Проклятие розы

Бальдр не должен был этого делать. Не должно жертве доверчиво подставлять шею под поцелуи своего убийцы. Не должно выгибать спину, повинуясь чужим прикосновениям - даже годы в Хельхейме не изменили бога света, он оставался все таким же податливым, как горячий воск или глина в руках умелого мастера. Этим мастером ощущал себя Локи - он точно знал, чего ждет младший брат, где нужно прикоснуться, где прильнуть поцелуем, а где и вовсе укусить, оставляя на белой коже болезненный след, чтобы Бальдр сам, лихорадочно постанывая, умолял взять его, прямо сейчас, быстрее, быстрее, ну же... Локи знал, что нужно делать. Но ощущение неправильности происходящего не покидало его, мешая отринуть все мысли, нырнуть с головой в сладостно-тягучий омут, куда бога обмана неудержимо утягивал затуманенный нежностью и страстью Бальдров взгляд. "Так не должно быть". Нет, это не было муками раскаяния - с совестью своей Локи расквитался уже давно, на берегу моря, возле горящего погребального корабля. Это было похоже на свинцовый груз, который бог обмана носил на себе, сам такого не замечая, и который вдруг ни с того ни с сего навалился ему на сердце всей своей тяжестью. - Локи... Голос Бальдра сорвался, а на лице застыло такое мучительное выражение, что Локи успел даже усомниться, а не сделал ли он младшему больно. "Бред", - тут же осадил он себя за последнюю мысль. - "Больше боли, чем я, ему не причинял никто, но он никогда..." - Локи... - Бальдр судорожно вдохнул. - Локи, я тебя... Этого бог обмана вынести уже никак не мог. Инитуитивно он понимал, что если даст младшему закончить фразу, то точно сойдет с ума - он и так балансировал на грани помешательства, вдавливая в кровать того, кого давно убил. Выслушивать его признания бог огня признавал себя решительно не в силах. - Заткнись, - Локи еле сдержался, чтобы не проорать эту фразу младшему в лицо и, ограничившись лишь шепотом, закрыл Бальдру рот поцелуем. Больше Бальдр, умничка, не произносил ни слова. Форсети битый час терся возле комнаты Локи, слушая доносящиеся из-за двери невнятные шорохи. У подростка было два варианта - либо дядюшка привел к себе девицу (да какая с ним свяжется? Разве что Сигюн, но она же малахольная, ей простительно), либо занимается черной магией. Последнее предположение казалось Форсети куда более привлекательным - он вполне живо представлял, как Локи, склонившись над толстым древним фолиантом, вызывает к себе на помощь духов и поручает им какое-нибудь злодейство. "И он наверняка подстроил, чтобы Тора прогнали", - подумал Форсети, садясь на пол у стены рядом с дверью и доставая из-за пазухи сложенный журнал. Журнал этот подросток угнал еще утром у Фандрала, положив глаз на изображенную на обложке полуголую асинью, и теперь рассматривал его, чтобы скоротать время. Тем временем шорохи за дверью затихли. Форсети напрягся, прислушиваясь. Кажется, голоса... и не один голос Локи, а еще чей-то! Теперь уж мальчик не сомневался - дядюшка вызвал из нижних миров какое-то жуткое существо. Сгорая от любопытства, Форсети прильнул глазом к замочной скважине, но увидел только книжную полку и край кровати, на которой ясно угадывалось нечто пугающее, похожее на черепаху, многорукое и многоногое. Подростка отнесло от двери, будто ветром. - Охренеть, - прошептал он, роняя журнал. Тот ударился корешком о пол с гулким звуком, который в тишине спящего дворца показался ударом грома. И тут же из глубины комнаты Локи послышались звуки шагов, безошибочно направлявшихся к двери. Охваченный ужасом, Форсети заметался по коридору и, не найдя лучшего убежища, спрятался за стоящей у стены фигурной вазой. Если бы он верил в каких-нибудь богов, то сейчас истово молился бы, чтобы его не заметили. Спустя несколько томительно долгих секунд дверь комнаты открылась, и в коридор выглянул ее хозяин. Вид у него был растрепанный и утомленный, а из одежды на нем - лишь небрежно обмотанное вокруг бедер одеяло. Оглядев цепким взглядом коридор (Форсети вжался в стену, от души жалея, что не знает заклинания невидимости), Локи подобрал с пола чертов журнал, осмотрел его со всех сторон и скрылся в комнате. Дверь захлопнулась. - Твою ж мать, - прошептал Форсети, сползая по стене на пол. - Никого, - сказал Локи, небрежно швыряя на тумбочку находку. - Только этот журнальчик. Я его утром видел у Фандрала, так что, наверное, это он... - Что он мог делать в коридоре в такой поздний час? - недоумевал Бальдр. Локи было слишком лень изводить себя размышлениями на эту тему. - Черт его знает. Может, летел на очередное свидание. Ты же его знаешь... - Знаю, знаю... - Бальдр покосился на часы, и на лицо его набежала тень. - У меня еще пятнадцать минут... Был бы другой случай, Локи привел бы тысячу аргументов в пользу того, что младшему надо остаться в Асгарде, а Хель как-нибудь одна перебьется. Но в тот момент бог обмана еле сдержался, чтобы не крикнуть в ответ: "Вот и убирайся обратно! И не возвращайся больше!". Убирайся-уходи-уходи. "Уходи прочь из моей памяти, из моей души, и зачем ты там так засел, что я не могу справиться с собой даже столько лет спустя?". Локи посмотрел на безмятежно зевающего младшего брата, и ему вдруг до боли захотелось его ударить. Отвесить оплеуху, схватить за спутанные светлые волосы, посмотреть в наполненные страхом глаза и спросить: "Зачем ты пришел? Зачем явился ко мне не в облике призрака, но живой и теплый? Или надеешься что-то этим изменить? Так знай же, мелочь - это я убил тебя, я вложил в руку твоему слепому приятелю ту чертову стрелу из омелы. Поэтому беги и не возвращайся, пока я не придумал, как убить тебя еще разок..." - Ладно, - даже не подозревая о том, какая буря бушует в душе Локи, Бальдр поднялся с постели и принялся подбирать с пола разбросанную одежду. - Я рад, что ты в порядке... - Взаимно, - процедил Локи в ответ. И Бальдр снова глянул на него с той нежностью, от которой богу обмана захотелось на стену лезть. - Ты ничуть не изменился... только не говори никому, что я здесь был, ладно? - Я что, на дурака похож? - Конечно, нет, - поспешил ответить Бальдр и вдруг поинтересовался. - Ты не хочешь Хель привет передать? Локи еле сдержал рвущуюся на лицо презрительную гримасу. - Она сказала тебе, кто ее родители? - Да, - младший внимательно посмотрел ему в лицо. - Я знаю. - Надеешься увидеть во мне раскаяние и отцовскую любовь? - пожалуй, это было жестко, но слишком велико было желание Локи хоть как-то задеть младшего, отбить у него всякую охоту - не дай Всеотец - заявиться еще раз. - Их не будет. Когда она родилась, я был младше, чем ты, когда мы с тобой впервые... ну да. Я был идиотом-подростком, к которому внезапно приволокли трех чудовищ и... - Она не чудовище, - неожиданно отрезал, нахмурившись, Бальдр. Локи ядовито ухмыльнулся, складывая руки на груди: - Что, неужто влюбился в бедолагу? Да уж, милая из вас будет парочка. Заметно смущенный Бальдр отвел взгляд. - Ты же знаешь, что это не так, Локи... - Знаю, знаю, - скучающим тоном обронил бог обмана. - Так вот, она ненавидит меня. Я видел ее последний раз много лет назад, и она сказала мне не переступать порог ее чертога до самого Рагнарека. Я не люблю навязывать свое общество тем, кто не желает меня видеть, понятно? - Понятно, - неприязненно ответил Бальдр. - И все-таки ты к ней несправедлив. - Жаль тебя огорчать, мелочь, - Локи подпустил в свой голос еще желчи, - но это не твое дело. Лицо Хель исказила гримаса отчаяния, когда она в сотый раз за последние полтора часа захлопнула крышку серебряных часов на цепочке. Стоящая рядом служанка - невысокая кудрявая девушка с простоватым лицом по имени Модгуд, - лишь тяжело вздохнула. - Он не вернется, - сказала Хель так, будто сама себе подписала смертный приговор. Не было ни слез, ни тоскливых вздохов, ни горестных всхлипов - лишь мертвый, отрешенный голос и отсутствующий, устремленный в одну точку взгляд. - Послать за ним? - почтительно спросила Модгуд. Королева Хельхейма бросила