Мы больше не проснемся

      Гарри без зазрения совести пользовался разрешением Дамблдора не посещать оставшиеся до каникул пары, выбешивая своими прогулками по замку и Снейпа, и слизеринцев, которые почему-то резко активизировались, узнав, что с местного «героя» все нарушения школьных правил как с гуся вода. Том на подобное поведение змеек лишь рукой махал, мол, может быть, всеобщая слежка помешает «герою» нарываться задницей на штырь опасностей. Гарри не обижался. Правда, гулял мальчик преимущественно вечером и только в подземельях: он был не готов столкнуться с Сириусом. Гарри подозревал, что вскоре крестный решит наведаться в Хогвартс, поэтому сильно нервничал перед предстоящей встречей и собственными оправданиями. Так же, к удовольствию Реддла, Поттер начал дополнять Карту Мародеров, зарисовывая на чистом пергаменте старые подземелья Слизерина, а потом, в покоях Леди Морреты, аккуратно переводил чертежи с черновика на карту. Правда, для этого пришлось увеличить пергамент в два раза. Еще бы, Темный Лорд не был доволен: мальчишка всегда под рукой и практически в поле зрения, что успокаивало нервы и беспокойство за него. Красота да и только.       Благодаря неторопливому изучению коридоров подземелья, Гарри всегда точно знал, как вернуться назад. А если впадал в чужие воспоминания и путался в пространстве, как-то так получалось, что на его запястье смыкались длинные пальцы и уводили обратно в покои Леди Морреты.       Через четыре дня после выписки из Больничного Крыла, Каресбиус умудрился выследить Поттера в тех же пресловутых подземельях. Тот, застигнутый врасплох, едва не выронил пергамент и палочку, которой поддерживал витавшие рядом перо и чернильницу. — Мерлин, не подкрадывайся ты так незаметно, — проворчал Гарри, осторожно спрятав письменные принадлежности. Эндрю секунду-другую разглядывал гриффиндорца, а затем быстро обнял его, тут же отпрянув назад и осмотрев мальчика на наличие повреждений. — Что, лишнюю пару ног надеешься отыскать? — хмыкнул Гарри, немного пораженный жестом Каресбиуса — до этого они предпочитали избегать любых физических контактов. Это не было приятными прикосновениями. — Ты как? — Понятия не имею, сколько раз слышал этот вопрос за весь третий курс. Но, знаешь, хорошо. — Где ты все это время был? Я весь Хогвартс облазил, пока сокурсники не рассказали, что ты тут постоянно блуждаешь, — немного нервно ответил Эндрю. — Опять попал в беду? Поттер понимал, что для поддержания дружеских отношений необходимо делиться своим самочувствием и тем, чем занимаешься, говорить о мыслях и планах, о чувствах. Однако прямо сейчас мальчик ощущал лишь раздражение. Ничего. Перетерпит. — Что-то типа того. Гарри повел плечами, мельком заглянув в карту Мародеров, проверяя, нет ли поблизости Тома. — Я нашел предателя. Это Питер Петтигрю. — Что? Нет, он же был мертв. — Теперь точно мертв. Поттер зло улыбнулся, искривляя губы. — Ты что… — Не я, — уклончиво ответил Гарри, скосив глаза на левую руку. — Ты серьезно? Нет, погоди, Темный Лорд убил собственного слугу?! Гриффиндорец шикнул на него, вновь проверив карту. — Дамблдор уверен, что Петтигрю жив и здоров. Марволо сказал ему, что предатель сбежал, поэтому тебе лучше не распространяться об этом. Эндрю прикрыл глаза ладонью, сильно нахмурившись. — Дай-ка мне осмыслить. Ты хочешь сказать, что Темный Лорд, убивший твоих родителей, убил Пожирателя Смерти, который их предал? И это каким-то немыслимым образом удалось скрыть от директора? Что вообще происходит? — Он спас мою жизнь. Эндрю не верил ни единому слову. Это было видно по бегающему взгляду, побледневшему лицу и нервно прикушенной губе. «Его можно понять. Как и остальных, узнай они всю правду. Больше похоже на жалкие выдумки и оправдания. Еще бы. Лорд Волдеморт, проводящий время в Хогвартсе вместе с Гарри Поттером». — Я не обязан тебе что-то доказывать, — вздохнул мальчик, собираясь уйти. — Мне достаточно того, что ты выслушал меня. — И это все, что ты можешь сказать, Поттер? Великий Темный волшебник защищает тебя? И ты никогда не интересовался почему? По какой причине произошли подобные изменения? — Разве это имеет значение? Имея ввиду, что «это не твое гребаное дело».       Гарри посмотрел на слизеринца с холодом и начавшейся ядовитой угрозой. — О, ты даже не представляешь какое, — огрызнулся Каресбиус. — Видишь ли, в школе для детей пребывает Темный Лорд, убивший человека под носом у Дамблдора. Волшебник с чудовищной силой, развязавший войну, убивший огромное количество людей, которого до сих пор считают мертвым и побежденным. И это не имеет значения?! Гарри переступил с ноги на ногу, ощущая, как в голове нечто лопается. Терпение? Самообладание? Выдержка? Перед глазами застыло дергающееся в приступе удушья тело, сомкнутые на горле руки, душащие, чей-то распахнутый рот и вываленный язык, шум, шум, шум в голове. «А, ну, хватит», — мальчик потер переносицу, плотно закрыв глаза. Если эти видения присылает хоркрукс внутри, его намек становится более, чем просто понятным. — «Я не стану убивать безвинного человека, ты, психованный маньяк!» — О чем ты, Эверли? — Гарри обаятельно улыбался, расслабленно восседая на своем импровизированном троне. Он смотрел сверху-вниз на измученного пытками слизеринца старшекурсника, посмевшего перечить Лидеру, то есть, ему самому. За что и поплатился. — Бессмысленные убийства во имя жестокости, какие можно и необходимо избежать?.. Ах, Гойл, бессмысленные для чего? Для твоих постельных утех и школьных развлечений, действительно? Бессмысленные… Все вы, жалкие, чьи амбиции ограничены местом в Министерстве и рождением наследника… Не вы ли бессмысленные? Может быть, стоит придать своей жизни важности, чтобы я не стал вас ее лишать? Может быть, есть цели, в совершенстве более значимые, чем ваше ограниченное существование? Скажи, Эверли, я собираюсь превознести забытую и ныне запретную магию, твоя жизнь, разве она важнее моих целей, если она станет препятствием на пути к ней? — …послушай, если тебе плохо, я сопровожу тебя до… — Он не трогает учеников. Ты ничего о нем не знаешь. Повисла тишина. — Я, конечно, безумно этому рад: сомнительное удовольствие узнать Темного Лорда поближе. Но я говорил об этом минуты три