Мы больше не проснемся

— Гарри, что ты здесь делаешь? Мальчик вздрогнул и перевел взгляд от красного утреннего солнца на сонную Гермиону. — Тебя не было в спальне. Ты представляешь, сколько я тебя искала, как волновалась? И куда ты смотрел? Она тоже глянула в сторону стрельчатого окна, но там был лишь Запретный Лес и алое небо. — Я… — Гарри непонимающе обернулся обратно к окну и нахмурился. — …Не знаю. Я помню, как засыпал в нашей башне. Грейнджер подошла ближе и серьезно посмотрела на друга: — Ты что, ходишь во сне? Гарри, ты страдаешь лунатизмом? — Я не знаю… — беспомощно отозвался напуганный волшебник, совершенно не понимая, как оказался около этого богом забытого окна в неизвестном коридоре. «Что происходит? Почему я здесь? Я… Стоял и смотрел на Запретный Лес. Сколько времени? Почему? Что с моей памятью?»       Солнце немного ослепило: перед глазами медленно затухали ярко-синие пятна от его прожигающих красных лучей. Ноги болели от того, что он, по всей видимости, простоял тут немалое количество часов. — Идем наверх, — девочка заботливо взяла под руку чародея и повела в башню Гриффиндора, не забыв подхватить лежавшую на полу мантию-невидимку.       Забравшись с ногами на диван в гостиной, друзья молча посмотрели друг другу в глаза. Грейнджер взяла парня за руку, огладив тыльную сторону ладони. — И давно с тобой так? — Никогда раньше, — твердо ответил Гарри, припоминая все остальные пробуждения. — Ты обязан сходить к профессору Дамблдору, слышишь меня? — Да… Да, я должен, — немного рассеянно пробормотал тот, почесывая затекшую шею. — Не говори другим, хорошо? Только Рону. Не хочу, чтобы меня считали еще более странным, чем есть на самом деле. Или больным. Как-нибудь сами справимся. Хорошо? Гермиона нежно улыбнулась и ласково причесала пальцами спутанные волосы мальчика. — Никто тебя таковым не считает. Мы с Роном любим тебя, ты наш лучший друг. И мы всегда будем на твоей стороне. Просто дай нам помочь тебе, позволь быть рядом.       Гарри спускался в Большой Зал вместе с тихой Гермионой и не до конца проснувшимся Роном, но затем решил отделиться от них, чтобы невозмутимо прошествовать к столу слизеринцев. — Поттер? Опять ты здесь? — беззлобно отозвался какой-то пятикурсник, окинув взглядом вполне себе довольного мальчишку. — Марволо? — Все хорошо, это Я его пригласил, — Реддл кивнул подошедшему Гарри, и тот сел возле парня. — Как прошел день? Кажется, кое-кто совсем не ложился спать. Гарри чувствовал волны ликования и прибавил себе пару баллов за собственный поступок: похоже, Том был рад, что Поттер по своему желанию присоединился к нему за завтраком. — Да замечательно. Я думаю, не хуже, чем у Малфоя, верно? — он одарил смеющимся взглядом недовольное лицо белобрысого мальчика, который все еще помнил смачный шлепок сердца о свой высокоаристократичный нос.       После окончания последней пары, Гарри нерешительно назвал пароль каменной гаргулье. — Гарри? Что-то случилось? — спросил Дамблдор, когда открыл ему дверь. — Извините, если помешал… Можно поговорить с вами? Это… Мне кажется, это важно, сэр. — Конечно, мой мальчик, проходи. Помешкавшись, он присел на краешек предложенного кресла и потупил взгляд, не зная, с чего начать. — Ты хотел поговорить о Реддле? — помог ему директор, когда сел за свой стол. — Да. И не только. Это по поводу прошлого года. Альбус Дамблдор сверкнул глазами: — Так значит, и ты помнишь? — Профессор! — воскликнул мальчик, вскинув голову. — Так это правда! Почему только я и вы? Что происходит? И что произошло? Волшебник немного помолчал, прикидывая, сколько информации может выложить ребенку. — Время всегда было довольно непредсказуемым. Неизученным. Его потоки, его ответвления… Никто не может предположить, как мельчайшее изменение может повлиять и на будущее, и на прошлое. Это называется искривлением. Преломлением. Появление в этом времени Тома всему виной. Похоже, он не отдавал свой дневник лорду Малфою. И событий, связанных с Тайной Комнатой, попросту не произошло. — Он… — Гарри широко распахнул глаза. — Он сейчас у меня, сэр. — Можно взглянуть? — Да, но… Если Реддл узнает… Он вас почему-то недолюбливает. Простите. Поттер виновато улыбнулся и доверчиво протянул черный дневник директору, вытащив его из своей сумки. — У нас с ним были некоторые… Разногласия много лет назад. Ничего, я не стану воздействовать на него