полный тоски взгляд за окно, где дремал окутанный пеленой из ржавчины и дыма город. - Если вернуть его силой, он возненавидит меня. А я не хочу, чтобы он меня ненавидел. Повисло тягостное молчание, которое решилась первой нарушить служанка. - А что вы хотите от него, госпожа? - Я хочу, - Хель слабо улыбнулась, но в улыбке ее было не больше жизни, чем в могильном камне, - я хочу, чтобы он меня... И тут из главного зала донеслось приглушенное хлопанье открывающихся и закрывающихся дверей. На здоровой щеке Хель проступили мелкие красные пятна. Сжимая в кулаке часы до хруста в костях, она подскочила с кресла, в котором сидела. Ошарашенная Модгуд отступила. - Иди, - Хель нетерпеливо махнула служанке рукой, и та поспешила исчезнуть из комнаты. Не успели ее шаги стихнуть за дверью, как на пороге возник караульный. Судя по его опухшему лицу, службу он нес не очень-то ревностно, но в тот момент это волновало Хель в последнюю очередь. - Бальдр Одинсон... - караульный не успел даже договорить, в него тут же полетел безаппеляционный приказ: - Немедленно впустить! Всю отрешенность Хель как водой смыло - стоило Бальдру переступить порог комнаты, как королева мертвых кинула на диван ненужные уже часы и, всхлипнув, как девчонка, бросилась ему на шею. - Чт... что?... - Бальдр, казалось, сам опешил от такого проявления чувств, и сжал обнимающую его Хель в объятиях растерянно, почти невесомо. - Да ты что, с ума... - Не оставляй меня больше, - пробормотала женщина куда-то ему в грудь, чувствуя, как по щекам течет что-то обжигающе горячее и соленое. - Не оставляй. - Я... да хорошо, хорошо, я не оставлю, не плачь только, ладно?.. А Хель все вцеплялась в него исступленно, будто стоит ей хоть на миг ослабить хватку, их навсегда разлучит, разнесет по разным мирам. Бальдр казался ей единственным источником света и тепла в этом сыром, сумрачном мирке, и даже мысль о том, чтобы потерять его навсегда, казалась женщине крамольной. Это было невозможно - так же невозможно, как добровольно отказаться от глотка воды в иссушенной пустыне. - Так, Одинсон, - более-менее придя в себя, она нашла в себе силы отстраниться. - Будем считать, что этого не было, ага? - Ага, - потрясенно глядя на нее, повторил Бальдр. Хель довольно рассмеялась. - Да ладно глазами хлопать. Неужели на тебя никогда бабы не прыгали? - Ну... э... - Не поверю, - рукавом Хель вытерла влажные щеки и почти нежно потрепала ошеломленного бога света за щеку. - Ты же у нас такой красавчик! Ладно, какие дела у нас завтра? Отлаженный механизм, сбившийся было с привычного ритма, не без усилий вернулся к нормальному режиму. Форсети думал, что ничего больше этой ночью не может его шокировать, но совсем скоро понял, что ошибался, и причем фатально. Локи не стал долго рассиживаться в своей комнате - вышел через полчаса, одетый как всегда, и с приснопамятным журналом в руках направился на нижние этажи. Неслышно, как тень, Форсети следовал за ним. Видимо, Локи был слишком погружен в свои размышления, чтобы внимательно вглядываться, не следит ли за ним кто. Поэтому Форсети незамеченным прошел за ним до малой гостиной, где Сиф и троица воинов уничтожали остатки ужина. - Привет, - небрежно бросил им Локи и, подойдя к Фандралу, протянул ему журнал. - Твое добро? - Мое, - обрадовался воин, забирая протянутую вещь. - Утром потерял куда-то, обыскался... - Да ну? - Локи чуть приподнял бровь. - Я его нашел на полу рядом со своей комнатой. - Интересно, как он там оказался... - впрочем, Фандрал был не из тех, кто долго зацикливался бы на подобной мысли. Тут же, отвлекшись, он прикрикнул на уплетающего что-то Вольстагга, - слушай, ты когда-нибудь прекращаешь есть? Тор в изгнании, мы на грани войны, а ты уплел четырех кабанов, шесть фазанов и запил это тремя бочонками эля! Вольстагг лишь промычал в ответ что-то невразумительное. Разговор пошел своим чередом, но из него Форсети уяснил весьма немаловажную вещь - Локи действительно приложил руку к изгнанию