Мы больше не проснемся

      Вернулся Гарри утром, уставший, грязный и промокший от снега. Сириус так же медленно брел рядом, то и дело поскуливая. — Почти дошли, — тихо сообщил мальчик. — Видишь? Практически вышли из леса. Тот в ответ ворчливо взрыкнул, но ускорил шаг.       Блэка мучило зверское похмелье.       Всю ночь они в каком-то неистовом приступе носились по лесу, опрокидывая друг друга в снег, зарываясь в глубокие сугробы, сбивая иней с веток, радостно хохоча и громко крича от эмоций. Алкоголь ударил в головы, и даже мороз не был страшен, что уж говорить о тварях Запретного Леса? В конце концов они наткнулись на Хагрида, который вышел узнать, что там за шум. Но Гарри лишь накинул на себя и пса мантию-невидимку: мало ли, вдруг кто знает о его анимагической особенности?       Немного успокоив горячие головы, они уже более медленным шагом побрели в глубь леса, где Сириус тут же обернулся человеком, увеличивая в размерах подаренную теплую мантию и с удовольствием в нее кутаясь. Приобняв крестника, он завел с ним неторопливую беседу, и Гарри слушал, слушал, слушал. Крестный рассказал, как найти дорогу домой по звездам, если у тебя нет палочки; как выжить в лесу и охотиться на мелких животных (тут Поттер с отвращением поморщился: убивать ни в чем не повинных зверюшек он не хотел); рассказал о разнообразии магического народа, что населял этот лес. Блэк говорил о старом времени, в котором жил, которое сумел запомнить, об Азкабане, о родителях.       Они дошли до лесной узкой речушки, которая даже в это время года не была покрыта льдом и звонко шумела, переливаясь стальным холодным цветом. Гарри подошел было ближе, как был перехвачен цепкими руками взрослого волшебника, и вовремя: ноги мальчика уже заскользили прямиком к воде. — Коварство Льдистой дает о себе знать, — Сириус пьяно погрозил ей пальцем. — Сколько людей и других животных погибло в ней, скольких она утащила к себе на дно. Неприятно иметь с ней дело, стоило обойти это место стороной. Поттер смутился. — Ты говоришь о ней так, словно... — А что? О, понял, — Блэк хмыкнул, обнимая мальчика крепче. — Видишь ли, помимо живых существ, разумом иногда обладают и такие элементы, как огонь, воздух, земля и вода. У огня мы научились вызывать Адское Пламя, которым может управлять лишь могущественный волшебник. Темный. Я могу. Оно сжигает все на своем пути. Не думаю, что существуют волшебники, способные полностью подчинять этот огонь. Все дохнут. Гарри поежился, недоуменно хмурясь. С какой стати ему вообще говорить с пламенем? Что же, свечкам стишки рассказывать? — Остальное нам пока неподвластно. Я наткнулся на Льдистую во время... Прогулки с друзьями, — он прикусил себе язык за болтливость. — Пить хотелось — жуть. Вот и поскользнулся у самой кромки воды. И, клянусь, видел вместо своего отражения — отражение женского лица! Думал — все, конец. Но отец твой, Джеймс, обернулся за долю секунды, обернулся оленем, и просто отшвырнул меня рогами назад. Никогда не видел людей, так быстро перекидывающихся в животных. Но он спас мою жизнь, а я отделался лишь сломанными ребрами. — Почему бы волшебникам с ней не договориться? Ну... — Поттер смущенно помялся от глупости своего вопроса, обхватив запястья мужчины и вжимаясь в его предплечье подбородком. Он неотрывно смотрел в сторону незамерзшей речки. — Если мы смогли приручить стихию огня, то почему не можем воду? — Гарри, все не так уж и просто, — Блэк разорвал объятия и сел на поваленное дерево, похлопав рукой рядом с собой. Мальчик тут же сел рядышком, накладывая на себя и крестного согревающие чары. — Ты пытаешься рассуждать, будто стихия имеет жизнь. Она общается, но слова эти недоступны человеческому пониманию. Их разум и примитивный, и совершенный одновременно. Ну, так мамка мне рассказывала. Она в таких вещах соображала, — старший колдун отчего-то нахмурился, но объяснять свои эмоции не стал. — Все благодаря гармонии, в которой они сосуществуют с природой. Понимаешь? К примеру, если ты попросишь защиты, она тебя просто утопит. Магия Льдистой сочтет свои глубины безопасными и будет в этом права — никакой зверь не проникнет туда, не сможет жить внутри реки. Дно ее пустынно и безжизненно, кроме, разве что, трупов неудачливых путешественников. — Таких рек много? И как же узнать, в какие можно заходить, а в какие нет? — А ты подумай, — Сириус кивком указал в сторону Льдистой. — Ощущаешь что-нибудь необычное? — Ээ... — Гарри пожал плечами. — Река как река. — Прислушайся, посмотри внимательнее. На этот раз Поттер действительно обратил все свое внимание на речушку.       