Мы больше не проснемся

— Как называется мальчик, который не хочет доедать свой завтрак? — строго спросила уже довольно пьяная нянечка, нависая над Джошуа и слегка покачиваясь на ногах. — Маленький негодник. А ты хочешь быть им? Женщина повернула голову в сторону Гарри. Он хмуро смотрел в свою пустую тарелку, сидя отдельно от всех детей. Пальцы сжимались в кулаки. — Как называется ребенок Дьявола? — довольно громко поинтересовалась маггла. — И что мы с ним сделаем за непослушание? Поттер молча встал и самостоятельно отправился на чердак, где его ждало наказание — темный угол и несколько ударов розгами. Это ничего. Скоро сентябрь. Хогвартс. Боль — ничто. Даже голод можно пережить, если правильно использовать змеиный язык. — Как зовут будущих смертников? — шептал он, забираясь по скрипучей старой лестнице. — Я запомню каждое из имен. — Гарри, на тебе лица нет, — встревоженно обратилась к нему Гермиона. — Ты же сказал, что тебя перестали мучить кошмары. Мальчик безучастно пожал плечами, перевесив сумку на другое плечо. Он действительно пытался выглядеть, как обычно, но, видимо, получалось не очень. В голове крутился список имен, что волшебник никогда не знал. И на этот раз Гарри заметил.       Ночь прошла для него будто в полусне. Поттер не особо помнил, как добрался до постели, как пролежал до утра, не сомкнув глаз. Как к нему за полог заглянул Рон, удивляясь, почему друг еще не встал, тогда как все одногруппники уже активно собирались и шумели. И Гарри даже не помнил, чем были заняты его мысли этой ночью. В них зияла пустота. Только огромный список имен, состоящий из приютских детей и воспитателей.       Парень не хотел узнавать, как Том их всех впоследствии убивает. — Плохо спал. Но кошмаров не было, — Гарри тряхнул головой и отвернулся: сил не хватало даже на банальную улыбку. А как объясняться перед друзьями? Как сказать им, что вспоминаешь прошлое Лорда Волдеморта? Безумное, тоскливое прошлое. Девочка нахмурилась и сцапала друга за локоть, заводя его в одну из ниш коридора. — Что происходит? — Правда, не о чем волноваться. Я всего лишь не смог уснуть до утра. — И выглядишь таким разбитым? Мальчик опять пожал плечами. Мысли были далеко. Где-то в районе спины, где должны были несколько месяцев краснеть унизительные следы розг. — О чем это вы тут шепчетесь? — к ним заглянул Рон, с подозрением осматривая парочку. — Мы на завтрак опаздываем, между прочим. — Вот и пойдем, — нарочито бодро ответил моментально очнувшийся Поттер, выскользнув из-под пристального внимания подруги. Гермиона притормозила рыжего колдуна и яростно зашептала: — Ты обязан выведать, в чем дело! Если во всем виноват этот... Марволо, то я не знаю, что с ним сделаю! К Невиллу подойди! Да к кому угодно, мальчиков других поспрашивай! — Что? А что не так? — Уизли непонимающе почесал шею. — Он же сказал, что не выспался. Подумаешь, что за истерика? Гарри же не кричит. Я так голоден, может, пошли уже? — Ну ты и дурак, — Грейнджер опалила Рона разочарованым взглядом и пошла прочь, оставив растерянного и смущенного мальчика позади. Мимо него прошел Лонгботтом, которого Уизли тут же притормозил. А что гриффиндорцу оставалось делать? — Хэй, Невилл! — Привет, Рон. Что-то случилось? — Гермиона озадачила, — он помялся. И дальше как объясняться? Если бы и сам Рон хоть что-то понял! — Видишь ли, с Гарри чего-то происходит, по ее словам, но он сказал, что просто не мог уснуть. Эм, может, проклял кто? Или что-то странное было? У тебя совсем рядом с ним кровать, может, замечал? Я обычно сплю, как убитый. Невилл кивнул, перехватывая сумку с учебниками и письменными принадлежностями удобнее. — Вернулся он сегодня только под утро. Рон удивленно посмотрел на одногруппника. — То есть, сначала вернулся поздно ночью, да, — Невилл призадумался, вспоминая события. — Я видел. Я всю ночь промучился из-за того зелья Снейпа... Ну, которое пролил на себя. Бегал в туалет и... Он покраснел, но Уизли махнул рукой, ожидая продолжения. — Потом Гарри опять ушел. И вернулся где-то за полчаса до того, как вы встали. — То есть, он блуждал где-то всю ночь? Гарри ничего не сказал... — Уизли нахмурился. Раньше у Поттера не было от друзей секретов. — Спасибо большое!       