***
Рассвет застал меня у домика Амелы. То тут, то там в селе мелькают ранние пони, я постарался как можно незаметнее пробраться внутрь. Вспомнилась встреча с фестралом, на лице снова появилась улыбка. Шпионка повернула голову на звук, брови сошлись на переносице. ― Где ты был? ― Пиво пил, ― автоматически ответил я и поморщился. Слишком грустная получилась шутка. ― У тебя копыта в земле по локоть. Я осмотрел передние конечности и помянул хвост Селестии. Дверь в ванную скрипнула, вода журчит, унося следы ночных приключений. ― Мы, кабаны, очень любим рыть землю, ― я закрыл воду. ― В поисках… чего-то вкусного, наверное. ― Надеюсь, ты не давал повода Сиеле снова прийти сюда с претензиями? ― уточнила Амела. ― Нет, ― я сделал честные глаза. ― В смысле, я буду всё отрицать. ― Ясно. Она опустила голову на подушки. Похоже, после выздоровления мне не полагается место на кровати. Диван узковат для кабана, я вдохнул, чтобы кое-как устроиться. Зато челюсть удобно лежит на подлокотнике. Амела следит из-под приспущенных век, её фигуру на белой измятой ткани одеяла видно через дверной проём. Хвост цвета спелой пшеницы мотнулся в одну сторону, в другую, словно провоцирует поймать. Я отвёл глаза. ― Ты не думал сбежать? ― как бы между прочим спросила бывшая бэтпони. ― Я не могу так тебя подставить. ― Лучше уж один побег чем каждый день новые выходки, ― проворчала она. ― В любом случае, сначала нужно узнать планы Фуэрзиса. Чтобы не возвращаться, так сказать, с пустыми копытами. ― Фуэрзис планирует захватить Эквестрию, ― она пожала плечами. ― Как успехи у Луны? ― Установилось хрупкое равновесие, войска аликорнов не могут выйти дальше пещер. Гвардейцы с поддержкой магов уверенно останавливают продвижение стада быков. ― А аликорны? ― почему-то новость, что пони справляются без меня, не очень радует. ― От пары-тройки Луна способна прикрыть своих бойцов. Посылать всех Фуэрзис больше не рискует, как будто опасается чего-то. Большая часть контролирует захваченные деревни. ― На что же он надеется? ― я почесал гриву на затылке. ― Не знаю, ― она нахмурилась. ― Он проводит время на своей базе, дальше на север. Серьёзная охрана, никто толком не знает, где это. ― Вот гад, ― вяло отозвался я. Глаза закрываются сами собой. ― Угу, ― ответила Амела. ― Давай спать. ― Спокойной ночи. ― У нас говорят, доброго дня, ― она улыбнулась…Глава 34. На той стороне
11 ноября 2017 г. в 08:00
Удивительное чувство, когда засыпаешь в одном месте, а просыпаешься совсем в другом. Как будто пропустил серию любимого шоу и повторов уже не будет. А иногда и сам момент засыпания пропадает из памяти: сидишь с друзьями, мешаешь потихоньку напитки разной крепости… А потом просыпаешься. И голова болит.
Чувства возвращаются постепенно, граница между сном и явью смазана. Из белого шума под веками медленно проступил незнакомый потолок. В поле зрения попала Амела. Или нет? Я втянул воздух. Это Амела, моя особенная пони. Перевёртыши могут обмануть глаза, но не нос. Кобылка заметила, что я проснулся, лицо осветилось радостью, которую я не в настроении разделить.
― Амела, какого… ― я попытался подняться, голову словно сдавили в тисках.
― Не двигайся, ― копыто бывшей бэтпони придавило к кровати. На подушке боль стала тише.
― Что со мной? ― простонал я.
― Сонное зелье, ― смущённо пояснила она. ― После него всегда голова болит, а тебе досталась доза, способная свалить стадо быков.
Хлюпнуло, журчат ручейки влаги. Холодная мокрая тряпка опустилась на лоб. Боль почти ушла, вернулась ясность мышления.
― Извини, я немного перестаралась, ― в голосе пони сочувствие. ― Не ожидала, что сдашься так легко.
― Ну конечно, я же не могу тебя ударить! ― возмутился я.
― Почему же это? ― она хитро улыбнулась.
― Потому, что ты кобылка, ― я отвёл взгляд в сторону.
― С Сиелой у тебя проблем не возникло… ― многозначительная пауза.
― Хватит об этом, ― я чувствую, как краснеют уши.
Амела хихикнула.
― Лучше расскажи, почему ты помогаешь врагам Эквестрии!
― Бабл, я не могу, ― она мгновенно посерьёзнела.
― Нет уж, открой секрет! ― разозлился я. ― Когда я отправился на эту войну, я думал, что все дорогие мне пони дома, в безопасности! Я никак не ожидал встретить тебя тут. И мне в страшном сне не снилось, что ты можешь быть на стороне врага!
Копыта движутся слабо, как после болезни, но бросок получился точным. Амела даже не попыталась увернуться, тряпка повисла у неё на голове.
― Что можешь предать меня!
― Предать?! ― она вскинулась. ― Я тебя спасла!
― Отлично сработано, ― раздвоенные копыта массируют виски.
― А ты хотел оставаться там, пока не затопчут быки или не придёт Фуэрзис?
― Ну… ― я сбавил тон. ― Ты могла бы кинуть этой дрянью в быков. Мы бы выбрались оттуда вместе. Но ты на стороне Фуэрзиса. Почему?
― Я правда не могу рассказать, ― она уткнула взгляд в пол, ушки опустились. ― Бабл, аликорны считают тебя моим пленником, но я не буду удерживать.
Я фыркнул. Как будто мастера пони-до можно удержать. Голова отозвалась на фырканье новой волной боли.
― Ходи по деревне, делай что хочешь. Только, пожалуйста, не расспрашивай меня об этом, договорились? У меня есть причины, ― она направилась к двери.
― Нет, не договорились! ― голова предостерегающе заныла. ― Тряпку верни, ― хмуро попросил я.
Она закатила глаза, процедура с маканием и отжиманием лечебного инвентаря повторилась. Амела вышла. Боль накатывает волнами, я потянулся к пузырьку с таблетками. Осталось две. Таблетка унесла боль, с холодным компрессом на лбу думать легче, я решил посвятить свободное время составлению планов побега.
Если Амела говорит правду, задача несложная: выйти на край деревни, а там до леса копытом подать. Сначала нужно разведать что-нибудь ценное, чтобы возвратиться к своим геройским разведчиком. И способ побега придумать получше, ведь если выйти и убежать, виноватой назначат бывшую бэтпони. Или она всё предусмотрела и сумеет вывернуться? Да какого сена я вообще об этом думаю!?
Мысли то и дело перескакивают на Амелу. Почему она выбрала Фуэрзиса? Неужели как Шэд, хочет быть на стороне сильного? Она хороший боец, но, чтобы обезопасить семью, многие пони готовы пойти на всё. Гадать бесполезно. Что бы ни двигало бывшей бэтпони, я всё равно не могу поднять на неё копыто. От умственных усилий опять заныла голова, я закрыл глаза и стал считать овец. Почему-то каждая овца всё больше походит на бэтпони. Бесконечный ряд Амел прыгает через ограду, плавно планируя на кожаных крыльях…
Сквозь сон слышно, как бывшая бэтпони меняет компрессы.
― Бабл, выпей.