назад. Если тебе настолько безынтересен наш разговор, то хотя бы не делай вид, что… — Эндрю прервался, вздыхая. На самом деле Гарри выглядел довольно болезненно. — Знаешь, Поттер, однажды «Марволо Костон» не успеет принять Оборотное. Однажды тебе придется прилюдно выбрать сторону, на глазах у своих друзей и директора. На глазах у Него. — Оборотное? — все раздражение пропало. Виски кололо болью от дикой и свирепой сцены расправы над Эверли Гойлом. — Ты о чем? Он не принимает никаких зелий. — То есть, как? Темный Лорд — метаморф? — Нет. Он носит иллюзию подростка, если ты об этом. Повисла куда более длинная тишина. Гарри с недоумением во взгляде смотрел на слизеринца. Тот выглядел не менее шокированным. — Либо ты не замечаешь, либо врешь мне прямо в лицо. — Не понимаю, о чем ты! Я своими глазами видел, как Марволо одним движением руки накладывает на свою внешность иллюзию. — Но это невозможно, — Эндрю покачал головой, с неверием смотря на мальчика. — Никакое волшебство, кроме метаморфии и оборотных, не вернет магу молодость. Никакое. Даже философский камень не может повернуть время вспять. Поттер, ты, верно, никогда не изучал искусство иллюзии? Гриффиндорец отрицательно покачал головой, а в памяти что-то тревожно шевельнулось. Слова Эндрю отчего-то сильно нервировали, что-то пробуждали в мыслях. Нечто абстрактное, будто покрытое вязким туманом, до чего невозможно добраться.       Вновь мелькнула сцена с убийством Миртл. Накатила легкая тошнота. — Нет. Но… Но Лорд Волдеморт сильный волшебник, верно? Значит, для него подобные чары не проблема. — Ты не понимаешь. Это нерушимые правила. Просто спроси его прямо, — тут слизеринец побледнел, смутившись и потупившись. — То есть… Я хотел сказать… Прости. О чем это я? Ты же не самоубийца. — Не говори так. Темный Лорд не такой ужасный монстр, каким его все считают. Это не так. — Как знаешь, Гарри, — тон Эндрю смягчился, а взгляд погрустнел. — Куда же ты сунулся? Должен ведь понимать, как все это опасно. Чем дальше ты будешь впутываться в дела Темного Лорда, тем сильнее увязнешь. Он не позволит тебе повернуть назад и вернуться к нормальной жизни. И я слышал о людях, подвергнутых его влиянию, обманутых им. Сломленных, скорбящих, терзающихся. Стариков и совсем молодых магов, которые бездумно шли за ним, уверовав в чистые намерения Темного Лорда. — Не смеши меня. Пожиратели — невинные обманутые овечки? — А я не о них сейчас. Многие слепо любили Темного Лорда, не входя в его запрещенную группировку. Однако на твоей руке Черная Метка. И судить тебя будут, Гарри, как Пожирателя Смерти. — И что? При чем здесь я? Эндрю, у меня нет никаких ложных представлений на его счет. — Тогда почему? — слизеринец легко встряхнул его, вцепившись в худенькие плечи мальчика. — Почему ты все еще с ним? — Это целиком и полностью мое решение! — Гарри попытался отстраниться, но Каресбиус держал крепко, не давая уйти от разговора. — Это моя жизнь, и только я вправе поступать с ней, как считаю нужным! Не тебе решать, что правильно, а что нет для меня! Почему это вообще тебя так заботит? — Ты мой друг. И я обеспокоен твоим будущим. Каресбиус медленно разжал пальцы, а Поттер отскочил от него, как ошпаренный. Слизеринец с грустью смотрел на раздражение и подозрение в горящих зеленых глазах. Ему было больно от того, что мальчик поразительно слеп к складывающейся картине. — Просто будь осторожен. Всегда помни, кто он такой. — Уж я-то точно не забуду. «Я никогда не осуждал Темного Лорда, как и моя семья. Его действия — политика, направленная на улучшение магической крови, но. Он монстр. Пострадали не только магглорожденные и простецы. И если Темный Лорд вновь развернет активные действия, будет война. Теперь мало кто поддержит его идеи. Остались лишь единицы, да и те спрятались, отреклись и сдались. Мало кто помнит начало террористической власти. Родители рассказывали, что тогда никто и не предполагал, что подающий надежды могущественный и гениальный волшебник окажется безжалостным чудовищем, который использовал страшные проклятия даже на своих соратниках. Но Темный Лорд все так же чертовски умен, если смог провернуть свое возвращение под носом у Дамблдора. А теперь и Гарри Поттер с ним. Пожалуй, это первый раз, когда я должен буду выбрать сторону, независимо от мнения моей семьи». — Тогда я буду рядом, — твердо сказал слизеринец. — Если ты сочтешь нужным выбрать Темного Лорда, то и я присягну ему на верность. Гарри выглядел обескураженным. Вся злость пропала, уступив чистому изумлению. Жаркий спор привел их… куда-то не туда. — Что ты… — Я не собираюсь становиться Пожирателем Смерти, но если выбирать между Дамблдором и Темным Лордом, я выберу последнего, учитывая обстоятельства. Гарри помолчал. Он долго разглядывал странную решимость в глазах парня, недоумевая, отчего тот резко мог переменить свое мнение о темном волшебнике. «Разве он только что не выступал против моих отношений с Томом?» — Но почему? — Если уж сам Гарри Поттер по каким-то неведомым мне причинам посчитал нужным быть на стороне Темного Лорда, то кто я такой, чтобы перечить ему? В конце концов, для чего еще нужны друзья? — торжественно закончил Каресбиус, задрав нос. К лицу вновь вернулась та привычная ему хитринка, а губы сложились в задорную ухмылку. Похоже, время серьезных разговоров подошло к концу. — Боже, сколько пафоса-то, — фыркнул Гарри, расслабляя плечи. — Ты же не думал, что я буду принимать участие в его планах на Магический Мир? Я сплю и вижу, как спокойно окончу Хогвартс и уеду подальше из страны, чтобы всякие самовлюбленные засранцы глаза не мозолили. — Как жестоко, Гарри! Ты ранил мое сердце! — Да-да, я именно об этом.       Всю последующую неделю Гарри засел в библиотеке, обложив себя книгами. Он искал все, что может быть хоть как-то связано с иллюзиями. Было даже забавно примерять на себя роль Грейнджер, для которой библиотека стала вторым домом. Ностальгично. Хоркрукс постоянно подсовывал воспоминания Реддла, где тот закапывался в горы книг, жадно пожирая в себя любые крупицы знаний о волшебном мире. Однажды осколок попытался передать даже содержимое книг, какое запомнил, но это спровоцировало обморок Поттера и страшную головную боль: похоже, сумасшедший ублюдок вкинул в мозг ребенка содержание целых десяти книг разом. Очнувшись, Гарри с облегчением не уловил ни крупицы знаний оттуда.       