значит?
— Увидишь. Главное, не мешай мне.
— Не мешать? Если ты начнёшь его избивать, то я не смогу стоять спокойно и смотреть.
— Я поняла, — выходя из наблюдательной, бросила она.
Майерс преспокойно сидел с недовольной миной на морде, когда она зашла к нему. Он был типично закован по всем лапам в наручники. Верхние были дополнительно пристёгнуты к столу, в то время как нижние к полу.
— Хоппс, ты уже достала с допросами. Я ничего говорить не буду, тем более без адвоката, которого я почему-то здесь не вижу.
— Ты мне всё скажешь, Мик, — сев напротив него и сложив лапки одна на другую, с нейтральной мордочкой пообещала она. — Как зовут Джона на самом деле?
— Не скажу!
— К какому виду принадлежит?
— Не скажу!
— Скажешь.
— С чего бы?
— К какому виду он принадлежит? — проигнорировав его вопрос, она повторила свой.
— Иди к чёрту, я уже устал от твоих однообразных допросов. Тебе надо было не отдел дать, а куртку регулировщицы.
— Ник!
— Понял, — раздался сухой голос лиса из динамиков.
— Раз ты не хочешь по-хорошему, значит, будет по-плохому, дорогуша.
— Чего?
Резво спрыгнув на пол, она залезла под стол и достала из кармана канцелярский нож, прихваченный из своего кабинета, которым начала разрезать штанину тигра в области паха.
— Ты чего творишь, больная?! — запаниковал Мик.
Разрезав штаны, она взяла в свою лапку его маленький на данный момент половой орган и, не задав ни одного вопроса, немного подрагивающими лапками отрезала кончик члена, вызвав дикие крики боли.
Тело тигра сильно дёргалось, пока она выползала из-под стола. Положив отрезанный кончик члена на стол, прямо перед шокированным болью и жестокостью тигром, крольчиха буквально проорала ему в морду вопрос:
— Его видовая принадлежность?!
— Ты что делаешь, сука! Это незаконно!!! — сквозь начавшие идти слёзы, проорал Мик.
— Его имя?! — не обращая внимания на возгласы тигра, продолжала гнуть свою линию Джуди.
— Друзей не предают, сумасшедшая крольчиха!
Понимая, что её время ограниченно она снова залезла под стол и начала шинковать его хозяйство крупной стружкой. Сократив размер мужества наполовину, она собрала стружки и положила их перед плачущим тигром.
— Имя!!!
— Пошла нахер! — ослабленно и неуверенно прорычал сквозь слёзы униженный хищник.
— Нахер так нахер… — пробубнила она, снова залезая под стол.
Понимая, что надо бы как-то ускорить процесс Джуди, медленно отрезала оставшуюся часть полового органа. От дикой боли Майерс даже перестал активно дёргаться, полностью отдавшись агонии, высвобождая её разрушающую силу криками и слезами. Выползать из-под стола она не стала, считая, что только потеряет время, поэтому, недолго думая, Хоппс взяла в свои лапы, скользкие от крови, мохнатые тигриные яйца.
— Назови мне его вид, Майерс, иначе, клянусь, я отрежу твои шары и заставлю съесть вприкуску с членом!!!
— Я… не…
Подумав, что он опять начнёт отнекиваться она вонзила лезвие в одно яичко и немного прокрутила лезвие, разрывая его изнутри. От непереносимой боли у тигра подскочило давление, из носа хлынула кровь, а взор заволокло тёмной пеленой боли.
— Считаю до трёх! Раз! Два!
— Арктический лис, он арктический лис!.. — выдавил сквозь слёзы и всхлипы изуродованный на всю жизнь Мик.
— Ну вот, а говорил, что ничего не скажет… — пробубнила себе под дёргающийся носик Джуди. — Имя!!!
