Мы больше не проснемся

«Не бойся засыпать. Не страшись ступить во Тьму. Ты не умираешь. Ты возвращаешься домой.»

— Гарри! К мальчику со всех ног мчались Рон и Гермиона: раскрасневшиеся от холода и бега, но счастливые и возбужденные. — Привет. Как все прошло? — На, держи, — Рон протянул ему бумажный пакет, полный сладостей и забавных заколдованных вещиц. — Накупили тебе кучу всего! Они тут же пустились в захватывающее описание деревни Хогсмид, его магазинчиков и построек, а Гарри только молча слушал и улыбался, радуясь, что его друзьям было хорошо. — Кстати, ты разобрался со слизеринцами? — О чем ты? — похоже, девочка не сказала Рону о случившимся. — Ээ… — Кто-то подмешал Марволо и еще одному мальчику, Каресбиусу, любовный напиток, — Гермиона избавила Гарри от объяснений, за что тот мысленно ее поблагодарил. — Я посоветовала Гарри отвести их к профессору Снейпу, чтобы он приготовил антидот. — Анти что? — не понял Рон. — Погоди, ты хочешь сказать, что Костон и какой-то слизеринец лобызались прямо у всех на глазах? Вот шоу-то было! Гарри! — в глазах Уизли сверкал праведный гнев. — Почему ты не прислал мне записку?! Я должен был это увидеть. — Вообще-то Марволо за мной бегал, — со смущенным вздохом ответил парень, а у Рона отвисла челюсть. — Как-то не было времени письма писать. А потом Уизли посмотрел на рот друга, наконец, догадываясь. — Значит, догнал, — он расхохотался, а второй колдун слегка покраснел, что-то проворчав себе под нос. Гермиона возмутилась таким отношением к Гарри, ткнув Уизли в бок. — А Снейп что? — Приготовил противоядие, поплевался ядом, все, как обычно. О, — Поттер вспомнил, что хотел рассказать лучшим друзьям. — А еще я был у профессора по ЗОТИ в гостях. И Снейп заходил к Люпину, приказал выпить какое-то странное зелье. Рон растерял свою веселость и нахмурился. Ремус ему очень нравился. — И он выпил? — дождавшись кивка Гарри, друг рыкнул: — Да он точно больной тогда! Пить что-то, приготовленное руками этой слизеринской змеюки! Вся школа знает, что Снейп терпеть Люпина не может. Метит на его место, вот и пытается отравить! — Рон, Гарри постоянно пьет зелья нашего профессора Зельеварения, — холодно отозвалась Гермиона, недовольная невежливым поведением волшебника к преподавателям. — И все мы, когда заболеваем. Половина лекарств в Больничном Крыле приготовлены именно рукой профессора Снейпа. — ЧТО?! — Брось, ты разве не знал? — Нет! Рон позеленел от отвращения и злости. Гарри только покачал головой и предложил друзьям пойти в Большой Зал.       За слизеринским столом Реддла не было, поэтому Гарри решительно двинул в сторону поникшего Эндрю. Поттер только сейчас разглядел его состояние. Кажется, светловолосый колдун был сильно опечален случившимся. — Эй, привет. Тот вскинул голову и неуверенно улыбнулся: — Так ты на меня не сердишься? — Я же уже сказал, что в этом нет твоей вины. Зелье было подмешано именно в мою бутылку сливочного пива. Может, это и хорошо, что досталась она не мне. Тогда до Снейпа мы с Марволо точно бы не дошли, — Гарри содрогнулся, покачав головой. — Не бери в голову. Все благополучно закончилось. — Так он все-таки тебя поцеловал? — понизив голос, спросил Эндрю, рассматривая припухшие и красные губы гриффиндорца. — Мне все равно. Это была только отрава, — Гарри почувствовал, как вновь горят от воспоминаний щеки. Он постарался увести разговор в менее щекотливое русло: — Ты не слышал, вас много, кто видел? Выглядишь расстроено. — Не волнуйся. Все прекрасно знают о действиях приворотных. Поэтому все подумали о дуэли. — Нелепость какая. — Унижение гораздо хуже ранений, — с насмешливой надменностью возразил Каресбиус. — Правильным львятам не понять тонкостей. Недоверчиво хмыкнув в ответ, Гарри впился зубами в тыквенный пирог.       Остаток вечера они провели в непринужденной веселой беседе, смеясь над шумными выходками братьев Уизли за гриффиндорским столом. Когда появился десерт, Эндрю дотронулся до плеча Гарри и кивком указал на Драко Малфоя, направив на того под столом палочку.       Волосы слизеринского студента мгновенно перекрасились в ярко-красный, вызывая хохот (с Дома львов) и крики возмущения (с Дома змей). Сам Малфой не сразу понял, над чем все смеются, но когда наколдовал зеркальце и узрел, что его великолепно вылизанная шевелюра приобрела цвет перезрелого помидора, испустил полный яростной злобы крик. И какой-то незнакомый старшекурсник тут же направил палочку на веселившегося Гарри, что-то прошептав.       Теперь уже смеялись слизеринцы, наблюдая, как школьная форма мальчика поменяла свой факультет, сменив цвета галстука и капюшона на зеленый и серебристый. Вдобавок, изменился и герб, а на груди ярко-изумрудной надписью горело «Я люблю Слизерин!» — Это не я! — возмутился Гарри, вцепившись в одежду. — Такой цвет тебе подходит больше, раз уж ты имеешь наглость тут сидеть, — удовлетворенно ответил Малфой, убедившись, что поруганная честь отомщена, и попросил кого-то вернуть волосам прежнее идеально-прилизанное состояние. — Эндрю, как мне цвет-то изменить? — растерялся Гарри, который понятия не имел, как перекрашивать предметы. — Ну уж нет, не порть мне праздник, — смеялся Каресбиус. — Тебе очень даже идет. — Вот наглец, — Поттер все-таки улыбнулся и махнул рукой, посчитав, что красные волосы его недруга стоили испорченной мантии. Гарри повернулся к своему столу и заметил смеющегося над ним Рона, которому близнецы демонстративно поменяли цвет мантии на красный, сделав аналогичное со своими. На их груди светилось «Я люблю Гриффиндор!». Гермиона силилась придать своему лицу торжественную серьезность, но легкое подрагивание губ выдавало девушку с головой. Поттер в тот момент подумал, что готов отдать жизнь за друзей, которые не отвернулись, не осудили, даже когда он начал проводить ужины под вражеским знаменем, отдельно. Кажется, Хэллоуин мог быть по-настоящему веселым.       