Мы больше не проснемся

      Последние дни каникул проходили в напряженном ожидании.       Из-за расшатанных нервов, Гарри не мог даже сосредоточиться на подготовке к экзаменам, а отдых не приносил успокоения. Снейп устроил за ним слежку. Он поджидал буквально за каждым углом, а раз сунувшись ночью за портрет и наткнувшись почти у самого входа в гриффиндорскую башню на Снейпа, Гарри оставил все свои попытки отправиться пошататься по ночам — едва сердце не остановилось при виде мрачной фигуры в темноте. Все-таки вид надвигающейся на тебя черной тени Снейпа в пустынном коридоре спящего Хогвартса грозит кошмарами похлеще предыдущих. Это уяснил для себя каждый студент, рискнувший вылезти из своей гостиной в ночное время суток.       Сириус писал часто и много, каким-то образом почувствовав страх крестника, рассказывая про свои похождения в молодости, пытаясь развеселить мальчика. Гарри читал с улыбкой на лице по нескольку раз, отсылая Блэку больше чистого пергамента, чем использовал на лекциях сам.       Почерк у крестного был ужасным, а текст содержал в себе обыкновенный маггловский мат. Казалось бы, выходец из чистокровной семьи должен обладать всеми навыками аристократа, но мужчина будто бы специально вел себя нарочито грубо, отрицая мораль и культурное поведение в целом. Гарри и Рон не были против, это было даже забавно. А Гермиона же, решив, что мальчики, наконец, взялись за ум, и заглянув, что же они там читают, ужаснулась.       Читать о юности своего отца было здорово. Он открывал для себя все новые черты характера, узнавал его привычки, образ мыслей. Но, спустя некоторое время, Гарри начал замечать за собой неприязнь к некоторым поступкам отца и крестного.       Они издевались над другими детьми.       Не просто издевались, это была самая настоящая травля. Не сравнить с поведением Малфоя и его компании дегенератов. Да на их фоне Драко просто послушный мальчик!       После каникул Гарри даже попытался взглянуть на Снейпа с другой стороны, сделав всю домашнюю работу правильно и сварив более-менее приличное зелье. Но он оставил свои попытки примирения, получив жирное «О» в конце пары. Хоть что-то в этом странном мире остается неизменным.       Письма Сириуса сильно пошатнули репутацию Джеймса в глазах мальчика, которого он считал чуть ли не примером для подражания, кумиром, слушая разговоры учителей про свою семью. Выходило, что он был храбрым, терпимым и талантливым. Имел идеальные отношения с окружающими и любовь с первого взгляда — Лили. Мальчик искренне перепугался, что и его мать была кем-то другим, нежели он представлял. Но Сириус серьезно писал, что добрее и искреннее женщины он не встречал. «Что происходит с этим миром? В какой Вселенной вообще может осуществляться происходящее здесь? Может, это все продолжение моих кошмаров? Или это я сошел с ума?»       Гарри сидел на низком подоконнике в заброшенном коридоре замка, разглядывая позеленевший лес. Это был последний день каникул. Размышления доводили его либо до паники, либо до уныния, но ничего поделать со своими мыслями он не мог. Как так выходило, что все, что колдун знал о своей жизни, — ложь? «Когда-нибудь я просто убегу отсюда, далеко, где начну новую жизнь, найду работу, куплю уютный маленький домик за городом. Там не будет обмана, не будет постоянного бегства от самого себя, от других людей, что ждут от меня слишком многого.»       Гарри убеждал себя, что так и будет, что он выполнит все свои мечты. Но реальность обступала со всех сторон: он никогда не сможет бросить друзей, крестного. Он никогда не сможет убежать от Тома Реддла.       