«Привет, Бродяга. Как ты? В лучшую ночь унылые балахоны отгонят от замка, а в башне останется только Трио, не хочешь навестить нас в своей лохматой форме? Мне кажется, тебе понравится Красное Знамя.»
Перечитав письмо и убедившись, что ничто его не выдаст, Гарри привязал пергамент к лапке своей совы. — Отнесешь Сириусу, моя хорошая? Та с готовностью ухнула и с удовольствием приняла угощение в виде совиного печенья. Нежно ущипнула за палец своего хозяина, затем взмахнула крыльями и скрылась в темнеющем вечернем небе. Поттер вздохнул полной грудью холодный воздух, и подошел к стрельчатому окну, нерешительно всматриваясь в лес. Отчего-то он казался тревожным. Словно в любой момент оттуда мог выскочить монстр, страшное чудовище, и никакие школьные стены не спасут. Глупые, неоправданные ничем опасения. Стены Хогвартса спасут от чего угодно. «Не понимаю, почему мне страшно,» — размышлял Гарри, скользя взглядом по недвижным макушкам леса. Его пальцы сжимали холодный каменный подоконник окна для сов до побеления. — «Скоро Рождество. Я не должен ничего бояться.» Мальчик замер, различая краем глаза движение между деревьями. Спешно переводя туда взгляд, весь леденея от дурного предчувствия, он обнаружил фигурку человека. Она медленно махала ему рукой, стоя в глубине Запретного Леса, слегка скрываясь за стволом старого дуба. Кажется, это был Гарри Поттер. Он подзывал выйти наружу, к нему. Кажется, он был в опасности, в беде. Волшебник отпрянул прочь, хватаясь за собственное лицо, нервно ощупывая. Шрам, шрам был на месте, как и очки. Прямые, не волнистые, не мягкие волосы, губы тоньше, нос меньше, не он, не он, не он. «Это невозможно. Я здесь. Это я. Я в замке. Я — Гарри.» Отчего-то перед глазами, словно отпечаток обжигающего солнца, застыло лицо Тома Реддла. Поттер судорожно вздохнул, теряясь: он не понимал, что забыл в совятне. Ведь только что парень ходил по лесу, продираясь по бурелому, слушая клекотания птиц и ворчание далеких диких тварей. Нечто смущало, нечто было совсем не так, но Гарри все никак не мог разобраться, что именно. Какое-то помутнение, секундное, минутное, но лес пуст, а лицо — лицо все еще принадлежало Гарри Поттеру. «Что я делаю в совятне?» Спускаясь обратно на первый этаж, он наткнулся на Тома, который, по всей видимости, и поджидал мальчика. Реддл стоял в темноте, скрытый от посторонних глаз, и гриффиндорец заметил высокую фигуру не сразу. — Ты подумал над моим предложением? — с ходу задал вопрос слизеринец, раздражаясь от нерасторопности принятия решений парня. Оглядевшись по сторонам, он затянул друга в неосвещенный коридор, нависая над ним и сердито сверкая очами. — Напугал меня, — пожаловался Поттер, схватившись за сердце. Волдеморт, выпрыгивающий из пустого коридора второго этажа — то еще зрелище. — Да, я решил. После праздника, хорошо? Реддл подавил в себе зачатки разочарования и злости: любопытство разъедало с каждым днем все сильнее, любопытство, смешанное с острым желанием разобраться с проблемами гриффиндорца самостоятельно. Гарри на уровне интуиции ощущал неправильность предстоящего действа: Том решил пробраться в его голову во время кошмара. Не просто прочитать мысли, а перенести свой разум в сознание мальчика. Объяснив, что сей процесс будет безболезненным из-за все больше крепнущей магической связи и Легилименции слизеринца. Он уверял Гарри, что поможет избавиться от усталости и вылечить мальчика от кошмаров. Но что-то мешало гриффиндорцу дать положительный ответ. Все внутри противилось, отторгало возможность проникновения чужеродного разума. Мальчик доверял Тому, а чем вызваны подобные противоречивые чувства, не знал. Конечно, он мог списать все на волнение и страх перед неизвестностью, но трусом Гарри не был никогда. — К чему ждать? Ты тянешь с ответом уже пару недель, Поттер. На одних зельях от сновидений долго не протянешь. Скоро организм выработает иммунитет на принимаемую тобой дозу, а увеличивать ее в твоем возрасте нельзя. — Да знаю я, — второй волшебник отмахнулся. — Завтра ночью, договорились? Мало ли что может