Амела у кровати, в зубках край деревянной миски. Поднимается пар, пахнет травами. Я осторожно принял сидячее положение. Голова почти не реагирует на провокацию, осталась только ноющая ломота в висках. Горячий отвар прошёлся по горлу волной, сознание проясняется, уходит последняя боль. Я поблагодарил заботливую пони и вернул посудину.
― Они успели?
― Угу, ― Амела поставила миску на край стола и слабо улыбнулась. ― Быки, что пытались пройти, уснули от зелья. Фуэрзис поздно появился. Ложись, тебе нужно ещё поспать.
Проснулся самостоятельно, хорошо отдохнувшим. На всякий случай поднялся медленно, ожидая в любой момент головной боли. Отдых прошёл не зря, в теле лёгкость, ничего не болит, кроме локтя. Спальня обставлена просто, но функционально. Кровать, где я провёл последние дни, стол, стулья, пара шкафов. В соседней комнате диван, бывшая бэтпони свернулась калачиком.
Амела улыбается во сне и умиротворённо посапывает. Я осторожно накрыл её одеялом. Пони что-то пробормотала сквозь сон, не открывая глаз. Я вышел, стараясь ступать как можно тише, и оказался на крыльце обычного светлого домика пони с соломенной крышей.
Солнце встретило бодрым ударом по глазам. Банановое село здорово изменилось с последнего раза. От наспех сложенных баррикад и разрушений почти не осталось следов. На дальнем конце двое аликорнов магией восстанавливают стену дома, принявшую на себя первый удар. Остальные здания сверкают, словно их помыли, заботливо вытерли тряпочкой и снова расставили по местам. Пони на улицах болтают как ни в чём не бывало. Светло-розовая земнопони в соседнем дворе поливает цветы из лейки. Заметив меня, она улыбнулась и приветливо помахала копытом. Я машинально махнул в ответ.
Двое крепких жеребцов подают аликорнам тяжёлый брус, ремонт стены почти завершён. Я постарался смешаться с толпой, чтобы не мозолить глаза захватчикам. Вокруг болтают об окучивании картошки, о погоде, о ценах на железо. У ларька с сидром блеснула золотая монетка, пони держит кружку с высокой пенной шапкой обоими копытами. Во дворе напротив единорог с размаху опустил тяжёлый колун на берёзовую чурку, половинки с сухим треском разлетелись в стороны.
Двери местной таверны приветливо распахнуты, внутри полно свободных столов. На экстренный случай в кармашке с таблетками припасена пара золотых, сейчас самое время. Тавернщик приветливо осклабился, мой заказ заставил его понимающе кивнуть. Кран пшикнул, земнопони ловко подставил солидную деревянную кружку.
― Кстати говоря, ― начал я небрежно. ― Аликорны вас не притесняют?
― Недавно у нас?
― Можно сказать, первый день, ― я пожал плечами. ― Так что насчёт аликорнов?
― Как видите, ― он пожал плечами. ― Они забрали несколько телег разных продуктов, но за всё щедро заплатили драгоценными камнями.
Я задумчиво поднёс кружку к губам, пиво приятно охлаждает горло. В окно видно как через дорогу две кобылки склонились к сооружению из клубники и воздушного крема.
― Больше вам скажу, они увели жителей, чтобы никто не поранился в предстоящей битве, а после неё помогли восстановить разрушенное, ― добавил земнопони.
― У вас война, а вы тортики кушаете, ― я с осуждением покачал головой.
― Мы не участвуем в войне.
― Но аликорны выступают против Селестии и Луны.
― Мы, конечно, любим принцесс, ― вяло ответил он. ― Но ведь эти тоже аликорны. Кто мы такие, чтобы влезать в дела аликорнов? Надеюсь, рано или поздно принцесса Селестия найдёт способ подружиться с ними.
― Хорошо бы, ― согласился я.
Неожиданно собеседник отвесил почтительный поклон.
― Ну что вы, не стоит, ― поспешно заверил я.
― Он кланяется не тебе, ― ехидный голос позади.
― А я знаю, ― я не спеша обернулся. Конечно, появление знакомой аликорны не прошло незамеченным благодаря чуткому кабаньему нюху. ― Привет, Сиела.
― Почему ты разгуливаешь без браслетов и надзирателей? ― она нахмурилась.
― Да брось, ― я сделал ещё глоток. ― Какие цепи удержат мастера пони-до? ― получилось хвастливо, Сиела фыркнула. ― Из пони конвоиры для меня не получатся. Ты, конечно, замечательная собеседница, но наверняка у тебя есть дела получше, чем сторожить безобидного кабана, ― я помахал копытом, словно отгоняю муху в сторону выхода.
― Да ты, я вижу, совсем осмелел, ― в её голосе растёт злость.
― А кого мне бояться? ― я пожал плечами. ― Фуэрзис далеко, а все мы помним, кто из нас двоих в последний раз отделал другого, как маленького беспомощного котёнка.
― Да как ты… ― ахнула аликорна.
Я выпустил кружку и метнулся в молниеносном выпаде. Копыто легонько коснулось носа собеседницы, та не успела отпрянуть.
― Бип, ― я улыбнулся.
Сиела ловит ртом воздух, сверлит меня возмущённым взглядом. Я с любопытством наблюдаю за её лицом. Аликорна успокоила дыхание. От её самоуверенной улыбки стало не по себе.
― Ты правда думаешь, что я ничего тебе не сделаю? ― грозно спросила она.
― Очень на это надеюсь, ― я сглотнул.
Глаза аликорны хищно прищурились.
― Я запрещаю наливать этому кабану пиво! ― громко приказала она.
Я открыл пасть от удивления.
― Как прикажете, ― услужливо произнёс тавернщик позади.
Со стойки каким-то непостижимым образом исчезла кружка, в которой ― я точно помню ― было ещё изрядно освежающего напитка. Земнопони невозмутимо протирает стойку тряпочкой.
― Сиела, это нечестно, ― неверяще проговорил я.
За спиной цоканье копыт. Аликорна выходит, задрав нос к потолку. Я захромал следом.
― Ты не можешь так со мной поступить! ― в голос закрались нотки отчаяния.
На свежем воздухе распахнула крылья, на губах победная усмешка. Мощный взмах бросил в лицо дорожную пыль, я проморгался, крылатый силуэт почти слился с синевой неба.
― Сиела! ― крикнул я без особой надежды, чтобы выразить негодование её подлым поступком…
Манящий вкус поселился в памяти. В армии Луны нам пива не давали. Нельзя так надолго разлучать любящие сердца!
Я притаился за углом, отсюда видно чёрный прямоугольник входа. Тавернщик вышел, небрежно грохнув деревянным люком. На спине покачивается бочонок, всплеск жидкости о дерево стенок заставил облизнуть пересохшие губы. Ошибки быть не может, пиво хранится внутри.
Воровато оглядевшись, я метнулся через двор. Тело прижимается к земле в тщетной попытке слиться с тенями, копыта взрывают почву мощными прыжками совершенно бесшумно.
― Мистер Бабл! ― вскрик тавернщика заставил замереть. Копыто так и не дотянуло последние сантиметры до заветной ручки. ― Вы же не собирались обокрасть бедного старого земнопони? ― в его голосе подозрение.
― Конечно нет! ― возмутился я. Немножко бы отпил, никто бы и не заметил…
― Что вы делаете возле моего погреба?
― Гуляю я тут, ― я сердито оглянулся и двинулся прочь.
На выходе из переулка замедлил шаг, впереди слышны голоса.
― От если бы они ещё жеребят не учили своим глупостям, было бы воще хорошо! ― возмущённо говорит один пони другому с жутким деревенским акцентом.