Мальчик был слишком зависим от мнения общества, видел глаза толпы, обращенные в его сторону. Насмешки, если он оступился. Крики радости, если вновь сделал «правильный» поступок. Это уже вошло в привычку — оглядываться назад, на других людей, гадая, что они скажут о нем. Гарри мечтал быть похожим на Сириуса — тому было абсолютно плевать, что о нем подумают посторонние волшебники. Делал что хотел, жил по вкусу. Его волновали только друзья, только ради них он мог отказаться от своей мечты, семьи или увлечений. Сделать, все что угодно, ради своих Мародеров. А что Гарри? Разве мальчик смог бы убить Реддла, если бы тот угрожал его друзьям? Или встать на пути у Дамблдора, если тот решит устранить своего злейшего врага? «Я просто слабак. Никого не смогу защитить, что бы ни говорил Альбус Дамблдор. На первом и втором курсе мне сильно помогли. Директор говорил о смелости и любви, но я ощущал лишь гнев, отчаяние и страх. Меня выставляют героем, но я обычный, самый обыкновенный человек, не способный даже принимать самостоятельные решения.»       Самобичевание убивало мальчика, заставляло сердце сжиматься от боли, что он приносил сам себе. Гарри не пытался бежать от своих мыслей, а принимал все как есть, считая их своей расплатой.       Правда, ближе к экзаменам он выписал у мадам Помфри успокоительное, чтобы — не дай Мерлин — ничего не завалить из-за своих «никому не нужных страданий», как называл свое состояние сам мальчик. А еще, как ни странно, из хандры его вызволял Оливер Вуд, постоянно тормоша сонного (из-за зелий) ловца, требуя выиграть матч. Конечно, тренировки Гарри никогда не пропускал, но ловил снитч чисто на автомате, не слушая своего капитана, который под конец кричал так, что уши закладывало. К тому же, ловца постоянно доставал Малфой со своими дружками, а рассеянный мальчик то падал, то не успевал уклониться от пакостного, но мелкого проклятия. В итоге, Оливер снарядил «операцию по защите Гарри Поттера», и теперь гриффиндорца практически везде сопровождала его команда.       Матч прошел отвратительно.       Гарри, измотанный такой грязной игрой со стороны слизеринцев, почти упал в объятия команды, желая только одного: пойти, наконец, в башню и лечь спать. Но вопящая и ликующая толпа гриффиндорцев с ревом и ликованием выкатила на поле, чтобы с такой же бешеной необузданностью поздравить команду, только что выигравшую кубок по квиддичу впервые за семь лет. Но от растерзания мальчика спасли близнецы, которые еще во время каникул заметили пришибленное состояние своего ловца. Они подхватили «героя дня» под руки и направились в раздевалку, клятвенно убедив всех, что уж на праздновании гриффиндорцы успеют как следует отблагодарить Поттера, отбив несчастному всю спину дружескими тычками и похлопываниями.       Уже внутри мальчик по привычке занял самую дальнюю кабинку, заблокировав дверь душевой чарами: Гарри не мог позволить кому-либо увидеть Черную Метку.       Подставившись под струи горячей воды, он расслабленно улыбнулся. Теперь радость победы достигла и его. Надо же, он справился! Не подвел свой факультет, утер нос Малфою в честном (со своей стороны) бою, порадовал Сириуса, что пришел посмотреть на матч. Гарри видел черного пса внизу, у подножья трибун, и махнул ему рукой, не заботясь, что его жест могут неправильно понять. — Гарри, как все прошло? Рон, сидящий рядом, с опаской посмотрел на Гермиону, гадая, в каком она настроении. Но девочка была настроена вполне миролюбиво — видимо, экзамены прошли без особых проблем, несмотря на все ее жалобы. — Ты, знаешь, вполне неплохо. «Это произойдет сегодня ночью.» — Трелони заставила смотреть в хрустальный шар... «Темный Лорд вернется в своем былом могуществе, опаснее и сильнее, чем когда-либо.» — ..