магией. Хм… — Дамблдор нахмурился. Юный волшебник терпеливо ждал, пока директор рассматривал со всех сторон артефакт. — Он другой, — вынес вердикт старый чародей. — В том году, точнее, в первой версии того года, дневник Тома Реддла источал волны черной магии, а этот… Лишь его собственную. И он все равно пуст. — Он не пуст. Он полон воспоминаний. — А! Полностью магическая вещь с ментальной связью со своим создателем. Умно, очень умно. А ведь подделал под обычный покупной. Вот и еще одна маленькая важная тайна раскрыта. — Почему Добби здесь? Если Малфой не подкидывал дневник? — Волшебные существа, Гарри, отличаются от нас. У них другое представление о времени, они намного ближе к магии. И она посчитала его свободным и в этой реальности. — Почему именно мы, сэр? — Понятия не имею, почему ты помнишь прошлую версию искривления, мой мальчик, — Дамблдор покачал головой. — Хотя не должен был. Но вот я обладаю достаточно мощной магической силой, чтобы впитать в свои воспоминания обе реальности. К сожалению, ты не смог вместить в себя сразу две. — Это плохо? — Нет, Гарри. Я стар, вот и вся разгадка. Моей памяти уже слишком много, так что вместить в себя дополнительную не составило труда. Гораздо более невозможен тот факт, что твоя магия решила сохранить в памяти искривление, а не обновленный виток времени. Гарри немного помолчал, обдумывая слова профессора Дамблдора. — Я считаю, это как-то связано с нашей связью. Моей и Тома Реддла. Директор поразился догадливости паренька, ведь сам он старался обходить эту тему, не позволяя ребенку знать больше положенного. Это было опасно. Его план мог рухнуть. «Он испугается, если узнает правду. Он ее не примет, не поймет. Гарри всего лишь маленький мальчик, я не могу подвергать его таким испытаниям.» — Нет, — соврал Альбус во благо. — Не беспокойся по этому поводу. Я во всем разберусь. Маг вернул дневник и посмотрел в окно. Солнце уже садилось, а замок окутывал мрак. — Спокойной ночи, профессор, — Поттер остановился у порога кабинета. — Надеюсь, ничего непоправимого еще не случилось. Дамблдор промолчал. Он продолжал смотреть в темнеющее небо.       Ужин для Гарри вновь проходил за столом Слизерина. — Добрый вечер, — к нему подсел Эндрю. — Как ты себя чувствуешь? Слышал, ты провел в Больничном Крыле все выходные. Видел матч… Это кошмарно. Мы думали, Дамблдор не успел. Второй парень секунду-другую непонимающе смотрел на светловолосого приятеля. Он все это время был погружен в тяжелые мысли о Реддле, поэтому не сразу понял, о чем говорил Каресбиус. — А. Было дело. Но все хорошо, спасибо. Чем занимался? — Ничем особенным. Ходил в Хогсмид, читал полезную литературу, помогал профессору Снейпу с приготовлением ингредиентов. — Скука, — фыркнул Гарри, поглощая пюре. — Ну да, что может быть лучше падения с метлы? — поддел его Каресбиус, накладывая себе спагетти с сыром. — Только встреча с парочкой дементоров. Терять сознание — невероятно захватывающий процесс! Попробуешь? — Прости, — стушевался слизеринец. — Я не… — Достаточно, — его извинения оборвал уже сам Реддл, поднимаясь из-за стола. — Поттер, ты уже поел? Тогда идем. Гарри кинул немного обреченный взгляд на Эндрю, напоследок закатив глаза, будто говоря: «Ты уж извини его». Слизеринец выглядел огорченным и смятенным.       Они быстро направлялись вверх по лестницам, не нарушая тишины.       Гарри попросту не знал, что сказать Тому, волнуясь перед разговором, а сам Реддл обдумывал предстоящие вопросы. Он размышлял о них всю ночь, но так и не пришел к единому решению. — Напомни мне, почему мы ходим вокруг этого места кругами? — ворчливо спросил Поттер, порядочно запыхавшись от долгой ходьбы. — Ты, конечно, можешь держать при себе все свои великие тайны и планы, но... Он поспешно захлопнул рот, с удивлением наблюдая за постепенно появлявшейся в стене дверью. — Ее тут не было! — Это Выручай-Комната, — самодовольно ответил Том, первым заходя внутрь. — О ней никто не ведает. — Вау! — Гарри восхищенно озирался, рассматривая высокие каменные колонны, белый мраморный пол, круглый многоярусный фонтан посреди комнаты, многочисленные низкие диванчики, и… Небо. Самое настоящее небо! — Как такое возможно?! — Обыкновенные чары. Комната подстраивается под твои желания. Красиво, не так ли? Поттер смотрел во все глаза, старался дотронутся до каждого предмета, чтобы убедиться, что помещение