― Да, от этого махания копытами добра не жди, ― второй пони сплюнул. ― Да ещё и запрещают нам смотреть! Даже подходить нельзя!
― Во-во, а ить там самые грибные места, ― печально поддакнул первый. ― Как мы теперь без пирогов бабушки Пай-то?
Собеседник тяжело вздохнул. Я вышел из-за угла, старательно делая вид, будто не подслушивал и вообще гуляю по своим делам. Пони проводили подозрительными взглядами. В саду возле самого большого и богатого на вид дома что-то белеет. Любопытство заставило свернуть туда. Деревья приветливо расступились, на ветках маленькие зелёные шарики, в которых сложно пока узнать яблоки. Лицо сморщилось от мысли, насколько они кислые.
В центре сада статуя. Белый мрамор изображает оленя в стойке “тысячи лепестков лотоса”. Взгляд упрямо давит, боец будто бы готов в любой момент сорваться в атаку с постамента. Чувство узнавания кольнуло, перехватило дыхание. Я всмотрелся в белые застывшие глаза.
― Ацерал?!
В стойке оленя столько жизни, столько движения, кажется, будто вот-вот ответит. Улыбнётся, шагнёт с постамента, присядет рядом. Но камень не шевелится. Ни звука в ответ. Я поражённо опустил круп на траву.
― Так вот ты куда пропал…
А ведь он лучше владел пони-до, чем я. Даже освоил до конца вызывающий оторопь у аликорнов приём, “тысячу лепестков лотоса”. Как истинный герой, добровольно вызвался помочь пони Эквестрии. Успел спасти многих. И теперь пылится посреди яблоневого сада. Неужели меня ожидает подобная судьба?
Пока что меня спасала либо поддержка Луны, либо непонятная симпатия Фуэрзиса. Огненный аликорн несравнимо сильнее, стоит ему захотеть, ― и я буду стоять тут же, рядышком. Напала странная апатия, расхотелось бузить и провоцировать Сиелу. Не лучше ли подождать в стороне? Рано или поздно Селестия задействует Элементы, они наверняка сумеют победить агрессию аликорнов. Они должны.
Тяжёлый вздох вырвался из груди, я потряс головой. Нет. Пока есть хоть небольшой шанс, мы должны бороться. Ацерал жив, просто заключён в камень. Я даже знаю нужный удар, чтобы его разморозить. Ну и что, что не сработало на сотнике? Когда-то же должно получиться?
Я принял нужную стойку, состояние Равновесия не спешит принимать меня в объятия. Дыхание не желает успокаиваться, сердце учащённо бьётся.
― Что вы тут делаете? ― строгий голос со стороны дома.
Я развернулся, готовый в любой момент отразить атаку. Приближается пожилая единорожка, алая шёрстка выцвела до бледно-розового. Бледно-голубая грива всё ещё пышным шаром собрана на затылке, вокруг глаз чётко прорисовываются линии морщин, меня изучает подозрительный взгляд.
Я поспешно встал на четыре копыта, как ходят приличные пони.
― Не трогайте статую, ― распорядилась она.
― Почему?
― Сэр Ацерал рисковал жизнью, сражаясь за нас. Я никому не позволю над ним издеваться.
Я смутился под решительным взглядом, рог окутало магическое свечение. В левитационном захвате единорожки букет, алые цветы легли под ноги статуи.
― Вообще-то, я пытался его освободить, ― я нахмурился.
― Тем более не нужно! ― она опасливо оглянулась. ― У нас в деревне нет достаточно умелых магов, но Фуэрзис предупредил всех. Кто попытается освободить пленника, встанет рядом с ним. Он сразу почувствует.
― Почувствует, значит, ― я задумчиво почесал подбородок.
Если ударить и вдвоём дёрнуть к лесу… Нет, не выйдет. Окаменение проходит не мгновенно, а один я оленя далеко не утащу. Я снова вздохнул. Раздвоенное копыто легло на гладкий мрамор.
― Держись, ― я покинул яблоневый сад, не оглядываясь…
Дальнейшие блуждания по деревне подтвердили страшное: трактир всего один, и пива там не нальют. Развалился на скамейке и стал ждать без особого плана. Солнце перевалило за полдень и стайка жеребят, гонявшая мяч на пустыре, бросила увлекательное занятие. Маленькие пони двинулись в сторону леса. Похоже, настало время очередной тренировки с аликорнами. Слишком сосредоточенное выражение на мордашках, жеребята собираются заняться серьёзным делом.
Рассохшееся дерево скамейки скрипнуло, провожая тяжёлое кабанье тело. Я иду следом за маленькими бойцами, стараясь не привлекать внимания. Насколько это возможно для кабана в деревне пони. Чуткий нос позволяет держать след, не приближаясь к жертве, между деревьев исчез яркий хвост последнего жеребёнка.
Я воровато оглянулся. Пони занимаются своими делами, кажется, никому нет дела до исчезновения мелкоты. Ноги перешли на рысь, стена деревьев быстро приближается. За пару десятков шагов путь преградил аликорн. Шёрстка лимонно-жёлтого цвета, грива фиолетовая. Тот же тип, что атаковал сотню гвардейцев в одиночку. С тех пор прошло несколько дней, а будто вчера. Аликорн упал с неба передо мной, копыта тяжело грохнули о землю, я резко затормозил.
― Туда нельзя, ― в его глазах угроза.
Я смерил взглядом развитую фигуру оппонента. В первую встречу он не показался таким уж сильным бойцом, но кто знает, сколько их тут ещё?
― Нельзя так нельзя, ― я сделал безразличное лицо. ― Сразу бы предупредили...
Пришлось возвращаться в деревню. Из пони, на первый взгляд, никто не заметил моих манёвров. Вспомнился подслушанный разговор. Возле мельницы, в тени, две кобылки неспешно беседуют, я приблизился и встал рядом. Кобылки успели обсудить погоду, планы на урожай и некую Сильверхуф, которая подозрительно часто заходит к мельнику. А он, на минуточку, женатый жеребец. Наконец, они обратили внимание на молчаливого кабана.
― Вы что-то хотели? ― ближайшая кобылка вежливо улыбнулась.
― Вот, подумываю сходить по грибы, ― осторожно начал я. ― Слышал, тут есть замечательное грибное место.
― Да-да, это на северо-восток, минут десять ходьбы, ― оживилась вторая. ― Там родник, и вокруг множество грибных полянок.
― Спасибо! ― я двинулся к восточной окраине города.
― Только туда нельзя ходить! ― крикнула первая вслед весело виляющему короткому хвосту с кисточкой.
Я помахал копытом, не оборачиваясь.
На востоке лес подходит почти вплотную, без труда можно затеряться между деревьями. Зная примерное место тренировок можно зайти с фланга, не тревожа аликорнов на посту. Мимо пролетела маленькая яркая птичка, часто взмахивая крылышками. Где-то вдалеке соловьиные трели. Раздвоенные копыта раздвигают молодую траву и с шуршанием давят прошлогодние листья. Нос щекочут запахи свежести и лесного ветра.
Каждая сухая ветка, попав под ногу, оглушающе хрустит, словно незадачливый охотник стреляет куда попало. Громкие звуки заставляют замирать и поминать хвост Селестии. Когда до предполагаемого места тренировок осталось совсем чуть-чуть, я утроил бдительность.
