Кабанеро 2: пони-до

      На следующий день болели не только ноги. И через день. На третий стало отпускать, а потом я втянулся. Каждое утро начинается с разминки, тело остаётся на удивление бодрым и свежим.       ― Двигаться ты более-менее научился. Даже неплохо, учитывая сломанные ноги.       Уточнить, что сломана только одна конечность, передняя? Не буду разочаровывать мастера. Его копыта сложены за спиной, в уголках глаз-щёлочек искорки веселья.       ― Пришло время для настоящего пони-до.       Я затаил дыхание.       ― Делай так, ― копыта описывают круги перед туловищем, словно гладят округлый предмет. ― Представляй, что держишь арбуз.       Техника на удивление простая.       ― Вот так в перемещениях, ― мастер шагнул в сторону. ― Движения плавнее, не прерывай.       ― Мастер Саомей, для чего эта техника?       ― Она позволит защищаться, сбрасывая удары противника, ― невозмутимо ответил пони.       ― А не могли бы вы показать что-нибудь атакующее? Я привык биться в доспехе, и защита не нужна.       ― Во-первых, больше никаких доспехов! ― строгий взгляд давит возражения в зародыше. ― Железки защищают плохо, а подвижность ограничивают очень сильно.       ― Но полный стальной панцирь…       ― Во-вторых, посмотри сюда.       Мастер подошёл к валуну в два роста пони, который я прикатил несколько дней назад в качестве “вступительного испытания”. Я до сих пор уверен, что старик хотел просто поиздеваться.       Он неспешно поднялся на задние ноги, копыто придержало любимую шапочку. Земнопони повсюду ходит в ней, даже ест и спит. Наверное, у них так принято, я не специалист. Или ему очень нравится эта неказистая тюбетейка.       Саомей принял стойку змеи, одну из тех, что я успел выучить. Копыто метнулось вперёд с ленцой, сила удара невелика. Неожиданный треск заставил вздрогнуть, валун развалился на несколько крупных кусков, блестя свежими сколами.       ― От такого удара ты способен уклониться, а вот броня, хоть в три слоя, не спасёт, ― он с небрежным видом отряхнул копыта и снова опустился на все четыре.       ― А в-третьих? ― спросил я, немного отойдя от шока.       Демонстрация впечатляет, но не хочу признавать полное поражение.       ― В-третьих, раз я сказал защиту, значит, тренируй защиту, ― отрезал Саомей.       ― Мастер, а этот удар…       ― Если сейчас же не начнёшь упражнение, побежишь вокруг горы.       Мы довольно далеко от подножия, но и до заснеженной вершины ещё порядочно. Круговая петля обещает быть очень длинной дистанцией. Из груди вырвался вздох, я повторяю движения “арбузной” защиты. Земнопони рядом. Судя по отсутствию язвительных замечаний, получается у меня неплохо. Саомей одобрительно кивнул и отправился отдыхать под любимым деревом. Иногда кажется, что книгу он берёт для вида, новые-то в глуши не достать.       ― Ацерал, ― тихо позвал я.       Олень снова тренируется на дереве, наносит боковые удары. Пару раз по привычке боднул вишню рогами.       ― Чего тебе?       ― Ты долго тренировался, прежде чем мастер начал учить тебя атаковать?       ― Сразу начал, ― он надменно фыркнул. ― С первого же дня.       ― Круто, ― я не скрываю зависти. ― Как ты узнал про мастера? Если не секрет, конечно.       ― Принцесса Селестия направила на обучение. Она упомянула, что скоро Эквестрии может понадобится помощь героя.       Олень так раздулся от гордости, что ему трудно бить бедное дерево. Мне ничего не осталось, кроме как продолжить тренировку. Хотел, пока шестёрка без элементов гармонии, выступить в роли спасителя Эквестрии, а оказывается ― я только запасной вариант. Печально.       А принцесса заверила, что со всем справится Твайлайт и компания. Да она в открытую издевалась над бедным кабаном! Скрипнули зубы. Саомей заметил, что движения стали вялыми, и схватился за трость. У него своеобразные методы напоминать, что тренировкам следует уделять полное внимание…       ― Ладно, дам тебе задание поинтересней, ― вздохнул земнопони через полчаса безуспешных попыток. ― Возьми рюкзак и купи в деревне продуктов. Я, знаешь ли, не планировал припасы на двух здоровенных проглотов.       