произойти? Я хочу хорошо отметить праздник. Том кивнул и приблизился вплотную, замыкая кольцо из рук где-то за спиной Поттера. Он прижался лицом к шее подростка, и тот пробормотал нечто неразборчивое. — Ты думал над другим моим предложением? — прошептал Реддл, проведя губами до ушной мочки и обратно, до ворота школьной рубашки. Глаза закрыл, чтобы не ослепнуть от свечения серебристой магической пыли. — Мы говорили о нем в Больничном Крыле. Помнишь? Гарри непонимающе нахмурился, но собрать мысли в кучу было сложновато: усталость мешала строить логические цепочки, а ласковые движения на горле и вовсе сбивали с толку, наполняя грудную клетку учащенным сердцебиением. Парень опустил ладони на торс Тома, и тот прижался к гриффиндорцу плотнее всем телом. Он вздохнул, принимая молчание Гарри, как однозначный ответ. — Мы могли бы сделать друг другу очень приятно, — Том мягко поцеловал шею волшебника, но особо настаивать не стал. — Не знаю, сколько еще задержусь в этом времени. К сожалению, нынешний возраст... Ты считал его? Будет глупо, если другой Я, уже почти старик, начну делать непристойные предложения несовершеннолетним мальчикам. — Ты делаешь мне непристойное предложение? — у Поттера чуть вытянулось от изумления лицо. Замечательно. Копилка инфарктов Лорда Волдеморта может пополниться еще одним интригующим воспоминанием. Щеки слегка заалели. Действия Тома были весьма приятными, несмотря ни на что. — А ты на него соглашаешься? — урчащим голосом отозвался Реддл, оставив очередной чувственный поцелуй на адамовом яблоке, и все же отстранился, чтобы заглянуть в уставшие зеленые глаза. Он нахмурился. — Гарри, прости, но ты выглядишь откровенно плохо. Скоро станут замечать и остальные люди. Я этого не хочу. — Стесняешься? Реддл промолчал. Нет, просто в том случае помощь Поттер получит не от друга. Они постояли еще немного в темноте, просто смотря друг на друга, а после медленно побрели на первый этаж. И наткнулись там на привычную сцену: Гермиона и Рон с упоением друг на друга кричали. Кричали со вкусом, будто бы даже этим наслаждаясь. Быстро развернувшись, Гарри утянул закатившего глаза Реддла обратно в коридор. — Ну их, еще втянут. Опять ругаются из-за кота и крысы. Знаешь, она... — Подвергается нападению кота. Не глухой часом. Мне все равно. Мальчик обиженно захлопнул рот, рассердившись на то, что его перебили. «Ну и пожалуйста. Хотел рассказать про Петтигрю, но пусть так и ходит, ничего не зная. И пусть жалуется потом, но так ему и надо.» Когда Гарри и напряженные Рон с Гермионой вернулись в башню, Хэдвиг принесла мальчику его ответное письмо. Друзья тут же забыли все обиды и кинулись читать ответ Сириуса, тесно прижавшись плечами к плечам Поттера по разным от него сторонам.«11.20 p.m.»
И ниже отпечаток собачьей лапы. — Но Гарри, а если его поймают? — встревоженно спросила девушка шепотом. — И как он попадет в башню? Ты же написал ему наш пароль? — Не волнуйся, Гермиона. В облике пса дементоры его почти не замечают, верно? А пароль я сообщил, — мальчик рассказал о содержании своего письма. — Гениально! — воскликнул Рон, но Грейнджер лишь покачала головой. — Слишком просто. Если кто прочтет — сразу поймет все. — Да не бойся ты так, — Уизли фыркнул. — Кто станет ловить сов? Кому такое в голову прийти может? Бред. — И все же... Она закусила губу и с тревогой посмотрела на темный провал окна. На душе было тревожно. В положенное время друзья собрались возле весело полыхавшего камина и разложили вокруг себя запакованные в праздничную бумагу подарки, решив открыть их вместе с Сириусом. Он опаздывал уже на двадцать минут, заставив Гарри изрядно нервничать. Уставший за целый день помощи профессорам Рон мирно лежал на полу, удобно умостив голову на коленях Поттера. Относительно удобно: подросток был такой же тощий и угловатый. Конечно, Уизли не собирался говорить об этом вслух. К тому же его макушку почесывала чужая рука, и будь рыжий мальчик котом, то давно бы мурлыкал от удовольствия. — У него же нет мантии-невидимки, — утешила друга Гермиона, положив голову к нему на