Уши поймали строгий голос Сиелы, пятачок раздвинул ветки кустов, видно удивительно ровную полянку. Аликорна отдаёт короткие команды. Жеребята выстроились перед ней в шахматном порядке, одна стойка плавно сменяет другую. Перешли к отработке ударов. Пока на воздухе, но, не сомневаюсь, со временем крохотные копытца научатся разбивать и дерево, и камень. С завистью отметил, что маленькие бойцы довольно уверенно стоят на задних копытах. Когда успели научиться?
Слаженность, синхронность движений маленького воинства пугает.
― Они заставят нас воевать с такими же пони, как мы…
― Вряд ли, ― возразил я. ― Пока они вырастут в достойных, крепких бойцов, Фуэрзис успеет или проиграть, или… Изи?!
На лице пегаса наглая ухмылка, он приложил копыто к губам и показал глазами в сторону Сиелы. Позади ещё несколько пони в зелёных трико и с луками, я узнал крупную фигуру Малыша Джона. Чтобы продолжить разговор, пришлось отползти.
― Как ты тут оказался?
― Принцесса Луна вдруг решила нас помиловать и направить на борьбу с захватчиками.
― Это я её уговорил, ― я раздулся от гордости.
― Мне следовало догадаться, ― холодно взглянул глава разбойников. ― В твоих сделках всегда подвох. Значит, аликорны, да?
― Эй, скажи спасибо, что ты вообще на свободе! ― раздвоенное копыто ткнуло пегаса в грудь.
― Не уверен, что это лучше…
― Да брось, они милейшие существа, когда узнаешь поближе, ― подбодрил я его. ― Только Сиелу не зли. Мстительная, ― нахмурился.
― Пойдём посмотрим, что они делают, ― Изи вздохнул.
Мы вернулись на наблюдательную позицию. Высокая трава продавлена, очерчивает силуэт лежащего кабана. В кустах впереди дырка с голову взрослого пони. Кажется, я несколько переоцениваю свои способности к незаметному передвижению по лесу.
Изи лёг слева, Малыш Джон занял позицию справа от меня. Уши обоих встали торчком, развернулись к поляне. Со стороны наблюдать забавно, но, уверен, на моей голове такая же картина. Жеребята закончили махать конечностями по воздуху и перешли к занятиям в парах. Многие увлеклись, всерьёз пытаются достать копытом противника. Не со всей силы, конечно, но для маленьких пони и это ― ужасающая жестокость.
― Изи, какое у тебя задание? ― едва слышно прошептал я.
― Неожиданными атаками уничтожать снабжение армий противника, беспокоить, устраивать диверсии, ― он пожал плечами. ― В общем, как обычно. Ты говорил, они не собираются натравить жеребят на нас? Тогда зачем? ― его копыто обвело маленьких бойцов.
― Думаю, они следуют своей философии, ― я почесал в затылке. ― Фуэрзис считает, что все пони должны следовать путём Силы. А значит, все должны знать пони-до.
― А ты что тут делаешь? Не обижайся, но не очень-то ты похож на разведчика.
― Я пленник.
Он окинул меня недоверчивым взглядом.
― Можно сказать, я тут на особых условиях.
― Да уж, устраиваться ты умеешь, ― завистливо протянул он.
Стало немного стыдно.
― Как там было? ― осторожно спросил я.
― В тюрьме? ― он иронично приподнял бровь. ― Просто курорт. Трёхразовое питание, решётки повсюду… И ни одной дискордовой монетки, чтобы украсть!
Я засомневался, что идея с амнистией так уж хороша.
Громкий плач привлёк внимание. Маленькая кобылка сидит на крупе, закрыв лицо копытами. Её напарник обеспокоенно склонился рядом, едва не тыкается носом в больное место. Жеребята расступились, рядом с пострадавшей приземлилась Сиела.
Аликорна заставила открыть лицо, рог светится магией. Под воздействием лечебных заклинаний боль быстро уходит, кобылка перестала плакать и недоверчиво щупает место удара. Сиела улыбнулась, крыло мягко погладило маленькую пони по голове. На лице последовательницы Фуэрзиса неподдельная забота.
Справа зашуршала трава. Малышу Джону наскучило наблюдение, он потянулся к яркому оранжевому цветку. Я специально выбирал позицию подальше от него, резкий запах отвлекает даже с такого расстояния. Следовало предупредить партизан об опасной растительности. Здоровяк мощно вдохнул, тонкие лепестки потянулись к носу вслед за воздушными струями. Его лицо перекосилось, рот широко раскрылся, вот-вот земнопони чихнёт.
Я прыжком оказался рядом, копыта зажимают рот и нос несчастному. Здоровяк выпучил глаза, лицо быстро наливается красным. Оказалось, приближаться было плохой идеей, резкий запах пыльцы бьёт в нос не хуже профессионального боксёра. Пасть распахнулась, грудь мощно втягивает воздух. Изи выругался, нелестно отозвавшись об обеих принцессах и упомянув меня заодно.
Мощный чих как выстрел из пушки, аликорна мгновенно повернула голову, глаза поймали меня в прицел. Здоровяк отполз на пару шагов и переводит дух. Сиела распахнула крылья.
― Бегите! ― рявкнул я партизанам.
― А ты? ― Изи нерешительно замер.
― Я задержу их, ― так и хочется придать соратникам ускорение пинком. ― Валите отсюда!
Не хватало ещё, чтобы аликорны увидели меня в обществе опасных диверсантов. Пони рванули к остальным, копыта партизанского отряда шелестят в зарослях. Сквозь кусты проломилась Сиела, слишком быстро. Круп Малыша Джона ещё не скрылся за деревьями. Рог вспыхнул магией, я едва успел отклонить луч заклинания. Молодой клён вдали обратился в каменный столб. Кобылка нахмурилась. Сверху хлопанье крыльев, показался давешний жёлтый аликорн.
― Догони остальных, ― она указала направление копытом.
Крылья жёлтого ударили по воздуху, ускоряя полёт,
― Не так быстро!
Я выстрелил “воробьиным” ударом. Он не ожидал, кувыркнулся в воздухе, едва не приложившись о дерево. Направление полёта резко сменилось, он приземлился в паре шагов, сразу в стойку, готовый защищаться и атаковать.
― Догони их! ― крикнула Сиела.
Короткий взмах крыльями поставил её между мной и аликорном. Тот повернулся в сторону зарослей. Я ударил “звёздным змеем”, Сиела выставила копыто в блоке. Гибкая плеть Силы обогнула препятствие, обвилась вокруг выставленного в инстинктивном жесте защиты крыла и шмякнула жёлтого по лицу.
Я рванул на себя, пытаясь опрокинуть его на Сиелу, кобылка сместилась в сторону. Аликорн прокатился по траве, резко взмахнул копытом, воздушное лезвие рассеяло невидимую плеть. Его глаза сузились, из горла вырвался рык.
― Фу! Плохая собака! ― строго сказал я.
― Ты пожалеешь, ― если приглядеться, можно увидеть в глазах аликорна зверски замученного и запечённого кабанчика с яблоком во рту.
Сиела прикрыла копытом лицо.
В копытах аликорна появилось странное оружие, как будто к древку копья вместо наконечника приделали длинный широкий клинок, загнутый на конце. Древко враг удерживает копытами, рог не светится. Движения уверенные, как будто подлец раздобыл где-то противопоставленные большие пальцы.
Оказывается, если проделать “луч восхода” с длинным оружием вместо голого копыта, можно добиться удивительных результатов! В последний момент я присел, пропуская лезвие, в воздухе падает отрезанная прядь жёсткой грязно-бурой гривы. Она у меня и так короткая!
Сиела выбросила копыто в “воробьином” ударе, я отпрыгнул, невидимый комок энергии с треском вломился в заросли.