Зато следующим осторожным воспоминанием стал момент принятия зелий, влияющих на память и скорость чтения, какие Реддл собственноручно варил или воровал. Гриффиндорец вообще уже много видел стремных моментов с воровством и убийствами. Отвратительных, гнусных и страшных. Иногда — то есть, очень редко — Гарри забавлялся над происходящим в воспоминаниях, грустил или смеялся, иногда подросток с огромным интересом впитывал собственное прошлое, возвращавшееся, вспоминавшееся заново.       Гермиона позавидовала другу, узнав, что Гарри останется в замке на все лето. Каресбиус больше к той теме не возвращался, лишь изредка бросал немного затравленный взгляд на безумцев, как он их называл, какие имели храбрость непринужденно заговорить с Костоном. Сам же Гарри пока не спрашивал Реддла об его странных способностях, решив перво-наперво разобраться во всем самому. К тому же, мальчик был не уверен, что Том ответит честно. Еще гриффиндорец корыстно надеялся, что хоркрукс подбросит нужные воспоминания, но этого не происходило.       Студенты уже разъехались по домам, а друзья пожелали мальчику удачи в поисках. Гарри приходил проводить их, помахав на прощание выглядывающей из окна поезда Грейнджер. Она оказалась очень огорченной, что ничем не сможет помочь мальчику: ее родители были магглами, и нужных книг девочка под рукой не имела.       Сколько Гарри ни искал, сколько научных трудов ни перечитывал, вопросы только накапливались — нигде не указывалось об иллюзиях, направленных на изменение человеческой внешности в постоянное использование. Более того, в книгах черным по белому написано, что такая магия недолговременная и очень слабая. Считай, легкий макияж. Практически любой волшебник при желании мог подглядеть за иллюзию (что, конечно, жутко неприлично), она ощущалась даже в самой магии.       Наконец, не выдержав неутешительных результатов поиска, Гарри решил обратиться за помощью. «Но к кому? Дамблдор заподозрит неладное, как и остальные учителя. Ведь они знают секрет Костона. И Сириус знает, но с ним… еще больше все запутанно».       Гарри так и не поговорил со своим крестным. Он пытался пару раз написать мужчине письмо, но рука замирала над чистым пергаментом всякий раз, как мальчик собирался назначить встречу. О чем им говорить? Как объясниться волшебнику, всю жизнь поддерживающего Дамблдора? Который боролся с Волдемортом? Который потерял лучшего друга? — Мистер Поттер, вам нужна помощь? Гарри вздрогнул, услышав голос библиотекаря. Он поднял взгляд на нависшую над ним мадам Пинс, немного виновато улыбнувшись. Видимо, она заметила долгий отстраненный взгляд в пустоту, да и постоянные поиски в библиотеке во время каникулярного времени привлекали большее внимание. — Нет, спасибо. Просто… Я немного заинтересован в иллюзиях на внешность, но в книгах нет ничего конкретного. Наверное, недостаточно хорошо ищу. — Иллюзии на внешний облик человека? — лицо женщины изумленно вытянулось. — Кто же вам о таком сказал, мальчик? — Ээ… Никто. Мне самому интересно. — Боюсь вас огорчить, но ничего существенного по такому вопросу вы не найдете, — мадам Пинс покачала головой, оглядывая разложенные на столе книги. — Хотя бы потому, что подобные чары невозможны. — Что? Почему? Женщина секунду помедлила, борясь с желанием попросту отправить мальчика восвояси или к профессору Флитвику с такими вопросами. В конце концов, она не преподаватель, чтобы разъяснять маленьким мальчикам азы магии. Но это был скучный летний вечер, а ничем другим она себя занять не могла: абсолютно все книги Хогвартса были ею прочитаны, а ничто другое библиотекаря не интересовало. Да и жила женщина в замке, не видя свою жизнь вдалеке от книг, каждый раз отказываясь от предложения директора уйти в отпуск. — Для изменения внешности существуют зелья и артефакты, которые обладают более систематизированной формулой или ингредиентами. Иллюзии мимолетны и призрачны, да и рассчитаны по большей части на детей и корректировки макияжа. В них нет никакой силы и постоянства, лишь притворство. — Но потолок в Большом Зале выглядит вполне реально, — неуверенно заметил мальчик. — Однако вы все равно можете наблюдать сквозь него каменные своды. Это лишь копия, и при более внимательном изучении, очевидно, вы сможете заметить большую разницу. — Как же так… Гарри выглядел совсем убитым. — Есть ли способ выглядеть иначе? Старше или, наоборот, моложе? — Существует зелье старения, которое изменяет внешность. Внутренние органы, магическая сила и память остаются неизменными. Но ни зелий, ни чар молодости не существует, мистер Поттер. Поверьте, это был бы грандиозный прорыв в магическом сообществе. Гриффиндорец прикусил губу, сдерживая себя от восклицания и спора: библиотекарь может рассказать профессору Дамблдору о странном интересе его студента. — Большое спасибо, мадам Пинс, что уделили мне немного времени. — Я всегда рада помочь студентам в получении знаний, — снисходительно ответила женщина, скрестив на груди руки. — Книги — величайшие помощники юных магов. Гарри попрощался с заведующей библиотекой и поплелся к Астрономической башне — единственному месту, где ему было более-менее уютно. Где не давили серые стены, а странные тени от неверного пламени факелов не давили на психику: казалось, за каждым углом притаилась угроза. Наверху же Гарри чувствовал теплый ветер, ощущал ласковые солнечные лучи и видел зеленый лес во всей его красе. Он чувствовал себя свободным. Том Реддл в своем прошлом не интересовался этим местом, и хоркрукс практически никогда не травил здесь своими воспоминаниями психику мальчика. Гарри мог чувствовать свою личность. «Через пару минут здесь должен появиться Сириус. Я долго откладывал эту встречу, но все время прятаться от проблем нельзя. Прятаться от родного человека, от самого себя. Разве я в чем-то виноват? Где я совершил ошибку, за которую должен расплачиваться ненавистью своего крестного? Могу ли я заслуживать прощение?»       Мальчик сразу после библиотеки отправил Блэку сову, а ответ пришел моментально: «Через 30 мин в Астрономической башне.»       