— Д…д…дж…
В момент, когда он уже хотел сказать имя, дверь в допросную распахнулась под ударом лапы и внутрь влетел Дэвид с кровоточащей рваной раной на морде. Не теряя драгоценных секунд, он вытащил крольчиху из-под стола, буквально выдернув её за только недавно зажившие задние лапы. Выбив канцелярский нож, волк влепил мощную пощёчину, дезориентируя её. Волкас до такой степени сжал голову крольчихи в своих лапах, что она закрыла глаза от боли, а он стал трясти её крича:
— Хоппс! Джуди! Да что с тобой?! — не видя никакой реакции, он начал бить её пощёчинами. После третьей Джуди с криком открыла глаза.
Она лежала на прохладном полу около дивана, на котором спала, вся взмокшая до самого подшёрстка, а над ней стоял с испуганной мордой Ник и тряс её, видимо, пытаясь разбудить.
— Морковка, ты не просыпалась, и я не мог тебя разбудить. Господи, твои стоны меня чуть до инфаркта не довели.
Прежде чем ответить, она глубоко и часто подышала, приходя в себя.
— Ник? Так это был сон? Чёртов сон? Я стонала?
— Стонала, причём как-то странно. Что тебе снилось?
— Ник, скажи мне, мы ходили на допрос к Мику?
— Морковка, сейчас утро, меня только недавно выписали. Я пришёл домой, а ты лежишь на полу и странно постанываешь. Тебе Майерс снился?
— Да. Я… — возникло неловкое молчание, пока Джуди подбирала слова. — Я его пытала во сне Ник. Он был таким реальным, словно всё происходило по-настоящему. Я… — тело крольчихи мелко потряхивало от прожитых во сне эмоций, и она не знала, как сказать Уайлду, что у неё не возникло отвращения от пытки.
Заключив Джуди в свои тёплые объятия, он прошептал её в перевязанное ушко:
— Ну что ты, это всего лишь сон.
Просидев в объятиях лиса несколько минут и приведя свои мысли в порядок, она пошла в ванную, принять душ и смыть с себя липкость полученных эмоций. Приведя себя в порядок и подождав Ника, она вместе с ним отправилась в департамент, и к одиннадцати часам утра уже кипела работа.
Ник до конца дня провёл в допросной с Майерсом, пытаясь выжать хоть что-то из тигра, но потерпел фиаско. Джуди же работала с видеозаписями с камер наблюдения, пытаясь найти хоть что-то подозрительное, за что можно было бы даже косвенно зацепиться, но её не ждало ничего, кроме разочарования из-за отсутствия результатов.
Поздним вечером, когда тьма накрыла своим одеялом городские улицы, погрузив их в золотистые огни светильников, по парку неспешно прогуливались два уставших за день копа. Лис наотрез отказался идти домой после работы, ему хотелось прогуляться, и крольчиха с радостью согласилась с его идеей. Они гуляли в одиночестве, тихонько разговаривая о повседневных мелочах. Для Хоппс это были невероятно приятные мгновения счастья, когда все проблемы и заботы отошли на задний план. Когда они наконец наболтались, Ник упал на траву и увлёк за собой Джуди, чем вызвал тихий, кристальный смешок ушастой. Лёжа на зелёном ковре, они наслаждались красотой и величием звёздного небосвода. Она бы с удовольствием лежала и дальше, высматривая с лисом известные ей и ему созвездия, но прекрасный момент был уничтожен звонком неопределившегося номера.
— Кто это, Морковка?
— Джон, будь он проклят! — процедила сквозь зубы разозлённая звонком крольчиха.
Ник сразу напрягся, услышав это имя, которое теперь до конца жизни будет у него ассоциироваться с психами.
— Ответишь, или я?
— Ну нет уж, я сама с ним поговорю, — нажав кнопку принять вызов, она поднесла телефон к целому уху. — Ты не мог позже позвонить?
— Добрый вечер, Джуди, к сожалению, не мог. Я был занят, прости. Как там Ник? Он рядом?
— Не твоё дело.
— А ты злая сегодня. Неужели я прервал свидание?
— Хватит язвить, говори, зачем звонишь.
— Дай трубку Нику.
— Со мной будешь говорить.