реально. — Я даже как будто ветер чувствую. Это точно комната в замке? — Абсолютно. — Ты нашел ее в своем времени? — парень вздрогнул, когда со спины его обвили руки, прижимая к чужой груди. Макушки коснулось теплое спокойное дыхание. — Угу. — Том, — Гарри повернулся лицом к слизеринцу и одарил того серьезным и печальным взглядом, от которого Реддл оторопел. — Разговор тебе может не понравиться. — Звучит как прощание, — недовольно ответил слизеринец, отстраняясь и хмурясь. — С таким лицом только на эшафот идти, Поттер. — Думаю, после сегодняшнего вечера многое изменится. И ты… Уже не захочешь быть моим другом. — Что, все так плохо? — Ты меня убьешь, наверное, — Гарри дернул уголком рта, силясь придать своим словам значение простого оборота речи. — Даже так? — Реддл хитро улыбнулся. — Не бойся, мне иногда хотелось придушить тебя на месте и до откровенного разговора. Я не отвернусь от тебя, не говори ерунды. «Как жаль, что обещание придется нарушить,» — с грустью подумал Гарри, когда они удобно расположились на большом диванчике у фонтана: Том вытянулся на нем в полный рост, подложив под голову валик, а Поттер неловко сел с краю, как бедный родственник, нервно теребя конец мантии в руках. Он боялся. — Да не трясись ты так, отвлекает. Не покусаю, — проворчал слизеринец и лукаво добавил: — Возможно. — Ха-ха-ха. Начинай уже, животное. Реддл усмехнулся и невозмутимо задал свой первый вопрос: — Ты знал, что я находился в замке? До нашей первой встречи. — Нет, шел куда глаза глядят. Совершенно случайно наткнулся. — Как? Там был лабиринт. И связка из защитных чар. — Не знаю. Из-за нашей связи? — Вероятно. Вероятно Дамблдор хотел именно этого, и мы еще выясним с какой целью. Возможно ты прояснишь мне некоторые вещи, и я смогу в полной мере удовлетворить наше любопытство. Том улыбнулся, когда увидел на лице друга серьезное выражение. Диалог тек правильно. — То есть, ты сможешь разгадать эту загадку? Почему мы, родившиеся так далеко друг от друга, встретились? Как мне показалось, меня что-то вело в тот лабиринт… — Может, это всего лишь случайность, не забывай. А теперь расскажи о себе. Слизеринцы как-то странно о тебе отзываются, но молчат. Слова Малфоя и этого Каресбиуса. Насколько я понял, тут поработал Снейп. С чего бы ему укрывать тебя? Ты знаешь что-то важное? — Ого. Наверное, Дамблдор постарался, — Гарри помялся. — К сожалению, моя история не очень ценна на полезную для тебя информацию. Я ее ненавижу. Видишь ли, для магического мира Гарри Поттер — знаменитость. Реддл это уже понял, но показывать не стал. Юноша должен рассказать обо всем сам. — Неужели? — Что-то вроде Национального Героя, ага, — скривился парень. — Незаслуженно. На самом деле слава должна принадлежать моим родителям, а не мне. Но все просто — я выжил, вот и расплачиваюсь. Это неприятно. Чужое внимание — неприятно. Как на игрушку в магазине. Местное развлечение. Том молча слушал и не перебивал. — Наверное, нужно начать издалека. Существовал раньше один волшебник. Плохой очень. Темный Колдун, который держал в страхе волшебный мир. Шла война. Он истреблял магглов, магглорожденных, даже чистокровных, которые перешли ему дорогу. Мои родители были такими. И тут родился я. Темный Колдун решил избавиться от меня, решив, что я могу помешать Его власти. — Маленький ребенок? — не поверил Реддл, приподнимая брови. — Да. Я слышал разговоры о неком человеке. Разговоры «о Нем». Без имен. Поттер не ответил. Он разглядывал свои пальцы и некоторое время просто молчал. — Меня спрятали. Меня и мою семью. Но Он все-таки нашел нас. Помнишь, Сириус рассказывал о предательстве? Человек, который был близок с моими родителями, был Хранителем Тайны. И он выдал нас Врагу. — Как ты спасся? — Том сел, чтобы быть ближе к говорящему. Гарри не замечал, как трясутся его руки, но слизеринец прекрасно улавливал чужие эмоции. Он придвинулся вплотную, опустив подбородок на острое плечо подростка, разглядывая подрагивающие темные ресницы гриффиндорца. — Никак. Он пришел в наш дом и убил моих родителей. — А как же ты? — напряженно спросил волшебник. — Почему тебя не тронули? Блэк явился вовремя? Гарри повернулся к парню и одним движением руки приподнял челку, которая закрывала молниевидный шрам. — Ты спрашивал меня, откуда он. Вообще-то, это след от Авады Кедавры. Я пережил ее. Знал, что существует заклинание, способное убивать людей. Это причина моей знаменитости. Том почувствовал, как сердце забилось быстрее, а зрачки глаз расширились. «Ведь он говорит сейчас правду. Я вижу, я чувствую. Он должен был умереть. Его пытались убить. Маленького, беззащитного, моего Гарри. На него был направлен смертельный луч убивающего. Выжил. Невероятно. Что за невероятное везение? Что за невероятный человек.»       