Гарри напрягся, услышав за спиной топот больших лап. Спустя мгновение на площадке башни показался огромный черный пес, настороженно принюхиваясь и осматривая пространство возле мальчика. — Привет, Сириус, — тихо сказал Гарри, развернувшись к крестному всем корпусом. В глазах застыли печаль и смирение — Поттер был готов принять все, что Блэк на него обрушит. Крестный обернулся человеком и нерешительно сделал шаг вперед, что-то выискивая во взгляде мальчика. Под глазами мужчины залегли тени, а пальцы заметно дрожали. Было видно, что все эти дни он провел в болезненных метаниях, тревогах и сомнениях. К удивлению Гарри, Сириус бросился вперед, прижав мальчика к груди. — Мерлин, Гарри… — он зарылся лицом в непослушные черные волосы, отчего слова звучали глухо и неразборчиво. — Что они сделали с тобой? Почему ты ничего мне не говорил? О, Гарри… Мальчик растерянно обнял крестного в ответ, не зная что и сказать, что и думать о таком странном и непредсказанном поведении.       Блэк присел на корточки, взяв Гарри за руки. Те казались совсем маленькими в широких ладонях мужчины. Сириус снова заглянул в глаза своего крестника, будто пытаясь отыскать в них только ему ведомый ответ. Гарри испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от такой заботы, от горячих пальцев с загрубевшей кожей, от встревоженного и полного любви взгляда.       Наверное, так и должен выглядеть отец.       Гарри с мягкой улыбкой поддел носком своей туфли тело раскинутого на полу вниз головой Томаса Реддла-старшего. Безупречный нос вмялся в лощеные доски столовой, размозжившись от падения. К ногам Поттера стекала струйка крови из разбитого лба. Ах, так вот оно какое, семейное воссоединение. Какая жалость.       Гарри выдохнул, жмурясь и дергая головой. Видение растворилось под жарким, настойчивым шепотом Блэка: — Возможно ты ничего не понимаешь, но, прошу, поверь мне. Скорее всего, директор стер тебе память. Но ты должен знать, в замке находиться опасно. Гарри, мы немедленно уходим. Немедленно! — Постой, о чем ты? Память? Крестный нечто знал о возвращавшейся памяти?       Сириус говорил быстро и сбивчиво, а в глазах разгоралось пламя, заставившее Гарри сильно занервничать: в таком состоянии мужчина мог попросту его не услышать. Блэки. Блэки. — Та ночь. Ты помнишь ту ночь? Гарри, ты помнишь Волдеморта? Ты обязан мне верить. Это чудовище сейчас в замке, а Дамблдор покрывает его! Похоже, я вновь ошибся в выборе друзей… Мы все ошиблись. Эти слова больно кольнули мальчика. Он мягко высвободил свои руки и прижал их к груди, отступив от Сириуса на шаг назад. Он так похож на Ориона. Просто одно лицо. Но более осунувшееся, скорбное, дикое. Где Орион лучился здоровьем, счастьем и жизнерадостностью, его сын источал трагедию и надрыв. — Постой, остановись на секундочку. Сириус, я все помню. Почему ты считаешь, что профессор Дамблдор должен стереть мою память? Ты не понимаешь, все совсем не так. — Не так? — Блэк придвинулся ближе, не поднимаясь на ноги. — Что именно я не понимаю? Что этот ублюдок позволил убийце и психопату находиться в школе, полной детей? Разгуливать с волшебной палочкой, как ни в чем не бывало? Я этого не понимаю? — Он совсем другой! — воскликнул мальчик, опять отступая. — Том никого не покалечил, он множество раз приходил мне на помощь, слышишь? Он не причинил мне вреда! — «Том», — Блэк рывком вскочил на ноги, взметнув мантией облако пыли. — «Том»! Он вцепился в свои длинные волосы и бешено зарычал, заставив мальчика в страхе отшатнуться прочь, к самому краю Астрономической башни. Сириус выглядел совсем спятившим и по-настоящему опасным. Сейчас — мужчина выглядел точной копией Вальбурги под конец ее недолгой жизни. — Он околдовал тебя, заставил подчиняться! Я допустил, чтобы моего крестника использовал Волдеморт! Маг метался по всему периметру площадки Астрономической башни, яростно размахивая руками, то и дело запуская пальцы в спутанные волосы. Сириус пытался взять себя в руки, но перед глазами застыли мертвые тела Джеймса и Лили Поттеров. Роковая ошибка, опоздание всего на несколько минут, которое стоило жизни его семьи.       Брошенный плачущий ребенок, покинутый ради мести. Глупо было бы посчитать, что Блэк, наследник могущественной темной семьи, аврор, волшебник в расцвете лет, не смог бы справиться с полувеликаном. Нет, мужчина считал себя виноватым не только в смерти Поттеров, но и во всех несчастьях Гарри, его малыша, его крестника. Ребенка, которого одержимо преследует самое опасное существо Магического Мира. Нет. Не бывать этому.       Блэк круто развернулся и подлетел к неподвижно стоявшему гриффиндорцу, опаляя мальчика горящим сумасшедшим взглядом. — Мы уходим. Немедленно. — Что? Нет, я не могу! — Конечно, не можешь. Я похищаю тебя. Бомбарда! — он резко взмахнул палочкой, рассекая воздух с громким свистом, указывая на противоположную от них стену башни. Раздался громкий взрыв, осыпая на пол каменную кладку и часть крыши. Губы Сириуса растянулись в болезненной надломленной ухмылке. — Теперь они будут знать, что я предъявил права на своего крестника. Гарри с ужасом посмотрел на образовавшуюся дыру, поднявшуюся пыль и лучи солнечного света, такого же ослепляющего, как и действия мужчины. — Что ты творишь?! Но маг не слушал его, схватив Гарри за руку чуть выше локтя и потащив мальчика вниз по лестнице. Он практически не ощущал борьбы со стороны третьекурсника, то и дело срываясь на бег. — Прошу, остановись! Давай поговорим, я не хочу этого! Пожалуйста, стой, мне больно! Гарри несколько раз ударил мужчину по спине, но не добился нужного результата: в своем безумии Блэк попросту не замечал его уговоров и отчаянного сопротивления. Они уже было миновали коридор, ведущий в башню, как на пути Блэка и яростно сопротивляющегося мальчика встала высокая черная фигура. — Так-так, что я вижу. Дамблдор предупреждал меня о твоем появлении, Блэк. Гарри с испугом посмотрел на Снейпа, не зная, радоваться ему или плакать: эта встреча обещала обернуться чем-то кошмарным. Мальчик продолжал выкручивать руку, пытаясь ее высвободить из до синяков сжимающих ее пальцев, но не смог даже сдвинуть волшебника с места. Блэк тяжело дышал, не сводя широко распахнутых безумных глаз с профессора зельеварения, который