Директор открыто веселился, засматриваясь на витавший в воздухе праздник, даже не думая прекратить всеобщий шумный балаган. Гарри улыбнулся старику, поймав его сверкающий взгляд, и Альбус приподнял в сторону мальчика свой кубок.       Когда праздничный ужин подошел к концу, Поттер попрощался с Эндрю и вприпрыжку помчался к друзьям, которые терпеливо поджидали его у выхода из Большого Зала. — Теперь-то ты ночуешь с нами, в башне? После того, как… — Гермиона и Гарри тут же зашикали на Рона и потащили того к лестницам. — Да, думаю, да. Но Дамблдор ведь не знает о... О собаке. Поэтому, вполне возможно, что я иногда должен отсиживаться в подземельях. Там не скучно. Иногда провожу время с Марволо, - слукавил парень. Потому что только из-за Реддла туда возвращался вновь и вновь. — Вот дерьмо, — уныло простонал Рональд, смахнув с себя руки девушки. — Меня раздражает, что мы совсем ничего не можем сделать. Учитывая, что настоящий убийца где-то на свободе, а ты постоянно торчишь в стане врага... — В смысле? — Давай посмотрим. Сириус нам ничего не сказал про преступника. Самое логичное, что есть — предатель твоей семьи точно был со Слизерина, я ни за что не поверю в обратное! — мальчик обвел грозным взглядом друзей, но те и не подумали возражать, полностью согласные с высказыванием. Рон удовлетворенно кивнул и загнул первый палец. — Марволо, затем этот белобрысый, твое ежедневное торчание в подземельях, слизеринский стол. Странно, ты не находишь? Это может быть ловушкой, - глаза наполнились смехом. — А твоя новая модная мантия... — Ты же знаешь, я не виноват! Просто совпадения. Не думаю, что взрослый мужик так просто в школу проберется. И подземелья были защищены самим Альбусом Дамблдором. Серьезно, до них добираться куда сложнее, чем до башни Гриффиндора, и каждый знает, из какого я Дома. А цвета на одежде я не умею менять, уж извини. Гермиона вздохнула и привычно посмотрела на Гарри как на дурачка, вытаскивая волшебную палочку из кармана мантии. — Фините Инкантатем. Как можно не знать таких элементарных вещей? Вовсе не обязательно ее перекрашивать. Просто обрати заклятие вспять. Рон может быть прав, просто будь аккуратнее. Но и директору я верю. Если профессор Дамблдор считает, что тебе следует находиться под школой, то к словам директора стоит прислушаться. К удовольствию и стыду мальчика, мантия вновь приобрела нужный потребительский вид. Девушка проделала тот же трюк и с мантией Рона, который побоялся исправлять цвет самостоятельно. — Спасибо, — хором ответили друзья.       У портрета Полной Дамы было настоящее столпотворение. — Что это там? — Что случилось, в чем проблема? — Кажется, Перси послал кого-то за директором. Полная Дама исчезла! Троица друзей удивленно переглянулась. Холст был пуст и ужасно поврежден, будто бы его изорвал какой-то крупный зверь. Женщины на портрете действительно не оказалось, и проход в башню теперь был намертво запечатан.       Вскоре подоспел и Дамблдор со своей неизменной свитой из профессоров МакГонагалл и Снейпа, дополненной и бледноватым на вид профессором Люпином. Пока они разбирались в чем дело, Гарри тихо увел в сторонку Рона и Гермиону. — Я не верю, что это сделал Сириус. — Я тоже, — мрачно покачал головой Рон. — Но кому понадобилось пробираться в нашу гостиную? — Может быть, кто-то принял его облик? Оборотное зелье, например… — Но зачем? Напугать решил? — Или подраться со студентами. — Или кому-нибудь исподтишка навредить, прикрывшись личиной Сириуса. Тебе, например! Гермиона молча смотрела на нелепые предположения мальчиков, закусив губу. — А я считаю, что все это чушь. Вы что, ничего не заметили? — Слушай, Гермиона, кончай строить из себя всезнайку, — не вытерпел Рон. — Просвети, нас, простых смертных, в свои великие догадки. — А вот и просвещу, — фыркнула девочка, покраснев от удовольствия. — Кто бы сюда не пробрался, он прекрасно знал, что в это время все ученики будут в Большом Зале. Поэтому у него не было цели кому-то навредить. Только вот разрушить портрет, чтобы попасть внутрь, не успел. А это значит — он не студент и не учитель. Ведь в противном случае нападающий знал абсолютно точно, когда заканчивается праздничный ужин и сколько времени потребуется для того, чтобы ученики поднялись наверх. Не успел. Почти не успел, еще бы немного... Самое главное — приходили точно не за Гарри. Иначе совершили бы нападение поздно ночью, пока он крепко спал. Получается... Целью было нечто другое. Мальчики ошарашено уставились на подругу, как на восьмое чудо света. Рон пролепетал искренним влюбленным голосом: — Как ты успела все так быстро понять?.. — Так же, как и загадку с зельями на первом курсе. Я просто использую свою голову в исключительно полезных