плечо. Она тоже волновалась, но держала себя в руках. — Он осторожничает, поэтому так долго. — Верно, приятель, Блэк — смекалистый мужик, так просто никому не попадется! — Да и Хогвартс я знаю, как свой хвост! — раздался веселый голос со стороны портрета, и все разом вздрогнули. — Сириус! — Поттер с облегчением рассмеялся в ответ и кинулся обнимать мужчину. Рон, от неожиданности слетевший на пол, проворчал что-то неразборчивое. — Гарри, я так рад тебя видеть, — он нежно потрепал взъерошенные волосы мальчика и обвел взглядом гостиную. — И вам привет, Рон, Гермиона. Как же я соскучился по этому месту... Он сел рядом с ними и протянул озябшие ноги к огню, расплываясь в улыбке. — Ты все еще в той пещере живешь? — озабочено поинтересовался Гарри, разглядывая покрасневшие от холода руки волшебника. Он взял одну из них в собственные руки, обхватывая кисть ладонями и пытаясь отогреть. — Не переживай, в собачьей шкуре не так уж и холодно. Рон с Гермионой загадочно переглянулись, но промолчали под предупреждающим взглядом Поттера. — Кстати, — мальчик с улыбкой достал Карту Мародеров из кармана и протянул ее Сириусу. Тот с секунду непонимающе разглядывал кусок старого пергамента, а затем лицо мужчины просветлело, даже щеки налились румянцем. — Не может быть, — он с совершенно по-детски счастливым видом приставил палочку к пергаменту и прошептал: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость. Гарри заметил проскользнувшую во взгляде грусть, когда на Карте начали пропечатываться слова. Он не волновался по поводу раскрытия тайны Питера — ведь Сириус мог только помочь, но в этот вечер крыса будто куда-то пропала. Гарри заглянул во все закутки на карте, но закорючки с именем Питера Петтигрю не было. Все было хорошо. Однажды друзья раскроют друг перед другом свои тайны. — Сто лет ее не видел, — Блэк с трепетным обожанием проскользил пальцами по коридору, ведущему в башню Гриффиндора. Он так же внимательно осмотрел ее всю, будто кого-то выискивая. — Где ты ее достал? Помнится, на последнем курсе карту у нас отобрал Филч. — Близнецы Уизли стащили из его кабинета, — хмыкнул мальчик. — Только, хоть убей, не пойму, как они научились ею пользоваться. — А! Это наша особая магия. Карта откроет свои секреты только отпетым озорникам. Хотя, еще можно использовать кровь некрещеных младенцев... — Сириус подмигнул и расхохотался, посмотрев на мальчишек. — Вы поверили? Видели бы вы свои лица. Рон с Гарри возмущенно переглянулись и тоже расхохотались, а Гермиона с видом собственного превосходства промолчала: уж кто-кто, а она точно не повелась бы на подобную шутку. — Сириус, — уже более серьезно заговорил мальчик, когда волшебник вернул ему карту, напоследок прикоснувшись к ней губами, будто в прощании, чем изрядно смутил друзей. — Я хотел бы с тобой поговорить. — Да? И о чем же? Откуда такая серьезность, Гарри? — он продолжал улыбаться, удобно расположившись на диване. — Сириус, ты мой крестный? Улыбка мужчины потускнела, и он отвел взгляд к огню. — Так ты все-таки узнал... — Это была такая тайна? — Гарри почувствовал некую неловкость и сильное волнение. — Извини, что накинулся на тебя так. Просто.. Ты не сказал мне об этом, и я подумал... — Прости меня, Гарри, — Блэк провел ладонью по лицу. — Я вообще не хотел взвешивать на тебя столько правды. Кто захотел бы родственника, разыскиваемого всей страной? Даже магглами? Кто захотел бы крестного-преступника, который н... — Замолчи! — Гарри вскочил на ноги, раскрасневшись от эмоций. — Ты знаешь, что это не так! И я не считаю тебя плохим человеком. Ты нужен мне, пусть хоть все страны будут тебя разыскивать! Мне плевать, что о тебе думают остальные, главное то, что о тебе думаем мы, — он перевел дыхание и уже более спокойно продолжил. — Сириус, я был счастлив узнать, что ты мой крестный. Мужчина тоже поднялся на ноги и неуклюже утянул мальчика в объятия, скрывая подступившие слезы молчанием. Он прижался губами к волосам волшебника, чувствуя ответные объятия, и это одновременно ранило, одновременно излечивало. — Поэтому, пожалуйста, не