Тора, пусть и уверял, что не ожидал ничего подобного. "Конечно, не ожидал", - думал Форсети, вскипая от злости. - "Ну конечно. Ты всегда завидовал Тору, небось спишь и видишь себя на троне..." Увлекшись своими мыслями, он едва не упустил момент, когда Локи, необычайно чем-то взволнованный, вышел из комнаты, и так же тихо последовал за дядей. Сердце мальчика колотилось в предчувствии чего-то необыкновенного, а предчувствие безошибочно подсказывало, что сейчас и будет найден тот самый кусочек, который нужен для сложения всей мозаики. Кусочек действительно был найден. Такой, какой не мог присниться Форсети даже в самых страшных ночных кошмарах. Когда Локи пробрался в сокровищницу, Форсети без проблем отвлек охрану простейшим фокусом и проскользнул за ним, спрятался за колонной и затаил дыхание. Только спустя пять секунд он решился осторожно выглянуть из своего убежища и стал свидетелем зрелища, от которого кровь в прямом смысле застыла в жилах - синий-синий, сверкающий алыми, как кровь, глазами Локи с ларцом йотунов в руках. "Так вот кто..." - дальше связные мысли в голове Форсети обрывались, оставалась лишь какая-то вьюга, из которой нельзя было вычленить ни одной вменяемой идеи. Мальчик приготовился было заорать от ужаса, но тут от входа в подземелье донесся голос папаши Одина, которому в ту приснопамятную ночь тоже, видно, захотелось последить за перемещениями бога обмана: - Нет! "Твою мать", - подросток вжался в колонну и, кажется, забыл даже, как дышать. - "Твою мать, твою мать, твою мать". Он не мог даже переварить услышанное - мог только воспринимать и класть на полку своей памяти, никак не обдумывая. Война с йотунами; храм, который штурмовали последним; младенец; сын Лафея... Форсети задрожал всем телом. Сын Лафея. Кукушкин птенец. - Кто-нибудь! - вдруг раздался под сводами сокровищницы панический голос Локи. - Кто-нибудь, помогите! Форсети видел, как распахивается дверь, в помещение влетают стражники и уносят бесчувственное тело Всеотца. Все мысли мальчика неожиданно стали холодными и упорядоченными, а эмоции отошли куда-то на второй план. Один заснул. Кукушкин птенец займет трон. Он убил родителей. Хочет достать меч отца. Форсети - следующий. Из всего этого вырисовывался только один возможный вариант, если отставить в сторону геройство, кровную месть и прочую чепуху. Бежать. В доме Фрейра ничего не менялось. Все тот же кавардак, именуемый творческим беспорядком, все тот же сладковатый запах дыма, пропитавший даже стены, все тот же хозяин с неизменной курительной трубкой в руках, неизменно развалившийся на диване и неизменно хотевший класть на все болт. - Фрейр! - запыхвашийся Форсети с тяжелой, оттягивающей плечо сумкой наперевес ворвался в гостиную. - Ты должен мне помочь! Доселе дремавший возле курительницы ван разлепил веки и уставился на незваного гостя мутно. - Родной мой, ты видел, который час? - Дело не терпит! - завопил Форсети. - Меня убьют! Мне нужна помощь! Кажется, поняв, что от него не отстанут, Фрейр тяжело и мучительно вздохнул, открыл оба глаза и приподнялся на подушках. - Только хотел отдохнуть в одиночестве, Фрейя, чтоб ее, убежала на свои танцульки, а тут ты... давай, что произошло. - Фрейр, - взвинченный до крайности, Форсети опустился на край дивана, - ты как-то хвастался, что у тебя куча связей в торговых представительствах. - Еще бы, - хмыкнул ван, утрамбовывая траву в очередной самокрутке. - В кабинет торгового министра Асгарда дверь ногой открываю. А что случилось-то? - Мне надо смыться из Асгарда. Сегодня же. Мозги Фрейра спросонья явно работали плохо. - Я тут при чем? - Ну Фрейр, - подросток еле удержался, чтобы не встряхнуть как следует за плечи не въезжающего в беседу вана, - куча кораблей со всякими штуками выходит из порта каждый час! Неужели ты не можешь написать какую-нибудь бумажку, чтоб меня пустили на один из них? - Сегодня? - Фрейр задумчиво почесал заросшую двухдневной щетиной щеку. - Ну, я даже не знаю... вот если б