За завтраком сонные ученики лениво беседовали, перекидываясь редкими шуточками. И совершенно никто не обращал внимания на перешептывающихся друзей, сидевших в стороне от всех. Впрочем, Золотое Трио частенько обособлялось от толпы, ища уединения друг с другом. — Ты абсолютно в этом уверен? — Я помню, что просто лежал, пока не наступила пора идти на завтрак, — а вот тон мальчика уже не был такой твердый. — Вроде. Гермиона прищурилась, припоминая, что однажды уже поймала друга в ночном Хогвартсе, когда тот точно так же не помнил, чем занимался. Как туда добрался и для чего. — Может, Невилл ошибся? Или ему приснилось? — А если это не так? Что, если Гарри действительно страдает лунатизмом? Рон, мы в магической школе, это может очень плохо закончиться. Здесь полно кабинетов с опасным содержимым, высоких башен, откуда можно упасть, тот же Запретный Лес... Нельзя надеяться на «авось». — Я ничего такого не говорил, чего опять начинаешь? И не знаю я эти ваши «авоси», — у Рона покраснели уши. — Гарри ведь утверждает, что никуда не ходил! — Ты сегодня же обследуешься у мадам Триссы. Или я самолично тебя к ней отведу, — твердо сказала девочка, обращаясь к вяло кивнувшему другу. Тому не хотелось ни с чем спорить, и в словах подруги был смысл. Переживать юношество страшного маньяка — то еще удовольствие. Гарри вздохнул и принялся поглощать перловку, без особого удовольствия отхлебывая из кубка сок. Есть не хотелось, но ощущение было обманчивым: мальчик точно знал, что из-за таких фокусов организма нужно держать ухо востро. Думать о вчерашнем подслушанном разговоре не было ни сил, ни желания. Все мысли были будто скованы невидимым барьером, не дающим мальчику погрузиться в тяжелое отчаяние. Его охватила некая апатия, нежелание что-либо менять, как-либо бороться. Мысли текли вяло, а движения были замедлены. «Как называется ребенок Дьявола?» — перед глазами застыло лицо Тома. — Ничего, Гарри, с первого раза ни у кого не получается. Мальчик сидел на краешке парты в кабинете Истории Магии и тяжело дышал. Магия давалась с трудом — она отказывалась слушаться ввиду теперешнего состояния волшебника. Волшебства становилось так же неотвратимо много, но совладать с ним не было сил. Волшебство знакомое, чужое, будто бы и свое в моменты помутнений.       Вместо заклинания у Поттера случился магический выброс. Из палочки ударил тяжелый луч серебристого пламени, который рвал и корежил все находящиеся в кабинете вещи: парты, столы, шкафы, даже стенам досталось. Люпин, конечно, довольно быстро восстановил привычное состояние аудитории профессора Бинса, но вот взгляд стал крайне встревоженным. Гарри почему-то сравнил его с глазами Гермионы, и на душе стало теплее. — Как ты себя чувствуешь? — в который раз за этот день прозвучал вопрос, на что гриффиндорец отмахнулся, желая продолжить, а не говорить. — При подобном заклинании не должно было выплеснуться столько магии... Давай, попробуй еще раз. Сможешь? Гарри кивнул и поднял палочку.       Представить нечто счастливое? Первый полет на метле. Он узнал, что волшебник. Добрая улыбка Хагрида. Поттер в школе волшебства и чародейства Хогвартс. У него появились лучшие друзья. «Реддл медленно повернулся в его сторону, опаляя безумным взглядом кроваво-красных глаз. Нижняя челюсть упала вниз. Его рука вдавилась в сочащееся кровью и гноем тело мертвого Василиска.»       Улыбающиеся лица родителей в зеркале. Рон и Гермиона. Миссис Уизли. Уничтоженный приют и мертвые дети. «Голод. Мертвый Гарри Поттер в зеркале Еиналеж. Двадцать ударов розгами.»       Мальчик дернулся, жмурясь сильнее. Нет, нет, нет, не подходит. Все не так, все плохо. Сириус. Сириус невиновен, он — крестный отец. «Пустая пещера, огромная полная луна, толпы бегущих прочь крыс, черный монстр среди деревьев. Пустые провалы глаз внимательно наблюдают за своей жертвой. Бежать некуда. Не спастись.»       Том Реддл. Его Том Реддл.       То, что нужно. Решительно вскинув палочку и задерживая в мыслях образ его улыбки, Гарри кивнул приготовившемуся учителю. Люпин распахнул сундук, выпуская наружу боггарта-дементора. — Экспекто Патронум! Кабинет погрузился в туман, из которого он слышал неразборчивые крики своей матери. Но в следующий миг что-то произошло: будто нечто щелкнули, переключили, а сам кабинет опустел. Не было ни Люпина, ни боггарта, принявшего облик дементора, ни парт. Голые серые стены, в углу лишь — пустое ведро со шваброй. Это был неиспользуемый, заброшенный кабинет. — Вот мы и повстречались вновь, — прозвучало совсем рядом. Гарри резко обернулся и встретился взглядом с опаляющими все его мысли красными глазами. Том выглядел так же, как и в кошмарах. Тем же, что и настоящий Реддл. Грудь опалило раздражением и страхом. «Сколько драматизма: появляться за спиной,» — сварливо подумал парень. — «Нет, я в безопасности. Я с профессором. Это только мираж.» — Неразумно