Я наплел всякой ерунды, но, кажется, она мне не поверила. Гарри непринужденно улыбнулся, чувствуя, как внутри все сворачивается в тугой комок страха. В ушах все еще стоял потусторонний голос профессора Прорицаний, слова, что он услышал пару часов назад. «Давний слуга вновь поклянется на верность своему хозяину, воссоединившись с ним еще до наступления полуночи. Сегодня решится судьба пяти человек, один из которых умрет.» — Другого от этой шарлатанки я и не ожидала, — Гермиона фыркнула, но тут же прищурилась. — А что с остальными предметами? Просто... Ты выглядишь бледным. — Переволновался на Защите, но, вроде как, справился. — Уж ты-то точно ее сдашь на «Превосходно», — закатила глаза девочка, но она чувствовала сильную гордость за своего друга. Они сидели в Большом Зале, разглядывая громко переговаривающихся студентов, гадая, кто на что сдал экзамены. Гарри нервно тряс ногой, пытаясь убедить себя успокоиться. «Гермиона права, она просто шарлатанка. Решила вновь потешить себя очередным проклятием в мою сторону. Но... Мерлин, она говорила о Реддле. Она назвала его «Темным Лордом». Боже, пусть это не будет Волдеморт, что пытался меня убить на первом курсе. Нет, нет и нет, только не он.»       Внезапно прямо в тарелку с рисом шмякнулось письмо. Рон весело фыркнул, наблюдая как ошеломленный друг стряхивает с себя разлетевшийся во все стороны рис. Тихо ругнувшись, Гарри быстро распечатал письмо. «Встретимся в одиннадцать вечера у кромки Запретного Леса. Я тебя найду. Нужно поговорить о предателе, он попытается сбежать, но сегодня мы сможем его поймать. Пожалуйста, никому не говори, это может обернуться катастрофой. Гарри, мы сумеем восстановить справедливость! Питер.» «Так значит, он жив.» — Рон, Гермиона, мне нужно с вами поговорить. Наедине. Они переглянулись и послушно встали вслед за мальчиком, направившись на выход из Большого Зала. Зайдя в пустой кабинет, Гарри показал записку друзьям. — Питер? Кто это? — Гермиона нахмурилась. — Друг моего отца и Сириуса. — Что? Почему мы слышим об этом впервые? — Рон обиженно насупился, встав в позу. Гарри виновато потупил взгляд, про себя решив, что ни за что не скажет, кем все это время была Короста. Да Уизли удар хватит. — Это была не моя тайна. Он попросил все держать в секрете. — Погоди-ка, — глаза юной волшебницы округлились. — Питер? Питер Петтигрю? Но как... — Помнишь, я однажды сказал: все в этой жизни можно подстроить. Сириус не убивал Петтигрю. — Но где же тогда он был все это время? — Скрывался, — Гарри вздохнул. — Сейчас не это важно. Я собираюсь туда пойти. Друзья напряженно посмотрели на гриффиндорца. Заметив, что Гермиона открыла рот, чтобы возразить, Гарри быстро продолжил: — Это взрослый мужчина, волшебник, окончивший Хогвартс. В Запретном Лесу будет Сириус, к тому же. Ничего не случится. Но я должен убедиться, что преступника поймают. Я должен быть там, понимаешь? Для меня это очень важно. Гарри вспомнил слова Трелони про слугу Волдеморта. Не он ли попытается до мальчика добраться? Не поэтому ли Питер говорил, что это так срочно? Поттер не должен дать пророчеству сбыться. — Я тоже иду, — ответил Рон после нескольких секунд раздумья. — Подумаешь, познакомлюсь еще с одним другом твоей семьи. Из-за Блэка мы тоже боялись, помнишь, Герм? Но все было