Том сдавил мальчика в крепких объятиях, чтобы чувствовать его тепло и живое бьющееся сердце, показать свое участие. Он и помыслить не мог, что встречи с Поттером могло и не быть. Что странные чувства, эмоции так и остались бы за пределами понимания. — Больше никто не посмеет тебя и пальцем тронуть. Верь. — Том, — Гарри зажмурился и скривился. Он неподвижно замер, тогда как внутри все разрывало в клочья. «Все это ложь. Как только ты все вспомнишь. До тех пор пока не вспомнишь. Все слова — яд, наркотик. Они убьют меня в конце.» — Как? Как так получилось, что ты выжил? — Поттер успел вернуть своему лицу нормальное выражение, когда Реддл отклонился назад, чтобы вновь впиться взглядом в шрам на лбу, словно молния стала магнитом для внимания. Том ощущал странное немыслимое притяжение к этому шраму. — Это все моя мама, — слова давались с трудом. Кто бы мог подумать, что так тяжело рассказывать о матери ее убийце, сидя у него же в объятиях? Так уродливо мальчик не чувствовал себя никогда. — Она просила… — Все хорошо. Я здесь, — зачем-то приговаривал Том, погладив мальчика по спине. Гарри несколько раз глубоко вздохнул, невольно замечая, что из-за взаимодействия магии начал успокаиваться. А может, от слов парня. Ведь он действительно рядом, а пока все хорошо. — Мама попросила не убивать меня, просила забрать ее жизнь вместо моей. Он убил ее, а затем решил заняться мной. Но… Защита матери сработала, а Он сгинул. — Сгинул? Умер, значит? Как его звали? — Сгинул, значит сгинул. Не нужно тебе о Нем ничего знать, — твердо ответил мальчик. Том сощурился. — Я ведь все равно все выясню. Обязательно узнаю, — заметил волшебник, но дальше спорить не стал. — Значит ли это, что… Я был на его стороне? — Вероятно, так, — уклончиво сообщил Поттер, не желая отвечать прямо. Ведь друг почувствует ложь. Слизеринец одарил мальчика долгим и ничего не выражавшим взглядом. — Я жив? На данный момент? — Да. Том задумался, а Гарри разглядывал комнату, нервничая. — Мне жаль, — наконец, нашелся с комментарием молодой Волдеморт. — Эта тема болезненна для тебя. Я ничего не знал. — Все в порядке. Ты ведь хотел правды, верно? Эту историю знают практически все волшебники. А я до одиннадцати лет и понятия не имел, кем были мои родители. Тетя рассказывала, что они погибли в автокатастрофе. Ложь, конечно. Но я верил. Ненавидел их, потому что бросили. Поттер криво неискренне улыбнулся и перевел тему: — Ты вроде хотел услышать о моих приключениях? — Я бы назвал их несчастьями, — Реддл поджал губы, недовольный таким резким уходом от заинтересовавшего его разговора, на лице все еще читалось беспокойство. Это был человек, переживший третье Непростительное. И теперь Поттер стал куда более заманчивым для досконального изучения объектом. На этот раз мальчик решил исключить из своих рассказов Волдеморта полностью, понимая, по какой тонкой грани ступает. — На первом курсе к нам пришел преподавать профессор Квиррелл. Ты знал, что наша должность по ЗОТИ проклята? Никто не задерживается на ней больше года. Так вот, этот человек искал бессмертия… — Гарри не заметил вспыхнувший безумный огонек в глазах Тома. — И попытался украсть из Гринготтса один камень… А Хагрид забрал его раньше. По приказу Дамблдора, разумеется. — Что еще за камень? — Камень, дающий бессмертие. Камень, обращающий металл в золото, это… — …Философский камень, — завороженно прошептал Том. Слизеринец почувствовал прилив небывалый алчности — ему как никогда хотелось заполучить этот камень. Он всегда мечтал обрести вечную жизнь. Никогда не умирать. Толком не понимал, почему. Реддл отвел взгляд, и настроение упало еще ниже. Не понимал, потому что не помнил ничего. — Верно. Дамблдор поместил камень под охрану прямо в школе. Ну и год был, — Гарри содрогнулся. — Мы переносили через всю школу детеныша дракона, которого Хагрид вздумал вырастить сам. Сражались с троллем, ты представляешь? Он чуть не убил Гермиону! Его-то и впустил Квиррелл. Ох, и вредил он нам тогда… Заколдовал