Волны собирались в прозрачные кружева, разбиваясь об обледенелый берег, снег огибал серую поверхность, оседая на берегу. Она не была прозрачна. И она манила, звала к себе своим чистым мелодичным звоном, предлагая усталым путникам утолить свою жажду в последний раз. Ужасающие ощущения. Поттер отвернулся прочь, вжимая лицо в плечо мужчины. — Она притягивает, кажется, — после пяти минут молчания ответил Гарри. — Зовет. Она не замерзает, но на вид река холоднее всего, что я когда-либо видел. — Молодец, — похвалил ребенка волшебник. — Теперь, услышав подобный зов, ты сразу распознаешь инородную магию, а не собственное желание. — Я не знал, что реки могут быть злыми, — Поттер поежился, все еще ощущая притягательное пение холодной воды. — Эй, уродец, собирайся, завтра приют выезжает к морю.       Мальчик поднял голову, оглядываясь по сторонам. Показалось?.. Кажется, он заснул находу. Голос крестного отвлек от неясной тоски, и Поттер неуютно повел плечами. — Злыми? Скажешь тоже, злыми. Ха! — Блэк развеселился, нежно потрепав волосы крестника. Взгляд колдуна потеплел, и сердце мальчика оттаяло совсем. — Ты просто копия Джеймса, это он постоянно разделял людей на хороших и плохих. Белое и черное. Добро и зло. Гарри счел это за комплимент и улыбнулся от уха до уха. Сравнили с отцом... Не внешностью. — Но ты не прав. Река не имеет плохих или хороших намерений. У нее нет эмоций, нет чувств. Она НЕ человек, запомни это. И, встретив на своем пути другие стихийные силы, знай: они не причинят тебе намеренного вреда. Они не зло. Только люди могут быть злыми или хорошими. Природа... Гарри, она нейтральна. Не зло. Однако будь разумен в своих желаниях, она утроит их и обратит в настоящий Ад. — Вот спасибо. Это именно то, что я хотел послушать ночью. Блэк лающе рассмеялся, выглядя довольным собой. Поттер же поежился — рассказчик из крестного хоть куда, а благодаря действию алкоголя, он становился очень общительным и разговорчивым. На самом деле это прекрасно. Гарри проводил время с крестным отцом. И прямо сейчас мальчик чувствовал счастье. — Пошли, покажу тебе кое-что, — Сириус поманил за собой ребенка. — Далековато, но ничего, прогуляемся. Мальчик бросил последний взгляд на Льдистую, чувствуя остаточную потребность прикоснуться к ее поверхности, но пальцы Блэка держали крепко. Интересно, приют все таки поехал на море? Гарри никогда не бывал на скалах или в горных пещерах. Или просто забыл. Кажется. «Подземное озеро,» — появились ленивые мысли, пока Поттер старательно продирался за крестным сквозь сугробы, крепко сжимая его руку. — «Кого-то я тоже уводил за собой. Рона что ли? Никак вспомнить не могу. Какое озеро? Я же уже бывал в пещерах. Когда ездил на море с приютом.»       Он тряхнул головой, чувствуя, что от усталости в мысли лезет всякая чушь. Гарри буквально засыпал на ходу, но требовать возвращения в замок не стал. Он мечтал провести еще больше времени с Сириусом наедине. А еще ощущал странную глухую тоску где-то в глубине своего сердца. Это напоминало предчувствие, бившуюся на краю сознания потерянную мысль, забытое слово, чувство дежавю, нечто важное.       Через двадцать минут изнурительной ходьбы по сугробам, волшебники изрядно устали. Но Сириус не унывал, а даже воспрянул духом: практически пришли. Гарри же привык терпеть неудобства, не собираясь жаловаться на такую мелочь, как изнеможение.       