― Не мешай, я сам с ним разделаюсь! ― рявкнул жёлтый.
Он метнулся ко мне, стальное лезвие размылось смертельной дугой, рассыпается срезанная трава. Я прыгнул, земля и небо поменялись местами, ноги мягко приняли вес. Со стороны прыжок на двадцать шагов и сальто в полёте выглядят невероятными, но кабаны способны на многое, если пытаться их порезать на колбасу. И Внутренняя Сила помогает, конечно.
Я бросил быстрый взгляд на Сиелу. Кобылка не спешит за убегающими, но и не вступает в схватку, словно что-то держит её. Раздвоенные копыта взметнулись, отправляя в жёлтого воздушные лезвия одно за другим. Противник приближается, клинок на ходу отбивает лезвия в стороны. Одно, второе… Третий полумесяц разрушительной магии как-то зацепился краем за кончик копья. Аликорн крутанул пару раз, добавляя скорости и отправил лезвие в обратный полёт.
Смертельный снаряд вращается бешеным пропеллером, траекторию полёта невозможно предугадать, я отскочил за дерево. Спина прижалась к шероховатой коре, от крепкого ствола веет надёжностью. Дерево вздрогнуло от удара, в стороны брызнул сок и ошмётки коры, я поспешно отлип. Позади треск, изогнутый клинок вышел в том месте, где был мой живот. Я вытянул копыто, кончик исчез, не позволяя ухватить блестящий металл.
Я отступил на пару шагов, стойка защитная ― неизвестно, с какой стороны выйдет враг. Стальной всполох перечеркнул ствол наискосок, дерево заваливается вправо. Аликорн подходит медленно, глаза не отрываются от меня.
Раздвоенное копыто метнулось в “воробьином” ударе, целюсь в глаза. Противник легко увернулся и сократил дистанцию рывком. Кривое лезвие бьёт то с одной, то с другой стороны, я едва успеваю отводить удары. Если накачивать копыта Силой, можно не бояться порезаться. Конечно, пока враг не накачает в клинок ещё больше.
― Они побежали туда, схватите их! ― голос Сиелы за деревьями.
Я стиснул зубы. Надеюсь, партизаны успели убежать далеко. Я отвлёкся, враг атаковал в ноги. Раздвоенное копыто почти отбило клинок, но направление удара резко изменилось. Я отдёрнул голову, в лицо пахнуло ветром от быстрого взмаха, щёку обожгло. На подбородке горячее, красная капля с металлическим запахом сорвалась вниз.
Я прижал копыто к порезу и бросил кровь в глаза жёлтого. Он не ожидал такого вероломства, шагнул назад. Я приблизился, лезвие мелькнуло сбоку, раздвоенное копыто впечаталось в живот врага с приятным влажным звуком.
Он согнулся, ушёл от удара в голову, я с удовольствием услышал как в груди врага хрустнуло от очередного попадания раздвоенного копыта. Противник защищается древком, пытается разорвать дистанцию, я напираю.
Удар тупым концом копья в висок напомнил, что о защите тоже не надо забывать. Я отпрыгнул, едве не упал, в ушах гудение. Сталь оставила в воздухе пару блестящих дуг, аликорн бьёт неприцельно, отдыхает, не позволяя приблизиться.
Я потряс головой, чтобы быстрее прийти в себя.
― Там был только он? ― голос Сиелы.
― Если были другие, они успели убежать, ― незнакомый жеребец.
Жёлтый бросился в атаку. Я ударил навстречу “самумом” с обоих копыт, бритвенно-острый клинок устремился вперёд, разрезая уплотнившийся воздух. Аликорн вытянулся в могучем рывке, в один миг оказался рядом, хищное лезвие метнулось в лицо. Я отбил копытом, вторым заблокировал удар древком под рёбра. Внезапно враг освободил одно копыто, мне в грудь ударил “самум”, в упор, без единого шанса увернуться.
Лес прыгнул вперёд, в спину впечатался толстый ствол. Падают листья, судя по ним, мой полёт остановил дуб. Глаза заметили блеск, Сила заставила копыта схлопнуться перед лицом с грохотом пушечного выстрела. Конечности дрожат от напряжения, противник давит на древко всем телом, хищное кривое лезвие медленно, по миллиметру, скользит между копыт. Я скосил глаза. Клинок в неприятной близости от пятачка и продолжает движение.
― Эй! Это опасно, знаешь ли! ― с возмущением пропыхтел я.
Вместо ответа враг исчез из поля зрения. Град ударов сотряс туловище, я охнул. Аликорн пожертвовал силой ради скорости, но до чего же больно! Захват ослаб, жёлтый выпрямился, жуткое копьё упало в его копыта. Я решил, что идея неплоха, и тоже упал. Над головой свист рассекаемого воздуха, дуб вздрогнул и заваливается набок. На секунду аликорн замер, чтобы посмотреть сверху вниз. Как человек на насекомое. Совсем как Фуэрзис.
Жалкое зрелище.
Зубы сжались, ярость поднялась горячей волной. Равновесие позволяет в подробностях рассмотреть, как плавное течение потоков Силы в теле нарушается. Огненная энергия бесконтрольно бьётся яростными жгутами, наполняя тело бодростью и жаждой убийства.
Глаза аликорна расширились, он отступил. Я мгновенно оказался на копытах, новой Силой трудно управлять, это своевольная, не признающая авторитетов стихия. Можно только надеяться, что пока наши желания совпадают, она будет подыгрывать. Я прыгнул на врага, хищное лезвие мелькнуло левее, я ударил, в голове крутятся приятные картинки, как грудная клетка противника разлетается кровавыми ошмётками. Жёлтый отвёл удар древком. Из раздвоенного копыта вырвался короткий язык пламени.
― Не может быть! ― он отпрыгнул, копьё дрожит. ― Только не ты! Нет!
Я шагнул ближе, губы растягивает подзабытая хищная улыбка.
― Умри! ― клинок метнулся к моему лицу.
Я остановил лезвие правым копытом, зажав между бронированных пальцев. Новая Сила щедро питает мышцы, враг безрезультатно дёргает оружие на себя. Металл в месте захвата наливается тёмно-вишнёвым. Я ударил свободным копытом, лезвие согнулось под прямым углом. Аликорн выпустил оружие, пятится, в глазах страх.
Крылья распахнулись, но я уже рядом. Левое копыто легло на шею врага. Несмотря на сопротивление, впечатало в дерево, надавило, нижние конечности болтаются в воздухе. Сломанный локоть словно не чувствует боли. Жёлтый аликорн хрипит. Я ударил раз, другой. Дерево вздрагивает, на голову падают листья. На теле врага остаются подпалины. На моём лице сама собой растягивается улыбка.
― Эсферис, хватит, ― тот, незнакомый голос приближается. ― Ты убьёшь его.
Из-за деревьев показались двое аликорнов. Тёмно-серый, который вёл отряд в тот раз, когда войска пони напали из засады. И салатовый, его я ещё не видел. Я отпустил жертву. Жёлтый рухнул на траву, с сипом пытается втянуть воздух. Я улыбнулся гостям. Те синхронно сделали шаг назад.
― Бегите… ― прохрипел жёлтый и закашлялся, подкрашивая траву кровью.
― Глупцы, ― закончил за него я.
Тёмно-серый помотал головой, опомнившись.
― Он всего один. Хиерберус, заходи справа.
― Но дуэльный кодекс… ― засомневался салатовый.
― Это не дуэль. Он не один из нас. Просто сбежавший пленник, ― отрезал напарник.
