Breaking The Habit*
Tonight I'm gonna have myself a real good time I feel alive and the world I'll turn it inside out - yeah And floating around in ecstasy So don't stop me now don't stop me 'Cause I'm having a good time having a good time (c) Queen "Dont stop me now" Этой ночью я собираюсь очень классно провести время, Я оживаю, и мир выворачивается наизнанку, да, Погруженный в экстаз, Так что не останавливай меня сейчас, не останавливай, Потому что я классно провожу время, классно провожу время. Оригинал: http://en.lyrsense.com/queen/dont_stop_me_now Copyright: http://lyrsense.com ©
Железные перекладины лестницы шершаво ложились в ладони и приятно холодили больную руку. Лео, как мог быстро, взобрался наверх и, низко пригнувшись, перелез на крышу дома. Раф, умница, без вопросов точно повторив его маршрут, замер рядом. - Нам нужно постараться не высовываться. Я не знаю, насколько хорошо просматривается снизу эта крыша. - Просматривается, – со вздохом сообщил Рафаэль. – Но не факт, что этим ушлепкам придет в башку эту самую башку поднять… - Я полагаю, все же не стоит недооценивать противника, каким бы убогим он ни казался на первый взгляд, – Лео хмыкнул, осознав, что и сам нередко вызывает подобное впечатление. - Да уж, – в том ему протянул Раф, возвращая хитрую ухмылку. - Что ж, двинули. Ты знаешь этот район лучше, веди по маршруту наиболее плотной застройки – нам нужно пройти поверху как можно дальше отсюда. Рафаэль кивнул и молча, не разгибаясь, побежал к северо-восточной части крыши. Первый прыжок дался обоим до смешного легко: между соседними домами было не более пяти футов** пустоты, которую оба перескочили, не замедляя бега. Край следующей крыши оказался примерно на таком же расстоянии, но располагался на пару футов ниже. Прыгать пришлось аккуратно, чтобы, неудачно подвернув, не переломать ноги. Оставшаяся часть маршрута слилась в памяти Леонардо в единую полосу препятствий – выдох, пригнуться, пробежать, окинуть быстрым взглядом очередной маленький край мира, вдох, группировка, прыжок, выдох… Лучи заходящего солнца ласково мазали по щекам. Порывы теплого ветра бросали на глаза волосы, которые в полете откидывались обратно, и это было безумно приятно. Адреналин стучал в висках. Или это в такт шагам бухало сердце, представляя, что оно тоже мчится по вечерним нью-йоркским крышам? Прыжок. Лео чувствовал, что нельзя останавливаться. Если остановишься, то – он откуда-то знал это наверняка – магия вечера, пронизывающая его насквозь вместе с ветром, рассеется. А вместо нее вернется, тяжело опустится на плечи привычно серая жизнь-не-жизнь, которую он в последнее время лишь терпит. А она, надо сказать, отвечает взаимностью. Словно услышав его слова, жизнь растянулась в ядовитом оскале широкого пролета между домами. Рафаэль, на пару шагов опережавший друга, затормозил и припал на колено возле самого края. - Черт. Вот и прибежали. Он смачно плюнул с крыши. Плевок, красиво посверкивая в лучах почти севшего солнца, встретил землю семью этажами ниже. - Ну что? Спускаемся? – Раф выжидающе посмотрел на приятеля, которому снова неосознанно передал лидерство. Лео, кусая губы, покачал головой: - Лучше бы нам спуститься за этим последним домом. Внизу много тупиков, как бы нам не пришлось возвращаться и делать по земле крюк… А с той стороны я слышу шум машин, осталось пробежать совсем немного. На шоссе мы быстрее сможем затеряться, сев в первый попавшийся автобус. - Лео, кхм… – Рафаэль с несвойственной ему тщательностью подбирал слова. – Тут футов десять** лететь. А крыши-то на одном уровне. Скорее всего, придется хвататься руками… Ты уверен, что в состоянии? Леонардо