Им открылось небольшое, пустое от деревьев, пространство леса, еще недостаточное для полноценной поляны, но выделявшееся от всего остального, у кромки которого стояло больших размеров засохшее дерево. Оно было кривое, изломанное, покрытое многочисленными царапинами и золой от попавших в него заклинаний. Поттер узнал следы нескольких Непростительных. Скручивающие, поджигающие, довольно знакомо. «А здесь меня никто не найдет. И никто не помешает. Это будет моим местом.»       Почти на самой верхушке дерева красовался самый настоящий шалаш. Правда, шалашом его называть было бы как минимум неправильно: там располагался целый миниатюрный дом, с окнами, люком внизу, крышей и веревочной лестницей. Гарри готов был поклясться, что знает, как взбираться по ней. Сонное, уставшее, странное состояние мозга, когда все кажется знакомым и давно позабытым. Вроде как — еще чуть-чуть, и дотянешься.       Никак. — И он все это время стоял тут? — Ага. Мы обнаружили его на четвертом курсе и, поверь, домик до сих пор ни капли не изменился. Кто его построил? Когда? Зачем? Мы ничего не узнали, даже обшарив всю библиотеку сверху до низу, перерыв все файлы Филча и расспросив учителей. Да даже Хагрид ничего не ведает об этом месте! — Странно, — Гарри подошел ближе, рассматривая светлые доски и точную работу мастера-волшебника: дом выглядел так, будто был построен еще вчера, если не считать, что он практически весь увит высохшим плющом и виноградными лозами. Поттер коснулся пальцами шаткой веревочной лестницы, сжимая деревянную перекладину. Рука слишком маленькая. И темная. Должно быть не так. — Странно. — Когда потеплеет, обязательно вернемся сюда, — кивнул сам себе Сириус. Гарри тоже кивнул, отдергивая ладонь от лестницы, и отвернулся от чудесной постройки прочь.       Кто первым повернул в сторону школы — неизвестно. Но вот, они уже подходили к Хогвартсу, с наслаждением любуясь красотой старинного замка. Серые камни внушали спокойствие и надежность, а высокие башни — некое превосходство над окружающим его пространством. Сириус совершенно не по-собачьи вздохнул и остановился, продолжив рассматривать свою бывшую школу.       Гарри мог только догадываться, что чувствовал в тот момент Блэк. Судя по тому, что он рассказал, воспоминания о Хогвартсе — самые счастливые в жизни. Как, впрочем, и у Поттера. Именно здесь они повстречали свою семью, именно здесь зажили свободно от оков магглов и озлобленного чистокровного рода.       Встряхнувшись и окатив вздрогнувшего мальчика холодными каплями от растаявшего снега, Блэк трусцой побежал вперед. — Подожди меня!       В башню пробрались незаметно — все еще спали. Сириус тут же заперся в душевой, раскидав одежду по всему периметру мальчишеской спальни третьего курса. Рон сонно потянулся и сипло спросил: — Гарри? Который час?.. — Спи, — тихо ответил мальчик, поправляя одеяло друга. — Еще и девяти нет. — Аа... — Уизли перевернулся на другой бок и вновь громко засопел. Поттер сел в кресло, стоявшее возле ванной, слушая шум льющейся воды и тихое мурлыканье Сириусом старой маггловской песни. — Найди меня в угрюмых лицах, Не забывай очей, характера и рук; Я вернусь к тебе на черных птицах, - Так и знай, мой верный друг. Блэк отмывался добрых два часа, смывая усталость, остатки похмелья и легкую примесь боли. За последние двенадцать лет он не ощущал такого обжигающего счастья, от которого хотелось парить и смеяться. Он действительно чувствовал себя самым счастливым человеком на Земле.       Выйдя из ванны уже гладко выбритый, подстриженный и в чистой новой одежде (предусмотрительная Гермиона трансфигурировала ее из исходных тканевых материалов школьной программы), Сириус принялся рассматривать учебники по чарам, постоянно комментируя то или иное изменившееся заклинание. Гарри с улыбкой слушал тихую речь крестного (который совершенно не хотел будить второго ребенка, продолжавшего мирно посапывать в подушку), почти не вникая в смысл слов. Он был рядом, а этот день мальчик запомнит, как один из самых счастливых дней своей жизни.       