говори так больше. Ты хороший человек, и тебя обязательно оправдают. Я знаю это, — Гарри крепко стиснул худые бока волшебника и улыбнулся, услышав прокатившуюся магическую волну по замку. Полночь. — С Рождеством тебя. — С Рождеством, Гарри, — тихо вторил Сириус, размыкая неловкие объятия и разглядывая донельзя довольное лицо мальчика. Затем повернулся к таким же счастливым Рону и Гермионе, одаривая их своей широкой улыбкой: — С Рождеством! — С Рождеством! — хором отозвались дети и рассмеялись. Гермиона призвала несколько хлопушек, а Рон распотрошил спиртную нычку каких-то старшекурсников. Там оказалось простое маггловское шампанское, достаточно низкого градуса, поэтому даже Грейнджер не стала возмущаться. Разлив искрящийся напиток по фужерам, четверо волшебников приподняли их и сделали первый глоток. — Ого, так вот что пьют простецы? — воскликнул удивленный Рон, распробовав тут же понравившийся ему напиток. — А отец приносил какую-то совсем ужасную гадость, как же ее... Ээ... Исги?.. — Виски, Рон, — рассмеялась Гермиона. — Ох, подарки! Она отлевитировала к каждому сидящему стопку коробок. Рон с Гермионой скинулись Сириусу на теплую зимнюю мантию, а Гарри взяли смешную красную шапочку с золотистым помпоном на ней и рисунком льва и шутливую книгу «1000 и 1 способ согреться в зимнюю ночь». Гарри рассмеялся от удовольствия и обнял друзей, целуя их в румяные щеки. Он подарил Гермионе большой набор украшений для волос в виде полупрозрачных серебристых мотыльков, бабочек и стрекоз (Гарри бессовестно подслушал разговор Лаванды, которая нахваливала заколдованные заколки оттуда, не пропускавшие ни единого волоска и крепко держа весь объем прически), а Рону коллекцию миниатюрных двигающихся игроков в квиддич из его любимой команды «Пушки Педдл». Сириусу же даровал маленькую, но уютную зачарованную палатку, которая вмещала в себя небольшую комнату с заколдованным камином. О таком услышал от Невилла, который часто выбирался с дядей в поход, он и помог с покупкой и отправкой письма с деньгами продавцу. Блэк начал обнимать трио друзей, смеясь от радости при виде подарков. К их удивлению, он тоже пришел не с пустыми руками. — Я снял некоторое количество денег в банке. Гоблины вопросов не задают, что мне было только на руку, — он протянул детям три крошечных свертка, тут же увеличив их в размерах. По забавной случайности, Блэк тоже подарил им мантии, но парадные. Светло-бежевую Гермионе, серую для Гарри и темно-синюю Рону. На смущенные и вопросительные взгляды, он только загадочно усмехнулся: — На четвертом курсе они вам понадобятся. Затем все повернулись к Гарри, который с приоткрытым от удивления ртом разглядывал новенькую метлу. — Молния?! — Рон аж подпрыгнул. — Но она же ужасно дорогущая! — За все пропущенные мною праздники, — отмахнулся слегка покрасневший маг. — Я был на матче. Жаль метлу, она прекрасно сидела в руках. Но не позволять же из-за какой-то сломанной метлы слизеринцам занять первое место! Он грозно обвел детей взглядом, ища возражения, но их не было. — Это... Это просто великолепно. Сириус, она прекрасна! — Гарри во все глаза разглядывал совершенное древко своей новой метлы, которая со временем станет верным другом на долгие годы. Он кинулся обнимать вконец смутившегося Блэка, который даже заворчал от стольких нежностей. Волшебники еще долго сидели перед трещавшим камином в пустой гостиной, неспешно потягивая шампанское, от которого розовели щеки и блестели глаза. Камин все горел, распространяя тепло вокруг себя, но Гарри считал, что его семья пылала куда ярче полуденного солнца. И грела в два раза сильнее. Немного погодя, Поттер написал короткое послание в дневник Реддла: «Представляешь, Сириус подарил мне метлу. Настоящую Молнию! Теперь Гриффиндор точно получит кубок по квиддичу!» Мальчик довольно хмыкнул, не собираясь говорить, что крестный сейчас с ним в башне. Тома он поздравит утром. Через три часа Сириус уже конкретно набрался найденным в той же нычке огневиски, и дети в шесть рук удерживали мужчину, который по непонятным причинам решил «набить морду» какому-то Нюниусу, брехаясь на существо-загадку по чем свет стоит. Обернувшись в огромного черного пса, он громко и заливисто залаял, убегая от смеющихся детей. Пес хитро сверкнул глазами и побежал в сторону выхода. — Сириус, ты куда? Постой, тебя же могут увидеть! Гарри махнул друзьям рукой и побежал следом за крестным. Они добрели до Большого Зала и настороженно замерли, прислушиваясь: пусто. Пес с громким топотом пронесся по нему, запрыгивая на стоявший посередине стол, отчего тот весь затрясся и загрохотал под большими мощными лапами. Гарри готов был поклясться, что Сириус проделывал подобное сотни раз. Реддл стоял на площадке астрономической башни и задумчиво смотрел на черное зимнее небо. Он был выпущен из темницы лабиринта, но свободы не чувствовал. Кто освободит из собственной темницы чудесных воспоминаний хорошего человека? И как обрести настоящее? «Я постоянно думаю, что Поттер ненормальный. И совершенно упускаю из виду собственные странности. Если мальчишка мучается кошмарами — я не вижу снов совсем. Он устает, а я даже не чувствую сонливость по вечерам, хоть и изматываюсь. Готов поспорить, я даже могу не спать вовсе. С чувством голода так же. Кто я? Что было такого в моем прошлом, что воспоминания стерты? Причина подобного состояния? В библиотеке пусто. В Запретной секции нет книг по перемещению во времени. И здесь Дамблдор постарался.» Том перевел взгляд на бледные пальцы и уже убрал было согревающие чары, собираясь уйти, как заметил краем глаза внизу какое-то движение. Присмотревшись внимательнее, он рассерженно зашипел: Поттер! Сбежал из Хогвартса ночью! Не предупредив его! «Несносный мальчишка, куда он ломанулся в такое время?!» С еще большей яростью он заметил рядом с бегущей фигуркой мальчика черного пса. Оба спутника, то проваливаясь в сугробы, то спотыкаясь и падая в обнимку, мчались к Запретному Лесу не сбивая темпа. «Конечно, налакались какого-то пойла и пошли наживать неприятностей. Преподам-ка я важный урок Поттеру.» Немедленно открыв сумку и достав пергамент с пером, он напоследок окинул взглядом постепенно скрывшиеся за деревьями фигуры Блэка и Поттера темным мрачным взглядом. И Том, жестко ухмыляясь, подозвал громким свистом парящую неподалеку школьную сову. Подождав, пока та не спланирует на перила балкона, принялся строчить анонимную записку профессору МакГонагалл. «Посмотрим теперь, как он полетает на конфискованной метле. Никакого квиддича, Поттер. Будешь сидеть в библиотеке вместе со мной. И извиняться за самовольный побег без спросу и разрешения. А если с ним что-то случится... Опять. То ответит вдвойне.» С чувством выполненного долга, он вручил пергамент недовольной рыжей сове. Реддл простоял там еще несколько часов, размышляя над дальнейшей моделью своего поведения. Если будет и дальше показывать свою злобу, что копится с каждым днем, то отпугнет от себя Поттера. Но в другом случае он попросту сорвется на ком-то другом. Тогда велика вероятность, что Дамблдор вновь запрет в глубинах замка. Гарри же не расскажет. Он не посмеет. Том чувствовал, что теперь Гарри стерпит от него все, что угодно. Мальчик привязался к нему. Это было хорошо, чудесно, это подтверждало дружбу, хорошие намерения волшебника, его безграничное доверие и участие. Реддл просто отмахивался от мыслей, что если причинит боль Поттеру — сделает больно и себе. Ведь он точно так же к нему привязался. Том не собирался делать зло Гарри, а просто сберечь. Вот, он уже в Запретном Лесу. Вместе с чертовым пьяным Блэком. «А если случится беда, я смогу проявить заботу,» — нашел хотя бы единственную причину не кинуться следом слизеринец. — «И на этот раз Гарри обязательно попросит помощи у друга.» Вновь пошел снегопад. Температура упала еще на несколько градусов, но Том этого даже не заметил. Он забыл, что давным-давно убрал согревающие чары. Не заметил, что долгое время простоял без малейшего движения. Не заметил, что собственное тело не чувствует холода. Мысли были заняты темнотой Запретного Леса, где был сейчас Гарри Поттер. И они не были хорошими.