хорошо. Хороший мужик, все дела... Девочка колебалась, поэтому Гарри добавил: — Мы не станем самостоятельно искать преступника, я обещаю. И тут же позовем преподавателей, если Питер его поймает. — Ну хорошо, — сдалась гриффиндорка. — Но учтите, я иду с вами. Надо же проследить, чтобы вы ни во что не ввязались, олухи... Гарри рассмеялся и кинулся обнимать друзей, чувствуя, как от сердца медленно отступал страх. Ему было нечего бояться в компании своей семьи. Любая авантюра казалась пустяковым делом, а опасности — несущественными. Рон смущенно заворчал, неловко похлопав мальчика по спине, а Гермиона только вздохнула, кинув взгляд на большие механические часы посреди класса. — Нам осталось три часа, между прочим. Мне еще нужно сдать в библиотеку книги, а тебе, — она вырвалась из дружеских объятий и ткнула в сторону Гарри пальцем. — Тебе надо бы захватить из башни мантию-невидимку. Если ты не помнишь, то по ночам выходить из Гостиной строго запрещено. Увидимся. Она быстрым шагом покинула кабинет, а Рон покачал головой, восхищенный и довольный. — В этом году она нарушает еще больше правил, чем обычно. Красота. Гарри согласно кивнул, и они неспешно двинули в сторону башни Гриффиндора.       В условленное время Золотое Трио Гриффиндора уже стояло у темной громады леса. Деревья медленно качались под ветром, восходила полная луна, иногда скрываясь в далеких облаках, а в Хогвартсе зажигались огни. Солнце практически село, опуская длинные жуткие тени от Запретного Леса до самого замка: приближалась ночь.       Гарри сбросил мантию, убедившись, что он и его друзья надежно скрыты за деревьями. — Ну и как он нас найдет? — проворчал Рон, зорко и грозно поглядывая на каждую ветку, так как уже успел нарваться на свисавшего с нее паука. Все закончилось долгим пронзительным криком и победой Гермионы — она просто смахнула паучка с плеча парня. — Я... Я не знаю. Спустя пару минут рядом зашуршали кусты, заставив юных волшебников вздрогнуть. К ним навстречу вышел мужчина, нервно теребя край потрепанной мантии и держа в руках... Карту Мародеров. — Твоя карта! — воскликнул Уизли, во все глаза уставившись на незнакомца. — Здравствуй, Питер, — Гарри вежливо поздоровался, немного неловко переминаясь с ноги на ногу. — Это мои друзья, Р... — Рон Уизли и Гермиона Грейнджер, да, я видел, — Питер быстро указал на карту, нервно переминаясь с ноги на ногу. — Прости, это я у тебя ее одолжил, мне нужно было... Нужно было скрыться, а карта очень помогла в этом. — Но она не ваша! Как вы вообще ею пользоваться научились? — вновь возмутился Рон, сжав кулаки. — Я один из ее создателей, — гордо ответил Питер, немного задрав нос кверху. Злость Уизли немедленно пропала, сменившись заинтересованностью. — Ты говорил про... предателя. Где он? — Гарри же интересовало только одно. — Пойман. Я привязал его на одной из опушек леса, — от волнения у Питера глаза на лоб полезли, а на лбу выступил пот. — Подкрался незаметно... Успел вырубить и связать... Палочка у меня, он безоружен. — Надо позвать учителей, — робко подала голос Гермиона, и вся эта ситуация девушке абсолютно не нравилась. Она то и дело зябко ежилась, постоянно поглядывая на полную луну и Хогвартс. Гарри молчал, судорожно отыскивая решение. Уходить он не собирался. В груди жгла ненависть к предателю, мальчик жаждал отмщения и расправы. Перед глазами словно опустилась кровавая пелена. — Так. Ладно. Сбегайте за кем-нибудь, а я пока... — Нет. Я одна схожу, а вы друг за другом присмотрите, — Гермиона одарила подозрительным взглядом сначала Рона, а затем Гарри. — В лес ни ногой. Простите... Мистер Петтигрю, верно? Вы ведь не станете вести их туда? Понимаю, это дело близких и друзей, но... Это же опасно! Я очень рада, что вы смогли поймать настоящего преступника, но я обязана рассказать все профессору Дамблдору. — Ну что ты, милая, — он приторно улыбнулся, все еще сильно нервничая. Гарри его понимал. Пока они тут беседуют, предатель может вырваться и сбежать. «Убью. Я убью его. Я хочу убить. Подвесить за шейку, как блядского кролика.»       