— Ты не хочешь мной делиться, зайка моя? — пошутил собеседник и сам же и засмеялся, — ладно, мой ушастый кексик, с тобой так с тобой. Ты помнишь семью Оттертонов? Тебя не беспокоило, что они давно не звонили и не заходили в гости? — не дождавшись ответа, он продолжил. — Я думаю, ты уже догадалась, что они у меня в гостях. Эммит, Оливия и их детки: Итан и Эмма — сейчас в затруднительном положении, им нужна ваша помощь, сладенькие мои. В особенности придётся постараться нашему огненно-рыжему милашке лису! Но это если вы согласитесь им помогать…
— Что от нас нужно?
— Не торопись, пушистик. Сначала доберитесь до Клиффсайдской психологической лечебницы, а там уже я дам вам инструкции. Давай договоримся сразу, самый милый на свете инспектор, что приедете вы одни. В противном случае, они умрут быстрой смертью. Хотя нет, вру, умирать они будут долго и мучительно. Особенно будет жалко деток, но что поделать. В общем, я жду вас в Клиффсайде.
— Ну что там? Что он сказал?
— Предложил спасти Оттертонов, — с каменным выражением на лице ответила ему Джуди.
— Он их вместе с детьми похитил?
— Да.
— Тогда не будем терять времени, что надо делать?
— Я не знаю. Пока нам надо ехать в Клиффсайд.
— Это то заброшенное место, где Златогрив одичавших держал?
— Ага. Поехали, посмотрим, что там.
Всю дорогу они провели в гробовом молчании, несколько подавленные новым появление Джона. Каждый размышлял о предстоящих событиях, гадая, что на этот раз подкинет им безумец. Ехали они на служебной машине, так что подъезжать к самим дверям не стали, оставив машину за поворотом. С виду лечебница выглядела даже мрачнее, чем в прошлое их посещение. Освещение абсолютно отсутствовало, по мосту гулял немного подвывающий ветер, который, однако, тонул в грохоте водопада. Переходя мост, у обоих зверей возникло странное, пугающее чувство пустоты. Заброшенность этого места, которое когда-то было наполнено зверьми, пусть и психами, навевало невесёлые мысли. Зайдя внутрь, им пришлось включить фонарики на телефонах, ведь их встретила темнота. Когда у Джуди в тишине холла зазвонил телефон, они сильно испугались, словно звонок был неожиданным.
— Наконец-то вы пришли. Проходите на третий этаж. Там идите до конца левого коридора. Когда-то там располагалась операционная.
Джон положил трубку и им ничего не оставалось делать, кроме как проследовать на указанный этаж в бывшую операционную. После того, как они открыли двери, перед их глазами предстала довольно просторная комната, скудно освещённая одной-единственной лампочкой. От медицинского прошлого остался только белый кафель на полу и стенах, который пожелтел от времени и отсутствия ухода, да торчащие из стены трубы, на месте которых раньше были раковины. У стены напротив входа стояло четыре стула в ряд, прикрученных к полу, на них сидело всё семейство Оттертонов и мирно спало. Сон можно было бы посчитать естественным, если не брать в расчёт тот факт, что в запрокинутый рот к каждой из выдр была засунута трубка, тянущаяся к окрашенным в тёмный цвет резервуарам, закреплённым над их головами. Горлышко каждой тёмной цистерночки окружал непонятный механизм с задвижкой. Сами выдры были надёжно зафиксированы по всем лапам и головам полимерными ремешками. Напротив Оттертонов стоял ещё один стул, тоже зафиксированный на полу и с ремешками на ножках и подлокотниках. Рядом со стулом стоял деревянный стол с закрытой коробкой средних размеров. Оглядевшись, Ник заметил висящие по углам комнаты камеры слежения. Стоило крольчихе ступить в комнату, как ей снова позвонил Джон.
— Включай громкую связь Джуди, мне нужно будет говорить с вами обоими.