смотрел на бывшего заключенного Азкабана с нескрываемой ненавистью. Снейп даже не взглянул на извивающегося Поттера, сосредоточив все внимание на анимаге. Бывший Пожиратель Смерти точно так же застыл, будто змея, готовая к броску. — Прочь с дороги, Нюниус, — низко прорычал Сириус, достав другой рукой очередную краденую волшебную палочку. Гарри даже не заметил, как Снейп выхватил свою, направив ее в грудь мужчины. В черных глазах сверкала невиданная доселе ненависть, настолько сильная, что Поттер невольно отпрянул, грозя сломать вывернутую под неестественным углом руку. — Как же долго я ждал этого момента, — тихо сказал Снейп. — Момента расправиться с тобой. Как видишь, дементоров больше нет. И я надеюсь, ты будешь сопротивляться, верно, Блэк? Ведь я так жажду тебя прикончить. Или попытаешься сбежать? Гарри подумал только о том, что крестный без сомнений напал на Лорда Волдеморта, а тут какой-то детский неприятель. Как же все глупо. Сириус прямо сейчас кинется в атаку. Прямо сейчас он все еще невыносимо сильно похож на свою мать. Будет бойня. — Повторяю последний раз, мерзавец. Не стой у меня на пути! Сириус взмахнул палочкой, посылая в преподавателя невербальное заклинание ярко-зеленого цвета, в это же время с силой отшвырнув мальчика себе за спину. Потеряв равновесие, Гарри упал на пол, прижимая к груди сильно болевшую руку. Он во все глаза смотрел на развернувшуюся битву: огонь и лед, пламенная ярость и холодная ненависть. — Что, выполняешь приказы своего хозяина, слизняк? — злобно рассмеялся Блэк, ловко уворачиваясь и посылая ответное проклятие. Желание защитить своего крестника делало его намного быстрее и сильнее, заставив давно забытые умения играть с новой силой. — Волдемортовская шавка! — Я смотрю, Азкабан сделал тебя разговорчивым? — Снейп же оставался поражающе спокойным, разве что глаза выдавали его состояние. — Я с радостью отрежу твой длинный грязный язык. Гарри с еще большим ужасом замечал частые зеленые лучи «Авады Кедавры», от которых оба мага умело уворачивались: непростительное пролетало сквозь щит. Мужчины не гнушались смертельными проклятиями, поочередно пытаясь убить противника. Поттер знал, чем это закончится. Несмотря на веру в крестного… Вальбурга не смогла одолеть ни в честном, ни в бесчестном бою Лорда Принца. Конечно, это все еще совершенно разные люди, однако прямо сейчас Поттер видел иные лица. «Сириусу ни за что не справиться с Принцем. Она долгие годы сидела в Азкабане, ослабла и сошла с ума от отречения от рода своего первенца. Если я не остановлю их… Бурга была такая молодая, когда… Сириус, нет!»       Маги кружили по широкому коридору, оставляя подпалины на стенах и круша камень. С левой руки Блэка сочилась кровь.       Гарри пружинисто вскочил на ноги, дождался нужного момента и направил палочку в спину ничего не замечающего вокруг себя зельевара. — Ступефай! Снейп упал, как подкошенный, ударяясь головой об пол, а его волшебная палочка отлетела в сторону. — О, боже, он меня убьет, — опомнившись, Гарри схватился за волосы, со смертельным испугом смотря на то, что натворил. — Я напал на профессора, о, Мерлин!.. Сириус вытер тыльной стороной ладони вспотевший от яростной битвы лоб, сплюнул на пол и расхохотался. Он несколько секунд размышлял, добивать ли Снейпа. Но, в конце концов, собственная гордость взяла верх: Блэк желал сделать это, когда ненавистный ему маг будет в сознании, поверженный им, осознающий свою кончину. Поэтому только наслал на бессознательное тело магические веревки. — Молодец, Гарри! Вот это я понимаю, гриффиндорский боец! — Кончай ржать, Бродяга, это тебе шутки что ли?! — вскричал мальчик, подскочив к мужчине и как следует встряхнув его. — Меня могут исключить, а Снейп так вообще на месте испепелит, когда очнется! Что ты вообще удумал, сражаясь с ним? Сириус, я поступил, как последний трус, нападая со спины, этим не гордятся! Блэк, отсмеявшись, порывисто обнял покрасневшего от злости и страха крестника. Гарри был возмущен, что его постоянно тискают и совсем не слушают, вскрикивая и пытаясь отпихнуться. — Тише, малыш. Когда этот ублюдок придет в себя, мы будем уже далеко отсюда. — Нет, — Поттер все же высвободился из объятий, упрямо смотря на мужчину. Лицо Ориона. Опять. Сердце свело болью. — Я никуда не пойду. — Гарри, ты что, не слышал, что я тебе сказал? Волдеморт в замке, Мордред тебя подери! Сириус тут же сбросил с себя беззаботный вид. Лицо помрачнело, а уголки губ изогнулись в оскале. Такого крестного мальчик боялся.       Видимо, страх отразился на лице Гарри, заставив Сириуса стушеваться. Взрослый волшебник сделал шаг к третьекурснику, но тот отпрянул сразу на три. — Нет, стой, не приближайся! — Гарри предупреждающе поднял вверх подрагивающие руки. — Сириус, ну пожалуйста, послушай меня. Реддл не желает мне смерти, он отличается от того Волдеморта, что убил мою семью! Все в порядке, я в безопасности! — Ты не в себе. Гарри, ты бредишь. Я обещаю, мы найдем лекарство, мы справимся, — в голосе крестного звучала отчаянная беспомощная мольба. — Пойдем со мной. Я все сделаю. Гарри, я излечу тебя. Гарри беспомощно заозирался, отступив к стене. Он не был готов покидать Хогвартс, только не таким образом. Со спятившим магом, ни с кем не объяснившись, никого не предупредив. Дав обещание Реддлу не совершать глупостей.       Мужчина навис над сжавшимся крестником и вновь сжал его предплечье стальной хваткой. Несмотря на нездоровый блеск глаз и дрожащий голос, Гарри не чувствовал, что Блэк может причинить ему намеренную боль, осознанно навредить. Мальчик лишь боялся последствий этого порыва защиты. Как вернуть ему рассудок? Как заставить Сириуса взглянуть на ситуацию со стороны Гарри? «Он ведь даже не слышит, что я говорю. Какие бы доводы я не приводил, он ни за что не поверит моим словам. Ни за что не простит Реддла, как сделал это я». — Ты обещал не трогать моих детей, обещал! — в лице Ориона застыло самое настоящее отчаяние. Его короткие волосы развивались на ветру, присыпанные снегом. Стоявший возле Гарри Регулус выглядел неловким и сконфуженным поведением отца. Он преклонился перед Темным Лордом и его службой по доброй воле. — Я не… М-мой сын не может… — Послушай меня. Я обещаю позаботиться о нем, — ровным, бархатным и убаюкивающим голосом перебил Гарри, подходя ближе, беря в захват ледяных бледных рук голову Лорда Блэка. — Доверься моим словам, доверься ради меня. Орион долго вздыхает, прикрывая глаза. Его губы искажаются в страхе и скорби, но мужчина кивает, склоняясь ниже для трепетного поцелуя в кисть своего Хозяина.       