использовать в счастливых воспоминаниях мой образ, Гарри Поттер, — Волдеморт стоял у стены и безразлично разглядывал испуганного мальчика. — Кем ты становишься? Чем ты становишься? — Как ты... — О, я могу появляться не только в кошмарах, — он оскалился в жесткой ухмылке. В мрачном осколке не было ни капли жалости или человечности. Лишь жажда выместить гнев, помучить, причинить боль и страдания. — Что, уродливый дружок бросил тебя? Гарри Поттер ему надоел? А может он почувствовал всю безрезультатность своих действий и махнул на маленького героя рукой? Или понял, кем является. Что воевать со мной — бесполезно. Гарри сжал кулаки, приказывая себе не поддаваться на провокацию. «Он специально говорит такие вещи. Хочет лишить меня последней надежды, вселить страх. Нельзя паниковать. Я сильный. Я не убивал приютских детей.» — Почему я вижу твое прошлое? Реддл улыбнулся, но ничего не ответил на этот вопрос. Он так и стоял, опершись о каменную стену, разглядывая другого волшебника странным немигающим взглядом. Поттер шагнул назад и невольно покосился в сторону двери пустого кабинета. Успеет ли выскочить? А что будет там, снаружи? Пустота? Выход из миража? Или Хогвартс времен детства Волдеморта? ЛжеРеддл эти манипуляции не оценил, скользнув вперед, следом за гриффиндорцем. — Тебе не суметь спрятаться. Всего лишь мальчишка, околдованный и ничтожный. — А сам-то? — Гарри набрался смелости и с вызовом посмотрел на темного волшебника. — Заперт здесь, внутри меня. Ты ничего не можешь, кроме как запугивать и слать видения. Не я ничтожный. — Ты так в этом уверен? — мягко переспросил Волдеморт, не меняясь в лице, словно оскорбления никак не задели жуткий осколок. — Что ж, пусть будет так. Видения поглотят тебя, унесут за собой в Ад. Поттер с негромким вскриком рухнул вниз, когда пол в единое мгновение превратился в черную тягучую жидкость. Она утягивала парня на глубину, заставляя беспомощно барахтаться и захлебываться, взбивая темные воды тяжелевшими конечностями. Перед всепоглощающей тьмой утопления гриффиндорец успел расслышать вкрадчивые слова Реддла: — Ты не сбежишь. Ты и я, и никто тебя не спасет. Гарри испустил тихий стон, отбросив волшебную палочку на пол и схватившись за голову. Он медленно осел вниз, перемещаясь на пол. Пальцы плохо слушались и почти не сгибались. Все счастливые воспоминания были искажены, подпорчены тонким ядом лжи и кошмаров, чужими воспоминаниями, чужой жизнью. Тяжелое видение прошло мгновенно, растворившись в пустоте сознания.       Превратившись в еще одно воспоминание. — Гарри? Ремус Люпин взволнованно подскочил к мальчику, осторожно обхватывая его плечи. Маленький волшебник едва заметно дрожал, а дыхание было быстрым и поверхностным. Гарри шарахнулся было в сторону, полубезумным взглядом посмотрев на преподавателя, но, узнав в нем Люпина, быстро успокоился и выпрямился. Только холод из пальцев никуда не пропал, а следом начали мерзнуть и ноги. — Простите, — он легко отмахнулся от мрачных картин воспоминаний в голове. Это ничего. Просто нужно пережить, переждать, не думать. — Давайте еще раз. — Нет, — твердо ответил мужчина. — Присядь, пожалуйста. Профессор наколдовал мягкое удобное кресло и вызвал школьного домовика, попросив у того кружку с горячим ромашковым чаем. Гарри, замешкавшись, сел в указанное место и обхватил появившуюся на парте кружку все еще подрагивающими от напряжения руками. Она никак не согревала. — Что ты видел? — Его, — Поттер отхлебнул горячий напиток в несколько глотков разом, чувствуя, как начинает постепенно расслабляться. — Волдеморта? — побледнел Люпин. — Ты видел ту самую ночь? Вновь? — Да, — соврал мальчик. «Ты не сбежишь. Ты и я, и никто тебя не спасет.» — И что ты сейчас чувствуешь? — Ничего, — Гарри заметил нахмуренный сощурившийся взгляд преподавателя и поспешил объяснить: — Я ничего не чувствую, усталость, безразличие. А еще он почему-то сильно замерз. Даже несмотря на горячий ромашковый чай, Поттер не мог даже пальцами на ногах пошевелить, руки никак не хотели отогреваться, губы становились непослушными. «Ты не сбежишь. Ты и я, и никто тебя не спасет.» — То есть как? — Профессор... Я уже столько раз видел Волдеморта в кошмарах, что после них не остается ничего, кроме усталости. Сколько можно бояться? — Поттер нахмурился. — Не такой уж он и страшный. Будто преступников в мире мало. — Во всем виноват этот... — Люпин поморщился, а пальцы самопроизвольно сжались в кулаки. — Ты все еще поддерживаешь с ним общение, я полагаю. — Не особо, — Гарри не хотел говорить с ним на эту тему. — В последнее время мы редко видимся. Он собирается вырезать целый приют. «Ты не сбежишь. Ты и я, и никто тебя не спасет.»       