Как только громкая связь была включена, он продолжил:
— Для начала, коротко объясню суть увиденного вами. Всё семейство выдр сейчас спит под хорошей дозой транквилизаторов с затычками в ушах, единственное, что их способно сейчас разбудить, это сильная боль. Канистрочки над ними содержат в себе серную кислоту, которую останавливают лишь задвижки на горлышках, управляемые дистанционно. Я думаю, вы понимаете, что в случае, если мне не понравится ваше поведение или если вы откажетесь от моих условий, я напою их этим замечательным продуктом химии.
— Что требуется от нас? — сглотнув ком в горле, спросил лис.
— Развлечь меня, а заодно пожертвовать частью себя ради их спасения. Ты, Ник, можешь спасти только одного, а вот Джуди может отмучиться за троих.
— Почему это она должна мучится за троих?
— Да просто от балды так решил. Ну хорошо, за двоих тогда. Надо ведь делиться со своей половинкой.
— Так что надо делать? — спросила Джуди.
— Для начала откройте коробку.
Пока Хоппс пыталась внимательней изучить устройство у горлышка канистры, лис открыл коробку, прорычав отборное ругательство.
— Что там Ник?
— Он издевается над нами. Тут две коробки.
Открыв обе, он разозлился ещё больше. В двух коробках было ещё по две коробки. В первой были медикаменты для оказания помощи, во второй лежали пара кусков тёмной ткани и один комплект затычек для ушей, в третьей он нашёл пассатижи, тупой хозяйственный нож и компактную камеру, у которой были ремешки для крепежа на голове. Сильнее всего его удивило содержание четвёртой коробки. В ней находились два маленьких пищевых герметичных контейнера, каждый размером чуть больше стакана, окрашенных в чёрный цвет, и две ложки.
— Для начала вытащи контейнеры, Ник. Там для вас угощение, которое вы должны съесть. Отказ недопустим, рыжик.
Когда подошла Джуди, они вместе открыли крышки. То, что было внутри, заставило обоих затрястись от отвращения и страха. Внутри, в густой кровавой массе плавали миниатюрные кусочки мяса и овощей, щедро сдобренные мелконарезанным укропом. Однако самым ужасным, буквально гипнотизирующим, были пары глаз, что плавали у каждого в этой адской смеси.
— А сегодня в меню фантастический деликатес от шеф-повара! Встречайте: суп «Зверополис»! У него сказочный вкус! Угощаю!
Джуди была шокирована увиденным, а Ник нашёл в себе силы ответить только со второй попытки и то негромко:
— Шкура ты больная, а не шеф-повар.
— Кушайте на здоровье! — продолжил издеваться над ними Джон по громкой связи телефона.
— Чьё это мясо? — потрясённо прошептала крольчиха.
— Бездомных.
Такое откровение буквально парализовало обоих. Первой очнулась Хоппс, неуверенно потянувшись за ложкой. Её движение пробудило Ника.
— Джуди, не надо, это сделаю я, — бросил лис, отбирая её контейнер со страшным угощением.
— Ты уверен?
— Да.
— Я тоже в тебе уверен, мой огненный пушистик! — подбодрил его Джон.
— Отвернись, Морковка, — когда она послушно отвернулась он опрокинул себе в пасть половину своей порции.
Вкус был ужасен. Мясо было сырое, как и овощи, поэтому, преодолевая отвращение, он немного прожевал весь этот кошмар и только после этого смог сглотнуть. Посмотрев на оставшуюся половину, его взгляд задержался на глазах, плавающих в крови. Они вызывали ужас и отвращение, необъяснимое никакими животными словами. Закрыв глаза и глубоко вдохнув через нос, он опрокинул в себя остатки своего угощения. Как оказалось, глазные яблоки были связаны друг с другом узелком нервов, из-за этого их нельзя было просто проглотить.
Пришлось жевать. Это было самое ужасное вкусовое чувство в его жизни. Проглотив, он понял, что поступил как никогда правильно. Его Морковка не смогла бы этого вынести. Взяв порцию Джуди, он мысленно попросил сил вынести всё это у своей погибшей матери, после чего принял половину контейнера.