Гарри сморгнул странное наваждение, и из мыслей пропала непонятная и жуткая картина: несчастное подвешенное животное. По спине пробежался холодок.       Гермиона кивнула и побежала обратно к замку, накинув на себя мантию-невидимку. Волшебники проводили ее взглядом, а Гарри резко повернулся к Питеру, намереваясь требовать желаемое — предателя семьи, но мужчина уже шел в лес, маня за собой парней. — Идем же, он связанный. Гарри, мой хороший, ты же хотел увидеть того мерзкого предателя? Учителя приведут дементоров, а вас отправят обратно в школу. И мы никогда не сможем отомстить. Я ждал, я ждал твоего прихода. Ведь только ты имеешь права положить конец этому мерзавцу. Ну же, поспешим! Поттер крепко сжал зубы, чувствуя, как внутри все кипит от предвкушения и злости. Наконец-то. Он отомстит. За себя и за Сириуса. И он сможет жить с крестным, его оправдают, Блэк вновь обретет дом. Мальчик посмотрел на Рона и тот уверенно кивнул. И в огонь, и в воду. — Он же связан, верно? Ничего не случится. — Идем. Питер вел их по едва заметной тропинке, постоянно оглядываясь и проверяя, на месте ли мальчики. А те с трудом продирались сквозь кусты, цепляясь мантиями за голые сухие ветки. Петтигрю часто подгонял гриффиндорцев вперед, а на вопросы отвечал скупо, по-видимому, волнуясь, как решил Гарри.       По истечению тридцати минут гнев прошел, а ноги начали уставать — сказывалось отсутствие регулярного приема пищи, и сил постоянно нехватало. Кроваво-красный закат давно угас, потонув в чернильной ночи, а на черном мрачном небе зажигались звезды. Где-то между ветками деревьев сверкала луна. Рон иногда громко ругался, размахивая руками, когда в лицо врезались ночные насекомые, а решимость идти вслед за мужчиной поубавилась — дружба дружбой, но ночной Запретный Лес — одно из самых опасных волшебных мест на земле. — Долго еще? — ворчливо спросил Уизли, когда в очередной раз его нога запуталась в длинной и цепкой траве. — Совсем немного, — отозвался Питер, не оборачиваясь. Гарри пожалел о том, что не написал Сириусу. Где его теперь искать? Мужчина оказался верен своему слову и не сказал, куда переместил палатку. Может, призвать Патронус? Да, но как тогда Блэк их отыщет в темном лесу?       Спустя пару минут тропа расширилась, открыв небосвод, на котором во всей красе белела большая полная луна, уже ничем не прикрытая. Что-то екнуло в сердце Гарри, он даже остановился, непонимающе и пристально разглядывая ночное светило.       Он уже где-то видел это.       Когда-то давно он шел этой тропой, освещенной светом гигантской полной луны. Тряхнув головой, Гарри быстро нагнал Рона и Питера, когда воспоминание ускользнуло в темноту памяти. Это не имело значения. — Почти пришли, — хрипло возвестил мальчиков волшебник, запыхавшись и немного прихрамывая. Они выбрались на знакомую Гарри поляну, но продолжали идти вперед. — Она уже рядом, прямо за этой, — Петтигрю махнул рукой в сторону уходящей в лес тропинки, а Гарри вновь остановился, смотря на пещеру. Но на этот раз смутные образы не канули во тьму разума. Они всплыли все разом, возвращая со временем позабытый кошмар. — «Заходи внутрь», — прошептал он, схватившись за сердце, ощупывая грудную клетку ослабевшей рукой. Теперь он вспомнил. Толпы бегущих прочь черных крыс, монстр посреди леса, подделка в виде Сириуса, судорожные ощупывания камней в пещере.       