На плечо легла ладонь, заставив мальчика вздрогнуть и повернуть голову. Рядом никого не оказалось. Вкрадчивый свистящий шепот, повторяющий одни и те же слова раз за разом, пропал. Люпин сидел на против, и словно чего-то ожидал. На лице была мягкая успокаивающая улыбка, и Гарри попытался улыбнуться в ответ. Устал. Очень холодно. — Идем, я тебе кое-что покажу. Допивай чай. Мальчик быстро выпил остатки ромашкового чая и последовал за преподавателем прочь из кабинета. Они все шли и шли по еще освещенному свечами и факелами Хогвартсу, мимо пустых или спящих портретов, мимо застывших привидений и запертых классов, пока не остановились у неприметного окна в тупике коридора.       Гарри непонимающе воззрился на Люпина, но тот только улыбнулся, указывая пальцем на черный силуэт Запретного Леса в окне: — Ты сейчас там.       Спустя секунду все погасло: и улыбавшийся учитель, и тусклый свет свечей, и серые камни школы. Резко наступила темнота ночи, оставляя светлый постепенно исчезающий отпечаток галлюцинации в черном пространстве Запретного Леса. Перед глазами бушевала метель, а ноги увязали в снегу, забиваясь в ботинки. На волшебнике была лишь школьная мантия, накинутая поверх пижамы. Гарри тяжело дышал, ошарашено оглядываясь на в один кошмарный миг изменившуюся картинку. В уши задувал морозный ветер, а кругом была лишь темнота. Сильно запаниковав, мальчик закрутился на месте, силясь разглядеть в темноте огни ночного Хогвартса. Но тщетно. «Но я только что был с профессором Люпином! Как я могу быть здесь?!»       Между тем, холод и ветер пробирал до костей, и Гарри, с облегчением нащупав волшебную палочку у себя в кармане, наложил согревающие чары. Нужно было поспешить — это была лишь иллюзия тепла. Если так и дальше пойдет... Поттер сглотнул, понимая, что не жилец. «Черт...черт... Сириус! Что он говорил... Определять направление по звездам...»       Гарри радостно запрокинул голову и тут же взвыл от бессильного страха: небо было абсолютно черным. Внутри не осталось ни следа от дневной апатии, все затопило древнее, как мир, желание выжить. Парень бешено бросался из стороны в сторону, вглядываясь в черноту, а снег забивался в глаза, нос, рот, под одежду, кругом деревья и сугробы, непроглядная ночная темень. — Здесь кто-нибудь есть? Хагрид! Сириус! — крикнул Поттер, но тут же хрипло закашлялся. И — о чудо! Он заприметил слабый свет между деревьями. Не помня себя от облегчения, мальчик бросился к нему навстречу, отчаянно надрывая легкие в крике, уже не обращая внимание на болевшее от мороза горло: — Я здесь! Стойте, я здесь! Я не умер! Не уходите, я жив, пожалуйста! — Гарри зажег на конце волшебной палочки белое пламя «Люмоса» и задрал руку над головой, чтобы неожиданный спаситель мог его заметить. — Постойте! Проваливаясь в сугробы, путаясь в ветвистых кустарниках, он следовал за дребезжащим желтым огоньком сквозь толщу лесного массива, пока не оказался у знакомого дерева с домиком на вершине. Спасительный огонек сверкал и дрожал снизу, но когда Поттер осторожно приблизился, он стал свечением на кончике чужой палочки. Гарри остановился.       Том стоял к волшебнику спиной, держа в бледных пальцах волшебную палочку. Ветер трепал каштановые волосы, мантию, вторая рука зажимала перекладину веревочной лестницы. Реддл отпустил ее и обернулся на гриффиндорца. Желтоватый свет озарил удивленное молодое лицо.       Гарри судорожно выдохнул, перед глазами потемнело и поплыло от ужаса. И со всех ног бросился бежать.       Это не продлилось долго — теперь дорога была знакома, кажется, мальчик шел по ней совсем недавно. Несколько минут назад? Это была весна? Наконец, юный чародей вывалился на опушку, нырнув головой в сугроб и потеряв очки. С тяжким хрипом глотнув воздуха, Поттер поднял голову и оцепенел.       Прямо перед ним во всей своей красе возвышался Хогвартс.       Забежав в потайной проход, показанный Реддлом, мальчик упал на колени и зашелся неприятным сухим кашлем — от быстрого бега и тяжелого дыхания горящие огнем легкие саднило, а горло будто разрывало на части. Он все никак не мог согреться: чары давно спали, а темный проход был почти так же холоден, как и улица за ним.       Собрав все силы в кулак, мальчик быстро поднялся по узкой обледенелой лестнице наверх, не помня себя от усталости, добрался до своей башни. И тут же рухнул на диван, обливаясь потом и продолжая сильно кашлять. Пролежал Гарри так минут двадцать, восстанавливая дыхание и быстро бьющееся сердце. «Что это было? Что это, черт возьми, было?!»       