целях. А не на поиск очередного приключения с нарушением кучи школьных правил… Или на трату всего свободного времени на квиддич, вместо того, чтобы заниматься домашним заданием... Куда это годится?.. Лицо Грейнджер пылало, как маков цвет, и Гарри украдкой улыбнулся в другую сторону. — Ну ладно, ладно, — смущенно проворчал Рон, потоптавшись на одном месте. — Тогда что именно ему понадобилось в нашей башне? И кому? — Напишу записку Сириусу, надо с ним встретиться, — прошептал Гарри. — А пока лучше пойти за всеми, если не хотим вызвать подозрение. Куда, кстати? Последнее он спросил уже в полный голос у незнакомого парня с пятого курса. — Профессор Дамблдор сказал всем спускаться в Большой Зал. Замок собираются обыскивать сверху-донизу, а мы пока поспим на первом этаже. — Класс, — обрадовался такому раскладу дел Уизли, бодро зашагав по лестнице. — Всегда мечтал провести такую ночь. Эй, вы же не собираетесь спать? Он с подозрением посмотрел на друзей, и Гарри сразу клятвенно заверил парня, что обязательно составит компанию. Девочка же отказалась участвовать в этом ребячестве. — Завтра нас ждут уроки, не забывайте этого.       Столов в Большом Зале не было, зато на полу темнело множество спальных мешков. Поспорив немного, друзья решили лечь у стены, ближе к дверям. Гермиона жестко переубедила двух мальчиков в их желании забиться в самую середину: если на них нападут, придется как можно быстрее выбираться из Большого Зала, а если начнется паника, то толпа испуганных детей просто попередавит всех. Странно, но Рон согласился с подругой почти сразу. Гарри очень-очень надеялся, что именно по той причине, какой нужно.       Вскоре зал был полон учеников со всей школы: большая часть студентов откровенно радовалась ситуации, весело перекидываясь шутками на общую тему «Куда же подевался Сириус Блэк».       Гарри залез в свой мешок и повернул голову к Рону, который, похоже, забыл, что собирался бодрствовать: он отчаянно зевал и тер глаза от усталости.       Где-то через час все устроились на ночлег и заснули.       Кроме Гарри Поттера. Он достал дневник Реддла и при свете «Люмоса» начал быстро писать: «Где ты, Том? В нашу башню кто-то пытался проникнуть. Проход разрушен. Пивз сообщил, что это был Сириус Блэк. Теперь мы ночуем в Большом Зале. Замок обыскивают.»       Ответ пришел почти сразу: «Я занят. Никуда оттуда не выходи. Будь всегда неподалеку от взрослых. Встретимся утром.»       Гарри удивленно приподнял брови, но все же закрыл дневник и убрал его в сумку. Хотел было последовать примеру остальных студентов, как услышал где-то совсем рядом слабый шорох и тихий деревянный стук. Нахмурившись, мальчик приподнялся на руках и заметил, как Короста поспешно убегает к выходу из Большого Зала. «Надо бы поймать ее, Живоглот где-то по замку бродит. Рон опять с Гермионой поругается, если крыса пропадет... Все равно заснуть не смогу. Рон точно ужасно расстроится, если с ней что-то случится.»       С этими мыслями Гарри на цыпочках пошел следом, жалея, что не взял мантию-невидимку с собой. Но он не переживал — как раз в это время была смена караула старост, и вход в Большой Зал оказался свободен. Короста выбрала весьма удачное время для побега.       Гарри изумился, когда крыса пробежала мимо факела: у нее в зубах чернела волшебная палочка Рона!       Поняв, что тут что-то нечисто, мальчик ускорился, не сводя взгляда с Коросты, боясь потерять маленького грызуна в темноте. Но тот прошмыгнул в приоткрытую дверь кабинета, откуда сразу же раздался едва слышный хлопок.       Поттер ворвался внутрь и нос к носу столкнулся с незнакомцем.       От неожиданности оба волшебника отпрянули друг от друга, на лицах их обоих читались изумление и одинаковый испуг. Гриффиндорец уже видел подобную магию у профессора Трансфигурации и Блэка, поэтому пришел в себя сразу. Немного справившись со страхом и волнением и плотно прикрыв дверь, Гарри пораженно прошептал: — Короста, вы что, анимаг? Полноватый лысеющий мужчина в рваных обносках сильно нервничал из-за раскрытой тайны: дряблое лицо вспотело, руки с чрезмерно длинными ногтями мелко тряслись, даже колени попеременно подгибались. — Г-Гарри Поттер… Будь хорошим мальчиком, не г-говори никому моей тайны… — слащавый голос походил на крысиный писк, и гриффиндорца это слегка позабавило. Потому что у Минервы МакГонагалл тоже было нечто изящное, кошачье, а у Блэка — собачье. Он оставил в голове пометку обдумать такие сходства позднее. — Но кто вы? — Гарри сел на парту, с любопытством разглядывая «крысу» Рона внимательнее: серая потрепанная одежда, определенно, очень старая, мышиного цвета волосы и пухленькое рыхлое тельце. Водянистые глаза постоянно двигались, будто ища путь к отступлению. — Не волнуйтесь, я никому не скажу. Только если вы объясните, кто вы такой. И почему вы питомец моего друга? Гарри мягко, доброжелательно улыбнулся, расслабленно опустив ладонь на бедро, где в кармане штанов покоилась его волшебная палочка. Может, провести бой и не сможет, но привлечь внимание взрывом — легко.       