Он встал в стойку кобры. Второй нерешительно изобразил подобие стойки богомола. Обжигающая Сила внутри меня отозвалась радостью. Одной жертвы мало.
Тёмно-серый атаковал первым. Удары быстрые, точные, но попадания даже не заставляют меня поморщиться. Я просто проигнорировал очередной удар, раздвоенное копыто впечаталось в тело врага. Он охнул, шагнул назад, салатовый напирает сбоку, спасая товарища.
Этот не слишком опытный, я сделал обманное движение и присел, “лунной косой” подбивая ноги. Салатовый повалился на траву, я подскочил, не позволяя опомниться. От увлекательного занятия пинания лежачего отвлёк второй противник.
Огонь внутри злит, торопит разделаться с аликорнами. Я ушёл от выпада, “каменный веер” заставляет врага болезненно вздрагивать, ответные удары можно игнорировать, пока не задето ничего жизненно важного. Получаются даже те приёмы, что не выходили на тренировках. Я провёл бросок, тёмно-серый впечатался спиной в землю. Град ударов не позволяет подняться. Противник вяло пытается закрыться, движения слабые, он уже не боец.
Салатовый отступает, хромает на каждом шаге, в глазах страх. Я метнулся клыкастым пушечным ядром, копыта взрыхляют землю, аликорн врезался в дерево. Он умело блокирует атаки, но огонь внутри делает меня гораздо сильнее, ствол вздрагивает от ударов. Дерево начало заваливаться назад, из-под земли показались вывернутые корни.
Противник пошатнулся, теряя равновесие, раздвоенное копыто удачно припечатало подбородок аликорна. Голова запрокинулась, кончик острого рога погрузился в морщинистую кору. С шелестом и треском ломаемых веток дерево рухнуло вместе с бесчувственным телом.
Я огляделся. Никто не нападает, но ярость внутри гонит, напоминает, что рядом есть ещё аликорна. Кусты с хрустом ломаются под копытами, показался окаменевший Малыш Джон. Сиела обернулась на звук.
― Почему так долго?.. ― она нахмурилась. ― Где остальные?
― Решили немного отдохнуть, ― я ухмыльнулся.
С низким гулом к моей груди устремился луч разрушительной магии, копыто привычно отразило в сторону, в зарослях грохнуло. Аликорна приблизилась рывком, её “каменный веер” исполняет словно бы совсем другой пони. Прошло несколько болезненных ударов, но огонь внутри от них только сильнее. Я отступил на шаг.
― Твоя техника стала лучше.
― Я тренировалась, ― собеседница фыркнула.
Она снова напирает, попадания злят, я оскалил клыки. Несколько ответных ударов замедлили Сиелу, я оказался рядом, бросок отправил противницу на лопатки. Её голова дёрнулась, уходя от добивающего, раздвоенное копыто вмяло землю, трава вокруг обуглилась. Сиела широко распахнула глаза.
― Не может быть! ― в её голосе страх.
Кобылка закрыла голову.
― Дон Бабл, не надо! ― тонкий голосок сбоку.
Раздвоенное копыто, занесённое для удара, остановилось. Из зарослей выглядывают мордочки жеребят. Маленькие бойцы хмурятся, явно болеют за аликорну. Не разобрать, кто назвал меня старым титулом. Огонь внутри стихает. Я опустил голову, ухо кобылки вздрогнуло от горячего дыхания:
― Слушай, если я одолел четверых аликорнов, я теперь буду тут главный? ― спросил на всякий случай.
― Нет, ― она робко выглянула между копыт, нахмурилась. ― Ты будешь опасным преступником, которого надо найти и уничтожить.
― Ладно, я подыграю, ― я вздохнул. ― Но только ради того, чтобы не позорить тебя перед учениками.
Вместо ответа она ткнула копытом в грудь.
― О, нет, ― я отшатнулся и схватился за больное место. ― Какая ужасная боль!
Она поднялась в стойку, медленно и плавно пронеслась “лунная коса”, я повалился на спину. Со стороны жеребят крики восторга.
― Получи, вероломный кабан! ― Сиела снова ткнула.
― Погоди, я сдаюсь, ― я замахал копытами.
Аликорна делает вид, будто задумалась.
― Возвращаемся, ― она строго оглядела жеребят.
Маленький табун послушно направился в сторону деревни. Пони разочарованно вздыхают, кто-то обсуждает увиденный поединок. Рог аликорны охватила магия, щекотно, я чувствую, как рана на щеке закрывается. Многочисленные ушибы и растяжения исчезают.
― Пойдём, ― она мотнула головой.
Я двинулся следом, прихрамывая. Локоть заболел с удвоенной силой, словно специально дожидался этого момента. В деревне жеребята разбрелись кто куда, несколько то и дело поглядывают издали. Сиела уверенно идёт в сторону дома Амелы.
― Дальше я дорогу знаю, ― намекнул я.
Она не ответила.
Дверь домика ударилась о стену от толчка магии. Я поспешил зайти вслед за белым хвостом аликорны. Амела вскочила с дивана, трёт заспанные глаза. Сиела нахмурилась. Бывшая бэтпони посмотрела на неё, затем на меня.
― Сиела, это Бабл, ― представила она на всякий случай.
― Уже знакомы, ― аликорна поморщилась.
― Соболезную, ― кивнула Амела.
― Эй! ― на моё возмущение никто не обращает внимания.
Я поднял пятачок повыше и демонстративно ушёл на кухню. На полках и в тумбочках много всяких условно-съедобных штук.
― Следи за своим пленником! ― возмутилась аликорна.
Я фыркнул:
― Вот именно! Скоро ужин, а у тебя пленник некормленный.
― А в чём, собственно… ― начала бывшая бэтпони.
― Он ходит по деревне, как свободный пони! ― Сиела цокнула. ― Нападает на аликорнов!
― Вы первые начали! ― я высунул нос из кухни на секунду.
― И как, успешно нападает? ― Амела склонила голову набок.
― Очень! ― похвастался я. В самый угол шкафа кто-то запинал мешок с сушёными яблоками.
― Это не важно, ― Сиела мотнула головой.
― Погоди, неужели вы его не смогли одолеть с помощью пони-до? ― не поверила собеседница.
― Моё пони-до сильнее! ― гордо заявил я и чихнул от пыли.
― Тогда как Сиела привела тебя сюда?
― Я же рассказывал, что не бью кобылок.
Я снова выглянул в гостиную. Амела пытается сделать серьёзное лицо. Сиела выпучила глаза и хватает ртом воздух от такого наглого вранья.
― В любом случае, ― она собралась с мыслями. ― Ты обычный пленник…
― Нет, я король, ― поправил я.
Сиела глубоко вздохнула.
― Бабл, мы знакомы совсем недавно, но должна спросить, ― её тон похолодел. ― Почему ты всё время ведёшь себя, как придурок?
Амела нахмурилась.
― Так я из другого мира, тут меня никто не знает, ― я пожал плечами.
На меня уставились две пары круглых глаз.
― Что, я вам не рассказывал? Да там ничего интересного, шёл по улице, вижу пентаграмма перемещений между мирами горит, споткнулся, упал в неё… Честно-честно! ― заверил я.
Бывшая бэтпони смотрит с подозрением. Аликорна помотала головой.
― В общем, убедись, пожалуйста, чтобы он помнил о своём статусе, ― она повернулась к хозяйке жилища. ― Браслеты, конечно, бесполезны, а вот… Ошейник подойдёт!
Она задействовала телекинез, в поле зрения показалась лента из толстой, прочной и грубой материи.