Вот это поручение по мне! Вместо унылой местной еды можно будет купить чего-нибудь повкуснее.       ― Список дам, ― уточнил мастер, видимо, заметив оживление на моём лице.       Я стал собираться в дорогу. Мундир отряхнул от листьев и пыли, закинул рюкзак на спину. Земнопони сунул широкополую коническую шляпу из соломы. Отличная вещь. Если наклонить голову, лица вообще не видно. Правда, крупное тело кабана не спрячешь среди мелких и худощавых местных.       Спускаться неудобно, сломанный локоть колет на каждом шаге, походка стала хромающей. Каждый километр выматывает едва ли не больше, чем при подъёме. У городка я присел на траву, дыхание постепенно приходит в норму. Продуктовую лавку, указанную Саомеем, удалось найти не сразу. Продавец, которого порекомендовал земнопони, торговал тут около ста лет назад. К счастью, правнук не забросил дело и даже дал специальную скидку для старого мастера.       Раздувшийся рюкзак приятно давит на спину. По дороге назад я насвистываю под нос весёлый мотивчик. Прохожие оборачиваются на большого чужака, шепчутся, сбиваясь в кучки. Новый головной убор совсем не помогает затеряться в толпе.       Внимание привлекли крики впереди. На улицу из ресторанчика выходит земнопони. Ростом чуть ниже среднего, он с довольным видом мусолит зубочистку во рту. Глаза скрыты соломенной шляпой, просторный серый халат скрывает фигуру, но видно, что передо мной пони крепкого сложения. За ним бежит единорог в белом и с повязкой на лбу. На белоснежной ткани краснеют такие же иероглифы, как на вывеске заведения. Повар схватил земнопони за рукав:       ― Постойте, уважаемый, вы забыли заплатить!       Пони в сером легко сбросил чужое копыто. Взгляд хмурый, земнопони развернулся, неспешно поднимаясь на задние копыта. Передние конечности чётким, отработанным движением приняли боевое положение. Узнавание царапнуло предчувствием неприятностей. Стойка журавля.       ― Ах, ты хочешь, чтобы я заплатил? Вот, лови!       Резко крутанувшись на одной ноге, он наотмашь ударил повара по лицу. Единорог отлетел в сторону с жалобным плачем. Даже не попытался защититься, как будто не считает себя способным дать отпор. Хулиган злорадно расхохотался и двинулся дальше по улице. Вокруг небольшая толпа, но никто даже не пытается урезонить его. Из ресторанчика выбежала кобылка в таком же белом одеянии и с причитаниями бросилась помогать пострадавшему подняться.       ― Эй, ты!       Я заступил дорогу хулигану. Его голова поднялась, чтобы окинуть меня взглядом из-под широких полей. Вид массивной клыкастой фигуры заставил отступить на шаг, но он тут же опомнился:       ― Ты хоть представляешь, с кем говоришь? ― процедил сквозь зубы.       Я склонил голову набок. Любопытно, конечно, но не люблю признаваться в своём невежестве. Соломенная шляпа полетела в сторону, уверенным движением хулиган взял в копыто крупный булыжник из бортика ближайшей клумбы. С победной ухмылкой повернулся ко мне. Я отступил, готовый уворачиваться от орудия пролетариата.       ― Меня зовут Ган Тоу!       Булыжник с полного размаха врезался в голову земнопони. Я инстинктивно напрягся, ожидая услышать хруст черепа, но вместо этого с громким треском раскололся камень. В стороны брызнула каменная крошка, облачко пыли висит в воздухе. Зрители восхищённо перешёптываются. Я и не заметил, как собралась толпа. Пони стоят широким кругом, оставляя место для драки, смотрят с любопытством. При таком количестве свидетелей отступать просто неприлично. Особенно для особы королевского достоинства. Я сглотнул.       ― Извинись, пока не поздно, ― смотрит с угрозой.       ― Это ты должен извиняться. Пони-до создано для защиты, а не для хулиганства, ― мой голос звучит не слишком убедительно.       ― Пони-до ― всего лишь сила! ― расхохотался хулиган. ― И сейчас ты это почувствуешь!       