ты пару дней назад меня попросил - из Ванахейма такую траву прислали, отменная была травка, жаль только... В общении с ваном главным было не дать его мыслям съехать с нужной дороги на какую-то левую, извилистую и непротоптанную. Поэтому Форсети не дал своему собеседнику времени жаловаться на законодательство, таможню, поставщиков и министра лично. - Фрейр. Два дня назад я не собирался никуда убегать. Мне нужно сейчас. Придумай что-нибудь. - Горе мое луковое... - с выражением "как же вы все меня достали" Фрейр поднялся с дивана и подошел к заваленному бумагами письменному столу. - То им сделай, то вынь и положь... вламываются посреди ночи, не дают отдохнуть, а теперь еще и... о! Нашел! Сердце Форсети радостно подпрыгнуло. - Через три часа, корабль до Йотунхейма, везут всякие побрякушки, обратно потащат шерсть. Идет? Мальчик был готов ехать даже в трюме, наполненном демонами Муспелля. - Идет! - Ладно, сейчас напишу, - отыскав на столе более-менее чистый лист и засаленное перо, Фрейр принялся за оформление бумаги. - Как тебя? Форсети... Бальдрсон? - Ага, - подросток все не мог поверить, что вырваться оказалось так просто. - Шикарно, - закончив писать, Фрейр поставил на листе размашистую роспись и широким жестом протянул готовую грамоту мальчику. - Покажешь капитану, он тебя возьмет на борт. Будешь должен, ясно? - Все, что угодно! - воскликнул Форсети, подскакивая на ноги. Фрейр посмотрел на него тяжелым взглядом и вдруг необычно серьезно и назидательно произнес: - Никогда не обещай сделать что угодно. А то у тебя такого попросят... - А... - Форсети даже растерялся. - Ну, тогда... а что ты у меня попросишь? - Пока не знаю. Потом решу. Все, брысь отсюда, я спать хочу. И все-таки Форсети удалось под шумок стянуть у него самокрутку. Вывалившись на улицу, подросток со вкусом затянулся и, чувствуя, как дым теплой тяжестью оседает в груди, повернул свои стопы в сторону южной части Асгарда. До корабля было еще три часа, написанная Фрейром грамота приятно грела грудь под рубашкой, а это значило, что было самое время развеять свои тревоги парой стаканчиков пива. - То есть как это исчез? Локи нервничал. В другой момент Амора посоветовала бы ему хорошего невролога и успокоительное, но сейчас было не время для шуток. Ситуация начинала выходить из-под контроля. - Очень просто. Исчез. Пропал. Во дворце его нет. - А меч? - спросил новоиспеченный король с нарастающим беспокойством. Амора поспешила успокоить его: - Меч на месте. Локи помолчал немного, подперев подбородок костяшками пальцев, и пробормотал задумчиво: - С чего бы ему убегать... - А то я знаю, - пожала плечами чаровница. - Может, он что-то знает. - Это нам и надо выяснить, - подытожил Локи. - Найди его. Амора закашлялась. - Найти? Как ты себе это представляешь? - Прошло всего несколько часов, он не мог успеть далеко убежать. - Да, но... - Наверняка есть те, к кому бы он пошел в первую очередь. - Да, - в голове у Аморы забрезжила какая-то неясная мысль или, скорее, воспоминание. - Да, есть у меня на примете одно местечко... Локи довольно улыбнулся и кивнул ей. - Ладно, - решительно произнесла чаровница, собирая себя в кулак. - Я его найду и приволоку обратно. Живым или мертвым? Бог обмана размышлял недолго. - Живым. Он должен достать мне меч. - Есть, мон капитан, - Амора шутливо отдала честь и развернулась, чтобы уходить, но тут двери тронного зала распахнулись, и внутрь ступил один из стражников, охранявших вход. - Леди Сигюн просит аудиенции! - О-о-о, - протянула Амора издевательски и, метнув на Локи хитрый взгляд из-под полуопущенных ресниц, звонко изобразила губами звук поцелуя. Бог обмана только отмахнулся от подчиненной, но видно было, что он немного выбит из колеи. - Пусть зайдет, - ответил он стражнику ровным голосом, и тот тут же испарился. - Не буду вам мешать, - елейно проговорила Амора, отступая к выходу из зала. Локи глянул на нее раздраженно. - Потрудись. Не переставая хихикать себе под нос, чаровница вышла.