Как и ожидалось, Поттер заболел. Гермионе он ничего про свою галлюцинацию не рассказал, но та и без жуткой правды отправила мальчика в Больничное Крыло.       Мадам Помфри уже вернулась и только всплеснула руками, завидев нового заболевшего. Напоив Поттера Перцовым зельем, она усадила того на кушетку и внимательно продиагностировала с помощью волшебной палочки. Пожилая женщина нахмурилась. — Вы истощены. Когда в последний раз хорошо высыпались, мистер Поттер? Регулярно питаетесь? Как можно доводить себя до подобного состояния? — Д-да. Но сплю не очень хорошо. Кошмары, если быть точнее. — Нужно было сразу обратиться к мадам Триссе, — она покачала головой и вручила мальчику два флакончика с зельями. — Вот, по три капли перед сном. Советую размешать в тыквенном соке — оно горькое. А это — укрепляющее, по одной капле утром натощак. — Спасибо, — благодарно отозвался Гарри, убирая приобретенные зелья в сумку. — Можно идти? — Да... Да, конечно, — женщина будто бы собиралась сказать что-то еще, но в конечном итоге передумала.       Они сидели в кабинете ЗОТИ, когда Гарри пожаловался на вынужденную слепоту. Гермиона призвала очки мальчика, которые спустя несколько секунд влетели к ним на пару через открытое ею окно. Тем самым заработав факультету десять баллов за отлично исполненные манящие чары. — Спасибо, — шепнул ей друг, почесывая немного болевший шрам. Профессор Люпин время от времени бросал на мальчика встревоженные взгляды, а сам Гарри только гадал, что же на самом деле случилось вчера. Просто подойти и спросить у мужчины он не мог, боясь наткнуться на кучу провокационных вопросов. Но проблема решилась сама собой, когда преподаватель попросил задержаться по окончанию пары. — Как ты себя чувствуешь? — мужчина убирал в шкаф пергаменты с сочинениями, его голос был наполнен заботой и переживанием. — Вчера так внезапно ушел... Ты добрался до Больничного Крыла? Стало плохо? — А... Да, — Гарри принял эту историю, закивав головой. — Меня затошнило, вот я и... Простите. — Ничего. Ты еще хочешь продолжать обучение? — Да! — воскликнул гриффиндорец, все же находя в себе силы желать победы на квиддичном матче. — Тогда через неделю, в восемь, в этом же месте. Договорились? — Ремус тепло улыбнулся.       Гарри сидел за обедом в компании друзей, спешно поглощая плов: после долгого сна и принятых зелий, он, наконец, почувствовал прилив сил. — А я тебе говорю, что Коросту съел твой демон косоглазый! Ее нигде нет! — Брось ты, — отмахнулась раздраженная ссорой девочка. — В замке полно кошек, а Глотик не может быть виноват в исчезновении грызуна. Верно, Гарри? — Да, Гарри, скажи ей, что ее сожрал этот чокнутый обосранец! Мальчик закатил глаза, не удивляясь, что и его приплели к спору. — Глупости! — моментально взвилась девушка, не желая слушать поддержку со стороны Поттера. — Тебе лишь бы разругаться со мной, Рональд Уизли. Твоя крыса сбежала, потому что ТЫ плохой хозяин, вот и все! Почему-то у Гарри Хэдвиг никуда не пропадает. Он всего лишь умирает, а ты не можешь хорошо подготовиться к занятиям, просиживая штаны за этими шахматами! — Прости, что? — Гарри пораженно уставился на девушку. — Что ты сейчас сказала? — А что не так? Думал, я не замечу, как он вместо рефератов со второкурсниками развлекается? Поттер сглотнул и отвернулся, решив, что ему послышалось. На плечо легла чужая ледяная ладонь, но больше гриффиндорец не смел оборачиваться. — Чтооо?! А сама-то! Пропадаешь непонятно где все время, учишь по нескольку предметов разом! Какого Мерлина, ты скажи?! Как тебе удается совмещать три пары сразу? — Что за вздор! — Я видел твое расписание. Там написано «Ты никому не нужен, Поттер»! Гарри вскочил со своего места, во все глаза уставившись на удивленного Рона. Соседи недоуменно оглянулись на вставшего из-за стола Поттера и тихо зашептались: «он умирает, он умирает, ты только посмотри, мертвый Гарри, покалеченный, замерзающий, он умирает.» — Приятель, ты чего? — Рон выглядел растерянным. По лицу рыжеволосого волшебника и не скажешь, что он произнес такие страшные слова. «О, нет. Только не это. Снова галлюцинации!» — мысленно застонал мальчик, но вслух произнес: — Я в туалет. Поттер механически смахнул с плеча прохладную кисть и нервно огляделся: абсолютно все смотрели на него. Зал погрузился в пугающую тишину. Студенты и преподаватели были повернуты всем корпусом в сторону стоявшего на ногах гриффиндорца и молчали, глядя широко раскрытыми пустыми глазами прямо на мальчика.       