Снова ему попались глаза. Почувствовав языком склизкие шарики в пасти, его чуть не вывернуло от отвращения, но всё-таки нашёл в себе силы хоть маленько прожевать и проглотить их вместе с мясом. Его лапы начали трястись, когда он посмотрел на остатки угощения. В его голове уже не было мыслей. Он тупо смотрел на плавающие кусочки неизвестного животного и собирал силы для последнего гастрономического рывка, как неожиданно на его дрожащую лапу легла лапка Джуди.
— Оставь, Ник, я сама, — после чего мягко, но настойчиво взяла остатки супа себе.
Решимости в ней было много, ведь когда-то крольчиха уже пробовала есть кровь.
«Ты сможешь, Джуд…» — подумалось ей, когда кроличьего носика достиг запах крови. Взяв ложку, она начала методично вычерпывать содержимое. Личико буквально съёживалось от отвращения, хотелось отшвырнуть ложку и забыть этот вкус, но Хоппс продолжала есть, пока на дне не осталось ничего.
— Вот это решимость! — поражённо произнёс телефон. — Знаешь, я не думал, что ты сможешь. Честно. Мне казалось, что тебя стошнит от первой же ложки и я смогу спокойно отправить на тот свет наших выдр, но, видимо, не судьба.
— Что надо дальше делать? — спросил его Ник, вытирая лапой пасть.
— Решить, кто первым сядет в это прекрасное свободное кресло. Ник, ты страдаешь за мать и дочь, а Джуди за отца и сына. Итак, кто первый?
— Я! — одновременно сказали лис и кролик.
— Мне не нужны споры, поэтому раз вы оба горите желанием, то тогда пусть первым присядет Уайлд. Хоппс, закрепи его лапы, будь так добра.
— Откуда нам знать, что ты не обманешь нас? — поинтересовался лис у Джона.
— Я вас обманывал? Нет. Мне это невыгодно, ведь тогда потеряется доверие, и мне придётся вас заставлять что-то делать, а мне лень.
— Объяснил так объяснил… — пробубнил он, устраиваясь на неудобном, жёстком кресле и наблюдая, как его Морковка затягивает на лапах ремешки, надёжно фиксируя его в кресле.
Когда она закончила, поступили дальнейшие инструкции:
— А теперь заткни ему уши затычками и завяжи повязку на глаза.
Когда и это было сделано, она спросила его:
— Ты точно отпустишь их?
— Естественно. Повторю в последний раз, мне невыгодно обманывать вас. Надень, пожалуйста, камеру на голову, будь так добра.
— Ты хочешь видеть всё в деталях?
— Ага. Просто нажми кнопочку на ней, когда наденешь. Она уже настроена на передачу видео.
— Теперь что, маньяк-режиссёр?
— Теперь давай освободим Оливию. Для этого возьми пассатижи и вырви у Ника когти на передних лапах.
— Все? — дрожащим голосом поинтересовалась она.
— Да.
— Может, для начала освободим Эмму?
— Не торгуйся, зайка моя. Начинай.
Начинать не хотелось. Совсем. Джуди не хотела, чтобы Ник страдал, но понимала, что детям будет тяжело без матери, и поэтому она взяла холодный металл пассатижей трясущимися лапками. Подойдя к лису, ей стало ещё больше его жаль, и она снова задумалась: «А стоит ли?»
— Я не знаю, что он тебе сказал, но действуй, Джуди. Я готов.
Когда она надавила на палец левой лапы, чтобы показался коготь, он понял, что произойдёт, поэтому сам выпустил остальные.
Металл обхватил коготь. В тишине комнаты, отделанной белой кафельной плиткой, крольчиха, проталкивая ком в горле и сдерживая слёзы, негромко прошептала извинения лису, больше успокаивая себя, чем его. Набрав побольше воздуха в грудь, она изо всех сил дёрнула пассатижи, вырывая с мясом лисий коготь.
Оглушительный крик боли эхом прокатился по пустым и тёмным коридорам Клиффсайда.