метлу, и та пыталась меня сбросить. А мы думали, что это все Снейп! Даже отправились спасать камень именно от него, а не от тихого, незаметного профессора. А зельевар все это время нас спасал. Перед камнем была выстроена защита от каждого учителя. Больше всего меня напугали Дьявольские Силки. Если бы не Гермиона… — мальчик покачал головой, а Реддл с широко распахнутыми глазами слушал дальше. — И трехголовый пес. Трехголовый! И знаешь, как его звали? Пушок! — И вы убили его? — прошептал Том. Ему было тяжело слушать рассказ Гарри: из-за связи и эмоций на том конце связи будто сам проходил через эти испытания. Несчастья. Не приключения. Реддлу было нелегко от мысленной картины, где маленький мальчик стоял перед смертоносными и для взрослых волшебников тварями. — Нет, что ты. Усыпили всего лишь. Он мгновенно засыпал от звуков музыки. У последнего испытания остался только я один. Тогда-то и понял, кто во всем виноват. Последним препятствием было зеркало Еиналеж. Оно показывает самые сокровенные мечты и желания. — А что видел ты? — тут же спросил Реддл, который сильно заинтересовался артефактом. — Какое твое самое сокровенное желание? — Родителей. И родственников. Себя в окружении семьи, — Гарри покачал головой, когда лицо друга на этих словах поскучнело. Там была даже досада. — А ты чего ждал? Да, Реддл, вот так просто. Квиррелл смотрел в зеркало и видел, как использует камень. Он желал его для получения бессмертия. А я хотел, чтобы камень ему не достался. Всем сердцем желал сберечь камушек. Поэтому в Еиналеж я увидел себя с камнем в кармане. — И что было дальше? — Философский камень оказался у меня в кармане… — прошептал мальчик. — Потом что-то случилось. Я не понял до конца, но Квиррелл почему-то не мог до меня дотронуться. Каждое прикосновение причиняло ему боль. Как и мне. Очнулся я в Больничном Крыле, а Дамблдор сообщил, что камень уничтожен своим создателем. — Вот так просто? И все? — с явным разочарованием протянул парень. — Вот так просто, — подтвердил Гарри, чувствуя, что история слишком неправдоподобна. Но даже этот недолгий разговор эмоционально вымотал. — А что же случилось с вашим профессором? — Мертв. Том ничего на это не ответил, лишь крепче прижал к себе Гарри. — Почему с этим не разобрались ваши преподаватели? — Ну… Дамблдора не было в школе, а они… Не поверили, что Снейп решил украсть камень. Это, конечно, был и не он вовсе, но камень-то все равно попытались выкрасть. — И вы, одиннадцатилетние дети, решили, что сможете одолеть взрослого волшебника? — прошипел Том, довольно болезненно щипая за кожу парня возле ребер через одежду. — Баранье упрямство и храбрость, доведенная до абсурда. — Я не геройствовал. Мы просто пытались его остановить. — Отвратительный у вас директор. И ты доверишь ему свою жизнь? Да он управляет вами, словно пешками в своей игре. Гарри, неужели ты не видишь, что тебя только используют? Странно, без понятия, для чего и почему. Но я вижу. Разве другие студенты такой опасности подвергались? — Тролль бродил по замку, так что — да, — огрызнулся парень. — Ага, а кинулись его искать почему-то именно вы.  Реддл скривился, в нем клокотала злость. Теперь, когда он узнал итог своего будущего, в нем начали просыпаться гнев, обида, тоска. Возможно был на стороне некого нового Темного Лорда. Гриндевальд своего имени не скрывал никогда. Темный Лорд пытался убить ребенка, и он, Том Реддл этого времени, вероятнее всего мечтает отомстить за Хозяина. Хозяина. — Мы кинулись Гермиону спасать, а не тролля искать! — раздраженно воскликнул Поттер. — И успели как раз вовремя. — Человеческие чувства — слабость. Именно из-за них вы чуть не погибли. — Нет. Именно из-за них мы ее спасли. Да как ты не поймешь? Том, наша дружба очень и очень выручает. Я держусь за нее, она самое ценное, что есть у человека. У меня. Единственное, что вытянуло из одиночества и спасло жизнь. Жизнь! — Теперь я лично позабочусь о том, чтобы ты больше не влипал в неприятности. Больше тебе не придется бороться за свою жизнь, ведь я буду рядом. А я куда благоразумнее и сильнее каких-то детей. Том подумал, что Поттеру больше и не нужны никакие другие друзья, но вслух этого, конечно, не сказал.       