Западное побережье

      Если посмотреть на это все со стороны, и на то, во что вечером превращается обычно безлюдный пляж, то сразу хочется напеть песню конца шестидесятых — «Сан-Франциско» Скотта Маккензи. Не знаю, почему, но вся эта эстетика на побережье с закатным солнцем и песнями под гитару в исполнении накуренной компании, заставляет меня мысленно перемещаться в прошлое, желательно куда-то в Штаты. Вечером на побережье все по-другому. Морской воздух смешивается со смогом от автомобилей и байков, а шум волн даже и не услышать из-за громкой, и не совсем профессиональной музыки, доносящейся из колонок. Мне не нравилось, что мое любимое и сокровенное место превращалось в Мекку для панков, неформалов и янки. Они оставляли за собой бутылки и прочий мусор на побережье, а это никак не красило весь пейзаж вокруг. Я сразу вспоминал свой загаженный район, когда дворник по утрам сводит концы с концами, чтоб разгрести весь сарай, который красовался на узких улочках. Меня это удручало и настроение портилось мгновенно. Но, заметив уже давно знакомую компанию, широко машущую нам руками, настроение возвращалось в исходное положение.       Как только мы подъехали, Койю резко встал с булыжника, который служил средством для сидения, и, выкинув недокуренную сигарету, неспешно подошел к нам. Мой взгляд невольно зацепился за его крутую черную футболку с надписью «Все, что тебе нравится, нравилось мне 5 лет назад». Я улыбнулся, такую вещь я бы и сам носил. Модник тот еще, этот Такашима. — Ну что, как? — Койю по-свойски залез на капот авто, поудобней усаживаясь. Акира был не против такого расклада и с машины не согнал. Друг как-никак. — Мы тут ненадолго, — отозвался блондин. — Считай, вечерний моцион перед сном. — С нами после не хотите? Раскурим. Можно у меня дома… — Нет, — в разговор вклинился я, отчего оба повернулись в мою сторону. — Я сегодня не хочу. Давай, Койю, в другой раз, — неловкая попытка натянуть улыбку. — Ну, как знаешь, дело хозяйское, — Койю передернул плечами, а затем, спустя пару минут, его кто-то позвал и он ретировался, сказав, что еще пересечемся и места у сцены постарается нам занять.       Группу, концерт которой, мы планировали узреть, была мне незнакомой, да и билеты, которые взял нам Акира, я толком и не понял откуда. Знаю только то, что вокалист ошивается в их тусовке, но не более. Когда я увидел, что народ потихоньку начинает сходиться к сцене, покидая свои места, мы пошли с Акирой тоже. Идти по песку в тяжелой обуви с плотной подошвой было несильно то и легко, а молчать — сложно. Я смотрел себе под ноги, задевая сырой песок ботинками, и думая совсем о своем. Акиру, видать, напрягала моя молчаливость и пассивное поведение; он привык меня видеть точно не таким как сейчас, поэтому слегка потормошив меня за плечо, обеспокоено взглянул: — Ты как? — Нормально. Акира, не волнуйся за меня, все хорошо, — от неожиданности меня передернуло и, я постарался сделать лицо более невозмутимым, во избежание лишних вопросов. — Выглядишь не очень. Что-то не так? Может… давай, пока не поздно, поедем домой, как считаешь? Мы остановились. Оттого, что Акира стоял спиной к закатному солнцу, мне было плохо видно его лицо, скрывшееся в тени. Поначалу, я долго смотрел на него и никакие отговорки не шли в голову. Честно, я бы хотел сказать ему что-то вроде «Какого черта, Акира? Не лезь в душу, пожалуйста», но я, рвано выдохнув, прикусил язык. А не то еще и обидел бы. — Нет, нормально все, честно, — я постарался улыбнуться, но со стороны это, наверное, вышло хреново. Во мне пропал дар убеждения. — Просто, мне немного неуютно тут… точнее, не на самом пляже, а со всем этим концертом, рокерами, байкерами… — Просто расслабься и забей, — блондин разместил свои ладони на моих плечах, я — искоса поглядел на его напряженные фаланги пальцев. — Обещаю, если тебе будет совсем невмоготу, ну там, музыка громкая, голова болит, тошнит, теряешь сознание, то мы уйдем. Договорились? - Мне показалось, что он с иронией говорил это все мне, но я не предал этому ровно никакого значения, лишь согласно кивая и возобновляя шаги.       Когда мы подошли к занятым Такашимой местам, он поманил нас к себе, прося парней неподалеку расступиться и дать проход двум забитым одиночествам. Если бы мне не было на душе паршиво, я бы даже посмеялся, но что-то меня отягощало, и я не знал что это. Что-то тревожило меня и держало в напряжении. Думаю, выпив пару бутылок слабоалкоголки, меня бы отпустило.       