Вскоре к ним поднялась Гермиона с охапкой фолиантов в руках. Она вежливо поприветствовала Сириуса, отметив, что выглядеть он стал куда лучше, поцеловала Поттера в макушку, и растолкала Уизли. — Сколько можно спать? Уже первый час дня, а ты все бока належиваешь. — Еще десять минут, Герм, — Рон зарылся в одеяло. — Каникулы же. Та лишь покачала головой. — Потом же будешь весь день жаловаться, что голова болит. Но мальчик уже уснул, на что Гарри тихо рассмеялся. Грейнджер внимательно осмотрела состояние друга, чуть обеспокоенно поджав уголки губ на его усталый и замученный вид. Однако Поттер выглядел по-настоящему восторженным, мягким, довольным, и девушка не стала ругаться за очередную бессонную ночь. — Хорошо погуляли? — Ох, да! — с тихой радостью ответил мальчик, сверкая улыбкой. — Сириус столько всего показал! — Вот и славно, — Грейнджер тоже улыбнулась, она была счастлива видеть положительные эмоции на лице друга. Немного погодя Гарри сообщил всем присутствующим, что должен отлучиться. — Передавай Костону привет, — не отрываясь от книги сообщила Гермиона, единственная, кто догадался, куда так заспешил Поттер. Тот слегка покраснел и кивнул на прощание, подхватывая школьную сумку и быстро покидая башню. Как и предполагал, Реддл был уже в Большом Зале, в гордом одиночестве поглощая завтрак. Поттер рассеянно подумал, что Том точно уже бывал на море и проводил теплые летние ночи в домике на дереве. А может, и в горных пещерах плавал, в ледяных подземных озерах. — Привет. С Рождеством тебя, — Гарри плюхнулся рядом на скамью и перевел дыхание от бега через постоянно меняющие свое направление лестницы. — И тебя, Гарри, — Том оторвался от еды и внимательно осмотрел гриффиндорца, будто пытаясь нечто в нем отыскать. Чистые синие глаза выражали нечто требовательное и отталкивающее одновременно. — Что? Что-то не так? Кстати, я кое-что для тебя приготовил, — с этими словами мальчик вытащил из сумки тонкий сверток, обернутый в ярко-красную бумагу. Слизеринец вздохнул, отодвигая от себя тарелку с завтраком. — Разве я не говорил, что не люблю отмечать праздники? — Реддл покачал головой, но подарок принял, срывая бумагу под довольным взглядом Поттера. — Что это? Мальчик приставил палочку к новому чистому пергаменту: — Том Марволо Реддл. В ту же секунду на нем стала прорисовываться точно такая же, что и у Гарри, Карта Хогвартса. И точки-шаги с именами всех присутствующих в замке. Глаза Волдеморта изумленно расширились, но он сумел сдержать себя в руках. Это был невероятно ценный дар. — Сделал ее вместе с Сириусом. Мне показалось, что тебе понравилась моя карта. — Спасибо, — Том обвил талию сидящего рядом волшебника одной рукой и мягко утянул Гарри в свои объятия, прижимаясь лицом к разгоряченной бегом шее, долго вдыхая и медленно выдыхая. — Ты молодец. Мой подарок получишь вечером, в Выручай-Комнате. Перед тем, как мы отправимся в кошмары. Ты обещал. Улыбка Гарри увяла. «О, нет. Уже сегодня ночью. Может, еще не поздно отказаться?» — Нет, Поттер, — Том мигом уловил напряжение мальчика, сдавливая его торс крепче. Нехотя оторвал голову от уютной шеи, чтобы впиться острым взглядом в недовольные зеленые глаза. Серебряная пыль медленно растворилась в темном утреннем пространстве Большого Зала. — Хватит оттягивать неизбежное, ты гриффиндорец или нет? Научись бороться со своими страхами. — Да, конечно, просто... — Гарри не стал заканчивать фразу и махнул рукой. Его опять подначивали. «Гриффиндорец»! Будто это хоть что-то решает, помимо шляпы и меча. После завтрака он потянул слизеринца за собой, чтобы показать новую метлу, но наткнулся в гостиной на посуровевшую МакГонагалл. Она держала в руках Молнию. Друзья немного испуганно поглядывали на своего декана. — Так это и есть та самая метла? — Профессор, что-то случилось? Гарри посмотрел на Гермиону широко распахнутыми глазами, а бровь слегка приподнялась. Девушка едва заметно кивнула, соединив кулаки вместе, успокоив мальчика. Поттер выдохнул с облегчением. Сириуса не поймали.       