Гарри не чувствовал благодарности, лишь колкое напряжение. — Нет, не будешь. Как только ты вспомнишь самого себя. Дамблдор сказал, что твои воспоминания могут слиться с воспоминаниями тебя нынешнего. А это станет трагедией для всех. — Ну и что? Это не значит, что я забуду эти дни, — прохладно возразил Реддл. — Очнись, несколько дней против тринадцати лет ненависти ко мне! Глаза Тома вспыхнули и следом потемнели. Ненависти. Он был прав насчет мести за Хозяина. В груди вновь запылала ярость только от одной мысли, что кому-то подчинялся. — Пуп земли нашелся. — Реддл, ты был на его стороне, — Гарри едва удержался от того, чтобы как следует не пристукнуть упрямого парня. — Ты вспомнишь свою ненависть, и, поверь, она будет в сто крат сильнее твоей странной привязанности! — Откуда тебе знать? — неожиданно зло прошипел Том. — Тебе так хочется, чтобы я тебя ненавидел? Так легче, не так ли?! Конечно, от меня именно этого и ждут. Намного проще запереть в клетке и ждать, пока мои мозги вправятся на место, чтобы я отправился убивать! Вот тогда все будет правильно! Тогда я буду тем, кем являлся, настоящим! — Я не хочу этого, — Гарри отвернулся и прикрыл глаза. Том успокоился так же быстро, тяжело вздохнув и утянув мальчика за собой на диван, почти насильно устраивая его голову у себя на плече. — Я действительно хотел вернуть себе память. Считал, что так будет правильно. Ведь это совершенно не мой характер, а лишь последствие исправленных воспоминаний. Человек приобретает личность за счет прожитого опыта, и у меня отняли его. Это не я. Не должен быть я. Не мои мысли, ничего из этого. Знаешь, я многое понял и до этого разговора. Поттер не отвечал, позволив себе наслаждаться близостью парня, магии и тихим низким голосом. — Гарри, я проверил свою палочку. «Приори Инкантатем». — Что это? — Это заклинание, показывающее последние используемые проклятия волшебной палочки. Я был убийцей. И убийцей жестоким. Моя личность была иной. Является иной. Гарри вздрогнул, и Том прижал его к себе еще теснее, даже не собираясь отпускать мальчика. Только не сейчас. — Но вот что странно… Если эта волшебная палочка здесь, то что находится у моей более старшей версии? Скажи, я в Азкабане? — Ты скрываешься. Я ничего не знаю на счет твоей палочки, Том, — хрипло ответил гриффиндорец. — Все думают, ты мертв. Реддл неестественно замер. Вот оно. Проговорился. И сам не понял, как загнал себя в ловушку вопросов. — Тогда с чего ты взял, что я жив? Молчание. — Ты что, встречался со мной? Реддл жестко потряс мальчика за плечи: — Ответь мне. Я что-то сделал с тобой? Причинил боль? Поэтому ты меня так боялся? — Н-нет. — Мерлин, — простонал слизеринец, который мигом уловил ложь. Вот все и вскрылось. — Теперь я понимаю твою реакцию. Страх. Ненависть. Только теперь я это понимаю. Но объясни мне одну вещь. Почему ты до сих пор рядом? Почему остался? — Ты не виноват, — испуганно отозвался Поттер, вскидывая взгляд на второго волшебника. — Ты чего? Ты еще подросток, ты невиновен. — Но я причиню вред. Когда вернусь. Если забуду. Том искривил губы. — Я простил тебя, — тихо отозвался Поттер. «И это правда. Конечно же, я его простил. Он стал мне слишком дорог. Моим другом, товарищем.» — Гарри, ты… — парень мотнул головой, а взгляд выражал полнейшее недоверие и удивление. — Я убийца. Я стану убийцей. — Из-за меня погиб профессор Квиррелл. Значит, я тоже убийца. — Это другое. Ты защищал себя, не пытаясь кого-то убить. А из моей волшебной палочки было выпущено три убивающих проклятия подряд. Это последняя магия, которая ею вершилась. «Кажется, я знаю, кому они предназначались,» — Гарри вцепился в руки парня, как за спасательный круг, чтобы не утонуть в ледяном страхе. Он боялся, что Реддл просто уйдет, опять закроется в себе. «Как глупо. Даже умереть не боюсь так сильно, как потерять дружбу.» — Мне все равно. И даже тебя из этого времени больше не могу ненавидеть. Реддл вздохнул и прикрыл глаза, не веря происходящему. «Почему?»       Он искренне не понимал, как Гарри может продолжать желать быть рядом с врагом. Это хорошо, но ненормально. Парень никогда не встречал настоящей привязанности, не верил в любовь или самоотверженность. И он абсолютно не знал, как теперь вести себя. «Одно я понимаю точно — я не отпущу Поттера. А он останется. Даже понимая, что я причинил боль. Даже понимая, что причиню ее в будущем, повзрослев. Может, я и сейчас делаю ему больно. Я обещал защиту, но кто сможет уберечь от меня самого? Необходимо обязательно выяснить, к кому примкну. Узнать все. Из-за кого Гарри боялся меня, и почему я причинил ребенку вред. Дело не может быть лишь в мести какому-то мальчишке. Это глупость. И я никогда бы не оставил свою волшебную палочку у Дамблдора. Дамблдор, да. Вот, кто знает всю правду целиком. Даже если я все забуду — до правды докопаюсь хотя бы в этом времени. Оставлю себе послание. Или заключу воспоминания в колбу. Я переиграю время, и меня не победить никому.»       