Гарри прикоснулся свободной рукой к щеке крестного, ощущая колючую щетину и легкую испарину, а затем обхватил голову мужчины обеими руками. Мальчик молча смотрел в его глаза, пытаясь выразить всю уверенность и спокойствие, на которые он был способен в этой ситуации. Прежде всего, нужно было взять себя в руки, так как Орион этого делать не собирался. Поттер ласково и успокаивающе улыбнулся. — Послушай меня, — тихо, но твердо произнес Гарри очень нежным и спокойным голосом. — Я обещаю, что уйду с тобой и сделаю так, как ты хочешь, но при условии, что буду услышан. Мы поговорим, но не здесь и не сейчас, пока ты в таком состоянии. Пожалуйста, сделай это ради меня. Блэк некоторое время разглядывал лицо мальчика так, словно ничего другое в его жизни не имело значение. Странным образом слова дошли до его пылающего страхом и яростью рассудка. Мужчина медленно разжал пальцы с предплечья Поттера, выпуская нестерпимо болевшую руку крестника из захвата. — Как я могу хоть на минуту позволить тебе остаться в Хогвартсе? Ответь мне, Гарри. Как я могу позволить себе и дальше подвергать тебя опасности? Почему ты так упорно стремишься отдалиться от меня? — Это не так, и ты это прекрасно знаешь. Гарри почувствовал ноющую боль в сердце от этих слов. Он подошел ближе и уже сам мягко притянул мужчину в объятия, целуя его в лоб. Блэк не обнял его в ответ, застыв на месте и низко склонив голову. Руки повисли вдоль туловища, глаза потускнели. Он был будто полностью сломлен и повержен. — Пойдем, если Снейп очнется, а мы все еще будем здесь, нам не поздоровится. Пожалуйста, сними с него заклятие. Поговорим в пустом классе, как взрослые разумные люди. Сириус безмолвно повиновался, взмахнув палочкой, и магические веревки исчезли. Зельевар все еще был без сознания, поэтому на подобный жест никак не отреагировал.       Гарри осторожно взял Сириуса за руку и потянул за собой прочь из разгромленного коридора. Крестный всю дорогу до Выручай-Комнаты молчал, не поднимая головы и больше не делая попыток увести Поттера из замка, сделать ему больно или начать кричать. Никто и не думал, что они могут на кого-нибудь наткнуться — на тот момент их головы заполняли другие мысли, и было большим чудом, что волшебники смогли добраться до восьмого этажа незамеченными.       Мальчик тревожился за состояние крестного, но был благодарен такой реакции: справиться со взрослым магом он точно был не в состоянии. Практически все преподаватели либо в отпуске, либо за пределами замка, а связываться сейчас с Томом вообще походило на безумие: Сириус ни в коем случае не должен видеть Волдеморта в ближайшее время.       Гарри усадил Блэка на диван — точную копию из гриффиндорской гостиной, и присел на пол, у ног сгорбившегося мужчины в знаке истинных преданности и доверия. Поттер положил ладонь на руку Сириуса и начал свой рассказ. Говорил мальчик долго, начав с истории в начале семестра и заканчивая встречей Сириуса и Реддла в Запретном Лесу. Правда, Гарри опустил их странные отношения с Томом, боясь, что подобной информации Блэк просто не перенесет. Поцелуи, обещания, прочее. — Вот так ты и узнал его тайну. Понимаешь? Том даже не пытался навредить тебе в ту ночь. Он спасал мою жизнь от нынешнего Волдеморта и Петтигрю. Разве это похоже на обман или ловушку? Разве он не мог попросту убить меня и тебя? Но Реддл вернул нас целыми и невредимыми. Волдеморт мог прикончить меня уже так много раз, если бы хотел. Сириус все это время продолжал молчать, однако слушал очень внимательно. Об этом говорило почти шоковое состояние, граничащее с отвращением и острым недоверием. — Даже если каким-то невероятным образом Волдеморт приобрел… милосердие, — Блэк поморщился, пару секунд подбирая нужное слово. — Это не значит, что он стал хорошим человеком, правильным для общения с ребенком или искупления старых грехов. Гарри, он убийца. — На войне убивали все, — мрачно ответил Гарри словами Тома, погладив по колену крестного отца. — Это была и политика, в которой замешан сам профессор Дамблдор. Но ведь мы его не ненавидим? — Говори за себя, — неожиданно зло прервал мальчика Сириус. — И если я еще могу хоть как-то оправдать странное поведение этой лживой змеи, то действия Дамблдора приравниваются к предательству. Он не терял память о чудовищных преступлениях Волдеморта, однако посмел оставить этого монстра в школе, более того, допустить ваше сближение. Это ненормально. — Директор говорил, что я таким образом смогу изменить Его. К лучшему, — тихо ответил Гарри, положив голову на колени крестному. — И ведь Том действительно старается. Я это вижу, чувствую. — Он отпустил Петтигрю, — прорычал Блэк, борясь с желанием подорваться с места. — И он все равно забудет эти… «старания», когда исчезнет из твоей жизни. — Реддл сказал, что попытается не допустить этого. И я верю ему, Сириус. — Не допустить? — Блэк издал невеселый смешок. — Но он уже это допустил. Гарри, он забыл тебя. И Волдеморт никогда не изменится. Он все тот же монстр, все тот же жестокий убийца. Ты пытаешься оправдать Реддла из-за его амнезии, из-за его возраста, но ничем хорошим твоя при… — Сириус запнулся, с трудом протискивая мерзкое на вкус слово сквозь зубы. — Привязанность не закончится. Это не настоящее. Ты общаешься с призраком прошлого, который исчезнет без следа. Настоящий Волдеморт сейчас где-то за пределами Хогвартса, мечтающий тебя убить. Забывший об этом ненормальном путешествии во времени. Убивший моего Джеймса и Лили. Блэк нахмурился, сжав кулаки. — Но это кажется полнейшим бредом. Не существует таких чар, способных перенести человека так далеко. Тем более в будущее. Даже Маховик Времени способен отправить человека только на день в прошлое, но не более. Не более, Гарри. — Маховик Времени? — Он был у твоей подруги, Гермионы. Ее кот выкрал его для меня незадолго до тех событий в Запретном Лесу. Я хотел изменить