Реддл наблюдал за этим приступом телепатии с явным недовольством, так как уже успел словить полный ненависти и страха взгляд от декана гриффиндорцев. Что, собственно, основательно подпортило рождественское утро. Минерва ничего не сказала на появление чужака на своей территории, но Том понимал людей и без пустых слов. Он сжал ладонь Гарри в своей руке болезненно крепко. Тот не вырывался. — Боюсь, мне придется конфисковать у вас метлу, мистер Поттер, — профессор неодобрительно покачала головой. — Ваши друзья сказали, что никакой записки вместе с подарком не было. Рон виновато почесал затылок, явно переживая, что не смог придумать что-нибудь получше. — Мы с профессором Флитвиком и мадам Трюк проверим Молнию на наличие чар и заговоров. Мистер Поттер, принимать подарки от незнакомцев, к тому же такие дорогие... Не слишком ли беспечно? Впредь сообщайте мне о подобных вещах. Если метла окажется в порядке — я вам незамедлительно ее верну. С этими словами она вышла прочь, забирая уже ставший таким далеким подарок Сириуса. Том сдержал мстительную ухмылку, оставаясь внешне спокойным и плотно перекрывая каждый ментальный канал для связи, чтобы на другом конце эти неправильные ликующие эмоции не были прочитаны. — Что это было? — охрипшим голосом спросил Гарри у друзей. — Почему она забрала? Что такого опасного может быть в метле? — Она решила, что это ловушка от меня, — раздался голос прямо перед Поттером, отчего тот ахнул от неожиданности: Сириус стоял все это время перед ними в его мантии-невидимке! — Вполне разумно. — Да, но метла же не заколдована. Бессмыслица. — Откуда ей было знать? — Рон заскрежетал зубами. — Но это ужасно, это же... Молния! Самая лучшая метла в мире! — Вот именно, подарок из ниоткуда, — Гермиона задумчиво нахмурилась. — Как она узнала? — Да разве такое скроешь? — Сириус пожал плечами. — Может, из-за моего побега школа стала проверяться тщательнее. Может, у мадам Трюк свои сигнальные чары на метлах, ведь первокурсникам они запрещены. Как-то это должно регулироваться. Кто знает? Она же ваш декан. Гарри угрюмо промолчал. Настроение было подпорчено. Хватка пальцев Реддла немного успокаивала. — Не расстраивайся, она же вернет тебе метлу, — девушка явно не понимала, что такого особенного в метлах, чтобы так по ним убиваться. То ли дело книга! Том кратко кивнул всем в знак приветствия и вновь повернулся к Гарри: — Пойдем. Ты хотел подтянуться по Истории Магии, — затем вновь окинул бесстрастным взглядом львиную братию. — Я забираю его у вас. — О, вот и славно. Наконец-то ты взялся за ум, — просветлела лицом Гермиона. Но Рон и Сириус мрачно переглянулись, недовольные тем, что какой-то слизеринец смеет распоряжаться временем их Гарри, да еще и подобным способом. — Увидимся позже, — парень махнул всем рукой и широко улыбнулся крестному, который просто не смог не ответить улыбкой.       Вечером того же дня, отужинав за праздничным столом вместе с оставшимися в школе студентами и учителями, Гарри по-тихому попросил Рона принести с кухни еды для Сириуса и ушел вслед за Реддлом.       Они ходили по восьмому этажу — Том сосредоточенно представлял, чем должна оказаться комната на этот раз. Наконец они зашли внутрь и осмотрелись: вместо привычной мебели была пустота. Мраморный черный пол и зеркальные стены. Они отражали друг друга, создавая бесконечные призрачные коридоры из зеркал, черные мрачные проходы в неизвестность. Тусклый свет мягко озарял парней, но его источника они не видели. Откуда-то тянуло едва заметным холодом, будто сквозняком. Он втягивался внутрь комнаты. — Подойдет. — Что это за место? — Гарри нехотя прошел вперед. Здесь было до тошноты неуютно, мрачно, тревожно. Тишина давила на барабанные перепонки, а коридоры за стеклом, уходящие во тьму, приводили мальчика в ужас. Решительность стремительно улетучивалась, уступая место нарастающей панике и страху. — Я вычитал о подобной комнате в книгах. В старые времена так лечили