Слова Трелони. — Гарри, ты чего застрял? — Рон оглянулся на застывшего друга. — Эй, ты чего? Уизли моментально огляделся, запаниковав. Запретный Лес по ночам не просто опасен, не ровен час наткнуться на что-то ужасающее, что может тебя растерзать или же замучить. Что ждет тебя в ночи, ждет, пока ты отвернешься, сойдешь с тропы, начнешь слишком часто оглядываться назад — показывать свой страх. — Друг, ну же, идем, — едва слышно позвал Рон, облизав губы и побледнев от страха. — Мы можем потеряться, мы не найдем дороги из леса, если отстанем. Гарри перевел невидящий взгляд на друга. «..Но знаешь, что? Заходи внутрь, Гарри. Рон мертв. А тебе пора просыпаться.» — Рон... Рон, беги отсюда, — рот от страха пересох, а язык казался ватным. — Уходи, скорее! «Сегодня решится судьба пяти человек, один из которых умрет.»       В голове звучал ворох голосов из воспоминаний, а в ушах будто бы было слышно эхо знакомого гула, предвещавшего смерть. Черные стволы деревьев покачивались в такт ветру, а высохшая прошлогодняя трава под ногами шуршала, напоминая обглоданные человеческие пальцы, что норовят схватить, утащить под землю, задержать для кого-то еще более страшного.       Гарри, не помня себя, подскочил к такому же перепуганному другу, схватив его за плечи и легонько встряхнув. — Ты должен вернуться, слышишь? Возвращайся в замок, уходи из этого места! Рон готов был свалиться на землю от ужаса, услышав сбивчивый и полный животного страха шепот Гарри, словно он боялся повысить голос, словно совсем рядом был тот, кто мог их услышать. — Что? О чем ты говоришь, друг? — Рон покрутил головой, боясь даже повернуться в сторону самого черного участка леса, откуда они пришли. — Я... Я даже не найду обратную дорогу! Что случилось? Здесь кто-нибудь есть? Гарри быстро замотал головой. На этот раз он точно знал, что страшный гул был только плодом его испуганного разума, обманом, иллюзией, вот только ночной страшный лес абсолютно настоящим.       Однако парень его слышал.       Смертельный ревущий звук был в его голове.       Спереди что-то зашуршало, заставив друзей вцепиться друг в друга, как в спасательный круг. Но это был всего лишь вернувшийся назад Питер Петтигрю. — Чего вы тут застряли? — он подозрительно посмотрел на гриффиндорцев. — Хотя, это уже не важно. Мы перешли антиаппарационный барьер. — Что? — Уизли непонимающе нахмурился, забыв от страха все на свете. — Граница, защищающая Хогвартс и его окрестности от аппарации, перемещения в пространстве, — прошептал Гарри, вспоминая слова Реддла. — Верно. Граница, за которой вас уже никто не спасет. Экспеллиармус. Из карманов обоих парней вылетели волшебные палочки. — Что вы делаете? — дрожащим голосом спросил Гарри, чувствуя, как струна напряжения и страха внутри готова оборваться. «Бегущие прочь черные крысы.» «— Кому отомстить? — Предателю. Крысе, переметнувшейся на другую сторону баррикад на войне.»       Плечи медленно опустились, а руки безвольно повисли вдоль тела.       Он догадался слишком поздно.       