Незнакомый волшебник нервно облизнул губы и судорожно стиснул в пальцах волшебную палочку Уизли, похоже, разделяя мысли Поттера. — Я… Меня зовут Питер Петтигрю. И я скрываюсь от Сириуса Блэка. Меня хотят убить! — Что? Питер? — до Гарри начало доходить. — Питер? Мужчина испуганно вжал голову в плечи. — Друг моего отца, верно? — Гарри обрадованно хлопнул в ладоши, совсем расслабившись. Это было самое логичное объяснение — анимаг, появление в школе одновременно с Сириусом, и... — Профессор Люпин именно тот самый Ремус? Почему вы здесь? — Гарри… — волшебник вытер пот со лба, слабо держась на ногах. — Откуда ты все это знаешь? Тебе кто-то рассказал? — Конечно, вы же не в курсе, — мальчик сочувственно покачал головой. — Сириус Блэк на самом деле невиновен. Я с ним встречался недавно: сказал, что ищет реального преступника. Предателя семьи… Правда, имени не назвал. Именно за этим вы все здесь? За настоящим убийцей. Волшебник издал какой-то странный скулеж и осел на пол: — Только не говори ему про меня! Гарри, хороший мой, не говори! — Да что с вами? Сириус не причинит вреда своему другу, — Гарри обалдел от поведения взрослого мужчины. — Вы не п-понимаете. За мной охоти... Охотится тот предатель, да! — Питер вытаращил глаза, задыхаясь. — Он всегда хотел меня убить. Всех! Всегда! Никто не должен узнать… Ты такой умненький, догадался… — Сириус рассказал, что его друзья были анимагами, поэтому я все понял. Странно, что именно сейчас все вернулись обратно. Ремус все еще ничего не знает. Думаю, он один оказался в школе по воле случая, заняв пост профессора ЗОТИ. Или... — мальчик вздохнул. Или Дамблдор захотел защитить Гарри Поттера, на которого охотится сбежавший заключенный, бывший друг Ремуса Люпина. — Хорошо, я не скажу никому. Все-таки, не понимаю, почему. Сириус Блэк сильный, он смог бы вас защи… — Нет!! — взвизгнул Питер, вскочив на ноги. — Пожалуйста! — Хорошо-хорошо, — Гарри удивленно поднял обе руки вверх, призывая мужчину к спокойствию. Такой и наброситься может. — Куда вы шли, если это не секрет? В замке ведется обыск. Взрослый волшебник не сразу успокоился, несколько раз глубоко вдыхая через нос. — Иногда… Хочется прогуляться в человеческом облике. Чтобы не растерять последние остатки разума… Поттер с сожалением подумал, что этот волшебник как раз и растерял до капли здравомыслие. Уж больно странно себя вел. Неужели тот предатель настолько страшный человек? — А как же вас до сих пор не обнаружили? Не прочитали мысли, например? — О, это единственное, что я освоил в Окклюменции, — голос волшебника вновь стал масляным, добрым. — С-Сириус меня научил, точнее. Но я использовал этот дар иначе. Просто думаю как простая мышка при посторонних. Сначала было нелегко, но за двенадцать лет как-то пообвык… Скучно, правда. — Как насчет Ремуса? Лунатика, верно? Это же Люпин? — Д-да. Только никому ни слова, — испуганно пролепетал Питер, который даже посерел от ужаса. — Хорошо, — покладисто ответил мальчик, спрыгивая с парты. — Надо же. Профессор Люпин — один из Мародеров. Но ведь когда-нибудь Сириус поймает того ублюдка, и вы сможете воссоединиться. Он не задался вопросом, с какой стати взрослый сумасшедший мужчина все эти долгие годы жил в семье Уизли. Друг отца... Ведь такому можно верить. Сириус точно сказал, что никто из Мародеров предателем не является. И Гарри верил анимагу. — И правильно сделает! Пусть он сдохнет! Ответит за все! — яростно поддакнул Петтигрю, стукнув кулаком по пухлой ладошке. — Я имею в виду… Тогда вы откроетесь друзьям? Не представляю, каково это: прожить двенадцать лет в теле крысы. — Эт-то было почти невыносимо. Постоянно чьи-то карманы, мантии, сумки, коты и совы! — запричитал волшебник. В глазах который раз мелькнули горечь и паника. — Я люблю своих друзей, конечно, я вернусь, обязательно! Но пока мне нужно залечь на дно. Гарри кивнул и направился к выходу: — Я обещаю, что не выдам вас. Только палочку Рону верните, ему еще учиться. Доброй ночи. Кажется, мужчина был готов расплакаться от облегчения. — Доброй ночи, Гарри, да сохранит Мерлин от бед твое доброе сердце!       Поттер уныло бродил по темным коридорам замка, медленно, но верно направляясь к секретному проходу, который ему показал Реддл. В Большой Зал путь был закрыт: у дверей уже стояли старосты, поэтому, чтобы не навлечь на себя неприятности, мальчик решил переждать ночь где-нибудь в другом месте, утром просто смешавшись с толпой учеников.       К облегчению, до потайной двери, сокрытой за портретом старого рыцаря на втором этаже, он дошел вполне спокойно, не наткнувшись на преподавателей и старост. «Глупо. Они ищут опасного преступника, сподвижника Волдеморта, тогда как не смогли поймать простого мальчика. Никто ни о чем не узнает. Никто не поймет.» — Люмос, — шепнул Гарри, когда портрет тихо закрылся за его спиной.       Том молча смотрел на затухающий на западе закат, не обращая внимания на холод и неприятный ветер, пронизывающий до самых костей. Он не пошел на праздник, ведомый жаждой мести.       