душевнобольных. Такое расположение зеркал позволяло колдомедикам легко проникать в сознание больного и попытаться вернуть утраченный разум. Проще говоря, это комната гипноза, Гарри. Том улыбнулся, рассматривая и ощущая эмоции парня. — Какая жуть, — Поттер не знал, какие подобрать слова, чтобы описать давящую атмосферу зеркал и не показаться при этом полным трусом. Это же... Просто зеркала. Ничего больше. И они были в Выручай-Комнате совершенно одни. Никаких призрачных монстров, только сквозняк и тишина. — Это магия, — Реддл лишь пожал плечами, не чувствуя совершенно никакого дискомфорта. — Она не причинит вреда, не волнуйся. Я сделаю все на высшем уровне, ты можешь довериться. Он подошел ближе и с наслаждением заключил напряженного мальчика в объятия, касаясь его открытых запястий пальцами и шеи подбородком. Минуту спустя Гарри полностью расслабился, даже прикрыл глаза. Магическая связь действовала безотказно, дурманя мысли. — Я хотел отдать свой подарок здесь: комната не выпустит даже очень мощную магию за свои пределы. Слизеринец развернул мальчика к себе лицом и достал волшебную палочку. Пальцы слегка подрагивали от предвкушения. — Что ты хочешь сделать? — непонимающе спросил Поттер, однако страха не испытал, и Том вновь праздновал ликование. За эти дни он смог добиться желаемого. — Было кое-что полезное в моем времени, сохранившееся в памяти. Я сотворил заклинание, которое позволило бы связываться с другим волшебником за много километров друг от друга. Оно действует мгновенно, показывая местоположение этого человека или даже подпитывая магией заклинающего. Однако, дорабатывать его пришлось в этом времени, — Том поджал губы. Необходимо рассказать Поттеру всю правду, так было правильно и нужно. — Изначально заклинание причиняло сильную боль во время воздействия на него волшебником, и было однонаправленным. Думаю, это что-то вроде магического рабства. Разумеется, в роли Хозяина выступал Я. Гарри внимательно слушал Реддла, наблюдая в его блестящих глазах нарастающее возбуждение. Похоже, отдать свой рождественский дар парень желал нестерпимо. — Теперь я изменил магический поток чар, хоть и оставил слова заклинания теми же. — Так что это? — нетерпеливо поинтересовался мальчик. — Небольшая отметина на теле с твоей и моей стороны, при соприкосновении с которой мы можем получать информацию друг от друга. Только передавать и принимать. Я исключил насильственное проникновение в мысли и вытягивание магических сил. Это равноправная метка нашей с тобой связи, Гарри, — Реддл быстро облизал губы, шагнув ближе. — Ты примешь ее? Мальчик не раздумывая кивнул. Метка и метка, что с того? «Он мой друг. Я доверяю, все будет хорошо. Главное — пережить чертово проникновение в кошмары. А лучше совсем избежать. Мне тревожно. Что-то не так.»       Сердце быстро билось. Что-то действительно было неправильным. И Поттер совершенно не понимал, в чем дело. Нет, это не Легилименция. Что-то на краю сознания, что-то... — Замечательно, — сверкнул глазами Том, взяв Гарри за левую руку, и, не отрывая взгляда от его лица, медленно закатал рукав мантии. Слизеринец слегка погладил большим пальцем чужое запястье, отвлекая от страха и наполняя воздух мерцающими искрами. — Это самое удобное место на теле волшебника. Не такое доступное, как шея и запястья, конечно... Но вполне приемлемое. Можно при необходимости быстро скрыть или активировать татуировку. Так я и задумывал с самого начала. — Как ею пользоваться? — занервничал волшебник при слове «татуировка». — Это не больно? — Ну что ты как маленький, — Реддл закатил глаза и полностью оголил худенькое предплечье от рубашки. Вокруг их рук моментально распространилось серебристое свечение магии, только усиливаясь от большего контакта кожи. — Ты не почувствуешь боли. — Погоди! — Что еще? — недовольно спросил у него слизеринец, уже поднеся к руке волшебную палочку. — А если увидит Дамблдор? Или сработает что-то не так? — Ходи в рубашке, вот и весь секрет. Это заклинание не запрещено, — Том