скептически осмотрел слегка распухшую конечность и, упрямо тряхнув головой, подтвердил: - Да. Один прыжок она выдержит. - Ну… Если ты так говоришь, бро… – Раф еще раз с сомнением окинул его взглядом и пожал плечами. – Ладно. Я прыгаю первым. Разбежавшись, он пружиной взвился в воздух, вытянув вперед руки, уже на излете уцепился ладонями за край крыши и, легко подтянувшись, оказался наверху. Чуть отойдя в сторону, чтобы дать Лео дорогу, он напряженно стал ожидать друга. Леонардо, не заставив себя долго ждать, повторил действия Рафа. Край крыши обжег здоровую правую ладонь. Левая же, вспыхнув болью, сорвалась даже раньше, чем успела полноценно об него удариться. Секунду парень висел над пропастью, болтаясь на одной руке, но тут чьи-то пальцы железной хваткой надежно стиснули его сорвавшуюся кисть, а вторая рука за шиворот втянула наверх. - Уф, – Лео привалился спиной к невысокому бортику, ограждающему периметр крыши, потирая руку. – Это было… Круто. Спасибо, Раф. - КРУТО?! – глаза его неистового приятеля полыхали бешенством. – Да ты только что чуть не сдох! И, заметь, не в первый раз за этот день! - Нет, Раф, – Леонардо улыбнулся другу озорной, шальной улыбкой. – Как раз сегодня я впервые за долгое время жил.***
Лео никак не мог вспомнить, кому из них пришла в голову мысль завершить эпичный вечер не менее эпичной попойкой. Возможно, идея сама материализовалась в искрящем от переизбытка адреналина воздухе. Так или иначе, расслабленно развалившись на диване и потягивая все еще прохладное пиво, он не сомневался, что долго будет вспоминать этот потрясающий день. - Как удачно, что тебе уже есть 21. Иначе пришлось бы выкручиваться, а мне на сегодня лишнего нервяка уже достаточно. - Надо же! Я думал, ты им питаешься… – Лео широко улыбнулся и тихонько пихнул друга в плечо. - Да не-е… – смущенно почесал нос Рафаэль. – Я ж не совсем дикий-то… Просто… Когда я прав, меня хрен остановишь. - Я заметил, человек-каток! – Лео фыркнул в горлышко бутылки и, спохватившись, начал ловить губами полезшую из него пену. Кажется, он был пьянее, чем предполагал. - Тем более, весь кайф теряется, когда за кого-то постоянно дергаешься, – думая о своем, продолжал Раф. - Ну извини… – слегка обиделся Лео. Он всегда болезненно переживал, если его считали обузой. - Да я больше про Спайка, – выкрутился Рафаэль. – Всю дорогу боялся, что упаду как-нить не так и раздавлю его нахрен. - Черепашку? Ты переоцениваешь свои разрушительные способности. Раф коротко хохотнул и, внезапно посерьезнев, пронзительно посмотрел Лео в глаза: - Я бы без тебя не справился, бро. - Да брось… – Лео не знал, куда деть руки, поэтому снова ухватился за бутылку. – Ты хорошо дерешься. Поверь, уж я-то кое-что в этом понимаю. - Даже если и так, – дернул плечом друг, будто смахивая паутинкой повисший на нем комплимент, – до меня бы не доперло, что нужно валить по крышам. И я понятия не имел ни о каких «красных драконах». Так что я тебе обязан, чувак. Впрочем, не только сейчас, и не только я один. - Ты опять про Спайка? – попытался все обернуть в шутку окончательно смутившийся Лео. - Не, в этот раз про Майка. Впрочем, разница, и правда, небольшая. Лео облегченно рассмеялся, принимая шутку. Но Раф снова был предельно серьезен. - Мне кажется, это действительно – твое. Защищать. Спасать. Решать проблемы. Леонардо неопределенно пожал плечами. Ему нечего было сказать. - Как ты с ним познакомился? – внезапно спросил Раф. Не нужно было уточнять, кого он имеет в виду: почему-то все их общение рано или поздно скатывалось к обсуждению бывшей пассии Лео. Он всегда умело переводил разговор в другое русло, давая настойчивому