В мыслях Гарри высмотрел лицо той гриффиндорки, рискнувшей угостить мальчика чертовым зельем. Слизеринцу не составило труда выманить ее из замка прямо перед пиром. Девочка бросала на него восхищенные, раболепные взгляды, видимо, решив, что красивый парень из Дурмстранга позвал на свидание. Но Том лишь направил на ведьму волшебную палочку, едва они скрылись в Запретном Лесу от посторонних глаз. — Империо, — парень с трепетным удовольствием почувствовал теплую волну мощной магии, мгновенно пропитавшей все тело. — Ступай и приведи всех соучастников. Всех тех, кто замешан в приготовлении и использовании любовных напитков на мне и Гарри Поттере. Любыми способами приведи их сюда. Никто не должен знать про меня. Выдумай повод, вымани их. Девчонка тут же развернулась на месте и побежала к замку, оставив Реддла одного. «Глупо. Всего лишь безобидная детская шутка, но я взбешен. Одна часть меня хочет просто отмахнуться от произошедшего, а вторая — показать, кого не следует выводить из себя. И кому лучше не переходить дорогу. Это ли забытая часть личности? Таким ли я был и должен буду стать? Воспоминания — то, что делает человека таким, каков он есть. Любое их нарушение или изменение переиначит и самого волшебника до неузнаваемости. Я все еще не являюсь самим собой. Мое сознание — симбиоз заново сплетенных остатков воспоминаний. Я должен вернуть себя, это единственный верный путь. Поэтому сделаю то, что должен сотворить хозяин такой страшной палочки. Я не собираюсь никого убивать. Только проучить, верно? Никто ни о чем не узнает. Никто не поймет.»       Том отмахнулся от навязчивой неприязни, огорчения к своим планам: за него говорила выдуманная личность, а не истина. Воспоминания идеального старосты, благовоспитанного человека, правильной и хорошей личности. Девчонка и ее друзья должны поплатиться за публичное унижение.       Через некоторое время он заметил движение в темноте: рядом с заколдованной гриффиндоркой шла всего одна девушка. Она немного испуганно озиралась по сторонам, видимо, не понимая, зачем они сюда пришли. Но, завидев обворожительно улыбавшегося Реддла, расслабилась, а ее лицо порозовело. «А, Эллиан МакКри. Четвертый курс. Посредственность, но она чистокровна и хорошо разбирается в чарах.» — Приветствую, — Реддл позволил себе самый доброжелательный взгляд из своего арсенала. — Никогда не понимал стремления волшебников засиживаться на этих пиршествах. Не хотите ли прогуляться со мной в эту великолепную ночь? Девушка залепетала что-то бессвязное, поддавшись чарам чистого очарования, и поспешила следом за слизеринцем. Гриффиндорка, все еще под «Империусом», просто подчинилась мысленному приказу Реддла.       Уводя их все дальше в лес, парень делал вид, что слушает надоедливую болтовню слизеринки, которая не заметила ни странную молчаливость, отрешенность своей подруги, ни их долгий путь вглубь темного непроходимого леса, ни постепенно исчезавшую добродушную ауру Тома.       Волшебники дошли до небольшой поляны, где и остановились совсем.       Реддл не спешил поворачиваться к девушкам лицом, безразлично рассматривая черное пространство леса перед собой. Как вернуть воспоминания? Как понять, за что тебя все ненавидят и боятся? Каким еще способом?       Как стать самим собой? Был ли Том Реддл великим? Почему стерли неугодные воспоминания человеку из прошлого? И откроется ли причина его появления в будущем? — Где мы? Ой, тут очень даже ничего! — рассмеялась Эллиан, дернув за рукав вторую девочку, имя которой Реддл даже не удосужился узнать. — Правда? Эс, что с тобой, уснула что ли? Повисла тишина, прерываемая лишь мерным тихим шелестом травы под ветром. — Эс? Реддл медленно развернулся в их сторону и улыбнулся.       Только в этой улыбке уже не было ни капли теплоты или дружелюбия. Само понятие улыбки в эту ночь утратило для слизеринца весь свой настоящий смысл. Всего лишь движение мышц, что способно напугать. Он не помнил, чтобы в своем времени использовал эту эмоцию по прямому назначению, только лишь себе в выгоду. И странно, что эти воспоминания — прямое доказательство личности — остались на прежних местах.       Это его выражение лица может вызвать сильный испуг у других людей. Вспомнил — значит, идет по верному пути.       С мрачным наслаждением Том заметил, как краска немедленно сходит с лица МакКри, которая замерла на месте, подобно испуганному ягненку перед голодным зверем. Но этого мало. Мало для удовлетворения Реддла и для страшной палочки в пальцах. Ведьма посмела унизить публично, отравить, и должна понести наказание. — Что же ты молчишь, малышка Эллиан? — мягко спросил Реддл, склонив голову набок и продолжая улыбаться, отчего его лицо под слабым лунным светом казалось совсем безумным. Будто у куклы с навечно застывшими, криво нарисованными эмоциями. Красивыми, но фальшивыми. Девушка вздрогнула, но не смогла заставить себя сорваться с места и бежать прочь. Подальше от пугающего лица Реддла. Подальше от осознания того, что слизеринку поймали с поличным. Что этот прекрасный переведенный студент знает правду. Конечно, несложно теперь понять, что привели ее в лес не для благодарностей. — Неважно, — Реддл поднял палочку и принялся ее рассматривать, поглаживая холодное дерево длинными пальцами. — Это все неважно, на самом деле. Даже ваш поступок неважен. Но все же — вы здесь, передо мной. — Прости, прости, пожалуйста! Мы хотели, как лучше. Мы посчитали этот способ просто невинной шуткой! — на ее лице выступили красные пятна стыда и страха, когда девушка все-таки смогла заставить себя подать голос. — Простить вас? Нет, за плохие поступки нехорошие дети должны понести наказание. Но я разрешу тебе выговориться. Неплохо повеселилась, наблюдая за нами? — Нет, — торопливо воскликнула МакКри, подавшись вперед. — Нет, Марволо, все не так! Нам нужен был лишь Гарри Поттер, и его привязанность к Дому Слизерин. Да все хотят его привязанности! — Какое благородство, надо же. Мне падать ниц перед вами? Реддл приподнял брови, разрываясь между желанием весело расхохотаться над абсурдной ситуацией и замучить девочку до смерти, перед этим выпотрошив мысли и воспоминания о Поттере-знаменитости. Несомненно, эти два желания принадлежали разным личностям.       