От Ган Тоу не укрылось внимание зрителей, он встал в боевую стойку и приглашающе машет копытом. Рюкзак аккуратно привалился к стене ближайшего дома, соломенная шляпа накрыла вещи тенью. Осенний ветерок шевелит волосы на голове, стало неуютно. Противник сделал пару выпадов в воздух, в толпе возгласы одобрения. Пока все заняты зрелищем, я закинул в рот обезболивающее. Это становится привычкой.       Тело приняло вертикальное положение. Такое непривычное для пони и обыденное для человека. Не слишком удобное для бега, зато идеально подходящее для отвешивания тумаков себе подобным. Передние лапы мечутся, пытаясь занять правильное положение. Как там учил Саомей? Как будто нежно гладим арбуз. Движения стали плавнее, копыта притянулись на поверхность невидимой сферы. Я смогу легко отражать атаки, но…       Противник не дал додумать, взорвавшись градом молниеносных ударов. Приходится всё внимание уделить защите. Я раскачиваю торс на максимальной скорости, копыта отводят атаки плавными движениями. Хулиган напирает, заставляя пятиться. Под ноги ткнулась деревянная скамейка, я пошатнулся. Земнопони крутанулся, пытаясь достать размашистым ударом заднего копыта. На блок нет времени, я рухнул за скамью.       Основа защиты в пони-до ― не стоять на месте. Саомей живо учит этой нехитрой истине безжалостной тростью. Тело привычно откатилось, скамейка разлетелась щепками под ударом Ган Тоу. Он разошёлся не на шутку. Я вскочил на ноги, копыта сбивают удары врага. Зрители подбадривающе кричат и топают. Хочется верить, что болеют за меня.       Копыта противника делают резкие, глубокие выпады, словно хищный клюв цапли в попытке достать наглую толстую лягушку. Арбузная защита работает отлично, вот только на контратаки нет ни секунды. Я отступаю, круп упёрся в стену. Противник ударил, не оставляя времени на размышления. Тело упало влево, копыто земнопони с хрустом проломило дыру. Из бумаги эти дома делают, что ли?       Вытащить конечность не так легко. Воспользовавшись заминкой, я магическим импульсом встряхнул халат хулигана. В воздух серебряными искорками взлетело несколько монет. Удалось подхватить почти все в воздухе. Зажав в копыте, я оглядел толпу. Вот хозяин ресторанчика, я сунул ему добычу.       ― Теперь вы в расчёте.       Позади треск древесины. Ган Тоу освободил конечность и развернулся, злобным взглядом пытается просверлить во мне дыру.       ― Ну всё, ты сам напросился! ― прорычал он.       Стойка сменилась, передние конечности больше не прикрывают голову. Не дав времени подумать над нелепостью нового стиля, враг бросился в атаку. К быстрым ударам копыт присоединились выпады головой. Я удвоил осторожность, не хочу повторить печальную судьбу булыжника.       Сражаясь, мы перемещаемся к торговым рядам. Ближе всех торговец антиквариатом. Почти на дороге, на невысоком постаменте, большая фарфоровая ваза. Затейливая роспись покрывает пузатые бока, придавая роскошный и изысканный вид. Как на зло, в эту сторону меня гонит стремительный напор земнопони.       Отступая, я задел постамент. Ваза опасно качается. Плюнув на осторожность, торговец подбежал ближе, с натугой удерживая тяжёлый фарфоровый сосуд обоими копытами. Очередной удар нацелен в солнечное сплетение, я резко дёрнул копытом, сбивая по касательной кожурой “арбуза”. Локоть ударился в мягкое, я обернулся. Продавец держится за разбитый нос.       Противник не преминул воспользоваться возможностью и сильно лягнул, опрокидывая прямо на хрупкий товар. На спине словно пламенные отпечатки копыт. Невероятным образом извернувшись в воздухе, я прижал вазу к груди, спина шмякнулась оземь, воздух вышел из лёгких, пыль поднимается облачком. Торговец перевёл дыхание и повернулся к Ган Тоу с искренним возмущением на лице:       ― Что вы делаете?!       ― Не мешай! ― хулиган небрежным движением отмахнулся, добавив повреждений носу пони. От неожиданности тот упал в дорожную пыль.       Земнопони прыгнул, замахиваясь головой. С тяжёлой вазой в копытах не увернуться, я инстинктивно закрыл лицо. В следующую секунду голова Ган Тоу проломила толстый фарфор, брызнули осколки. Жалобный звон разносится по городку ему вторит вой торговца. Острый край зацепил лицо хулигана, на виске длинная царапина. Я закричал от неожиданного появления всесокрушающей головы в опасной близости и изо всех сил ударил в лоб копытом.       