собеседнику понять, что не готов окунаться в прошлое, но то ли выпитое оказало на него расслабляюще-ностальгическое воздействие, то ли сама атмосфера, наполненная ощущением бесконечной близости и поддержки, располагала к откровениям… Так или иначе, Леонардо вдруг осознал, что хочет поделиться с Рафаэлем частью своей бывшей жизни. Не чувствуя себя обязанным, не уступая под напором, а именно хочет этого сам. - Небось, тоже спас? – прервал Рафаэль затянувшуюся паузу. – В каком-нить клубе встретились? Или на тусе? - Ты не поверишь… – Лео светло улыбался, заново переживая моменты прошлого и не чувствуя при этом боли впервые за… долгое время. – В библиотеке. Раф прогнозируемо подавился пивом и теперь отплевывался, тараща глаза и обливая пол пеной. Леонардо легко рассмеялся, откидываясь на спинку дивана. - В читальном зале. Я изучал подшивку «Дейли Ньюс» – вот как раз про взаимодействия «драконов» с «футами», – а он там же просматривал колонку объявлений, собирался снять копию опубликованного там поздравления с Днем рождения для сестры. - Он тогда… еще не был?.. – Раф смешался, так и не подобрав слов, но Лео его прекрасно понял. - Я не знаю. Тогда он выглядел… гораздо лучше, чем перед нашим расставанием. Перед моим бегством, – жестко добавил он, сжав губы. – Так что… нет, Раф, его я не спас. - Лео. Включи мозг. О каком, к дьяволу, бегстве ты говоришь?! Что еще, интересно, ты должен был сделать? Самому на иглу сесть? Сдохнуть у него под ногами? Леонардо давно заметил, что при нем Раф, даже закипев, изо всех сил старается сдерживаться. С чем это было связано, он старательно пытался не думать. - Я не знаю… Но меня не отпускают мысли, что что-то… что-то, наверное, сделать мог. Лео опустил голову на сцепленные руки и задумался. Как ни странно, даже сейчас ему не было больно – лишь грустно и немного совестно. Возможно… - Возможно, еще не поздно, как ты думаешь, Раф? – озвучил он другу свои мысли. – Может, если я попробую еще раз?.. – окончание фразы напряженно повисло в воздухе, будто остатки вибрации от тренькнувшей струны. Рафаэль нахмурился, кусая губы. - Мне не нравится эта идея, бро. Но если тебе это нужно, то делай, как считаешь правильным. И я пойду с тобой! – его глаза сверкнули, и Лео показалось, что в них мелькнуло не только упрямство, но и какое-то другое чувство. Странное ощущение кольнуло его изнутри – будто Леонардо увидел сейчас что-то, что не предназначалось для его глаз.***
Лео задумчиво раскладывал ежедневную дозу лекарств по таблетнице. Лучше сделать это заранее, да и спать пока не особенно хочется. Удобно, когда все уже готово: раз – принял с утра очередную горсть – и ведь день свободен, будто ничего и нет. Будто все в порядке. Он еще помнит тот омерзительный период адаптации к терапии, когда от каждого приема таблеток его штормило, будто пьяного, помнит галлюцинации, пугающие его даже сильнее, чем все остальное вместе взятое... Сейчас, если не считать ставшей уже привычной утренней тошноты и единичных обмороков, все было нормально. Настолько, насколько вообще может быть нормально у человека с неизлечимым заболеванием, намертво (слово-то какое!) привязанного к ежедневному приему лекарств. Конечно, можно было бы попробовать изменить схему АРВТ – так делали многие, кого не устраивала вызванная лекарствами побочка, но… Лео знал случаи, когда при отличном самочувствии, полном отсутствии неприятных последствий после приема таблеток вирусная нагрузка – то, на снижение чего вся эта гонка с лекарствами и предпринималась – постепенно начинала возрастать вновь. Конечно, этого все равно было недостаточно, чтобы представлять опасность для окружающих, но… Нет, Лео