И это стоит им жизни. — Это ты, — Гарри не смог даже разозлиться. Его голос был тихим и безжизненным. — Это ты предал мою семью. Рон непонимающе переводил взгляды с одного на другого. Но, когда сложил цепочку событий воедино, побелел еще сильнее. Он точно так же понял, что скоро умрет. Это был конец. Последние минуты. Третьекурсники без волшебных палочек и вооруженный взрослый преступник — О, неужели? Предал? Я лишь сделал правильный выбор, — голос Петтигрю повысился, он судорожно сжимал целых три палочки в руках. — Темный Лорд скоро будет здесь. Он все и закончит. Сделает, как должно быть, как надо. Гарри пошатнулся, крепко сжав плечо Рона, почувствовав такую же хватку на своем поясе. Они цеплялись друг за друга, напуганные и обреченные, судорожно искавшие спасение, последние крупицы тепла друг в друге.       Внезапно ночную тишину прорезал страшный вой, переходящий в злобный низкий рык. Шум ночных птиц и насекомых стих. Гарри замер, перестав даже дышать.       Победная и злобная улыбка на лице взрослого волшебника сползала, уступив место безоговорочному ужасу. Он бросил палочки мальчиков куда-то в траву и стремительно трансформировался в крысу, без колебаний убежав прочь с громким писком — в ближайшие заросли можжевельника.       Гриффиндорцы, все еще не отпуская друг друга, медленно повернулись назад. Гарри уже знал, что оно прямо за ними. Взяло след, учуяло страх.       На поляну неслышными крадущимися шагами вышел громадный волк. Его задние лапы были изогнуты на манер людских ног, телосложение также отдаленно напоминало человеческое, но странно изломанное и покрытое шерстью. Бока быстро вздымались: существо принюхивалось. Глаза, налитые кровью, немигая, смотрели на застывших в оцепенении мальчиков, из приоткрытой пасти доносилось нарастающее утробное рычание, полное лютой звериной ненависти и жажды пожрать свою жертву.       Это был оборотень. — БЕЖИМ! Они бросились в противоположную сторону, даже не попытавшись найти волшебные палочки: в ночной темноте они бы все равно их не разглядели. Гарри не успел добежать даже до края поляны, как мощный толчок лап сбил с ног, заставив покатиться с пригорка, обдирая руки и ноги о камни. Где-то неподалеку Рон закричал от боли, схватившись за то ли ушибленное, то ли сломанное бедро. Почувствовав запах крови, оборотень злобно зарычал, прижавшись к земле, готовясь к последнему прыжку, отделявшему скулящего мальчика от смерти.       Гарри собрал оставшиеся силы в кулак, готовясь рвать ногтями и зубами, лишь бы оттащить монстра подальше от друга. Он оскалил рот в приступе гнева на создание тьмы, что начало скачками приближаться к испуганному Уизли, лежащему на земле.       Испустив крик загнанного в угол животного и напролом кинувшись на оборотня, Гарри услышал совсем рядом грозный рык, а перед глазами мелькнула большая черная тень, опрокидывая прыгнувшего оборотня на спину. Пес, а это был именно он, громоподобно зарычал, вцепившись зубами в шею громко воющего от боли оборотня, оттаскивая прочь от мальчика, не позволяя приблизиться и напасть, очевидно, защищая насмерть. — Сириус! Кажется, мальчик заплакал от облегчения и радости — перед глазами все помутнело и поплыло. Прихрамывая, он добежал до лежащего на земле Рона, который стонал и держался обеими руками за правую ногу. Уизли был чертовски бледен, и казалось, что на его искаженном лице можно было пересчитать каждую веснушку. — Мы спасены, мы спасены! — Гарри попытался приподнять мальчика, но тот заохал и упал обратно. — Кажется, сломана, — Рон поморщился и заплакал. — Как больно! — Тише, тише, скоро все закончится, — Гарри утер слезы на лице лучшего друга, стискивая его в объятиях. Жуткое облегчение заставляло ноги наполняться то ватой, то свинцом — Рон жив, он жив, Сириус защитил их, нашел, пришел на помощь. — Снейп говорил, что укусы оборотней не распространяются на животных. Крестный справится, он заберет нас обратно в замок. Но Рон уже не слышал. Кажется, он потерял сознание от боли.       