В этой гулкой тишине он вылетел из Большого Зала, тут же заскочив в первый попавшийся мужской туалет. Плеснув себе на лицо холодной воды, Гарри всмотрелся в свое бледное отражение в зеркале.       И вскрикнул в ужасе: прямо за спиной стоял Том Реддл.       Порывисто обернувшись, он увидел, что стоит в абсолютно пустом туалете. Пламя свечей оставалось неподвижным, но в помещении стало заметно холоднее. А между тем отражение заговорило: — Как тебе мой маленький спектакль? — Чего ты хочешь от меня? — одновременно злобно и жалобно зашипел мальчик, нагнувшись ближе к зеркалу, сжав пальцы на краях раковины. ЛжеРеддл стоял у стены, скрестив на груди руки. Прядь волнистых волос упала на лоб, отбрасывая тень на бледное красивое лицо. — Я просто развлекаюсь, — прошептал Волдеморт, он прикрыл глаза. — Мне нравится твой страх. Страдания. Выглядишь таким беспомощным в моей власти. — Ублюдок, — Гарри замахнулся и впечатал кулак в неподвижно стоявшее отражение. Зеркало изошло трещинами, а силуэт отражавшегося гриффиндорца в нем начал стремительно меняться. Гарри отошел на два шага, в глазах скопилась влага ужаса и нервного потрясения. — Нет... Нет-нет-нет... Там отражалась мама.       И на сей раз мертвая женщина не улыбалась ему. Глаза Лили были наполнены печалью и острым разочарованием. Она тяжело вздохнула и тихо произнесла: — Зачем ты нас предал, Гарри? Я отдала за тебя жизнь, а ты променял меня на человека, убившего нас. Это ты меня убил. — Гарри? Мальчик резко поднял голову и наткнулся взглядом на нахмуренную Гермиону. — Ты почему ничего не ешь? Ты что... Плачешь? Мальчик резкими движениями дрожащих пальцев вытер глаза, прерывисто вздохнув и быстро оглядевшись: он все еще сидел в Большом Зале. Никто не обращал на Золотое Трио ни малейшего внимания. Продолжался обед. — Мне что-то в глаз попало, — пробормотал Гарри, все еще подавленный и до глубины души пораженный увиденным.       Он чувствовал, что это галлюцинация. Гарри сидел вместе со своими родителями в неизвестном доме. Они радостно улыбались мальчику, разговаривая на ничего не значащие темы. То о подарках на Рождество, то о заезжавшем совсем недавно Сириусе. Гарри знал, что родители мертвы. Он знал, что это галлюцинация. Более того — эти воспоминания о доме были взяты из головы Реддла, из памяти еще живого Темного Лорда, что пришел убивать Поттеров в праздничную ночь.       Гарри продолжал жадно вглядываться в румяное лицо своей матери, в ее зеленые добрые глаза, в собранные в пучок длинные рыжие волосы. Жадно разглядывал смеющегося отца, так сильно на него похожего, с чуть кривовато сидящими очками, спутанными волосами, совсем домашнего. — Посмотри, чего я тебя лишил, — Реддл появился так же внезапно, безразлично смотря на семейную идиллию. — Только посмотри, как бы ты был счастлив. Волдеморт подошел ближе и опустил на плечо Гарри тяжелую ладонь уже знакомым ощущением. Кажется, осколок делал это всегда. Поттер не стал стряхивать кисть с себя. — Ты не должен его любить. — Но я могу, — Гарри не сводил взгляда со своих родителей. — Это мое право, Том. ЛжеРеддл согнулся ниже, прошептав гриффиндорцу на ухо: — Выглядишь жалким. Ведь либо я, либо он, либо третий из нас — убьют тебя. — Ты — нет, уже нет, — просто ответил мальчик. — Ты уже побежден. Старший из вас скитается где-то в неизвестности, а Реддл из школы — даже не знает, кто такой Лорд Волдеморт. — Но он знает, что мы — идентичны. Правда, еще не до конца понял, насколько. А тебе пора уходить. Гарри кивнул, не чувствуя привычной злобы. Ему уже порядком надоело бегать от этих видений, от пугающих картин, которые насылал на него темный Волшебник. И понимал, чего колдун хотел. Убедить, что Том Реддл — чудовище. Самая неподходящая кандидатура для дружбы. И юный колдун решительно не желал разбираться, с какой именно целью кусок души творил эту извращенную дичь. Породить к себе ненависть и страх? Добить?       Однако эта сцена с родителями... — Оставь все так еще немного, не делай ничего ужасного, — тихо попросил Поттер. — Дай мне запомнить их такими. Волдеморт ничего не ответил, бесшумно растворившись за спиной Гарри. Ощущение ладони с плеча пропало.       