Безобидный детский поступок… Наивный в своей простоте.       Который больно бил по самолюбию Тома, ведь его смогли каким-то образом опоить зельем. Им мог оказаться и яд. — Как ты использовала на мне любовный напиток? — Я… Распылила его. Пока ты спал, — она замялась. — На губы. — Ясно, — в некотором роде Реддл был даже рад подобной информации — теперь уже никто не посмеет к нему приблизиться ночью. — Какая польза в том, что мы с Гарри переспим? Эллиан раскраснелась, потупив взор: — Это… была не совсем моя идея, но про то приворотное вспомнила именно я. Многие слизеринцы хотят, чтобы Поттер был за наш факультет. А тут так удачно все сложилось... — Какая нам с этого выгода? — насмешливо скривился Реддл, не понимая, чем ему полезна преданность Гарри. Нет, было бесконечно приятно от мысли, что мальчик может быть к нему крепко привязан, но вот логики в поступке ведьмы не прослеживал. Эмоции, развлечения, но никакой логики. — Зачем Поттер факультету Слизерин? Это просто мальчишка. — Это же Гарри Поттер, — Эллиан непонимающе прищурилась. — Все хотят его дружбы. Она многое значит и бесконечно ценна. И очистит репутацию родителей многих студентов, с кем Поттер заведет эту дружбу. Ты... Даже в Дурмстранге это знают. Том подавил в себе желание ворваться в голову глупой девочки и вытрясти всю информацию о странном нелепом гриффиндорце. Вновь эта необъяснимая знаменитость обыкновенного мальчишки. Но это было равносильно поражению — Реддл должен все узнать непосредственно от самого Поттера или догадаться сам, крупица за крупицей, собирая пазл, что явно скрывают от путешественника во времени, по кусочкам. На подсознании чувствовал, что они — ключ ко всему происходящему.       Конечно, не целая комната с призом, а лишь ключик от двери. — И вновь это все неважно. Вы затронули не только Поттера, но и меня. Решив, что останетесь безнаказанными, не так ли? Или отделаетесь снятыми баллами и скандалом? — Это было невинное зелье, — уголки губ МакКри нервно дернулись. — Всего лишь зелье, ничего не случилось. «Возможно, я бы и не обратил на них никакого внимания, прими вторую часть напитка сам Поттер, а не Каресбиус, встретив интересное продолжение дня и вечера.» Реддл отмахнулся от навязчивых мыслей о теплых губах гриффиндорца, пообещав себе, что обдумает это после. — Не говори ничего профессору Снейпу?.. Я лишь хотела как лучше, для нас всех, — едва слышно прошептала девушка, пытаясь понять, рассчитывать ли ей на неприятную дуэль сейчас или же где-то поблизости стоит приглашенный преподаватель, многое ли слизеринка сказала за эти секунды для серьезного наказания. — Ведь ничего не случилось, не случилось же! Реддл продолжал улыбаться, когда направил свою волшебную палочку на слизеринку. — Круцио.       Том Реддл устало привалился к старому дереву плечом, не обращая внимания на слабо скулящих девушек, лежащих неподалеку.       Он чувствовал удовлетворение и сладкую усталость в мышцах от использованных Непростительных. Том все рассчитал: увел с территории замка, проследить темную магию директор не сможет. Он давно перерос совершеннолетие для нынешнего Министерства Магии, а палочка принадлежала к более взрослой версии Тома Реддла. Даря полную невидимость.       Том не старался доводить этих идиоток до безумия, но даже короткий «Круциатус», пущенный по второму кругу, принес девушкам шоковое невменяемое состояние. Страдание, которым парень упивался, пока слушал их хриплые крики, смотрел на извивающиеся тела. Впервые колдун почувствовал, что делает что-то для него привычное, будто проснувшись от странного долгого сна, избавившись от чар дурмана. «Конечно. Я видел, что моя палочка привычна к Непростительным, давно понял, кем стал. Почему я должен сопротивляться? Чем мне может помочь нынешний послушный-мальчик-Реддл? Что, вернет назад и раскроет каждую тайну или загадку? Действительно? Нет, это безвыигрышно для моих знаний. Но…»       Губы Тома поджались на несколько секунд, а между бровями залегла складка. «Мне все еще стыдно, мне все еще жаль идиоток. Ничего серьезного девушки не сделали, они не заслужили по три «Круциатуса» подряд. Им больно, и мне плохо от осознания, что натворил. Только потому что не помню, как делал это раньше и что чувствовал. Какие эмоции. Не помню, что был другим. Не помню, что никогда не был… Хорошим волшебником. Хорошим человеком.»       Реддл оскалился, вновь ощутив сильную горечь от собственных мыслей. Подростку не нравилась эта боль. Том вовсе не хотел так страдать из-за того, что кто-то стер ему полжизни, заставив измениться. Это ненастоящие чувства. Так не должно быть. Фальшь. Обман. Ложь.       Парень быстро поднялся на ноги и направился к едва слышно плачущим девушкам.       В нос ударил слабый запах мочи и крови от разодранной в приступе агонии кожи, а собственные отрицательные горькие эмоции вновь привели в замешательство.       