Чёртов Саомей! Упрямый старик. Я сказал защиту, значит защиту. Ощущения такие, словно я пытаюсь голыми копытами пробить наковальню. Конечность почти потеряла чувствительность, гудит от удара. Враг отскочил на пару шагов и мотнул головой. Я с трудом поднялся на ноги.       ― Бабл, тебе помочь?       Глаза отыскали источник высокомерного голоса. Ацерал в толпе зрителей с интересом наблюдает за ходом поединка. Вот же паразит!       ― Ты тут откуда?       Ган Тоу ударил, но не сумел застать врасплох. Мы кружим по пыльной дороге в причудливом танце пони-до.       ― Учитель забыл записать варенье в список покупок. Он отправил меня следом, ― пояснил олень. ― Иду по городу, слышу ― дерётся кто-то. Подошёл, а это тебя какой-то коротышка мутузит… Так что, помочь? ― смотрит снисходительно.       ― Обойдусь как-нибудь! ― огрызнулся я, отводя очередной удар.       Ацерал пожал плечами и двинулся дальше. Ган Тоу опять усилил нажим ― откуда силы берутся? Я уже выдохся, движения медленные, неточные. Зря отказался от помощи, но согласиться было выше моих сил. Вот если бы олень помог молча, без своего обычного высокомерия… Или если бы я его спасал, а не наоборот… Неплохая идея.       Я увожу нападающего к магазину, куда зашёл олень. Несколько взмахов копыт противника достигли цели, я поморщился от болезненных ударов. Зато хулиган прямо перед дверью. Та распахнулась, выпуская Ацерала. Неожиданный толчок опрокинул Ган Тоу на землю. Земнопони мгновенно вскочил, удивлённый олень получил несколько ударов. Пакет с покупками упал на землю, внутри жалобно звякнуло. Рогатый боец защищается, но его движения слишком неуклюжи.       Я застыл, жалкие попытки вызывают удивление. Неужели он знает пони-до настолько плохо? А гонору-то было... Враг ударил задними копытами, почти опрокинув оленя на спину. В последний момент я поддержал падающее тело.       ― В чём дело?       ― Мастер Саомей учил только атаковать… ― ошеломлённо пробормотал олень. Он хлюпнул носом, пытаясь втянуть назад красные капли.       Ган Тоу стремительно наступает, нет времени даже приложить копыто к лицу. Я прыгнул вперёд, “арбузная” защита отводит удары. Потерявший опору Ацерал с бранью опрокинулся в пыль. Среди зрителей смешки. Он поспешил подняться, и двинулся на обидчика.       ― Меняемся! ― воскликнул олень.       Я успел получить ещё пару болезненных ударов, так что без промедления отскочил вбок. Ацерал провёл серию молниеносных выпадов. Часть хулиган сумел заблокировать, но был вынужден отступить. Темп напарника снизился, усталость берёт своё. Противник снова перешёл в атаку.       ― Меняемся! ― я оттёр оленя в сторону.       Несколько секунд он переводил дух, но вырвался вперёд, грубо пихнув плечом.       ― Кнут пьяного погонщика! ― выкрикнул он название приёма.       Плавным движением, словно не имеет костей, его конечность выхлестнула вперёд. Копыто впечаталось в лоб Ган Тоу. Я поморщился. Зрители ахнули, отмечая столь храбрый поступок. Земнопони опрокинулся на землю. Поднялся снова, но стойка неуверенная. Повело в сторону, хулиган рухнул в пыль. Наша победа очевидна.       ― Это не конец! ― пригрозил он, кое-как собрав под себя копыта.       Вихляющей походкой дебошир побежал прочь. Толпа взорвалась ликующими криками. Несколько пони подошли с благодарностями, кто-то угостил пирожком. Хозяин ресторанчика, которому я кинул деньги, приблизился, потирая челюсть.       ― Спасибо, мастер, ― он наклонил голову, копыта сложены у груди. ― Но вам лучше уходить отсюда.       ― Почему? ― я насторожился.       ― Если стражники узнают, что вы применяли пони-до, то арестуют вас.       Дальше по улице повелительные окрики стражи, пони спешат вернуться к делам. Я повернул голову к собеседнику, но его уже и след простыл. Тяжёлый рюкзак снова лёг на спину, Ацерал подобрал свой пакет. Не дожидаясь местных сил правопорядка, мы двинулись в обратный путь.       ― Ацерал, ты знаешь о чём он говорил? ― спросил я, как только крайние дома городка скрылись за деревьями.       ― Ты что, с рождения глухой? ― удивился олень. ― Вся Поднебесная давно в курсе, а ты и не слышал?       Я скрипнул зубами. Не может просто ответить на вопрос, обязательно гадость сказать надо.       ― На воздушном шаре добирался.       ― Уже лет десять пони-до тут под запретом, ― расщедрился собеседник. ― Новый император, взойдя на трон, издал указ о недопустимости насилия и упразднении всех школ боевых искусств.       ― В стране с тысячелетней историей этих самых школ? ― удивился я.       ― Если есть претензии, обращайся к императору, ― он пожал плечами.       ― Но как можно запретить пони-до? Если стража не будет применять его, то проиграет схватку! Стражников ведь не обучают пони-до?       ― Зато их учат метко стрелять из арбалета. Ты увернёшься от арбалетной стрелы?       ― Может, и увернусь, ― упрямо заметил я.       Ацерал смерил мою крупную фигуру недоверчивым взглядом. Мимо проплывают стволы деревьев, под ногами шуршат опавшие листья, слышно тяжёлое дыхание.       ― Почему новый император против пони-до?       ― На следующем совместном обеде непременно спрошу его, ― язвительно ответил олень.       ― И что в меню? Рыба, или, может, водоросли?       Плечи собеседника передёрнулись, он поморщился от неприятных воспоминаний. Намёк на нашу первую встречу очень прозрачный.       ― Где ты успел лапу сломать? ― поспешил он сменить тему. ― Встретил кого-то толще себя?       ― Упал неудачно, ― я помрачнел.       Всё-таки верно говорят, что первое впечатление самое правильное. Этот олень тот ещё козёл…       У хижины мастера мы вернулись к скучным тренировкам. Поединок с Ган Тоу показал, насколько я плохо умею бить, но учитель даёт только защитные приёмы. На мои просьбы только повторяет “всему своё время” и хитро поглядывает, улыбаясь, своими глазами-щёлочками. Каждый день идёт по устоявшемуся распорядку, ничего не меняется. Мастер показывает всё более сложные техники и воздух становится всё холоднее.       Приёмы приходится повторять много раз, вбивая в тело правильные движения. В отличие от атакующих техник, большинство из них не имеет звучных имён. Частые повторения быстро вызывают скуку, но стоит расслабиться, как Саомей приходит на помощь с быстрой тростью и ехидными комментариями. Единственное, что радует ― при защите нагрузка на больной локоть гораздо меньше. Ударив разок больным копытом по дереву, я решил больше не поднимать тему обучения атакующим техникам.       Повторения сливаются в бесконечную череду, разум расслаблен, не принимает участие в танце. Вокруг темнота, деревья едва слышно шелестят голыми ветками. Эти костлявые пальцы сплетаются над головой, словно потолок клетки. Звёзды проглядывают в ячейки, мигая на чёрном полотне неба. Сухой ковёр опавших листьев шуршит при каждом шаге, дыхание вырывается облачками пара из груди в такт движениям. Звуки далеко летят в ночной тишине.       Неправильность привлекла внимание. Словно бы появился новый шорох. Я замер, вслушиваясь в ночь. Ничего. Тренировка продолжилась, копыта движутся по знакомым траекториям, словно поезд по рельсам. Я настороже. Странный шорох, на грани слышимости. Сбоку мелькнула тень.       Я снова остановился и завертел головой в поисках незваного гостя. Шорох за спиной, совсем не там, где ожидал. Тело мгновенно развернулось, глаза обшаривают пустой лес. “Опять сзади” ― мелькнула догадка. Я обернулся и встретился со взглядом убийцы. Вертикальные зрачки не отрываются от моей шеи, длинные клыки ярким пятном выделяются на чёрной шкуре древнейшего бэтпони.       Шерсть поднялась дыбом на загривке. Граф ухмыляется, помахивает своей булавой, неспешно приближаясь. Но эта медлительность обманчива, он умеет двигаться так быстро, что сливается в размазанное пятно. Я лихорадочно пытаюсь подобрать подходящую стойку, но ничего не приходит на ум. Что можно противопоставить существу, которое не только сильнее, но и движется в десятки раз быстрее? Один удар его жутким оружием и всё, отвоевался.       