После того, как кролик посмотрела на окровавленную частицу её лиса, из глаз Джуди полились первые горькие слёзы, стекавшие по гладкой шёрстке мордашки и падающие на пыльный грязный пол лечебницы. В теле начала разливаться предательская слабость при виде дёргающегося и орущего рыжего тела. Постоянно повторяя про себя извинения, она выдернула ещё один коготь, который сразу же бросила на стол, вслед за первым. Лапы ужасно тряслись, поэтому подцепить третий получилось не сразу. Металл скользил по когтю, обильно смазанному кровью, тёкшей из двух ранок. Под звуки лисьего скулежа она выдернула третий, и силы начали стремительно покидать её. Не могла крольчиха причинять боль любимому животному! От навалившегося отчаяния она присела на пол рядом со стулом и зарыдала в свои лапки. Видя, что крольчиха близка к тому, чтобы сдаться Джон, подбодрил её:
— Хоппс, последний коготок, и Оливия свободна. Давай. Сделай это.
Заставив себя подняться она начала пытаться зацепить последний коготь, но слёзы, плохое освещение и собственные трясущиеся лапы мешали ей это сделать. Наконец-то металл был зафиксирован. Рывок. Крики лисьей агонии.
Пассатижи соскользнули в самый ответственный момент и теперь коготок страшно торчал из истекающей кровью лапы, выдернутый наполовину.
— Нет. Нет. Нет — взмолилась она, рыдая около него.
Предстояло доделать начатое, и она доделала, проклиная себя и Джона. Бросив потеплевшие от крови пассатижи на пол, она взяла телефон:
— Отпускай мать.
— Сделано.
— Ничего не поменялось! — продавливая ком чувств, громко прошептала она.
— А чего ты ждала? Пиликанья или, может, моргнувшей лампочки? Я обесточил механизм на горлышке канистры. Теперь её жизни ничего не угрожает. Поговорим о цене за дочку?
— Отпусти её, она ведь ни в чём не повинное дитя.
— Нет. Её цена такова…
***
Ник купался в океане боли. Для него не существовало ничего другого. Он не слышал ничего, кроме эха своих криков, отдающихся в черепе, и не видел ничего, кроме темноты повязки. Агония стала доминировать в его разуме, убивая любые другие чувства. Лапу он перестал чувствовать после того, как она лишилась когтей. Раны горели пульсирующей болью. От его криков лёгким перестало хватать воздуха, и он стал глубоко дышать через открытую пасть. Время растянулось для него в бесконечность. Он не знал, сколько времени просидел, поскуливая, может, пять минут, а, может, лишь пару секунд. Вдыхая очередную порцию кислорода, он почувствовал металлический привкус во рту. Трясущаяся лапка аккуратно приоткрывала ему пасть, зацепляя пассатижами его клык.
«Мамочка…» — подумалось ему перед тем, как его снова накрыло волной агонии.
***
Крики Ника водопадом влетали в её чувствительные уши, разрывая душу на части от жалости. С каждым выкручивающим движением, с каждым рывком, она как будто отрывала часть себя. Ей было тяжело вырывать клык, но она справилась с этим. К её счастью, Джон ограничился только одним зубом. Бросив на стол окровавленный инструмент и камеру, она начала ватными пальцами отвязывать отстрадавшего своё лиса. Когда он освободился, Джуди легла на пол и тихонько зарыдала, свернувшись как маленький крольчонок в позу эмбриона. В глаза Ника она не смотрела. Просто не могла после того, что с ним сделала. Встав со стула и сняв повязку, он посмотрел на плачущий серый комок на полу. Злости или обиды на неё не было. Он всё понимал и всё простил ей. Наскоро перевязав рану, он поднял её с пола здоровой лапой, помогая себе раненой конечностью и кряхтя от боли, прижал её к своей груди, роняя свои стекающие с морды слёзы ей на голову
— Ты ни в чём не виновата, Джуд. Ни в чём.
— Прости меня, Ник, прости за всё! — рыдала она в его объятиях.
— Ты не виновата, зайка моя. Не виновата.
— Кхм, кхм! — раздалось покашливание телефона со стола. — Ты готова отстрадать за Эммита и Итана?