усмехнулся про себя: просто о нем еще никто не знает. — И оно работает. На мне. Реддл демонстративно оголил собственное левое предплечье. На нем четким черным контуром был изображен череп с выползающей из рта змеей. Гарри коснулся ее пальцем правой руки, слегка заворожено проследив тихую вспышку серебра. Странно знакомый рисунок. Том что-то неразборчиво выдохнул и подошел еще ближе, сжимая запястье гриффиндорца крепче. — Мрачновато, — пожаловался Поттер, во все глаза уставившись на слегка двигавшуюся татуировку и убирая ладонь. Внутри горело смирение и странное понимание: вряд ли второй парень примет любой отказ. — А тебе что, цветочки с бабочками подавай? — Нет, — буркнул Гарри и расслабил руку. — Давай уже. Том нежно огладил тонкое запястье мальчика, опустив взгляд вниз. Его переполняло волнение и жуткое предвкушение. И вновь Гарри делает именно то, что хочет Реддл. Подчиняется и доверяет, и вновь Реддл получает то, что хочет. И хочет он Гарри Поттера. Себе. — Морсмордре. Парень замер, вздрагивая всем телом. И закричал от сильнейшей боли, которая пронзила руку в месте соприкосновения кожи и волшебной палочки. Том держал запястье крепко, не позволяя вырваться и отступить, не прерывая своих действий. Выжигающая боль заклинания быстро увеличилась до размеров метки, пылая ярким серебристым светом. Она была невыносима. Будто на руку полилось раскаленное железо, заживо сдирали кожу, прижигали клеймом. Черная магия вместе с объединенной магией Реддла и Поттера дала воистину ужасающую силу этому заклинанию. Наконец, старший чародей отвел свою волшебную палочку от слегка кровоточащего узора, и огладил его широкой ладонью, размазывая кровь. — Тише, уже не больно, — Том обнял всхлипывающего мальчика, который дрожал от сильного болевого шока. Рука огладила узкую спину. — Видишь? Все в порядке, теперь все хорошо. Да, теперь хорошо. Реддл порадовался, что Гарри не видел его выражения лица. Это был колоссальный триумф. Заполучить себе нечто настолько ценное, как живую человеческую жизнь. Добровольно. Конечно, он не брал в расчет то, что фактически никакая жизнь ему не принадлежала, а с помощью этой метки даже мысли прочитать не сможет. И все же. И все же. Внутри все вопило о другом: «Да. Да! Я заклеймил его, стер все дамблдоровские путы, расписался своим именем и магией, связал на все оставшиеся дни, навечно. И теперь любой, кто увидит эту метку на мне и на нем сразу уяснит: он мой. Теперь точно мой. Гарри Поттер и его жизнь, магия, душа, это все, это все...»       Гарри уже перестал лить невольные слезы, которые совсем не контролировал, и силком отстранился от парня, переборов желание вбить кулак в голову этого поганого лжеца.       На руке красовалась точно такая же татуировка. — Это было чертовски больно! Да чтоб ты подавился своей капающей слюной и умер! — надтреснутым голосом обвинил Поттер, практически ненавидя этот румянец на чужих скулах и ласковую широкую улыбку на полноватых губах. Он вновь переводил взгляд, рассматривая змею и череп. — Я солгал. Волшебник опять опалил довольного собой слизеринца злым взглядом и осторожно прикоснулся к метке. Кожа была горячей. Но изменений никаких не ощущалось. Это было только рисунком.       Ничего. — Она не работает. Татушка твоя. Том тяжело вздохнул, опять приблизившись к гриффиндорцу вплотную и тоже накрывая рисунок с черепом и змеей пальцами, озаряясь серебром. — Ты должен невербально протолкнуть свои мысли в нее. Почувствуй магию. В следующую секунду метка и кожа вокруг нее приятно потеплела, заставив Гарри ойкнуть от неожиданности. Он прикрыл глаза и нахмурился, пытаясь сделать то, что от него просил невыносимый обманщик Реддл.       Ощущения престранные. От недавней боли сознание будто растрясло и перемешалось в кашу, поэтому было сложно сосредоточиться. Кажется, Гарри знал, как призвать каких-то рыцарей на встречу. Или думал, что знал. Почему-то на краю памяти крутились мысли о дурацких Малфоях. Но мальчик все-таки уловил изменения: почувствовал теплую нить магии, идущую из глубины тела. Гарри потянулся к ней, и в голове совершенно неожиданно прошелестел тихий голос Реддла: «Именно так она и работает. Именно это я ощущаю, когда ты пишешь сообщения в мой дневник. А теперь попробуй ответить мне, это не сложно.»       