Граф прыгнул, резко оттолкнувшись от земли. За ним облако листьев, я попытался уйти с линии атаки, но видно, что скорости катастрофически не хватает…       Изо рта вырвался сдавленный вскрик, тело перекатилось и заняло оборонительную стойку. Глаза обшаривают окружающее пространство, но вокруг только стены маленькой хижины. Олень что-то пробормотал сквозь сон и перевернулся на другой бок. Я перевёл взгляд на топчан мастера. Он смотрит внимательно, на лице сосредоточенно выражение, словно и не спал только что.       На голове земнопони красуется любимая шапочка. Я не один раз пытался подловить его спящим, чтобы выразить негодование методами обучения, стащив головной убор. Но мастер как будто вообще никогда не спит.       Дыхание успокаивается, пульс постепенно приходит в норму. Я вышел на крыльцо. Холодный воздух освежил голову, стирая остатки кошмара. Дверь позади скрипнула, лёгкие копыта по-стариковски шаркают. Саомей поёжился. А мне после кошмара всё ещё жарко. Мастер встал рядом, передние копыта опираются на перила веранды.       Вокруг тихо, только ветер чуть шевелит голые ветви, создавая жутковатую игру теней на земле. Полная луна светит ярко, но совсем не согревает. Мы вглядываемся в темноту ниже по склону. На ночное светило наползла тучка, внизу словно выключили свет. Сквозь серую пелену можно наблюдать бледный диск луны. Крохотная белая точка медленно опустилась на землю, отыскав проход среди сплетённых ветвей. За ней ещё несколько, снежинки заполняют воздух, медленно танцуя.       ― Плохой сон? ― неожиданный вопрос мастера заставил вздрогнуть.       ― Да… Приснился старый враг… ― я вздохнул. ― Учитель, я не сомневаюсь в вашем искусстве, но он сильнее, и быстрый, как молния. Я просто не представляю, что можно этому противопоставить.       ― По-твоему, я очень сильный?       Я отрицательно мотнул головой.       ― Но ты бы не взялся повторить трюк с разбиванием камня, не так ли?       ― Пожалуй, нет.       ― Пони-до ― это не просто способ махать копытами. Это искусство равновесия. Если враг не владеет им, ты победишь.       Лицо собеседника выражает абсолютную уверенность.       ― Не бойся.       Кто-нибудь другой может получить по морде за такие слова, но не мастер Саомей. Дело даже не в том, что он легко одолеет меня в копытопашной. Вокруг учителя пони-до особая аура, от слов веет мудростью тысячелетий.       ― Знаю, ― я вздохнул. ― Я должен взглянуть в глаза своему страху. Но что я смогу сделать с нынешними умениями?       ― Тренируйся усерднее. Выпал первый снег, а твоя стойка богомола больше напоминает старую толстую корову, которую прихватил радикулит! И вообще, вместо того, чтобы на снег смотреть, иди лучше выспись перед завтрашней тренировкой!       Я не нашёл, что ответить, и вернулся в хижину. Тут хотя бы тепло...       Удивительно, как мало иногда нужно для счастья. Чтобы было тепло, безопасно и не болел сломанный локоть. И как это счастье порой недостижимо.       Я тяжело вздохнул и прибавил ход. Тонкий слой снега прячет землю и бежать приходится очень осторожно. Когда занимаешься пробежками на склоне горы, любое неверное движение грозит превратить обычную лёгкую атлетику в санный спорт.       Знакомое дерево с причудливо раздвоенной верхушкой. Ноги замедлили бег, острый край копыта оставил зарубку на стволе. Четвёртый круг. Не стоило отлынивать на тренировке, когда мастер задремал под деревом. Пять кругов вокруг горы слишком высокая цена за полчаса отдыха.       Впереди густые заросли бамбука. Странно, не припомню их тут. Да и вообще, что бамбуку делать на склоне горы? Ноги привычно взяли разгон, чтобы проломить стену зарослей. Я наклонил голову, защищая глаза, удар оказался мягче, чем планировалось. Меня отбросило назад, как будто от надувного мячика.       Стена впереди с громким рёвом пришла в движение. То, что я принял за заросли бамбука, оказалось огромным зверем из бамбуковых стеблей. Вдвое больше меня, похож на медведя, видимо, дальний родственник древесных волков.       ― Всегда думал, что бамбуковый медведь это панда… ― ошеломлённо произнёс я.       