— Нет, не готова, но какая разница?
— Джон, давай я снова сяду в кресло?
— Не-а. У неё сил не хватит сделать тебе больно.
— Сделай это Ник, спаси их! — обливаясь слезами, она выбралась из его объятий и сама села на стул, завязав себе глаза тёмной тканью.
— Я убью тебя, Джон, самым жестоким способом, когда доберусь до твоей глотки! — затыкая уши крольчихи затычками, приговаривал лис.
Когда с фиксацией было покончено, он подошёл к столу:
— Что ты хочешь за жизнь мальчика?
— Дай-ка подумать… Я хочу половину её целого уха.
— И мальчик будет в безопасности?
— Да.
Взяв из коробки тупой нож, он на негнущихся лапах подошёл к почти переставшей плакать Джуди. Посмотрев на опущенное целое ухо, ему стало страшно. Причинять боль любимому кролику, пусть даже и ради ребёнка, не хотелось. Раненая лапа медленно, словно преодолевая сопротивление, потянулась к ушку и подняла его. Тело Хоппс мелко затряслось в ожидании. Теперь он начал понимать, насколько тяжело причинять боль и почему она отводила свой взгляд.
— Это всё ради мальчика. Ради ребёнка. Прости меня, Джуди.
Тупое лезвие жадно въелось в нежную плоть, но не резало, а рвало её. Страшный крик агонии эхом прокатился по пустым и тёмным коридорам Клиффсайда, будто бы пытаясь догнать предшествовавший ему крик лиса.
Ник пилил ухо крольчихи, рыдая и мысленно проклиная Джона за всё. Когда он наконец-то закончил, Джуди даже перестала дёргаться. Ослабленная болью, она бессильно рыдала. Положив мягкий и тёплый кусок уха на стол он шёпотом, продавливая ком в горле, спросил Джона:
— Ты доволен выродок?! Доволен?! Теперь отпусти мальчонку, сука!
— Сделано Ник. Для тебя повторюсь, я обесточил его механизм. Он в безопасности.
От слабости в теле, он присел на пол.
— Что ты хочешь за отца?
***
В темноте и тишине боль усиливалась стократно. Время, понадобившееся для распила уха, растянулось для неё почти в бесконечность. Было ужасно больно не только физически, но и душевно. Агония порождалась обидой за ушко. Словно отсекали часть души. Она и не заметила, как Ник закончил с ним. Жар страдания пульсировал в ушах, отдаваясь волнами в голову. Она хотела сказать ему, чтобы продолжал и спасал последнего члена семьи Оттертонов, но сил говорить уже не было. Неожиданно она почувствовала, как лапа лиса открывает ей рот, затем ощутила вкус металла и его крови на пассатижах и всё поняла. От обиды за свои передние резцы её снова затрясло, но боли пока не было. Ник не мог захватить зуб из-за того, что лапы слишком сильно тряслись. Спустя долгую минуту ожидания она почувствовала, что Ник вытащил пассатижи из её рта. В голову закралась мысль — он сдался?
Эта мысль придала ей сил сказать всего три слова:
— Сделай это Ник.
***
Несмотря на поддержку Джуди, он и вправду сдался. Он не мог вырвать ей и верхние и нижние зубы. Не мог! Силы покидали его, хоть он и пытался заставить себя, говоря, что должен. В душе лис уже сожалел о своём поступке, но вырывать резцы любимой он не мог, даже если на кону стояла чужая жизнь. Это было выше его сил, как бы ни было подло или низко оставлять на смерть другое животное.
— Я тебя понял, Ник. Я вызову полицию и медиков. Перевяжитесь там сами на первое время. До встречи.
Телефон пикнул, говоря, что вызов завершён. Вслед за писком телефона раздался тихий шелест отодвигающейся задвижки и звук текущей по трубе жидкости.
Утробный крик проснувшегося от боли Эммита Выдрингтона, приглушённый закрывавшей рот трубкой, разлился по коридорам третьего этажа Клиффсайда.