Мальчик бросил последний печальный взгляд утопающего на живых родителей и направился к выходу из светлой комнаты, дернув за ручку дверь. Ведь таким образом он вернется к реальности, верно? Зачем-то Темный Лорд эту дверь оставил. На улице стояло лето. Теплый ветерок обдувал лицо, а солнце ласково прогревало до самых костей. — НЕТ! Гарри резко дернуло назад, а спина со всей силы ударилась обо что-то твердое, вышибая дух из легких. Перед глазами поплыло, и Поттер силился проморгаться, пытаясь отогнать темноту. И только спустя несколько секунд понял, что темнота реальна, а он лежал на каменном полу Астрономической Башни. Это был не удар, а падение на пол. — Какого хера ты творишь?! Гарри вздрогнул и перевел ошарашенный взгляд на сидевшего рядом Реддла. Настоящего Реддла. Он тяжело дышал, а взгляд был полон немого безумия и страха. — О, Мерлин, — Гарри тут же стиснул слизеринца в объятиях, только сейчас понимая, как сильно скучал. И вот, он снова здесь, рядом, в пугающей, неизвестной реальности. По телу пробежалась легкая дрожь, когда пространство площадки озарила серебристая вспышка. В голове подобно дурману распространилось спокойное удовольствие от их близости. Близости Тома Реддла и его хоркрукса. — Поттер... — пробормотал Том, а Гарри прижал его к себе еще ближе, когда почувствовал на своей спине неуверенное касание рук. Через некоторое время, достаточное для неловкости, волшебник отстранился и вгляделся в напряженное взволнованное лицо Волдеморта. И пораженно ахнул.       Тот повзрослел. Черты лица стали тоньше, мужественнее, острее. Тело вытянулось, плечи стали шире. Кажется, у глаз появились небольшие морщинки. Том выглядел лет на двадцать пять, не меньше.       Опомнившись, Реддл схватил мальчика за грудки и с силой тряхнул, зашипев на Гарри не хуже рассерженной и готовой к атаке гадюки: — Что, Мордред тебя разорви, ты пытался сделать?! Покончить с собой? Сколько непростительных в тебя нужно запустить, чтобы вправить никчемные мозги?! — Я не... Вопреки своим словам, Реддл вновь притянул ошарашенного мальчика к себе, до боли сдавливая в медвежьей хватке объятий. — Том, — Гарри уже более неуверенно прикоснулся к его влажным от растаявшего снега волосам. Теперь он не знал, что делать: Реддл выглядел иначе. Подсознательно гриффиндорец воспринимал друга, как другого человека. — Том, взгляни на меня. Пожалуйста. Я не пытался с собой покончить. — Тогда что? — с яростью в голосе спросил другой волшебник, все-таки посмотрев в растерянные зеленые глаза мальчика. — Пойдем, мы здесь замерзнем. Расскажу обо всем, но только внутри, хорошо? — Гарри нежно взял слизеринца за руку и встал, утягивая его за собой. Такой прием прекрасно работал с разгневанной Гермионой и сейчас не подвел: упираться Том не стал. Щелкнул пальцами зачем-то, но оборачиваться Поттер не посмел. Они молча спустились на восьмой этаж, пройдя три раза мимо Выручай-Комнаты и одинаково думая о знакомом им помещении. Только внутри, удобно устроившись, Гарри сел на кровать, а Реддл в кресло напротив, вновь издав щелчок, — они заговорили. — Я жду объяснений. Том выглядел угрожающе, скрестив на груди руки и нахмурив прямые черные брови. Гарри все никак не мог насмотреться, боясь, что и он исчезнет, оставив после себя лишь пустую горечь. Даже со странной внешностью, плевать, это не имело значения. И Волдеморт вряд ли позволит сейчас задавать лишние вопросы про себя. — У меня галлюцинации, — с ходу выпалил мальчик, потупив взгляд. Он попросту не выдержал прожигающего насквозь холода темно-синих глаз. — Что? — в голос слизеринца прокралось удивление. — Как давно? Почему ты мне об этом не сказал? — Почему? — переспросил мальчик и скривил губы в горькой усмешке. — О чем ты, Реддл? Ты избегал меня все это время. Обещал не оставлять меня, а сам что и делал, как убегал. Как чертова девчонка. — Есть дневник. Метка, в конце концов, — Том поджал губы, борясь с острым приступом ярости и на себя, и на Гарри. Все вышло из-под контроля. — Которой я не умею пользоваться. Да что происходит? Слизеринец помолчал несколько секунд, успокаиваясь. Голова остывала долго. Как никогда раньше хотелось сорваться с места и как следует ударить глупого мальчишку головой об стену за провалившийся план, за эти беспокойства. Объясняться с Поттером? А что он сам скажет? Что сочинил в своей голове, как оправдал?       