Сознание разрывалось на две части. Гнев и пренебрежение, отвращение к человеческой слабости, насмешка. С другой стороны — сумасшедший стыд, ярость к своему безумному поступку, жалость, отчаяние, нежелание признавать, что это все — сделал он, Том Реддл.       Насильно успокоив пылающее сознание, чародей глубоко вздохнул и легко улыбнулся, проверяя мимические движения мышц.       Первым делом излечил расцарапанные ногтями тела девушек, очистил их от земли, крови и других отвратительных выделений. Затем погрузил волшебниц в крепкий сон и полностью очистил память о кошмарной встрече. Немного подумав, Том также аккуратно стер все решения переманить Гарри Поттера на чужую сторону, предотвращая повторение странных попыток заполучить лояльность мальчика.       Кажется, там было нечто о войне и Темных Лордах. Слизеринец не старался считать эту информацию полностью. Возможно, в прошлом Гарри и его неясной знаменитости повинны погибшие родители. «Гриндевальд? Вероятнее всего.»       Затем Реддл неспешно двинулся в сторону замка, а две спящие фигурки Эс и Эллен плавно поплыли следом, озаряясь лишь пустым и бездушным лунным светом над головами.       С наступлением утра Гарри умудрился прокрасться обратно в Большой Зал, когда всеобщая суматоха позволила ему остаться незамеченным.       Почти. — Гарри Джеймс Поттер, где ты был?! — гневно зашипела Гермиона не хуже змеи, уперев руки в бока. Гарри подумал в те секунды, что боится ее куда сильнее, чем Волдеморта или Снейпа. — В туалет ходил, — начал оправдываться мальчик. — А когда вернулся — побоялся старосты, вот и... — Чушь! Хватит врать, Поттер! — девочка стала яростно причесывать волосы, нещадно раздирая свалявшиеся со сна пряди расческой. — Ну, и какие великие дела на этот раз не могли подождать до утра? Неужели нельзя было вытерпеть одну единственную ночь! Герой! Гарри смущенно развел руки в разные стороны и покосился на сонного Рона в поисках поддержки. Тот мольбу зеленых глаз рассмотрел верно, включив телепатические особенности Золотого Трио на «максимум». — Будто он первый раз выходит по ночам гулять, — Рон махнул рукой, призывая Гермиону к спокойствию. — К тому же, этой ночью по замку ходили учителя. А это значит, наш Гарри был в безопасности. — Что за бред ты несешь?! Горстка преподавателей не отменяет того факта, что он мог попасть в беду на ровном месте! Его могли поймать и лишить факультета баллов, а еще Гарри мог наткнуться на настоящего преступника. Между прочим, все ищут Сириуса Блэка, поэтому незнакомцу будет куда легче до тебя добраться! Думай головой хотя бы раз! Гермиона посмотрела на раскрасневшегося от раскаяния и стыда Поттера и покачала головой: — Совсем не ценишь чужое беспокойство и заботу. Когда ты, наконец, поумнеешь? — Прости. — Дружище, ну ты и похожалый, — прошептал Рон, по-приятельски хлопнув Гарри по плечу. На самом деле мальчик нисколечко не раскаивался за ночную прогулку, только за позднее возвращение, ведь он раскрыл одну очень важную тайну. Которая, впрочем, сейчас испуганно посматривала на перепалку черными глазками, высунув нос из кармана сумки Рона. Гарри незаметно для других махнул Питеру рукой и поднял большой палец вверх, показав этим, что помнит данное им обещание. Кажется, крыс заметно успокоился. — У меня есть для вас одна новость, — сообщил Поттер друзьям, пока они прокладывали путь через толпу студентов к выходу. — Герм, не дуйся, прости! Тебя заинтересует то, что я расскажу. Ты точно сможешь понять даже самые сложные загадки. Парень крепко обнял подругу и поцеловал ее в висок. Девушка смерила его подозрительным взглядом, но немного оттаяла.       Им дали время добраться до своих спален, переодеться и взять нужные учебники — первые пары отменили ввиду вчерашнего события. Вместо портрета Полной Дамы там находился чокнутый портрет сэра Кэдогана, который продолжал безумствовать в своем нелепом рыцарском духе — выслуживаясь перед представительницами женского пола и угрожать мимо проходящим парням.       Рассказать свое открытие по поводу Люпина Гарри так и не удалось: все учителя будто сговорились против мальчика. Взрослые буквально под конвоем провожали его из кабинета в кабинет!       Профессор МакГонагалл даже попыталась открыть мальчику жуткую «тайну». Но Гарри только безразлично махнул рукой: бесконечные обвинения в сторону Сириуса порядком надоели, а постоянное беспокойство о его безопасности и вовсе вымораживало. «Сколько можно, в самом деле! Неужели обыкновенный преступник, истощенный и сошедший с ума, может быть сильнее и зловреднее Волдеморта на первом курсе?! Квиреллу было плевать на распрекрасную защиту замка! Темный Лорд прет, как таран, со своей ненавистью, и его не остановит ни патруль, ни стены Хогвартса! И Волдеморт вхож сюда, как к себе домой. Он уже здесь. А Блэк — просто человек. Уставший, одинокий и всеми презираемый.»       Похоже, преподаватели считали иначе.       На тренировке Поттер отвел душу: снова в небе! Мальчик не представлял себя без полетов, без шума ветра в ушах, без скорости. Это невероятное чувство невесомости, свободы и адреналина в крови — под ногами огромное расстояние, воздух и ничего более. Ни странных анимагов, ни путешественников во времени, ни назойливых профессоров.       Так как завтрак эльфы подали прямо в гостиные факультетов, студенты вернулись в Большой Зал только к обеду. Столы уже стояли на своих местах, а праздничного убранства будто и не было вовсе.       