не будет экспериментировать. Сейчас он не заразен, и это – единственное, что имеет значение. Лео раскладывал таблетки. Один вид, второй, третий… Иногда ему казалось, что такой горстью можно полноценно позавтракать! Лео фыркнул, представив мирный, почти-семейный, завтрак на двоих: он и Рафаэль. Раф мрачно жует не глядя вытащенные из холодильника остатки вчерашнего ужина и топит нос в чашке с кофе, а Лео, расправив на коленях салфетку, аккуратно поедает разложенные на блюдце таблетки, мелодично позвякивая приборами. Леонардо нахмурился и мотнул головой. Что за бред иногда по ночам лезет в голову! Видимо, на сегодняшней попойке он все-таки перебрал, хоть и не чувствовал никакого опьянения. Пора спать. Это был долгий, восхитительный день, перешедший в еще более восхитительный вечер, но все рано или поздно заканчивается. Он позволил себе чрезмерную откровенность, опьяненный дружеским сочувствием и искренностью сильнее пива, загрузил хорошего человека своими проблемами, да еще и фактически напросился на сопровождение. Тяжелее всего было понимать, что, представься Лео возможность переиграть сегодняшний день заново, он не изменил бы ни одной детали. Не смог бы. То, что делает для него Рафаэль, то, почему он это делает – а Лео не был глупцом и видел (сейчас об этом наконец можно было разрешить себе подумать), во что перерастает или уже переросла дружеская симпатия, которую изначально проявлял к нему его резкий, порывистый друг – кружило Леонардо голову. Зажигало в груди давно, казалось бы, уже угасшее пламя, тормошило свернувшуюся где-то глубоко внутри жажду жизни. О, Лео хотел жить. Но стены, возведенные им самим вокруг собственного мира, были прочны, неколебимы и беспристрастны. Первое время после Леонардо, не растерявший еще присущего ему жизнелюбия, бился внутри этих стен подобно птице, посаженной в клетку, бился отчаянно, остервенело, каждый миг рискуя переломать крылья… А потом перестал. Он не мог разрушить их, переступить через себя, взаимодействуя с окружающими, наплевать на их безопасность. И не мог больше испытывать боль. Он устал. В конце концов он привык. И тогда в его жизни появился демон искушения – отчаянный, бесстрашный, неуправляемый и нечеловечески упрямый. Рафаэль подобно тигру наворачивал круги вокруг клетки, в которой заперся Леонардо, пытаясь подобрать к ней – к нему – ключ, прыгая на нее то там, то тут, выискивая слабину. Это упорство восхищало Лео, сбивало с ног оглушительной надеждой, но и одновременно пугало. Совесть кричала о том, что пускать посторонних настолько близко недопустимо. Разум соглашался. Но сердце отказывалось их слушать. Лео чувствовал, что Раф сейчас находится на пороге принятия решения. И не знал, какой результат в итоге хочет получить сам. Возможно… Да, наверное, проще было бы избавиться от всего этого наваждения – от второй чашки на столе, от вечерних посиделок, от разговоров ни о чем, перемежающихся разговорами о важном. От чужого, согревающего присутствия в пустой, стылой без живых эмоций, квартире… Если обрубить концы сейчас, то Лео перестанет так раздирать мучительная внутренняя борьба. Он никогда не любил находиться вот в таком подвешенном состоянии пассивного ожидания. Никогда не нуждался в сторонней помощи при решении своих проблем. И сейчас Леонардо просто должен собраться с духом и закончить игру в этой мелодраме. Абстрактно понимая все это, Лео, тем не менее, не узнавал себя: запутавшийся между собственными принципами и желаниями, не имея четкого решения, не видя конечной цели, уставший и практически отчаявшийся, он готов был плюнуть и отдать все нити собственной судьбы Рафу: пусть он решает.