прошлое, пришел за помощью и советом к Дамблдору, но он помешал мне. Мужчина хотел было ввернуть забавную фразу про странную смекалистость кота, но привычные остроты и шутки не давались. Казалось, все будущее скрылось за беспросветной вуалью, смоляной тьмой и безнадежностью. Бесконечной расплатой за грехи. — Что?! Маховик Времени позволяет путешествовать во времени? И он все это время был у Гермионы? Так вот, как она успевала с занятиями… — пораженно прошептал Гарри, приподняв голову с колен Блэка и посмотрев на него удивленным взглядом. — Но почему Дамблдор тебе помешал? Мы могли бы. Мы могли бы исправить все. Рона бы не укусили. — А Петтигрю бы не сбежал, да, я думал точно так же. Но, как управлять той штукой, не знал. И обратился прямиком к директору, думая, что Дамблдор все исправит, защитит свою школу от Волдеморта. А дальше ты уже знаешь — он выведал всю правду и отобрал Маховик. — Зачем он сделал это? — Я не знаю, — мрачно ответил Сириус, опустив широкую ладонь на макушку мальчика, когда тот снова умостил голову на ногу мужчины. — Он никогда не делился своими мыслями. Бросил только что-то о непоправимых последствиях вмешательства. Но куда уж хуже? — Да, верно, куда уж… Они некоторое время молчали, слушая тихое потрескивание искусственного пламени камина. Блэк уже не выглядел безумцем, полностью взяв под контроль свои эмоции. Теперь его одолевала холодная ненависть к Дамблдору и Волдеморту. — Есть одна вещь, с которой я хотел бы с тобой поделиться, — спустя некоторое время заговорил Гарри, наконец, решившись. — Это касается Питера. — О, я клянусь, что найду и убью эту тварь. Где бы Петтигрю не спрятался, как бы далеко не убежал, он будет наказан. — Сириус, Петтигрю мертв, — тихо ответил мальчик, отведя взгляд. — Что?! — Реддл убил его. Блэк долгое время молчал, чувствуя и странное облегчение, и возросшую злость. Эти чувства мешались друг с другом, соединяясь в какую-то странную эмоцию, чувство, которое Блэк не мог выразить в словах. Одна его часть испытывала радость, что не пришлось убивать бывшего друга. Другая же пребывала в ярости из-за несвершившейся мести, несмотря на все старания и клятвы. Воспоминания о былой дружбе были так же сильны, как и память о страшном предательстве. И этот странный поступок Волдеморта просто не укладывался в голове. Ради чего? Зачем ему понадобилось убивать собственного Пожирателя Смерти? — Не знаю, какие цели преследует Волдеморт, но это совсем выходит за рамки. «Мерлин, как же я запутался. Кто враг, а кто друг? Почему близкие друзья совершают поступки, под стать врагам, а такие психопаты, как этот Лорд, вершат правосудие? Кому доверять, а кого ненавидеть? Раньше я бы сделал все, что прикажет Дамблдор. Но теперь…» — Я… Мне искренне жаль, что все так вышло, Гарри. И то, что случилось с Роном… Расскажи я все раньше, мы могли бы поймать крысу. Но я попросту испугался, что ты полезешь его искать. — И полез бы, — вздохнул мальчик. Он полностью разделял чувства Блэка: во всем виновата чертова недосказанность. И он, и Сириус виноваты в том, что утаивали правду, чем и поплатились. — Как ни странно, Реддл говорил то же самое. Если бы я рассказал ему, что знаю секрет Коросты, все бы обошлось. Но я искренне рад, что убил его не ты. Ведь Питер когда-то был твоим товарищем. Такое нельзя полностью отбросить, я бы не смог. — Не понимаю, почему он нас не убил, — в голосе Блэка не было злости, лишь бесконечная усталость. Словно он смирился с отведенной им ролью и жуткой ненормальной правдой. — Если до того момента Волдеморт не знал о своем будущем, то почему, получив воспоминания, не завершил начатое? И как ты убедил его убить Петтигрю? — Не убеждал, а просто попросил. Я и сам желал мести, желал смерти этого человека. И как бы справедливо мои желания не расценивались, это будет преследовать меня до конца жизни, — мальчик умолчал, что, по сути, и сам был напрямую связан с этим убийством. Что убили Питера именно они. — У меня нет объяснений его поступкам. Сириус, ведь он тогда действительно меня спас, как делал это раньше. Знаешь, это с лихвой перебивает ту неудачную попытку убить меня в детстве. Я не могу его ненавидеть, больше нет. — Знаю. Но это меня мало удивляет — ты невероятно добрый мальчик, Гарри. Если смог простить это чудовище. Я же на подобное не способен. И ненавидеть Волдеморта вместе со всеми его Пожирателями буду до конца своих дней. — Я думал, ты и меня станешь презирать, — пробормотал Гарри, незаметно смахнув с глаз навернувшиеся слезы. — Никогда, — твердо ответил крестный, потрепав мальчика по голове. Сириус выдавил из себя улыбку. — Что бы ни случилось, я не смогу ненавидеть тебя. Думаю, если бы Джеймс был на Его стороне, это не сыграло бы роли в нашей с ним дружбе. Я родился в семье темных волшебников, а свое отношение к ним изменил только из-за знакомства с Поттером. И я прекрасно понимаю, что было бы, стань Джеймс Пожирателем Смерти. — Ты бы пошел вслед за ним. — Да. Без оглядки. Как и он за мной. «Чего не скажешь о тебе, Гарри», — с тоской подумал Сириус. — «Я готов терпеть Волдеморта сколько угодно ради тебя, но вот ради меня ты никогда его не оставишь. Я вижу это, чувствую всем сердцем, хоть и не знал тебя никогда. Всегда сравнивал Гарри с Джеймсом, видел в мальчике своего мертвого друга, не считаясь с его личностью, не зная его самого. Навешивал собственное мнение, каким должен быть его характер, тот или иной поступок. Страшно осознавать, что до этого дня Гарри Поттер был для меня абсолютным незнакомцем». — Но это чудовище убило Джима. И я никогда не смогу перейти на сторону Волдеморта. — Я понимаю. Уверяю, я лучше умру, нежели присоединюсь к Пожирателям Смерти. Гарри вздрогнул, прижав к себе левую руку. — Это клеймо… — Блэк пересилил свое отвращение и мягко притянул руку мальчика ближе к глазам, обнажая хрупкую кисть со следами синяков, а затем и предплечье, где чернела татуировка черепа и змеи. — Оно не сделает тебя Пожирателем. И ты не обязан подчиняться Волдеморту. — Я знаю, просто… Тяжело смириться с тем, что она является их символом. Его символом, как убийцы и того монстра, что развязал войну. Я знаю другую сторону Тома, и она совершенно не вяжется с его прошлым. То есть… С прошлым настоящего Волдеморта. — Она точно не связана с этим…? — Нет, только мой шрам. — И что об этом говорит Дамблдор? — в голосе Блэка сквозила неприкрытая насмешка. Гарри закусил губу. «А ведь Сириус мог бы помочь. Он чистокровный волшебник, его род был исконно темным. Быть может, им было что-то известно. Как сказать крестному о таком? Не послужит ли это началом конца? Я должен вернуться в поместье Ориона и Бурги».       