― Как скажешь, ― Амела пожала плечами.
― Это уже слишком!
Я попытался перехватить в воздухе, ремешок ловко увернулся, шею плотно обхватило, звякнула застёжка.
― Ну вот, другое дело, ― Сиела довольно оглядела результат.
Раздвоенное копыто потянулось к шее, аликорна предостерегающе прочистила горло. В пару шагов преодолела расстояние между нами.
― Хочешь, чтобы за тобой прилетел Фуэрзис? ― моё ухо вздрогнуло от яростного шёпота.
― Нет, ― шепнул в ответ я. Пока рано, надо освоить новую Силу.
― Тогда не снимай. Пока у меня всё под контролем, у него не будет причин прилетать. И не вздумай больше ни с кем драться!
― Кстати, ты явно что-то знаешь об огненной Силе…
Она отодвинулась.
― Пока на тебе ошейник, ты считаешься пленником Амелы, ― постановила Сиела обычным голосом. ― Снимешь его ― ты враг на нашей территории, ― наградила меня тяжёлым взглядом и вышла.
― А тебе идёт, ― шпионка ухмыльнулась.
― Ага, ― буркнул я, пытаясь копытом ослабить ремешок. ― Тут её пленника обижают, а она злорадствует…
― Не надо было попадаться, ― она подмигнула. ― Из-за чего ты сцепился с аликорнами?
― Всего-то сходил посмотреть на тренировку, ― не то, чтобы я не доверяю ей… но не буду пока рассказывать про партизан. ― Слушай, откуда у тебя вообще ошейник?!
― Это пояс, ― улыбнулась она.
Амела не стала ложиться досыпать, выгнала меня с кухни. Мы позавтракали салатом с каким-то неимоверным количеством зелени. Для бэтпони, привыкшей к ночному образу жизни, это завтрак, а для меня, скорее, ужин. За окном незаметно опустилась темнота. Кобылка положила копыто на ручку входной двери.
― Не скучай тут, ― подмигнула.
― Ты куда?
― По делам. Постарайся не попадать в неприятности, пока меня нет.
― Как скажешь, ― я демонстративно поднял копыта. ― Кстати, ты не в курсе, где могут содержать пленного окаменелого пони?
Амела окинула меня подозрительным взглядом.
― Скорее всего, в сарае на соседней улице. Обычно аликорны выставляют кого-нибудь из местных часовым, так что не делай глупостей.
― Конечно-конечно, ― я улыбнулся.
Шпионка ещё раз подозрительно осмотрела меня от пятачка до кончика хвоста, хмыкнула.
― Ошейник не снимай.
Темнота ночи появилась в дверном проёме и растворила бывшую бэтпони. Интересно, куда она отправилась? Гуляет по ночам? Или выполняет деликатные поручения для аликорнов, как раньше работала на Графа? Или, может, затаилась снаружи и ждёт моих действий? Могу ли я доверять ей?
Не стоит, пожалуй, срываться в авантюру прямо сейчас. Я же не хочу подставлять шпионку… Или хочу? Кто она ― друг или враг? Прислужник врага или двойной агент? Или просто симпатичная кобылка, на которую я не способен поднять копыто? Я тяжело вздохнул.
В доме пусто и тихо, комнаты обжиты, видно, что о жилище заботятся. Я помотал головой, стараясь не думать, кто жил тут раньше и что стало с ним. Надеюсь, аликорны просто уплотнили жителей, чтобы освободить дома для себя. Личных вещей шпионки не видно, думаю, она бы не стала вешать такие безвкусные шторы в цветочек. Или вот тот разноцветный сервиз.
Дверца шкафа скрипнула, внутри несколько вечерних платьев. Вид дорогой шёлковой ткани почему-то смущает, я поспешно закрыл шкаф и отвернулся. В прихожей зеркало в полный рост пони. Приходится немножко сгибать ноги, чтобы влезть целиком. А вот и не идёт! Ну, может, совсем немножко. Я оттянул копытом ошейник, словно слишком тугой воротник рубашки. Он не давит, но постоянное присутствие петли на шее отвлекает, хочется сорвать и выбросить нелепый ремешок.
Несколько часов на отдых есть, кровать мягко качнулась под весом кабаньей туши.
Проснувшись, бросил взгляд на часы. Плохо, до рассвета совсем немного времени. Зато сон часовых в предрассветные часы самый крепкий. Копыта бодро ударились в пол, принимая вес тела, я встряхнулся. Лечебная магия Сиелы хорошо поработала, мощные потоки внутренней энергии довершили излечение.
Только локоть болит, как будто кто-то воткнул в него сверлилку зубного врача и забыл выключить. В банке сиротливо перекатывается последняя таблетка обезболивающего. Копыто метнулось ко рту, я остановился в последний момент. Нужен образец, чтобы аптекарь смог сделать ещё.
Никто не озаботился централизованным освещением улиц, в селе царит темнота. Ночной ветерок забрался под шёрстку, неприятно холодит после тёплой постели. Дома ползут мимо в неровном, хромающем темпе. Аккуратные пони поддерживают порядок на улицах, нет предательских сухих веток, которые так и норовят сообщить всему лесу о моих перемещениях.
Сарай оказалось найти легко, у двери сторож. Голубая шёрстка выделяется светлым пятном на фоне стены. Я обрадовался, что у кабанов шерсть грязно-бурая, идеальная маскировка для таких дел. Потом немножко погрустил. Всё-таки цветная шерсть красивей. Заветная дверь приближается медленно, раздвоенные копыта мягко касаются земли. Когда осталось шагов пять, я замер.
Сторож, немолодой земнопони, тихо посапывает во сне, прижав к телу копьё. Туловище плавно покачивается в такт дыханию. Керосиновая лампа на земле рядом, круг света маленький. Не знаю, зачем часовому вручили осветительный прибор ― чтобы просматривать окрестности или чтобы свет мешал заснуть, но пони не собирается использовать его по назначению.
Я осторожно поддел ручку из толстой проволоки. Лампа предательски скрипнула, пони пошевелил губами во сне и возобновил ровное сопение. Свет выхватил дверь постройки. Я надавил, засов вышел из креплений. Внутри куча хлама вдоль стен. Сельский инструмент, тачки, мешки, ящики в дальнем углу. Посреди, на свободном пятачке застыл окаменевший Малыш. Я заговорщицки подмигнул и прижал копыто к губам, чтобы он вёл себя тихо.
Позади шорох, часовой зябко повёл плечами во сне. От огня в лампе идёт тёплый воздух, пришлось вернуть осветительный прибор на место. И без того сторож может проснуться в любую секунду. Я прикрыл дверь за собой, снаружи не сразу и заметишь, что засова нет на месте. Разглядеть что-нибудь внутри может разве что бэтпони, я постарался вспомнить расположение предметов в сарае. Состояние Равновесия помогает не слишком, без звуков и света подсознанию не хватает информации, чтобы выстроить картинку. Камень ещё и не пахнет, как назло.
Кажется, от входа надо взять чуть правее. Потом шаг в сторону, на полу было что-то. И не слишком близко к стене, иначе… Да, вот именно. Копыто в последний момент остановило черенок граблей на пути к пятачку. Дальше путь должен быть свободен, до статуи два шага…
Некстати подвернулась рукоять лопаты, ударила прямо по больному локтю, из груди вырвалось шипение. Что-то грохнуло сбоку, раскатилось с деревянным стуком, звякнуло впереди. Едва не задев хвост, плюхнул, судя по звуку, один из мешков. Я замер с поднятой ногой, чтобы не добавлять ни звука к концерту. Стражник за тонкими досками стены что-то бормочет сквозь сон. Скрипнула ручка лампы, пятно света под дверью исчезло.