Концерт начался с опозданием на десять минут. Еще не врубили музыку, а подвыпивший народ уже начал сходить с ума, сшибая с ног своим слэмом близстоящих. Хорошо, что я стоял вдалеке, а не то с моим-то неуклюжим и хилым тельцем поход в травмпункт мне был бы обеспечен. Доносящаяся музыка была весьма неплоха. На восьмерку из десяти покатит. Койю уже был в трансе и не с нами, махая головой в такт с музыкантами и толпой. Меня это немного позабавило и я стал ощущать, что все-таки внутренние переживания отходят на задний план. Оттого, что народ теснился возле сцены, стараясь дотянуться до группы, я был вплотную прижат с правой стороны к Акире, соприкасаясь щекой с его оголенным плечом, улавливая запах его кожи. Морской запах, с нотками табака и каким-то недорогим дезодорантом. Его кожа была горячей, настолько, что я сам начинал потихоньку ощущать жар. Не совсем удобная поза и мое сопение в его руку, заставили Акиру повернуть ко мне голову, улыбнуться и вопросительно кивнуть. От его пристального взгляда я смутился, и старался не смотреть в глаза, отвернуться и наигранно отрываться с народом, но не успел. Блондин спонтанно схватил мою ладонь, переплетая пальцы с моими, да так, что я опешил от этого жеста и боязно сглотнул. Был бы не в настроении — обязательно раздраженно вырвал бы руку из его ладони. Что это вообще такое? Как два идиота насмотревшихся фильмов о любви. Но я замер от этого жеста, и даже сил не было оттолкнуть Акиру и сказать ему «Свали, заколебал со своей наивной романтикой». Во рту пересохло, сердце заколотилось как бешеное, и мне было неловко за то, что ладони вспотели. Было и без того жарко, даже челка липла на глаза, а этот «брутальный тихоня» дополнительно накалял обстановку. Сузуки молча кивнул в сторону сцены, мол, чего стоишь, давай отрывайся так же, и я понял его без слов, только сильнее сжав ладонь, не выпуская. Немного было странно, что от безобидного жеста не только стало легче на душе, но и послужило своеобразной почвой для не совсем наивных размышлений. Из-за того, что музыка по-своему ввела меня в транс, почему-то сразу представился закат, сменившийся ночным небом с россыпью мерцающих точек-звезд. Заднее сидение Хонды и мы с Акирой неустанно целуемся, послав всех и вся к черту. Я просто хотел пережить что-то подобное хоть раз в жизни, чтобы потом вспомнить, что и в моей серой обыденности было и такое. А после, мне не страшно, что за своеобразный бунт отгребу от злого с опохмела отца. Мне не стыдно будет посмотреть ему в глаза, когда он в очередной раз заедет по лицу. Я осознаю, что даже если и совершу ошибку по молодости, то вряд ли буду о ней жалеть. И не хочу корить себя за то, что что-то упустил. Не жить в иллюзиях и настраивать себя на то, что моя жизнь еще впереди, молодой, еще все успеется. Просто хочется жить здесь и сейчас, а не там и потом…       Акира устремил взгляд в сторону музыкантов, громко крича «хэй» и поднимая вверх не занятую руку, Койю — чуть не залез за металлические прутья ограждения, получив замечание от охраны и показав им средний палец, забавно гримасничая, я — за все это время, наконец-то искренне и от души улыбнулся, вновь возвращаясь к реальности. — Ну как, нормально? — громкий голос у самого уха. — Лучше не бывает, Акира. ***       Закончилось это все быстро: народ начал разъезжаться со своими компаниями, а на пляже давно стемнело. Сцену разбирали и парни-музыканты, отправив свои инструменты в чехлы, загружали их в микроавтобус. Я наблюдал за людьми, кто с кем и куда пойдет: Такашима, так и не уговорив нас на продолжение вечера, отправился гулять со своими знакомыми. Наверное, Акире тоже хотелось дополнительно расслабиться, но он предпочел «своих» не бросать, и закончить этот вечер со мной. Акиру выдал его же взгляд, адресованный в спину удаляющегося Койю. Он был немного грустный. Но я не держал Сузуки, еще раз спросив, если он хочет, то может пойти с ним, без проблем. Он сказал, что я дурак, и мне нужно лечиться от навязчивых состояний. Что ж, согласен.       Когда все стихло, и на горизонте изредка мелькали пары людей, перемещающиеся вдоль берега, мы, не теряя времени, взгромоздились на капот авто. Акира простелил небольшое, плотное покрывало, и мы уселись на него сверху, свесив ноги и оперев их о бампер. Из радиоприемника тихо доносился голос Джаггера, но он нам нисколько не мешал, а напротив, служил фоном. Стрекотание цикад, плески волн и хриплый вокал — такая музыка мне ласкала слух. Который час — я не знал, но мог точно предположить, что давно перевалило за одиннадцать ночи. Те самые силуэты пар удалились, оставив нас с Сузуки вдвоем. Только проходил какой-то мужчина, посветив в нашу сторону фонариком, отчего мы поморщились, но он нам, ничего не сказав, продолжил свою прогулку вдоль берега. Спустя пару секунд Акира резко вскочил из капота, потирая затекшие мышцы, направляясь к багажнику. Через минуту он был с двумя