Гарри вздрогнул от неожиданности и быстро потерял контроль, возвращаясь к реальности. Он рассеянно посмотрел на Тома, и тот поощрительно погладил спутанные черные волосы подростка. — Вау, — только и мог сказать волшебник. — А это полезная вещь. — Еще бы, — Поттер подумал, что Реддл совсем раздулся от самодовольства, когда немного покраснел. — Все равно мрачновато, — Гарри прикоснулся к метке всей ладонью и опять ахнул: — Том, посмотри! Возле места соприкосновения искрился слабый-слабый свет, почти в два миллиметра над кожей, едва заметный. Не удивительно, что гриффиндорец не рассмотрел его сразу. Будущий Темный Лорд с удовольствием разглядывал результат своего труда, тут же накрыв татуировку ладонью, увеличивая свечение в несколько десятков раз. — Конечно. В ней сосредоточенна моя магия. Она имеет прямую связь со мной. Нашу связь, общую, навсегда. Взгляни на мою. Парень прикоснулся к собственной метке, вызвав аналогичный едва различимый магический всполох. — Мы соприкасаемся с магией друг друга. Регулярные тренировки, и ты сможешь управлять связью. На это потребуется максимум концентрации и желания, но, научившись, тебе станет достаточно мимолетной мысли. Гарри немного помолчал, все еще наблюдая за рукой Тома на своем предплечье и чувствуя тянущее удовольствие по всему телу. — Что будем делать дальше? Тот склонился и накрыл губы Поттера своими, вырывая у волшебника шокированный вздох. — Например, это, — прошептал Реддл, чуть отстраняясь, чтобы заглянуть в расширенные зеленые глаза. — Приятно? Гарри сглотнул, судорожно кивая. Да, черт возьми. Том улыбнулся, возвращаясь обратно и прижимаясь к приоткрытому рту, Поттер заслужил награды, и они оба ее заслужили. Старший волшебник сжал острые плечи гриффиндорца, и толкнулся языком вперед, протискиваясь в словно обжигающий рот, подхватывая участившееся дыхание. Коснувшись языка Гарри, продвинувшись еще дальше, погладив его своим, окончил медленное чувственное движение на мягкой нижней губе, обведя ее от одного уголка рта до другого, потянул зубами на себя. Поттер не отвечал, и Том заставил себя сбавить обороты. Недостаточно, но уже явно лишнее.       Реддл с тихим причмокиванием оторвался от повлажневших губ, утирая чужой рот подушечкой большого пальца, и отошел от мальчика. Кивнул в сторону одного из зеркал. — Садись напротив и сосредоточься на нем. Давай. Гарри отвел взгляд, теряясь от совершенно нежеланного прерывания такого удовольствия, и послушно сел, напряженно посмотрев туда, куда боялся взглянуть больше всего: внутрь темного зеркального коридора. Самым страшным в нем было то, что ни он, ни Реддл не отражались. Лишь серый туннель, заканчивающийся черным пятном. Там, далеко в зазеркалье, что-то двигалось во тьме. Надвигалось. Поттер сощурился, пытаясь различить очертания неясного существа. Кто-то шел к ним по зеркальному коридору. Голос Тома над головой, шелестящий шепот, звучал сквозь нарастающий туман. — Представь себя в нем. Представь, что ты идешь в темноту. Представь, что ты уже там. Гарри не хотел. Он мечтал выбраться из этого места, но тело уже перестало слушаться: мальчик не мог пошевелиться. Он не смог заговорить, ответить, закрыть глаза. Только смотреть, как по длинному, бесконечно длинному тоннелю продиралась невидимая тварь.       Поттер уже был во власти зеркал.       Том неслышно приблизился к волшебнику со стороны спины, наблюдая, как тот медленно оседает на пол, прикрывая веки. Присев на корточки, слизеринец нежно огладил чужую щеку указательным пальцем, задерживаясь на расслабленных губах и чуть надавливая на них, озаряя лицо искорками магии.       Убедившись, что Поттер крепко заснул, Реддл направил на мальчика волшебную палочку: — Легилименс.