Голова невольно втягивается в плечи в ожидании неминуемого разоблачения. К счастью, вскоре светильник вернулся на место, через пару минут возобновилось ровное дыхание часового. Я осторожно выпустил воздух из лёгких.
Копыто снова тянется к заветному мешочку на шее, я отдёрнул конечность. Лучше потерпеть сейчас, чем остаться совсем без таблеток. Чтобы сделать последний шаг, ощупал пространство впереди. Наконец, окаменевший Малыш Джон прямо передо мной. На ощупь, в темноте, он кажется даже больше, чем при свете дня. Я приблизил лицо к тому месту, где по идее должны быть уши пони.
― Я знаю особенный удар, он может снять окаменение. Теоретически, ― я смущённо замолк, уточняющих вопросов не последовало. ― Загвоздка в том, что у меня он ещё ни разу не получался. А если не сработает, есть шанс, что ты расколешься на несколько частей, и как после этого восстанавливать, я понятия не имею, ― я почесал в затылке. ― В общем, шансы сбежать есть, но и риск велик.
Уши встали торчком, пытаясь уловить звук на грани слышимости. Словно тень настоящего звука, пришедшая со стороны статуи.
― Я знаю, вы, партизаны, отчаянные ребята. Риск это ваша вторая натура. Но всё-таки должен предоставить выбор. Если ты против, подай знак.
Когда поднимался в стойку, задел головой что-то твёрдое. К счастью, предмет не упал с потолка, и шуму не прибавилось. Не считая моих комментариев, разумеется. Одно копыто нашарило плечо партизана, чтобы не промахнуться. Второе плавно движется назад, набирая дистанцию для удара и аккумулируя Силу. Статуя мелко вздрогнула. Да нет, глупости, показалось.
Я выбросил ударное копыто вперёд. Каменная грудь оказалась ближе, чем планировал, удар получился нечётким. Возможно потому подопытный и не раскололся на бесполезные фрагменты. Пони понемногу приходит в движение, ноздри с шумом втянули воздух. Под моим копытом плечо стало мягким.
― Ты совсем…
Я зажал рот собеседнику. Слишком громко. Да и возмущённый тон мне не нравится. Сторож снаружи переступил поудобнее, ровное сонное дыхание возобновилось. Я медленно убрал копыто от тяжело сопящего пони.
― Иди за мной след в след, как можно тише. Подробности обсудим, когда доберёмся до леса, ― мой шёпот едва слышно.
К двери приходится пробираться медленно, почти ползком. Копыто щупает земляной пол впереди, как будто там может поджидать трясина. Пришлось сдвинуть с пути пару мешков, сторож опять едва не проснулся. Когда в нос ударил свежий воздух, возникло непреодолимое желание вдохнуть полной грудью запах свободы, но я удержался. И напарнику показал копыто в предостерегающем жесте. Рано ещё радоваться.
На улице, сколько хватает глаз, никого. Город спит, тишина и покой вокруг. Вздох облегчения вырвался из груди. Я обернулся и застыл в ужасе. Малыш деловито вытаскивает копьё из хватки сторожа.
― Ты что делаешь, идиот?! ― прошипел я.
― Я быстро, ― он даже не обернулся. ― Какой же я разбойник без оружия? Да он ничего и не почувствует.
Он с довольным лицом оглядел трофейное оружие. Сторож нахмурился, что-то пробормотал во сне. Тело качнулось вбок, древко табельного оружия служило ему дополнительной опорой. Копыто слепо шарит в воздухе. Ругнувшись, я сунул голову в сарай. Ближе всех грабли, рукоять отполирована частыми касаниями. Я аккуратно подал инструмент, стражник ловко зацепил и прижал его к груди. Глаза пони так и не открылись, он довольно засопел во сне.
Малыш Джон только пожал плечами в ответ на мой гневный взгляд. Село спит, маленькие аккуратные домики пони проплывают мимо белыми пятнами в ночи. Направление выбрали наугад, впрочем, тут лес со всех сторон. Между домами впереди чёрная стена деревьев, мы ускорили шаги.
Внезапно из-за угла показалась тёмная фигура, кожаные крылья выдают фестрала, глаза неожиданного свидетеля расширились при виде моего массивного силуэта. Надо думать, белые кабаньи клыки очень узнаваемы в темноте. Рот фестрала открылся для крика, я прыгнул на него, входя в Равновесие. Резкий рывок в сторону неплох, но раздвоенное копыто всё равно попало в цель, пусть и не так ювелирно, как я планировал.
Фестрал повалился на землю.
― Кабан… На свободе… ― вместо панического крика, как подобает правильному стражнику, у него получился еле слышный хрип.
― Эй, а разве он не из охраны принцесс? ― в голосе Малыша беспокойство.
Я приблизился проверить, лицо расплылось в улыбке. Мне под копыто попал Шэд. Он согнулся от несильного, но болезненного пинка.
― Ага, ― я ещё шире улыбнулся. ― А знаешь, быть героем весело.
Я пнул ещё пару раз, Шэд почти не сопротивляется.
― Где тебя кобылка ждёт на этот раз? ― ехидно спросил я.
Не похоже, что он в состоянии ответить.
― Всё, он готов, ― земнопони нетерпеливо оглядывается в сторону леса.
Показалось, будто противник снова шевельнулся.
― Дай копьё.
Малыш убрал оружие за пределы моей досягаемости, смотрит настороженно.
― Да я древком!
Земнопони скрестил копыта на груди.
― Ну ладно, пошли, ― я плюнул и захромал в лес. ― У нас нет времени на твои глупости.
Разбойник наградил меня странным взглядом, но послушно идёт следом.
Осталось победить Фуэрзиса, и эта ночь официально будет самой лучшей. Образ чудовищно сильного врага заставил поморщиться, я беспокойно огляделся. Похоже, фестрал гулял в одиночестве. Или поджидал кого-то. Я постарался выбросить из головы тревожные мысли.
― В лес, быстрее.
Только когда хвосты скрылись от села за стеной кустарника, а над головами раскинулось сплошное море листвы, я вздохнул с облегчением. Локоть снова разнылся, недовольный нагрузками. Услышав, что я остановился, спутник повернулся лицом.
― Найдёшь дорогу к своим? ― я оглядел одинаковые деревья вокруг.
― Конечно, ― он усмехнулся. ― Я в лесу как рыба в воде. Ты не пойдёшь?
Я задумался на секунду. Перед глазами появился образ Амелы, кобылка свернулась клубочком и улыбается во сне.
― Нет, у меня дела.
― Ладно. Не попадайся.
― Кто бы говорил, ― я ухмыльнулся.
Малыш отправился к своим, а я повернул обратно. На опушке появилось чувство тревоги, неподалёку в небо поднялась стая мелких птиц, шумно работая крыльями. Земля мелко прыгает, очаг далеко да и баллов не слишком много. Но от этого не легче. Безумная установка Миста разрушена, землетрясения должны были прекратиться.
Задумавшись, я не заметил, как оказался на неестественно-ровной поляне, где днём тренировались жеребята. Ветви кустов ломаются под копытами, трое аликорнов развернулись на звук, принимают защитные стойки. Не помню, чтобы видел кого-то из них раньше. Так лучше. Никто не обещал, что эта война будет честной и прямой.
― Какая удача! ― я улыбнулся. ― Надеюсь, вы никому не сказали, куда пошли?
Ближний инстинктивно шагнул назад.