Том склонился немного вперед. — Сам как думаешь? — Откуда я знаю?! — тут же вспылил Гарри. — Это я у тебя спрашиваю! Хватит мне ребусы кидать, Реддл! — Оставь свои каламбуры. Ты ведь знал о том существе внутри тебя. Обо мне. Все это время знал и продолжал молчать. — Это твое будущее. Конечно, я молчал. Но нет, Реддл, я не знал, что внутри меня обитает твоя чертова обозлившаяся душа! — Душа? — он приподнял уголки губ. В глазах появилось нечто пугающее. — О, нет. Лишь жалкий, искореженный и безумный осколок. Это сложно назвать душой. Лишь глупым подобием на нее. — И чем это объясняет то, что ты меня избегал? Том бросил на недогадливого ребенка еще более холодный взгляд. — Ты должен меня ненавидеть. Твое отношение ко мне — ненормально. И я думаю, виновата связь. Она портит тебя. Выворачивает наизнанку, делает поступки неверными, память ложной. Порождает фальшь, и это приведет к предательству. А я не собираюсь терпеть возле себя дурман из притворства. — Ты думаешь? — Гарри сузил глаза, распаляясь еще сильнее. — Он думает! Вскочив с кровати, мальчик заметался по комнате, раскричавшись и отчаянно жестикулируя: — Черта с два ты думаешь! Какая глупая отговорка, Реддл! Если ты не забыл, то в первую нашу встречу я ненавидел тебя и боялся до чертиков. И во время других встреч, с нынешним тобой, я что-то не припомню, чтобы испытывал теплые чувства! Что за бред? Ваша связь с дьявольским осколком породила лишь магические выбросы и... — мальчик содрогнулся, сделав неопределенный жест рукой, вспоминая менее жестокое слово. — И это чертово слияние. Том наблюдал за перемещениями парня со своего места, спокойно дожидаясь, пока крик не закончится. — И, возможно, из-за моего присутствия все обострится. — Да куда уж хуже, — злобно прошипел мальчик, сверкнув глазами и как никогда напоминая Реддла. — Что с мордой сделал? Выглядишь, как перед путешествием в Албанию, а я ни сном, ни... Почувствовав, как выглядит со стороны, побледнел и стушевался. Он сел обратно на кровать и прикрыл ладонями лицо. Кажется, прямо сейчас звучали неправильные слова. Албания?.. «Почему все так сложно? Почему Реддл такой упертый баран?» — Я не хочу, чтобы ты избегал меня. Останься со мной, — Гарри отвернулся, чтобы Реддл не заметил этот жалкий и забитый взгляд. — Мне тяжело. Поэтому он сам не увидел мелькнувшую жутковатую усмешку парня. — Гарри, прости меня, — прозвучало со стороны Тома. — Я не хотел доводить до края. Ни сознания, ни Астрономической Башни. Правда, не хотел. Думал, тебе станет лучше без моего присутствия. — Не стало, — тихо ответил мальчик. — Я скучаю. Слизеринец вздохнул и устало поднялся с кресла, присев на кровать возле Гарри. Приобняв того одной рукой, он с наслаждением почувствовал магический отклик. Как бы Реддл ни ненавидел тот осколок души внутри Гарри, сколько бы планов не составлял, без самого мальчика ему было так же плохо. Настолько, что все маскировочные чары слетели при одном взгляде на стоявшего на самом краю мальчика.       И это было пока так же необъяснимо. — Теперь все будет по-другому. И я буду рядом. Если ты захочешь, конечно. — А ты сам? — Поттер бросил серьезный взгляд на Реддла. — Хочу, — слегка замешкавшись, ответил слизеринец, прекрасно зная, чего именно желал услышать второй волшебник. Глупости, конечно, говорить такие сопливые вещи на полном серьезе, даже без романтического подтекста. Он погладил плечо гриффиндорца, разглядывая его уставшее осунувшееся лицо. Чудесно. — Что произошло? — уже более мягко спросил Том. — Расскажи мне обо всем.       Дамблдор задумчиво перебирал письма из Министерства Магии. Напротив сидела Минерва МакГонагалл, аккуратно попивая сладкий чай из маленькой чашечки. — Так значит они снова вместе, — спокойно подытожил директор, откладывая документы в ящик стола. — Да. Я видела, как мистер Поттер и Сами-Знаете-Кто покидали Астрономическую Башню вдвоем, — женщина недовольно скривилась, содрогнувшись от воспоминания: холодный безучастный вид Реддла и счастливый Гарри, держащий жуткого психопата за руку. — Как и должно было случиться. — Альбус, я беспокоюсь о ребенке. Р-Реддл, он... Изменился. В плохую сторону. Я все больше узнаю в нем старшекурсника из моего детства. — Смею предположить, что его воспоминания о юношестве вернулись, дорогая Минерва. — И что же нам тогда делать?! Дамблдор удивленно приподнял брови: — Ничего. — То есть... Как это «ничего»? — задохнулась возмущением декан Гриффиндора. — Мы должны защитить мальчика! Вновь поставить защиту, спрятать Сами-Знаете-Кого в подземельях! — Ни в коем случае. Разум юного Томаса слишком хрупок, он может колебаться. Сейчас очень легко подтолкнуть Реддла к безумию, а Гарри как нельзя лучше подойдет для усмирения подобного характера, — старик посмотрел на свои руки. Даже Минерве он не мог рассказать всей правды целиком. — Его будущего. — Так нельзя. Альбус, так нельзя. — Мне жаль, Минерва, но ничего другого нам не остается.       Они не заметили, что их вновь подслушивали. И подслушивал тот, кому нельзя было вообще ничего об этом знать. Питер Петтигрю.