Том решительно развернул бледное лицо Гарри в свою сторону, обхватив его ладонями с двух сторон. Они некоторое время лежали молча, разглядывая друг друга.       Помимо злобы Реддл чувствовал тоскливую нежность, наслаждаясь ощущениями. Он и не думал, что такие чувства могут быть настолько приятными. Приятнее, чем холодное безразличие, ликование или мрачное удовлетворение от той глупой мести в лесу. Он смотрел в зеленые глаза мальчика, думая, что мог бы пролежать тут вечно. — Я не уйду, — зловеще прошептал Том, а мысленно добавил: «А если сбежишь сам, то я отыщу и запру в самой высокой башне, в самом глубоком подземелье, где тебя уже никто никогда не найдет. И откуда никто не сможет уйти.» Лицо мальчика озарила легкая улыбка, которая притаилась лишь на уголках губ: робкая и неуверенная. «Я не могу тебе поверить. Это больно и несправедливо. Так хочу довериться словам, пока рассудок со мной. Я, в любом случае, никуда не денусь. Сам нырнул, иду ко дну. Какой смысл барахтаться? Падаю во тьму, в самую глубь бездонного омута.» — Тогда пообещай мне кое-что. Когда ты вспомнишь. Просто пообещай, что скажешь мне, когда это случится. Даже если ты меня возненавидишь, захочешь убить или просто уйти… Скажи мне это. — Этого не случится. — Обещай. — Хорошо-хорошо, — Том устало вздохнул и поцеловал взволнованного мальчика в лоб. А спустя несколько секунд невесело рассмеялся: — Ну и ну. Никогда бы не подумал, что жизнь третьекурсника из Гриффиндора может быть более насыщенной, нежели моя собственная, и это в войну. — Кто знает? Может, в свое время ты сражался с толпой разъяренных гиппогрифов, ты же все равно ничего не помнишь. — Действительно, — рассеянно хмыкнул второй парень. Веселья он не чувствовал. Его не было и у Поттера. — Знаешь, это странно. Нет чувства, будто я нечто забыл. Будто все идет своим чередом, правильно, как и надо. Нет пробелов в воспоминаниях. Учился, взрослел. Только вот… — Что? — Например, я знаю многих людей достаточно хорошо, чтобы просчитывать каждый их шаг. Только вот в жизни я ни с одним из них не встречался, даже не разговаривал. В таких случаях и понимаю, что воспоминания были частично стерты. Или все дело в моих мыслях. Я знаю множество темномагических заклинаний, но в моей голове нет фрагментов, где я вообще ею интересовался, не то, что изучал. — Интересно, почему так? Что с твоей памятью? — Возможно, для того, чтобы я не мог быть собой. Убийцей, каким являюсь. Из этого следует, что мое появление не просто случайность. Тот, кто стер мою личность — враг. И враг сильный. Реддл посмотрел на заколдованное небо. Троянский конь. Вот, кто он. Ловушка для определенного человека. Для Поттера. И Дамблдора. Для всех тех врагов нового Темного Лорда, что сгинул. — Но сейчас, рядом со мной, ведь это — тоже ты. И ты им останешься, пусть и где-то глубоко внутри, я верю. — Гриффиндор, — слабо улыбнулся колдун, покачав головой. — Как ты с этим справляешься? Со знаниями о моем будущем? Почему больше не видишь врага? — Я… — Гарри осторожно подбирал слова. — Смирился. Наверное. Привык к тебе, к нашим встречам. Что уж, все мы не без греха. Подумаешь… Слизеринец только глянул на него и покатился со смеху, запрокидывая голову назад. На этот раз смех был искренним. — Нет, ты — нечто! — Хватит ржать, — Поттер смущенно отвернулся, признав абсурдность своих слов. — Я просто пытаюсь тебя поддержать. Ты мой друг. — Еще кое-что. Снейп-то почему так к нам неравнодушен? — поинтересовался Том, отсмеявшись. — Ты-то на него напал, — ухмыльнулся мальчик, ощущая удовольствие. Зельевар заслужил встряски за свою ублюдочность. — А я… Не знаю. Просто взаимная неприязнь. Он учился с моим отцом и недолюбливал его. Вечная вражда. — Мы с ним были ранее знакомы? «Ранее» с его точки зрения, разумеется. — Откуда я знаю? — а вот тут мальчик задумался. Ведь он совершенно ничего не знал о прошлом Снейпа. Уж кто-кто, а он точно подходил на роль сподвижника Волдеморта. — Такое