Мальчик доверял волшебнику больше, чем Дамблдору или Реддлу. Сириус обещал, что не оставит, что будет на его стороне. — От директора больше загадок, чем внятных ответов. Но кое-что мне удалось подслушать. Сириус, ты знаешь что-нибудь о хоркруксах? Мужчина нахмурился и покачал головой. — Впервые слышу. Это как-то связано с Волдемортом? — Возможно. Это темная магия, но мне очень важно узнать о них все. В школьной библиотеке подобного, конечно, нет, а Реддл молчит. — Что это вообще? — Я не уверен… Но, похоже, они дают бессмертие. — Если хоркруксы принадлежат к темной магии, сведения о них можно попробовать отыскать в особняке Блэков, — глаза Поттера на этих словах сверкнули, но мальчик подавил довольную улыбку. — Знаешь, у меня остался дом в Лондоне. И там есть хорошая библиотека. Возможно, там ты сможешь отыскать ответ. — Ты никогда не рассказывал о своем доме, — Гарри приложил усилия, делая голос удивленным. — Там живут твои родственники? — Жили, — поправил его мужчина, аккуратно застегнув манжет на рубашке мальчика и расправив рукав мантии, скрывая Черную Метку. — Отвратительные родственнички, я скажу. Впору этим чокнутым Пожирателям, хоть родители и не подчинялись Волдеморту. Однако целиком и полностью поддерживали его идеи. Мрачное местечко, но вполне надежное. Первым делом отправимся туда. Поттер сцепил зубы, глотая эти оскорбления и не морщась. Перед глазами вспыхнуло беззаботно смеющееся лицо молодого Ориона. — Ты так и не передумал забрать меня из Хогвартса? Сириус вздохнул и провел ладонью по лицу, все еще чувствуя себя неимоверно уставшим от открывшейся правды. — Не передумал. Не уверен, что тут безопасно, хоть ты и говоришь обратное. — Но в сентябре я должен вернуться, — твердо сказал мальчик, смирившись с решением крестного. Библиотека Блэков воодушевила его, как и посещение до боли знакомого дома, но скрываться и скитаться навсегда Поттер не планировал. Если в замке он ничего не нашел, то торчать здесь целое лето все равно не имело смысла. Осталось только предупредить Реддла и Дамблдора. Гарри содрогнулся, представив, как будет объяснять это волшебникам. «Да они же меня не пустят. Абсурд. Думаю, версия с похищением привлекает меня куда больше немого разочарования в глазах директора и очередной ссоры с Томом. Того гляди и запрут меня где-нибудь». — Ты уверен? Гарри, я смогу спрятать тебя так, что и никакие Темные Лорды не смогут отыскать место твоего нахождения. — Поверь мне, ни профессор Дамблдор, ни Том не допустят моей встречи с Волдемортом. Он не посмеет сунуться в замок. Более того, он даже не знает, что я мог остаться в школе на все лето. — Ты слишком доверяешь им. Больше, чем мне. Гарри с сожалением посмотрел на раздосадованного мужчину. — Глупости, Сириус. Просто я не вижу причин скрываться. «Не думаю, что Дамблдор так скоро решит организовать мою смерть».       Гарри глубоко вздохнул, решаясь. И быстро встал, отряхивая мантию и разминая затекшие от долгого сидения на полу ноги. — Итак, мне нужно собрать кое-какие вещи, прежде чем мы отправимся в дорогу, ты не против? — Будет уж слишком подозрительно, что ты успел подготовиться к похищению, — хмыкнул Блэк, тоже поднимаясь с дивана. — Нет, палочка при тебе, а большего не нужно. Что насчет мантии-невидимки? — Всегда со мной, — Гарри похлопал по карману, где лежала его верная мантия. — Правда, Карта Мародеров осталась в подземельях. — В подземельях? А ты-то что там забыл? — Сириус фыркнул. — Все воюешь со Снейпом? Гарри помрачнел от упоминания профессора зельеварения, представляя, какие проблемы его ожидают. Сириус заметил метания мальчика и развеселился еще больше, с мрачным удовлетворением размышляя, как бы еще больше досадить своему недругу. — Нюниус еще слабо отделался. Гарри уже хотел было возмутиться беззаботным поведением волшебника, как ощутил легкое покалывание и тепло со стороны левого предплечья. Мальчик сосредоточился на знакомой нити магии, едва уловимо скользнувшей в сознании. «Что ты там опять устроил, мальчишка?! Только не говори, что всерьез сбежал с этим Блэком! Я вам обоим шеи посворачиваю!» — Подожди, кажется, Том узнал о твоем появлении, — недовольно пробормотал мальчик, доставая из сумки дневник и письменные принадлежности. — Как ты… — лицо Сириуса вытянулось от понимания, а глаза сузились от злости. — Метка. Он мрачно наблюдал за действиями третьекурсника, даже не пытаясь заглянуть в дневник. Мужчина чувствовал отвращение от всего, что было связано с Волдемортом. Особенно это нездоровое общение маньяка-террориста с ребенком. «Здравствуй, Том. Сириус посчитал безопасным увести меня из Хогвартса на лето. Не переживай, я вернусь осенью».       Ответ он получил моментально. Мальчик с досадой ощутил, как Реддл на том конце их связи просто пышет злостью и неистовствует. И все больше уверился в правильности решения поддержать версию похищения. «Кажется, ты обещал не совершать глупостей. Дамблдор поставил оставшихся в Хогвартсе преподавателей на уши, даже вызвал меня в свой кабинет. Снейп в ярости. Взрыв был слышен по всей школе. Я оторву Блэку все конечности, если ты пострадал. Но не думай, что тебя ждет легкая встреча осенью. Ты пожалеешь, что ослушался меня». «Прости», — только и написал Гарри, закрывая дневник.       Мальчик не сильно переживал за сентябрь — злость Реддла затухала так же быстро, как и появлялась, а причинять серьезный вред Поттеру он не станет. По крайней мере Гарри на это надеялся. «Том обязан понять, что так будет лучше. Я не могу оборвать и без того хрупкие отношения с Сириусом, а провести некоторое время вдалеке от Волдеморта и чрезмерного внимания директора будет только в радость. Я надеюсь. И все эти загадки с иллюзией и хоркруксами, чужими воспоминаниями… Я хочу найти ответы. Это моя судьба, моя жизнь, и я не собираюсь так просто сдаваться».