бутылками ром-колы. — Спасибо, — улыбнулся я ему, приняв влажное от конденсата стекло. Сделав первый глоток, я почувствовал приятную дрожь во всем теле. Почти осушив всю бутылку полностью — мне стало хорошо. Стало прохладно, и я на автомате, придвинулся к Акире поближе, не намекая ни на что. — Замерз? — я кивнул. Парень скинул со своих плеч фланелевую рубашку и накинул на меня, немного потерев мои плечи. Оставшись в одной футболке и передернув плечами, я понял, что ему скорее всего холодно. — А ты? — Ничего. Я не мерзляк, — он, отхлебнув из бутылки спиртного и облизнув губы, забавно поморщился, а затем, подняв глаза в небо, произнес, — небо сегодня красивое, звезд много. Наверное, завтра будет жарко. — Откуда ты знаешь? — Мне отец однажды поведал. Он верит во все эти приметы.       И тут я понял, что чем-то Сузуки на меня похож. Только, если у того разговоры с отцом сводились к звездному небу, то у меня с моим — к морской зыби. Правда, отношения у нас с ними были разные. Но мне было тяжело судить: за его отношениями с родителем я не следил. — Така? — М? — Можно вопрос? — тихо и не смотря мне в лицо. — Валяй, — я равнодушно пожал плечами, поднося горло бутылки к губам. Акира немного повременил с вопросом, но в итоге задал, пускай и не совсем уверенно. Вопрос, думаю, тяжело ему дался. — Тебе нравится твоя жизнь? — Унылое говно моя жизнь, — я даже остановился сделать глоток, посмеявшись с такого не совсем ожидаемого ответа. Сам не думал, что ляпну такое. — Я серьезно, — Сузуки снова пихнул меня в плечо. — А кто шутит? Ты понимаешь, Акира, вроде бы жизнь меня не обделила, вон, в универ хожу, батя какой-никакой есть, с матерью созваниваюсь каждый день. Не голодный вроде и на пачку «Лаки Страйк» хватает, но я все равно не хочу жить так, как живу. — А как бы ты хотел? — парень пристально взглянул на меня, и на секунду мне стало не по себе. Его губы поблескивали в свете фар, что заставило меня неосознанно уставиться на них. У меня перехватило дыхание от такого зрелища. Захотелось прикоснуться к ним, и почувствовать их сладковато-терпкий вкус, с запахом рома. Но я держал себя в руках. Неправильно это все, мы все-таки парни с ним, и я не пубертатная школьница, начитавшаяся красивых и романтических историй. — Хорошо. Я бы хотел каждый день встречать рассвет на побережье, можно вот так, сидя на твоей машине. Можно без завтраков и кофе, просто созерцать восходящее солнце и не париться насчет проблем. — Ну, допустим, — парень на миг отстранился, делая глоток алкоголя. — А потом, когда рассвело, садиться за руль и гнать, гнать, гнать. Далеко-далеко, грабить банки, быть зависимым от адреналина, быть в вечных бегах, прям как Бонни и Клайд, понимаешь да? Романтика… — Получается, ты просто хочешь убежать от своих проблем? — усмешка. — Наверное, да. Только, если это будет с тобой, то я не против. А еще я не против разъехаться по домам, но там меня никто не ждет, — я грустно усмехнулся, предвкушая завтрашнее утро. Я не хотел, чтобы оно наступало. — Така, посмотри на меня, — не знаю, что на него нашло, но сердце пропустило пару ударов, когда Акира коснулся моего лица, взяв его в ладони. Его зрачки были расширены, и если бы не пьяный блеск в глазах, то подумал бы, что сейчас последует признание. Стало боязно. Стараясь отшутиться, я с вызовом посмотрел на друга. — Смотрю. — Нет, ничего…       А после, я почувствовал его неловкое касание к моим губам, якобы спрашивая разрешения. Аккуратно прихватывая нижнюю губу, он заставил меня замереть и не двигаться. Казалось, что если я малейшим шорохом нарушу этот момент, то он вмиг отстранится от меня, виновато отвернется и скажет: «Прости, тебе пора домой». Чувствовал себя как дурак. Мозг твердил, стой, идиот, что ты делаешь? А вот тело отзывалось совсем иначе. Я неосознанно притянул Акиру к себе, приоткрыв губы и разрешая целовать меня чуточку откровеннее, спускаясь на подбородок и прихватывая кожу на шее. Хотелось рыдать, вот просто взять и заорать во всю глотку, что так не должно быть, что эта сопливая романтика, как во второсортных мелодрамах, не вяжется с образом брутальных пацанов. Чуть не теряя равновесие, я притянул Сузуки к себе, медленно опускаясь лопатками на капот, сжимая его жилистые плечи. Неудобно, ну, а что поделать. В который раз мне не захотелось кого-то отпускать из своих рук. Ощущая, что поцелуи зайдут слишком далеко, а то, что ниже пояса, рано или поздно даст о себе знать (впрочем, уже), я аккуратно потормошил парня, заставляя отстраниться от себя. — Ты чего? — он непонимающе на меня взглянул, хлопая ресницами. Наверное, только что понял, что сделал. Я улыбнулся и ласково запустил пальцы в его жесткие волосы. — Не здесь.