Заметив знакомый силуэт за слизеринским столом, Гарри наспех сказал друзьям, что поговорит с ними позже, и чуть ли не бегом ринулся к Реддлу. — Привет, — он плюхнулся рядом с ним, чувствуя непередаваемое удовольствие от долгожданной встречи и близости. Кажется, с двух сторон одновременно. Том внимательно посмотрел в глаза мальчика и кивнул, возвращаясь к жареной картошке. Слизеринец выглядел устало, примято, как и сам Гарри. И был довольно задумчив, погружен вглубь себя. Он не спешил начинать диалог первым, и гриффиндорец спросил, волнуясь: — Как ты? Почему не ночевал вместе со всеми? — Разве я обязывался перед тобой отчитываться? — резковато ответил вопросом на вопрос Реддл, сведя к переносице брови. Разобиженный Гарри поднялся на ноги, чтобы уйти, но рука Тома, грубовато перехватившая предплечье мальчика, рывком усадила уязвленного гриффиндорца на место, и тот едва не отбил все ягодицы о лавку. — Тише, Гарри, — вид тут же стал виновато-невинный, а голос мягкий и сладкий. — Просто немного не в духе. Не обижайся на меня. Погулял немного в лесу. Мальчик не поверил Реддлу ни на кнат, но все же успокоил обиду и гнев, не смея испытывать негативные эмоции к человеку, который сейчас так нежно обнимает и практически воркует над ухом.       Осознав, что Том делает это на глазах у недовольных слизеринцев (и крайне напряженных учителей), Гарри быстро откинул чужую руку со своей спины, сдержанно кивнув. Второй парень удовлетворенно хмыкнул и продолжил обедать. «Хитрец. Так и не сказал, чем занимался ночью. Однако Том прав — он вполне волен хранить свои волдемортовские секреты, впрочем, как и я — свои.» — Гарри, эй, Гарри! Волшебник с обреченным стоном повернулся в сторону быстро идущего к чужому столу Вуда. Тот явно намеревался продолжить спортивные и шпионские нравоучения на новом уровне. — Идем, есть разговор. — Видишь ли, я ем, — хмуро отозвался гриффиндорец, покосившись на невозмутимого Реддла. — Нельзя позже? — Нет, Поттер, нельзя! — капитан сборной скрестил руки на груди и воинственно обозрел окружение своего верного победоносного ловца. — Будто нам интересны ваши глупые «секретные» тренировки, — хмыкнул какой-то старшекурсник, вызвав у своих соседей смех, а Оливер покраснел от злости. Гарри закинул последнюю гренку в рот и поднялся из-за стола, рассудив, что лучше разнять едва разгоравшуюся бессмысленную ссору, чем продолжать давиться едой под крики и оскорбления. Чушь. Полная чушь. — Ладно, идем. Даже не взглянув на Реддла, Гарри быстро зашагал рядом с капитаном команды прочь. Завернув за угол какого-то коридора, Оливер Вуд припечатал мальчика к стене и рассерженно заговорил: — Гарри Поттер, завтра матч, а ты спокойно рассиживаешь у врага! Не забывай, на поле ты мне нужен целым и невредимым. Слизеринцы спят и видят, как бы заполучить себе кубок. Но этому не бывать! Ты должен быть в форме, Гарри. Все ясно? На сегодняшней тренировке ты постоянно зевал и чуть не нарвался на бладжер! Хотя тут вина Джорджа… Завтра ты должен сиять на поле как звезда, усек? И чтоб выспался! Перед матчем желудок не набивай, но плотно поужинай. Гарри вяло отмахивался от парня, не воспринимая всерьез угрожающий мрачный тон. «Ну в самом деле, детский сад. Я буду играть на поле ровно так, как играл всегда.» — Оливер, я все понял, хватит мутить воду. Мы сидим перед носом у директора, что они могут мне сделать? — Они же слизеринцы, — страшно зашептал Вуд, и Поттер согласно хмыкнул. — В общем, так. Если хоть кто-нибудь косо на тебя посмотрит — сразу говори мне. Мы уроем каждого, любого, кто помешает победе. И метлу проверяй чаще. Не забудь про очки и обувь! И ужин. — Может, мы его уже прокляли, откуда тебе знать? — послышался знакомый, язвительный голос, и оба парня вздрогнули от неожиданности. К ним неспешно приближался Эндрю, с прищуром рассматривая недовольных игроков, забившихся в угол коридора. — Чего пришел? — моментально набычился Оливер, заслоняя собой демонстративно закатившего глаза Гарри, готовый встретить грудью любую драку. — Да вот, решил немного поговорить со своим другом, поколдовать над его метлой и мантией, — слизеринец насмешливо улыбнулся, развеселившись от почти материнской заботы капитана гриффиндорской сборной. — Что ты сказал?! — Все в порядке, Вуд, — Гарри подошел к Каресбиусу, показывая свое дружелюбие и доверие к слизеринцу. — Увидимся завтра на поле. Ужин и очки, я все понял. — Смотри в оба глаза, — кинул последнее предупреждение капитан, с открытым подозрением поглядывая на четверокурсника. Он ушел дальше по коридору, а Эндрю присвистнул: — Во дает. Это у вас такой капитан? — Ты не представляешь, как он изводит близнецов Уизли, которые, бывает, и тренировки пропускают, и метлы портят, и сами себе вредят, — покачал головой мальчик. На пристальное разглядывание недоуменно нахмурился: — Что-то не так? — Выглядишь усталым. — Тренировка. — Завтра совсем нелетный день, хм? — Ну да, а ваша сборная решила переждать дождичек в тепле, — невольно прорычал гриффиндорец, раздосадованный поведением Малфоя и его дружков. Как же, ручка болит, конечно! — Это же не от меня зависит, чего ты злишься? — Каресбиус мило улыбнулся. — В любом случае, удачи завтра на матче. — Спасибо.