Обернувшись, Гарри вскрикнул от ужаса, зажав руками рот: в бешеной схватке сражался его крестный и обезумевший от ярости оборотень. Из глаз вновь потекли слезы, но Сириус был настолько проворным и отважным, что оборотень волей-неволей отступал обратно в лес. Извернувшись, пес как следует укусил монстра за переднюю лапу, отчего тот взвыл и опрометью умчался в черноту, поскуливая от боли в до кости прокушенной конечности.       Блэк тут же подскочил к мальчикам, обернувшись человеком. — Гарри! Гарри, Гарри... — он быстро ощупал крестника, но, найдя того живым и невредимым (разве что напуганным до полусмерти), мужчина порывисто обнял гриффиндорца, которого уже в открытую сотрясали рыдания. — Мерлин, ты в порядке! О, малыш, я думал, что уже опоздал. Оторвавшись от Гарри и крепко поцеловав того в лоб, мужчина повернул голову в сторону Рона. — А что... — Перелом, кажется. Этот... Это существо столкнуло нас вниз. — Это существо Ремус Люпин, — Блэк тяжело вздохнул, доставая палочку. — Наложу твоему другу повязки до того, как мы отправимся в Хогвартс. Нужно зафиксировать но... — ЧТО?! Это был профессор Люпин? — Гарри отшатнулся от волшебника. — Прости, что не сказал тебе раньше, — мужчина отвернулся, а затем наложил обезболивающее на ногу Рона. — Вот так. Воспаление это не остановит, а перелом не срастется. Но от боли избавит точно, если твой друг очнется до прибытия в Хогвартс. Не услышав ничего в ответ, Сириус повернулся в сторону шокированного мальчика. — Я не мог тебе рассказать. Прости меня, Гарри. Именно поэтому я никогда не назначал тебе встречи вблизи с полнолунием. Именно поэтому Ремус отсутствовал на занятиях в эти дни. Но теперь... Ввиду обстоятельств ты просто обязан знать. И должен знать, что он не виноват в случившемся. Мужчина нахмурился, а взгляд погрустнел. — Он не контролирует себя, когда оборачивается. Человек забыт глубоким сном внутри монстра, Рем не давал отчета своим действиям. Гарри провел рукой по лицу, переосмысливая все сказанное. «Это не важно. Оборотень Люпин или нет, сейчас это не имеет никакого значения.» — Питер Петтигрю был здесь, — выдавил из себя Гарри. — Это он привел нас сюда. Сириус дернулся и резко обернулся. Его глаза разгорелись ярким пламенем ненависти и немого безумия. — Где? Где он? Они оба вздрогнули, когда услышали вой вдалеке. — Погоди... Это же со стороны замка! Сириус, нужно остановить Люпина, пока он не причинил никому вреда! Там может быть Гермиона, прошу! Блэк колебался. Это было видно по его быстро бегающим глазам, чуть подрагивающим пальцам и тяжелому дыханию. Зарычав, словно раненный волк, он прыжком обернулся в пса и кинулся в сторону воющего оборотня. Сириус сделал свой выбор.       Гарри завалился на траву, чувствуя, что еще немного и присоединится к Рону, потеряв сознание от нервного потрясения. Переведя взгляд на ногу друга, мальчик поморщился, словно это и ему причинили боль. Аккуратно перевернув Рона на спину, он нежными движениями счистил с повреждённой ноги прилипшие комья грязи и сухие листья.       Рука вздрогнула, нащупав теплую, сочащуюся из ноги кровь. — Нет. Нет, этого не может быть. Гарри неверяще отполз от друга. Словно весь мир, звезды и луна пошатнулись, перевернулись для мальчика. У Рона не было никакого перелома.       Оборотень укусил его.