Зверь двинулся в моём направлении.       ― Панды не кусаются, правда? Вы же травоядные?       Не дожидаясь ответа, я побежал. Тяжёлые звуки прыжков за спиной становятся чаще. Тело измотано бегом, но рык хищника неплохо подгоняет уставшие ноги. Скосив глаза назад, я с ужасом увидел, что медведь нагоняет. Смрадное дыхание почти чувствуется на крупе.       В последний момент резкий толчок копыт бросил тело вправо, преследователь в прыжке пролетел мимо, ствол дерева содрогнулся от удара. Древесный волк разлетелся бы на кусочки, но этот зверь только мотает головой. Светящиеся глаза снова отыскали меня. Слишком быстро, убежать не получится. Да и таранить такого бесполезно.       Тело привычно поднялось на задние копыта. Медведь взревел и встал на дыбы. Я скрипнул зубами с досады. Даже у зверя стойка богомола лучше, чем у меня.       Он размашисто бьёт лапами. Движения не слишком быстрые, защитные техники пони-до позволяют без особого труда избегать острых когтей. После десятка ударов, я осмелел и перешёл в наступление. Острые копыта не наносят заметных повреждений огромному зверю, он не отступил ни на шаг.       Я мельком огляделся, вокруг ничего, похожего на оружие. Чтобы передохнуть, пришлось отступить, оставляя между нами ствол дерева. Рык пробирает до костей, медведь пытается зайти то с одной, то с другой стороны. Из пасти несёт ничуть не слабее, чем у древесных волков. Зверь бросил попытки обойти дерево и ткнулся в него мордой, лапы слепо шарят в воздухе. Я отпрыгнул от острых когтей. Копыта опускаются от собственного бессилия. Куда мне тягаться с бессмертным Графом, если не могу справиться с обычным животным? Тут надо думать как сбежать самому, не до защиты других.       Перед глазами встала голова плюшевой Амелы на подушке, зубы сжались до скрипа. В городе у меня друзья. Я должен защитить их от мести древнего бэтпони. Нельзя сейчас сдаваться. Вообще никогда нельзя. Эта тварь ещё пожалеет, что встала у меня на пути!       Мышцы налились силой, как будто не было многих кругов изнуряющего бега. Боль в локте отошла на второй план, лёгкие глубоко вдохнули морозный воздух, в голове прояснилось. Копыто скользнуло по тонкому слою снега, я кое-как восстановил равновесие. Взгляд задумчиво мазнул вниз по склону. Искусство равновесия, значит…       Медведь снова бросился, слюна брызжет на снег. Время словно замедлилось, позволяя выполнить приём плавно и без ошибок. Тело метнулось вбок, все четыре копыта мощно оттолкнулись от дерева и я врезался в зверя сбоку, прерывая его бросок. Бамбуковый медведь покатился вниз по склону, когтистые лапы пытаются зацепиться, но тело слишком быстро вращается. Я застыл, упёршись широко расставленными копытами, чтобы не отправиться следом. Глаза провожают противника, из груди вырывается тяжёлое дыхание.       Зверь летит вниз по склону, разгоняясь всё больше. Донёсся глухой звук удара, с сухим треском раскатились бамбуковые палки. Я облегчённо вздохнул.       ― Понял, что такое пони-до, животное? ― мой голос звучит задиристо, от испуга не осталось и следа.       ― Это ещё не пони-до.       Я вздрогнул и резко обернулся. Копыто скользнуло по снегу, пятачок едва не ткнулся в землю. На ветке дерева позади Саомей, в прищуренных глазах веселье.       ― С диким зверем справиться нетрудно, хоть он и пугает, ― произнёс он задумчиво. ― Вот если увидишь панду, не лезь к нему. Он знает пони-до.       ― Мастер, могли бы и помочь! ― возмутился я.       ― До настоящего пони-до тебе ещё учиться и учиться, ― он словно бы не слышит моей реплики.       ― Но успехи-то есть? ― угрюмо уточнил я.       ― Конечно, есть, ― он усмехнулся. ― Успехи налицо: тебе осталось всего два круга.       Вот же хитрый старикан. За продуктами посылает бедного хромого кабанчика, а сам по деревьям лазает как молодой. Интересно, как это вообще можно проделать с копытами? Надо будет как-нибудь попробовать. Пока голова занята рассуждениями, ноги вошли в привычный темп. Я вернулся на тропинку и продолжил бессмысленный бег по кругу.