вполне может быть. — Его ментальные щиты уж очень напоминают мои собственные, — признался Реддл. — Если он действительно имел дело со мной — не подходи к нему. — Не подходи — ха! Он мой учитель, ты о чем вообще? К тому же, он спас мне жизнь на первом курсе. Интересно, если я спрошу у профессора, общался ли он с тобой в молодости, как думаешь, я успею убежать до того, как меня насмерть заколдуют? — рассмеялся гриффиндорец, но мрачный друг этих эмоций не разделил. — Но в то же время можно и у профессора Дамблдора узнать. — Не хочу, чтобы ты подходил и к нему. К ним обоим. Кулаки слизеринца крепко сжались. Снейп. Вот, кто тоже может знать правду. И за кем необходимо тщательно наблюдать. — Насчет Снейпа можешь даже не переживать — не горю желанием. Но Дамблдор-то чем тебе не угодил? Нет, серьезно? Он знает больше, чем мы! — Гарри попытался рассуждать, исходя из выгоды для Реддла, а не из своих личных чувств к директору, ведь слизеринцу определенно нужна помощь. — Навредить он нам не сможет, если скажет неправду — ладно, правду — вообще хорошо. В чем тогда проблема? — В нем самом, — недовольно ответил Том, ощутимо сжав руки вокруг мальчика, и тот поморщился от боли. — Он позволил тебе находиться рядом с врагом. Это неспроста. А если бы я навредил? Ты никогда не задумывался, о каком испытании говорил старик? Ведь я так ничего и не узнал. — Точно, — пораженно прошептал Поттер, тряхнув головой. Близость Реддла вновь действовала на него, словно дурман, сбивая с толку и ослабляя внимание. — Профессор сказал, что ты прошел его, потому что не причинил мне вреда. Он успел заметить постепенно зверевшее лицо парня, поэтому тут же поспешно добавил: — Но директор сказал, что на комнате были специальные чары, которые в случае опасности перенесли бы меня далеко оттуда. Здорово, правда? — О, спешу залиться счастливым смехом, ведь в случае смертельного проклятия в его апартаменты перенеслись бы лишь твои бездыханные останки. Здорово, правда? Гарри вздохнул и покачал головой: — Какая теперь разница? — Разница в том, что ты веришь каждому слову хитреца. Почему? Пара улыбочек и добрых фраз? Ради него ты пойдешь и на смерть? Понесешь знамя? А может, старик надеется, что ты меня одолеешь? Стравить захотел, чтобы самому не пачкаться. — Ты преувеличиваешь, — мальчик рассердился. — Просто вы с Дамблдором не очень хорошо ладите... — Как тонко подмечено, — язвительно вставил Реддл. — …Поэтому ты несправедлив к директору. Он тебя выпустил! — Он же и держал взаперти. — Ты из другого времени! — Несколько месяцев он исследовал мои мозги вдоль и поперек, так ничего и не найдя. И продолжал удерживать в чертовом лабиринте, как монстра. — Ты убивал людей в своем будущем! — И он допустил нашу встречу! — от слизеринца исходили практически материальные волны ярости, из-за чего Поттер поежился и стушевался. — Мне плевать. Я не собираюсь следовать Его плану, и ты не будешь. Мы не будем. Поттер, я не позволю ему манипулировать нами. Послушай меня. Том заговорил спокойно, почти гипнотизируя мальчика своим голосом, и смотря ровно в чужие глаза. Руки вновь легли на щеки подростка, подсвечивая воздух возле них мерным серебристым свечением. — Мы не станем выполнять его поручения. Не станем подчиняться. Это наша жизнь, никто не имеет права за нас решать, — Том мягко, тепло улыбнулся, особо выделяя определенные слова. «Теперь это право отведено мне. Потому что это Я друг. Никакие не Снейпы с Дамблдорами. Мы и они. Только так. Память не имеет значения. Мне плевать. Я отыщу свое настоящее прошлое. И узнаю правду об этой связи с Гарри Поттером.» — Что бы ни случилось в дальнейшем — будем держаться вместе. Наша связь в сто крат увеличивает магическую силу, так просто нас теперь не победить, а с моей Легилименцией мы станем практически неуязвимы, вздумай на нас кто напасть. Будь то хоть еще один Квиррелл, хоть сам Дамблдор. Помни, что я защищу. Врагов не будет, если враг сам окажется другом. И все будет прекрасно. Ты меня понял? Гарри заворожено вслушивался в убаюкивающий голос Реддла, который приглушил и возмущение, и несогласие, и печаль. Слова парня казались единственно правильными, неоспоримыми, будто Поттер думал точно так же. Будто это были собственные мысли, решения, выводы. Да, «они и все остальные». «Мы», «наши», «вместе». — Хорошо, Том. — Мы во всем разберемся. Ты ведь доверяешь мне?